Читать книгу 15 лет на зоне. Записки убийцы поневоле - Александр Адашев - Страница 3

Много написано литературы о том, как выжить в тюрьме.

Последнее время она (литература эта) довольно точно отражает суть вопроса. Вот Андрей Кудин («Как выжить в тюрьме»), например, очень даже неплохо описал увиденное во время нахождения на Лукьяновском СИЗО в 1996 году. Хоть он и пробыл там шесть месяцев, впечатлений набрался немало и были они такие яркие, что книга получилась очень неплохая.

Стоит быть упомянут и Виталий Лозовский («Как выжить и провести время с пользой в тюрьме»). Этот автор интересен тем, что побывал на российских и украинских тюрьмах, а также немного в колонии. Его описание тоже довольно точно отражает реальность.

Так вот, пишут в основном, что если человек оказался в месте лишения свободы, то это еще не конец жизни. Жить и выживать вполне даже можно. Написанные книги довольно правдиво освещают то, что хоть условия там далеко не цивилизованные, тем не менее, отношения между находящимися там людьми не такие страшные, как было принято считать. Существует, конечно, масса нюансов и отличий от нормальной жизни. Именно о них речь и идет у упомянутых авторов. Об этом же буду писать и я.

Сказать есть что. Книги, о которых я говорил, при всех своих плюсах, написаны уже некоторое время назад. Кое-что поменялось. Мой срок начинался еще до того, как оказался в СИЗО Кудин, до того как арестовали Лозовского. А с момента окончания прошло меньше года. Происходящие изменения я видел в процессе и изнутри. Надеюсь поэтому, что мои мысли будут не менее интересны и полезны всем, кто решит с ними ознакомиться.

За последние десять лет претерпело изменение общество. С 2001 года действует новый Уголовный Кодекс. Люди стали немного другие, ценности, которые были раньше, уступили место новым. Поменялись так называемые «понятия», о которых я еще напишу свое мнение.

Стала чуть другой и администрация учреждений пенитенциарной системы. Сделала небольшой шаг в сторону цивилизованности. Случаются, конечно же, ситуации и происходят различного рода эксцессы, но о них, как правило, узнает общественность. Это если не портит карьеру представителям руководства учреждений исполнения наказаний, то хотя бы заставляет объясняться и отчитываться либо перед начальством, либо перед представителями средств массовой информации, чего они страшно не любят. Поэтому пытаются, как умеют, таких эксцессов не допускать.

По большому счету, у человека, который попал и уже находится в Изоляторе временного содержания (ИВС, ранее называлось КПЗ) либо в следственном изоляторе (СИЗО, а простому в тюрьме), все проблемы заканчиваются. Ему уже не обязательно думать о том, где взять денег, чтобы договориться со следователями, адвокатами и другими представителями этого бизнеса. Ему не надо ездить по городу, назначать и переносить встречи, думать, как лучше поступить и что правильнее сделать, приходить по вызовам или скрыться, нервничать насчет завтрашнего дня и тому подобное. Как только за ним с лязгом закрылась железная дверь и затихли шаги надзирателя, положение этого человека может только улучшаться.

Со мной все происходило так. В знаменательный для меня день, 20 декабря 1993 года, в понедельник (!), около без пятнадцати шесть утра, в дверь позвонили. Я в это время спал. С молодой женой. Вечером предыдущего дня мы катались по городу, приехали поздно и так рано вставать не собирались.

В этом месте постараюсь как можно короче познакомить с собой читателей.

К описываемому моменту я был директором Общества с ограниченной ответственностью с многообещающим названием «Эдем». Предприятие это за год до того я выкупил за какие-то не очень большие деньги для осуществления услуг в сфере финансового консалтинга. Сказать проще, я и двадцать моих сотрудников помогали привлекать финансирование под различные проекты тем, кто сам не знал, как это делается. В нашей стране знает, что как делается тот, кто кого-то знает. Я знал несколько полезных в этой сфере людей.

Прибыли от такой деятельности вполне хватало на завидную в 1993 году жизнь. В числе прочих позавидовали мне и два представителя одной из самых известных на тот момент «бригады» города Киева («бригадами» себя называли преступные группировки).

Эта книга не предполагает подробного описания моих с ними отношений. Скажу только, что не без моей помощи они стали богаче на неплохой джип и несколько тысяч долларов. Но их погубили три вещи – жадность, хамство и умение до смерти запугивать своих жертв.

За месяц до уже упомянутой даты они попали в аварию. Побили свою и полностью разбили чужую машину, за которую оказались должны шесть тысяч американских денег. И не придумали ничего лучше, чем приехать ко мне. То, что вопрос наших денежных взаимоотношений был решен по тем самым «понятиям» между одним из руководителем дружественной мне «бригады» и их «папой», не помешало им появиться еще раз.

Будучи «бизнесменом» (взято мной в кавычки, так как в данном случае это сленговое рэкетирское выражение), я попытался как мог объяснить им, что у них нет оснований опять приезжать ко мне в офис, пугать всех, доводить мою молодую жену до истерики и требовать еще денег. Но, слушать объяснения какого-то «терпилы» им было не к лицу, и установили они срок выплаты необходимой суммы денег.

Из моего изложения должно быть ясно, что работать приходилось с разными людьми, а также немалыми средствами, наличными и безналичными. Поэтому у меня помимо отношений с бандитами, была еще и собственная служба безопасности. В нее входило шесть человек. Один на тот момент лейтенант Службы Безопасности Украины, «альфовец», еще один оканчивал Военный Институт Управления и Связи и должен был через некоторое время тоже идти на службу в СБУ. Был еще брат лейтенанта, тоже курсант и несколько товарищей по секции рукопашного боя.

Конечно же, посещение рэкетиров стало предметом обсуждения между мной и этими парнями. Решено было пригласить вымогателей на встречу за город, там их наказать за хамское поведение, не убивая при этом. Оставить без машины, чтобы вернулись они в город пешком, тем самым выиграть время до приезда из-за границы руководителя дружественной мне «бригады», о котором я упоминал.

Получилось, однако, что во время осуществления нашего плана потерпевшие умудрились запугать самого молодого из участников событий, 18-ти летнего студента исторического факультета Университета им. Шевченко, друга моих спортсменов, Андрея. До такой степени, что он ушел в себя, думая, что же делать и как спасаться. И не придумал ничего другого, как нанести одному потерпевшему 16 ножевых ранений, а другому вообще 56 (!) сувенирным ножом-открывашкой. Лезвие которого выкручивается из ручки и в длину составляет 6 сантиметров. Ни одно из упомянутых ранений экспертиза не признала смертельным. Скончались они от общей потери крови.

Резал их Андрюша уже после того, как большинство участников с места событий уехала. Уехала в уверенности, что для таких молодых и здоровых парней, которыми были вымогатели, нанесенные удары руками и ногами не смертельны.

Было темно. Уезжать надо было оттуда и мне. Видим, что Андрея нет. Пошли искать. Нашли возле потерпевших. Забрали его, посадили в машину и поехали в сторону Киева. Состояние нашего парня, конечно, было странным, но особого значения никто этому не придал. Как никто не воспринял всерьез его слова о том, что он зарезал рэкетиров. О том, что можно кого-то зарезать ножом-открывашкой никто не подумал. Да и то, что у Андрюши был такой нож, никто не знал.

Неладное мы почувствовали только через несколько дней. Из-за того, что джип наших «друзей» никто не забирал из-под здания на Соломенской площади, где был офис «Эдема».

Потом начались звонки из милиции. Мной не делалось особенного секрета из того, что два исчезнувших человека приезжали в офис и требовали денег. Но о том, куда они делись потом, я, конечно, же «не знал». Версия была такая: ездили мы на встречу за город, я там якобы одолжил у знакомых денег, отдал им, после чего они сели в такси и уехали. Не сказав куда. И пока не обнаружились их трупы, все выглядело правдоподобно.

А обнаружились они 19 декабря, после попытки моих, будем теперь говорить подельников, их закопать. А то ведь три недели лежали на открытом месте в Бортническом лесничестве. В момент завершения мероприятия их издали увидел местный лесник. Как он сам потом рассказывал, подумал: – «Браконьеры». Парни сели в машину и уехали, а лесник пошел в ту сторону. И наступил туда, где только что копали. Везде земля была замерзшая, а в том месте рыхлая. Из любопытства он начал раскапывать. Потом вызвал милицию.

Итак, 20 декабря 1993 года, в понедельник, около без пятнадцати шесть утра, в дверь позвонили.

Я сразу не открыл.

– Кто там? – спрашиваю.

– Милиция, – отвечают.

– Какая милиция, еще шести нет, – говорю я.

– Правда милиция, если вы нам не верите, то позвоните 02, или в Горуправление, Вам подтвердят, что к Вам выехала опергруппа, – говорят мне.

До этого я предполагал, что рано или поздно следователь ко мне приедет, ведь наши потерпевшие бандиты числились пропавшими без вести. А меня пару раз вызывали для дачи пояснений. Я пояснял по телефону, потом посылал своего юриста для пояснений вместо меня. В общем, игнорировал милицию. О том, что подельники решили закопать трупы, я не знал вообще.

Не верить стоявшим за дверью у меня не было оснований.

Открываю.

– Вы Шемарулин Александр Викторович? – спрашивает меня человек, одетый в гражданское.

За этим человеком стояло еще двое таких же, и присутствовал «беркутовец» с автоматом и в бронежилете.

– Да, это я, – отвечаю.

– А будьте добры, ваш паспорт. Вдруг вы все-таки не тот человек, который нам нужен.

Предъявил я паспорт, после чего мне так же вежливо предложили одеться и проехать в Управление по Киевской области, то есть в то самое знаменитое здание, Короленко 15, по-старому, а по-новому Владимирская столько же. Откуда, как шутили при Союзе, был виден Магадан. Если бы все описываемое происходило со мной за пять лет до того, именно Магадан я и увидел бы. Ну, на худой конец, Красноярск. Рудники или лесоповал.

А в тот момент я, сбитый с толку необычной вежливостью приехавших сотрудников, без возражений согласился ехать с ними.

К чему я это вел? Совершенно не обязательно к Вам будет вламываться ОМОН в масках, выбивать двери и разбивать стекла в окнах. Может быть все чинно-благородно!

Однако, как я сейчас понимаю, этому надо было огорчаться, а не радоваться. Если арест производится без запугивания, выбивания дверей и физического воздействия, то будьте уверены: на Вас столько материала, что от ваших показаний мало что зависит. Не требуются уже ни явки с повинной, ни признания вины. По-любому посадят.

В противном случае, то есть если арестовывали Вас страшные здоровые люди в черных масках и после этого мероприятия все болит, а голова не соображает – знайте, что своим поведением в дальнейшем Вы можете как облегчить, так и усложнить себе жизнь на ближайшие годы. Очень важно, что будет говориться и подписываться. Тут лучше всё-таки заставить голову соображать.

Но, продолжу про то, что происходило со мной.

Жена моя, делавшая тогда вид, что любит меня, попросилась ехать вместе со мной. Запросили по рации начальство. Начальство дало добро. Накинула она на халат пальто, спустились мы в милицейский бобик и поехали.

На входе в Управление нас уже ждали. Меня повели на четвертый этаж допрашивать, а ей сказали побыть внизу, типа «он скоро вернется». Мы не обнялись с поцелуем на прощание, думая, что мероприятие не займет много времени.

Хорошо, что человек не знает своего будущего. Если бы я знал, что мы в следующий раз увидимся через год, девять месяцев и девять дней, мое психическое здоровье уже тогда бы пошатнулось. А так, и до сих пор, слава Богу, все в порядке.