Читать книгу Россия во тьме - Александр Афанасьев, Александр Николаевич Афанасьев, А. Н. Афанасьев - Страница 4

– Это Саня. Кабаном погоняют.

Три человека – рассматривали меня, и от их взглядов – мне было откровенно неуютно.

Нет, это не братва. Это её антипод – менты. Пусть, наверное, отставные – но мента я опознаю в любой ситуации. Менты это….

Началось все в 80-е. Не знаю, кто и когда опишет то время… время видиков, турецкой жвачки и стихийно возникающих то тут, то там толкучек. Это было время, когда общество стремительно освобождалось от условностей социализма, одной из которых было «человек человеку брат». ещё в начале 80-х – ЦК, напуганное ростом насилия – издало указ о запрещёнии каратэ. С тем же успехом оно могло плюнуть в дьявола, потому что, как говаривал пятнистый генсек, – «процесс пошел». Процесс привнесения насилия в наше общество. Вместо каратэ стали преподавать «более смертоносное» – кунг-фу. Молодежь – в подпольных видеосалонах и на квартирах на редких тогда видеомагнитофонах – смотрела Брюса Ли и не вылезала из подвальных качалок. Появились первые рэкетирские бригады – тогда ещё это больше походило на детский сад. Особо отличилась Казань – этот город гремел по всей стране, малолетки – сбились в стаи (конторы), разделили город и окрестности на районы. Тогда в этом ещё не было элемента рэкета – конторы создавались для защиты пацанов одного района от пацанов другого района, а деньги – собирались с молодняка в пользу старших. Тогда ещё ни у кого не вымогали – что не мешало убивать и избивать до смерти.

Потом – произошел 91-й год и все условности были отринуты. Начался период первоначального накопления капитала.

Что касается милиции – то она к тому времени с трудом оправлялась от погрома, устроенного ей Юрием Андроповым, когда было уволено, ошельмовано, а то и посажено 40 тысяч сотрудников МВД. В 1991-м – произошел погром уже КГБ и на какое-то время у нас не осталось спецслужб вообще. Но Чеченская война[4] – ребром поставила вопрос о существовании государства. А рейд бандитов Басаева на Буденновск – стал пощечиной всем спецслужбам новой России. И с тех пор – спецслужбы начали воссоздавать.

И вот, где-то к началу нулевых сложилась патовая ситуация. Есть менты. С навыками, с легально хранимым и применяемым оружием, с правом легально применять его, с правом возбуждать уголовные дела и закрывать людей. И есть бандиты. Которые менее сплочены, постоянно грызутся друг с другом, нарушают закон – за что рано или поздно должны сесть.

И есть бизнес. Кое-как, но выросший, можно сказать не благодаря, а вопреки – русский бизнес. Дойная корова для всех – я это знаю, я на своей шкуре это прочувствовал. И есть 90-е – десятилетие, когда народ наш полностью освободился от всех иллюзий, которые у него ещё были…

Война – продолжалась четыре года, с 98-го, когда кризис опрокинул хрупкие надежды на вот-вот забрезжившее на горизонте благополучие. И примерно до 2002, может 2003 годов. За это время – неизвестными было отстреляно более семидесяти воров в законе. Остальные – просекли что к чему: кто свалил в Испанию, кто на Брайтон-бич, кто ещё куда. А кто – свёл татуировки и стал лепить кирпичи и печь хлеб – я без шуток, были и такие. Беспредел – сменился системой, города поделили милиция, налоговая полиция, ОБЭП[5], РУБОП, ФСБ и другие силовые структуры. Конечно же, моментально сложилась система при которой каждый младший – брал больше не для себя, большую часть он отстегивал наверх, своему начальству. То отщипывало кусок и передавало дальше. Пирамиды – заканчивались в облачных высях, там, куда и не доглядишься. Министр внутренних дел – за год становился долларовым миллиардером.

Систему эту – громогласно обещали поломать после Манежки, кого-то публично, на голубом глазу вызывали на допрос, кому-то выламывали двери БТРом. Но постепенно, после того, как улеглись страсти, власть сделала обычный для наших высоких широт вывод: если процесс нельзя победить, его надо возглавить. И начали брать пуще прежнего.

Но Манежка запустила ещё один процесс. Попытка люстрировать правоохранительные органы – была, конечно, послабее, не такая как при Андропове. Труба пониже и дым пожиже, как говорится. Но она была. Расформировали РУБОП и несколько тысяч волкодавов оказались на улице. То же самое – произошло после малопонятных, многими воспринимаемых как откровенно вредительских манипуляций со слиянием – разделением ОБЭП и налоговой полиции. Как говорят многие осведомленные люди – это было сделано для того, чтобы уничтожить компромат на многих героев девяностых, олигархов второго и третьего эшелона, которые проплатили Манежку не в последнюю очередь для того, чтобы прийти к власти, отбелить биографию и белыми и пушистыми сесть в Госдуму и другие структуры. Не зря Манежку называли «бунтом миллионеров против миллиардеров». Ну и отомстить… понятное дело, что бизнес 90-х испытывал к милиции очень «теплые» чувства. Но в итоге – более десяти тысяч не самых слабых оперов и следаков оказалось на улице. Было бы глупо думать, что они пойдут таксовать или фермерствовать, или юрисконсультами на завод, как раньше. Многие начали сбиваться в стаи, образуя что-то вроде новой братвы, только более опытной и опасной. Некоторые – пошли в услужение к политикам, образуя в партиях силовые структуры.

Вот как раз эти трое – явно к таким и относились. Один – пузатенький такой, с усиками, а взгляд такой, что мухи дохнут. Двое – с виду обычные мужики, из тех кто к сорока годам начальниками цеха становятся.

Но меня не обманешь…

– Вот что мне в тебе нравится, Коняра, так это то, что ты такой конкретный – сказал один из них.

Конь замолчал, не зная, как реагировать.

– Лады. Идите в дом, а мы тут с… Саней… перетрём…

Дом и в самом деле был на Рублевке – но это ничего не значило. Два кризиса – 1998 и 2005-2006 годов, плюс явно надвигающийся третий – сильно перетряхнули тут состав владельцев. Некоторые дома так и стоят недостроенные – некому достраивать…

Этот дом не узнать было сложно – он и узнаваем-то был, потому что был слишком типичен. Период первоначального накопления капитала – три этажа, красный кирпич и наивная архитектура. У меня был такой же до того, как отжали, и пришлось продать. Архитектуру эту называют «прибалтийской» – там, в Прибалтике ещё в советские времена не считалось зазорным владеть домом. И потому – когда в России начали строить капитализм, архитекторы, способные строить дома для его первопроходцев – были лишь там…

В железной коробке догорали угли для шашлыка. Сам шашлык – был рядом, на шампурах, в ведре. Рядом был и бассейн – но он, несмотря на лето, не был наполнен. Было такое ощущение, что этот домик отжали у законного владельца и теперь используют для щекотливых дел и встреч.

– Да ты бери, бери шашлык… – сказал мужик.

– Мы, по-моему, на брудершафт не пили, – отозвался я, сразу ставя дистанцию.

– Так можно и выпить – без агрессии сказал мужик, – но дело не в этом. Зовут меня Вадим Викторович. А вас, простите?

– Александр Иванович.

– Александр Иванович. А недавно вас звали Медведь-шесть, верно?

Я насторожился.

– Простите?

– Мы навели о вас справки. В министерстве обороны.

Вот ведь, твари. По закону – личные дела тех, кто воевал в Ираке, были с ограниченным доступом. Но что это значит, в России? Здесь – что охраняем, то и имеем. Личные дела, так личные дела…

– Да вы не расстраивайтесь так, Александр Иванович. Я – возглавляю службу безопасности партии. Я просто обязан проверить, кто и с каким багажом к нам приходит.

– Откровенность за откровенность. Сейчас не времена КПСС, выйти так же легко, как и зайти…

– Это так. Но… зачем, собственно?

– А зачем вмешиваться в личную жизнь?

– Ну… ваша служба по контракту – она не совсем личная. Как и ваш конфликт с господином Дериглазом, из-за которого вы лишились всей собственности. Вы же понимаете, что в России не собственность порождает власть, а наоборот. И в случае нашей победы – вернуть вам всё, что отжал господин Дериглаз – можно. И даже с процентами.

С процентами…

Во времена оные господин Дериглаз выступил своего рода новатором – он не брал взятки, он падал в долю во всех более-менее прибыльных бизнесах. Тупо через сына. Причем наглости хватало падать аж 50 на 50. Что мне недвусмысленно и предложили. Я не понял, почему должен половину отдавать за просто так – и в итоге потерял всё.

Это было десять лет назад. Думаете, с тех пор что-то изменилось? Ага, щас… Изменился только порядок цифр. После того, как пришел Папа, у которого тоже был сын – из уст в уста стала передаваться история, как Сынок собрал крупных бизнеров и заявил – в России больше нет бизнесов пятьдесят на пятьдесят. Есть восемьдесят на двадцать. Кому это интересно – берите, менеджируйте[6].

С процентами, твою мать…

– А вы уверены, что мне это надо?

– Уверен, Александр Иванович. Мы навели справки, бывший ваш бизнес относительно процветает, потому что через стройку удобно отмывать деньги, а Дериглаз обеспечил их всеми возможными льготами. Но дело не в этом. Он вам нужен не для того, чтобы зарабатывать. А для того, чтобы восстановить справедливость, верно?

Я взял из ведра шампур, покрутил в руке – но есть не стал.

– А можно вопрос?

– Хоть два.

– А что потеряли вы? И какую справедливость восстанавливаете?

Вадим Викторович нехорошо прищурился.

– То мое дело. И к нашему с вами вопросу отношения не имеет.

– У нас нет никаких вопросов.

– Есть…

Вадим Викторович достал телефон, набрал номер.

– Поговорите…

Недоумевая, я взял трубку, ожидая, всего чего угодно. Но там был Бибас.

– Саня?

«Ну… как же. Рынок то у тебя ещё есть, да, Бибас? Центральный. И ты за него друзей продаешь».

– Вова? Здорово, что ли?

– Здорово…

Бибас запнулся.

– Как торговля? – спросил я.

– Сань, давай не будем, а?

– Почему?

– Потому. Ты всегда прогибаться не умел, но сейчас я тебя прошу – слышишь, я тебя прошу – выслушай этих людей. Просто выслушай. Потом решай. Я знаю, что если тебе моча… короче, если тебе что в голову въедет – ты не отступишь. Но тут тема другая.

– Какая?

– Я с ними говорил. Не получится по иному, Саня. Не получится.

– Как – по-иному.

– Они скажут. Ты долго в стране не был, раскладов не знаешь. Но поверь – не получится.

Я выдохнул.

– Ошибаешься, Вов. Расклады всегда – одни и те же. Всегда. Ладно… торгуй…

Не ожидая ответа, я закончил звонок, вернул трубку. Терпеть ненавижу такие моменты, но… но.

– И что вы мне этим хотели сказать? – спросил я – Вы же понимаете, что у меня рынка нет, подвесить меня на крючок не получится.

Мент невесело усмехнулся мне.

– Да всё мы понимаем. Знаете, как Папа губеров покупает?

…

– Он не только отжимает. Он ещё и даёт. Каждый губер владеет собственностью в Москве. Торговые центры, жилые комплексы. У Папы правило – иначе он работать с человеком не будет. Покупают за кредиты, которые выдаются госбанками. Только засбоил, проявил нелояльность – всё потерял.

– И что?

– А то, что мне кажется – вы не просто так пришли в нашу партию, Александр Иванович. Пришли потому, что ваши ценности во многом совпадают с ценностями партии. И у нас потому уже – есть тема для разговора…