Читать книгу Куда сбегают города - Александр Аксаков - Страница 8

Аксаков и отец

– Да? – я поднял трубку.

– Алло, сына?

В динамике отчетливо было слышно пьяный голос отца.

– Да, я. Что-то случилось?

– Да нет… – повисло долгое молчание. То ли он думал, есть ли у звонка причина. То ли пытался понять – зачем она мне.

– Как дела?

– Да нормально, – вдруг оживился голос, который я не слышал уже очень много времени. Настолько много, что у меня даже номера телефона его нет. – Мать звонила. Говорит, что ты на права сдал.

– Да.

– Что ж. Эт хорошо.

– Ага…

Мне никогда не было настолько некомфортно. Этот диалог был не просто натянутым. Он был как первая струна, что режет пальцы, собираясь лопнуть от натяжения. Звон: писклявый, протяжный, рвущийся из динамика в моменты молчания. Я хотел положить трубку, чтобы не испытывать этого чувства.

– Ну так че, можт приедешь?

– Зачем?

– Ну как зачем… – он на секунду задумался. – Мать твоя взбучку мне устроила. Просила помочь хоть чем-нибудь.

– А… Понятно…

– Ну так че? Приедешь?

– Не знаю, посмотрим, как получится.

– Да тачку я тебе отдать хочу. Хуль ты мямлишь-то? Ты что, настолько не хочешь ко мне ехать?

– Блядь. Заебал, скидывай адрес.

– Скидывать? Записывай давай! – На долю секунды я почувствовал, как разрядилась атмосфера.

Я не знаю, что он за человек. Он про меня тоже ничего особо не знает. Мать хоть и сдает ему все мои явки, пароли, достижения, но тоже ничего дельного не доносит.

На следующий день я уже ехал к нему.

Час на автобусе, потом электричкой еще час. И пару километров пешком. Мать хоть и отговаривала, но была вполовину менее настойчива, чем обычно. У нее тоже была надежда, что отец, пусть даже таковым является лишь косвенно, но сделает хоть какое-то подношение. Тачку он отдать решил…

Я еду и жду подвоха. Потом иду и тоже жду подвоха. Сворачиваю на нужную улицу, жду подвоха, но в глубине души надеюсь на лучшее. Даже «копейка», «пятерка», «шестерка», да что угодно из старого говна, но мне подойдет. Лишь бы ехало.

Я постучал в высокие синие ворота и только потом нашел маленькую кнопочку дверного звонка. Протяжный звон разбудил собак, и они начали лаять что есть сил.

К собакам у меня смешанные чувства. Лают – плохо. Не лают – сойдет. Главное, чтобы не кидались на меня.

Звук обуви не по размеру шарканьем приблизился к двери. Щеколда щелкнула, и я был готов увидеть отца.

Но открыл не он.

– Здравствуйте, – обратился я к женщине чуть старше средних лет.

Она не ответила. Рожу скривила и пошла в сторону дома. Большой двор зарос травой и сорняками, а местами валялись собачьи кучи. Все в таком запустении, что я и представить не мог. Окна в доме недосчитывались стекол. Шифер зеленый от мха, а штукатурка местами осыпалась, обнажив кладку.

– Ну здарова! – прохрипел седой старик, которого я даже не узнал. Он сидел на лавке у входа и, как только его жена скрылась в потемках внутреннего двора, достал бутылку водки. – Будешь?

В любом другом случае я не отказался бы.

– Нет. Я как-то не фанат.

– Это хорошо. Ну садись, что ли.

Я сел на лавку и достал сигарету. Все ждал, когда же он начнет говорить хоть что-то дельное. Я столько лет его не видел, а он просто глушит при мне водку. И молчит. Морщится иногда. И то не всегда.

Мне надоело сидеть и смотреть на это. Это было максимально некомфортно.

– Ты… Хуй с ним, че там с машиной?

– Ну ты даешь. Столько лет не виделись, а ты сразу так.

– Ты молчишь. Водочку вкусненькую попиваешь. Ты ведь и так все знаешь, наверное.

– Ну в целом-то да.

– Ну вот. Если что интересно – спрашивай.

А я спрашивать не буду. Я и так все вижу. Годы беспробудного пьянства превратили мужика, полного сил, в старого дряхлого алкаша, что даже сыну дверь открыть не может. Вся его жизнь стала дряхлой и старой. Жена, что стара не по возрасту, дом, что осыпался. Даже в заросшем дворе нет признаков здоровой жизни.

– Ты же школу заканчиваешь, да?

– Ага.

– Куда поступать будешь? Не в техникум же?

– Конечно, нет. Я же не просто так одиннадцать лет учился. Поступлю в универ. Не знаю, правда, в какой.

– Да хуйня это все.

– Не понял.

– Универы эти ваши и прочее. Я в твои годы сходил в армию, а потом работал. И ниче, хорошо жил. Ты пока учишься – мог бы заработать неплохо.

– Я пока в армии – тоже мог бы заработать. Но ты про это не сказал.

– Нет, ну в армию – это надо.

– Как скажешь, – решил я закончить диалог. Чует сердце, что ничем хорошим он для меня не кончится.

– Слушай… – я вдруг понял, что не могу назвать его отцом. – Так где машина-то?

– За домом, – он махнул рукой, давая понять, что не хочет идти вместе со мной.

Я встал и обогнул внутренний двор, обшитый досками. И перед моими глазами предстала машина, которую я так отчетливо помнил. Помнил не такой.

Передние стекла выбиты и осыпались в салон. Слой пыли и грязи въелся так плотно, что уже стал частью кузова. Гнилые арки, гнилые пороги. Черный сменялся рыжим, пусть и без сквозных дыр. Спущенные колеса и потрескавшаяся резина.

Я долго ходил вокруг, удивляясь, как такой прекрасный автомобиль превратился в это.