Читать книгу Белый шум. Стихотворения - Александр Александрович Петрушкин - Страница 16

Хор разгорится, как будто пчела свет ужалит, жалея —

прежде была слепота или яблок жужжащий

звук – тот, который на тьме, в белый свет индевея,

преображался в предметы, как линза нестрашный.

В нём молоко проливалось и хлеб был уловлен:

хруст – это корка поспелой воды, и – за льдом скрытой – рыбы —

что теперь скажешь, от звука отпавший обломок? —

если предметы не вечны, а звук раздробился,

словно его монолит стал замёрзшей рябины

ягодой, множеством, эхом, невнятицей чисел,

то есть падением, вектором света в Харибды

чёрной воронке, которою ты защитился

там где пчела, полосатая сота из звука,

в центр лабиринта летит сквозь промокший свет яблонь —

тронешь её, а точнее – остаток полёта,

в хворосте хора горящий, и – в колыбель её ляжешь.