Читать книгу Дежавю на крови. История о том, что получает мужчина, готовый на все ради любви - Александр Андрюхин - Страница 6

А под утро ему опять приснилось, что он хлещет по щекам жену. Самое удивительное, что наяву он ее пальцем никогда не трогал, хотя она иногда и доводила до бешенства своим упрямством. Во сне Трубников знал, что это ему снится, и знал, что если бьешь во сне жену, то наяву, по соннику царя Соломона, жена изменяет. Поэтому, видит Бог, бедняга сдерживался, как мог.

– Ты где была? – прохрипел ревнивец грубо, трепеща от злости словно лист. – Отвечай, когда тебя спрашивают!

Жена не отвечала. Она лукаво улыбалась и жеманно отводила глаза. Такой он ее ненавидел.

– Ты скажешь, или нет?

Она не говорила. Тогда он размахнулся и нанес ей первую пощечину, затем вторую, третью, и сердце провалилось куда-то очень глубоко. Чем сильней он ее хлестал, тем большим сочувствием проникался к этой несчастной женщине, которой шагу нельзя ступить без того, чтобы ее не отдубасил муж. Но остановиться бедняга уже не мог и с тоской осознавал, что от этой отчаянной и бессмысленной молотьбы его спасет только пробуждение.

Трубников проснулся в холодном поту. Жена мирно посапывала рядом, и вид ее был ангельским. Часы показывали половину седьмого, так что досматривать спектакль не имело смысла.

Евгений нащупал под ногами тапочки, да так и замер на своей супружеской кровати. Сколько еще его будет терроризировать этот сон-мучитель? Ведь самое интересное, что его жена никогда не приходила поздно. Точнее сказать, почти никогда. Может быть, за всю их восьмилетнюю супружескую жизнь такое случалось раз пять-шесть, но муж всегда знал, где задерживалась его супруга, и повода для волнения не было. Если она действительно ему изменяет, то только днем, когда он бывает на работе.

Сзади послышалась шорох, и теплая ладонь ласково коснулась спины.

– Ты уже встаешь? – произнесла Настя сонным голосом.

– Встаю, – хрипло отозвался Евгений. – Он немного помолчал, затем внезапно спросил, подумав, что момент самый что ни на есть подходящий. – Скажи честно, у тебя есть кто-нибудь?

Сзади послышался лукавый смешок, точь-в-точь как во сне, затем шелест одеяла и хруст мосолочков. Настя сладко потянулась.

– Что это тебе с утра взбрело в голову? – нежно ответила она. – За всю жизнь я знала только одного мужчину.

Жена томно вздохнула и повернулась на другой бок. Такой ответ всегда успокаивал Евгения. Впечатление от сна тут же сняло, как рукой. Он бодро поднялся и направился в ванную. Побрившись и приняв душ, издатель выпил на американский манер стакан апельсинового сока и, наконец, набрал номер телефона больницы.

– Алло! Добрый день! Вчера к вам привезли человека с перерезанными венами. Его фамилия Колесников. Как он себя чувствует? Вы в курсе?

– А вы кто, родственник? – поинтересовалась дежурная сонным голосом.

– Я не родственник. Я его друг.

– Мы даем информацию только родственникам.

– Послушай, ты, тетенька! Я сейчас подошлю ребятишек, и ты забудешь, как тебя зовут…

– Как вы сказали? – мгновенно приободрилась дежурная. – Колесников? Сейчас посмотрю в журнале. Прооперировали его удачно. Состояние удовлетворительное. Он лежит в реанимационном отделении, в шестнадцатой палате. Возможно, после утреннего обхода его переведут в психиатрическое отделение.

Трубников бросил трубку и начал стремительно одеваться. Когда он влез в ботинки и надел пальто, из спальни выплыла жена в розовом пеньюаре.

– Ты опять не позавтракал?

– Некогда. Перекушу по дороге.

– Почему так рано?

– Хочу успеть в больницу до обхода врача. После обхода Димана могут перевести в психиатричку. А туда уже не прорвешься.

Трубников быстро зашнуровал ботинки и выскользнул в подъезд. Через час он уже стоял перед закрытой дверью больницы и упрямо молотил в стекло. Подошел заспанный вахтер и через дверь объяснил хриплым голосом, что пускать некого не велено. Гость вытащил из кармана десятидолларовую банкноту и прилепил к стеклу. Вахтер не долго раздумывал. Он откинул крючок, всучил посетителю халат и предупредил:

– Я вас не пускал. В случае чего, вы прошли через подвал родильного отделения. Реанимация на четвертом этаже.

– Спасибо, – буркнул Трубников и направился к лифту.

Выйдя на четвертом, Евгений сразу наткнулся на какую-то медсестру с бешеными глазами.

– Кто вас пустил? – скандально закричала она.

– Тише, мамаша. Больных разбудишь, – спокойно ответил посетитель и сунул в ее карман десять долларов.

Медсестра тут же сменила гнев на милость.

– Только халат оденьте, – произнесла она по-матерински и исчезла.

Трубников вошел в шестнадцатую палату и сразу увидел Димана. Он был по-прежнему бледен, но не так как вчера. Вчера его лицо было как у покойника, а сегодня на его скулах проступала хоть слабая, но жизнь. Визитер покосился на двух его соседей под капельницами и подошел к кровати. Рука Колесникова была перевязана, глаза закрыты, губы без единой кровинки.

Трубников громко придвинул стул, и веки Димана дернулись. Глаза его не выразили особого удивления, однако губы расползлись в улыбке.

– Я знал, что ты меня не бросишь, – пролепетал он еле слышно.

– Что случилось? Можешь объяснить? – спросил Трубников, наклонившись к его лицу.

Губы больного искривились в усмешке. Он покосился на своих собратьев по капельницам и со свистом прошептал:

– Я убил человека.

– Что? – вздрогнул Трубников. – Ты убил человека?

– Убил! Впервые в жизни. И знаешь кого? Мужа Марго.