Читать книгу Распущенные знамёна. КРАСНЫМ ПО БЕЛОМУ. Альтернативная сага - Александр Антонов - Страница 27

Продолжая начатую Макарычем тему, скажу, что и мне довелось поучаствовать в работе по склонению к сотрудничеству высокопоставленных армейских офицеров.

В этот день я встречал на вокзале поезд, на котором в Петроград прибыл Верховный главнокомандующий генерал Брусилов. Прибыл для участия в работе I Всероссийского съезда Советов. Но, в отличие от Колчака, Брусилов был на съезде не гостем, а полноправным участником – делегатом от действующей армии. Алексей Алексеевич вышел на перрон в сопровождении нескольких офицеров, в добром расположении духа. Со мной поздоровался, как со старым знакомым. Пока шли к машинам, я заметил среди свиты Главкомверха Зверева, с которым мы обменялись короткими кивками.

После того, как Брусилов был размещён в отведённых ему апартаментах одной из лучших Петроградских гостиниц, я в коридоре выловил Зверева, поймал за локоть и отвёл в сторону. Вёл себя старый знакомец как-то уж очень нервно, и я спросил в лоб, что означает такое поведение?

– А как я должен вести себя в присутствии человека, который пришёл меня арестовать? – криво усмехнулся Зверев.

– Я пришёл тебя арестовать? – удивился я. – Что за чушь?

– Пардон, пардон, прошу покорно меня простить, – голос Зверева был полон сарказма. – Я как-то упустил из вида, что вашему превосходительству не по чину самому заниматься арестами. Видимо, меня арестует кто-нибудь из ваших подчинённых.

– Ну, вот что, – ситуация стала меня раздражать, – говори толком, за какую такую провинность тебя следует подвергнуть аресту?

– А то ты не знаешь? За то, что в известном нам деле я выказал поддержку генералу Корнилову, которого вы теперь арестовали!

– Корнилов арестован?!

Моё удивление было таким искренним, что Зверев сразу в него поверил.

– Так ты не знаешь? Третьего дня Корнилов был вызван к Керенскому, и прямо оттуда отправлен в «Кресты».

Вот оно что… Тюрьма «Кресты» находилась исключительно в ведении Временного правительства, потому я и прошляпил арест Корнилова.

– Немедленно займусь этим сам! – заверил я Зверева.

– Ты освободишь генерала? – спросил он.

– Это вряд ли, – не стал я брать на себя неосуществимых обязательств, – но изменить меру пресечения постараюсь.

– Без письменного распоряжения министра внутренних дел никак не могу… – канючил начальник тюрьмы. Его можно понять: начштаба Красной Гвардии пользовался сейчас в Питере бо́льшим авторитетом, нежели министр внутренних дел правительства Керенского. Я молча слушал стенания тюремщика, и тому было крайне неуютно под моим требовательным взглядом.

Достав носовой платок, он вытер вспотевшую лысину.

– Позвольте позвонить? – попросил начальник тюрьмы.

Я пожал плечами:

– Звоните…

Объяснять, что телефонная станция находится под нашим контролем, а значит, связи он не получит, я счёл излишним.

Тюремщик покрутил ручку, снял трубку, послушал, повторил операцию, зачем-то подул в трубку, опустил и растерянно произнёс:

– Не работает.

– Хотите, чтобы я починил связь? – мой тон вполне мог сойти за зловещий.

– Что вы, нет! – ужаснулся начальник тюрьмы. – Потом осёкся, осел лицом и потеряно произнёс:

– Без бумаги никак нельзя…

Снова да ладом! Пора кончать эту бодягу. Нужна бумага? Будет тебе бумага!

– Чистый лист найдётся? – спросил я.

– Что? Чистый лист… Да, конечно!

Начальник тюрьмы пододвинул в мою сторону лист белой бумаги, перо и чернила. Я начертал расписку и протянул её тюремщику.

– Этого достаточно?

Тот прочёл и радостно закивал…

Увидев меня, Корнилов слабо улыбнулся. Уже в машине спросил:

– Куда вы меня?

– В Петропавловскую крепость, – лаконично ответил я.

Корнилов помрачнел и замкнулся в себе. А мне так даже было и лучше…

Когда я повёл Корнилова не в каземат, а в помещение бывшей обер-офицерской гауптвахты, мрачность потекла с лица опального генерала. Открыв дверь одной из свободных комнат – припас я парочку «апартаментов», как знал, что пригодятся – сделал приглашающий жест рукой:

– Располагайтесь, Лавр Георгиевич!