Читать книгу Доброволец / Как я провел лето - Александр Архипов - Страница 2

Воздух в общей мужской раздевалке столичного фитнес-клуба «Арнольд» разрывало от тяжёлых молекул накачанной мужской плоти. Он был крепко сбит и непрозрачен, как овсяный кисель на вторые сутки. Это тяжёлое липкое желеобразное марево, похожее на тропический туман, разрезали, хаотично двигаясь в разных направлениях, молодые и не очень, мощные и не совсем оголённые мужские торсы и ягодицы. Этим воздухом не дышали… Он проникал в мущинские организмы через открытые поры натянутой мышцами кожи, как в фантастических фильмах, заполняя клетки сапиенсов коктейлем из ещё не открытых химических элементов. Но главными всё же были запахи, от которых слезились глаза и першило в носоглотке. Здесь нечаянно смешивались и конфликтовали между собой устойчивые ароматы приличной мужской туалетной воды и вонь давно нестираных дырявых х/б носков. Амбре импортных элитных дезодорантов и дурной дух насквозь пропотевших линялых футболок. Благоухание тягучих гелей для душа в изящных цветных бутылочках и смрад прелых стелек растоптанных кроссовок. А ещё здесь пахло разновозрастными жеребцами… Вернее, табуном этих самых необузданных похотливых жеребцов. Были тут и «борозды не портящие, но мелко пашущие», но в основном «копытами сучили» по финскому кафелю специально отведённого для этой цели помещения молодые, борзые и рьяные. У нового поколения россиян неожиданно появилась мода на здоровый образ жизни.

Лабиринты раздевалки были разделены на несколько пронумерованных «кварталов», состоящих из персональных шкафчиков для переодевания с кодовыми замками на дверцах. Вход в раздевалку был один, но зато выходов было два. Один из них вёл в огромный тренажёрный зал, откуда доносились звуки трения, сопряжения и ударов металла о металл. А второй, зверски хлопая дверьми, периодически запускал в раздевалку порцию перенасыщенного влагой воздуха. И это была санитарная зона с душевыми кабинками, туалетами, саунами и парными. Там вкусно пахло дубовыми и берёзовыми вениками, хвоей и даже тропическим эвкалиптом.

Говорят, где-то за перегородкой находилась и раздевалка для VIP-персон с отдельным входом. В ней, по слухам, было несколько индивидуальных комнат с декоративными зеркальными выгородками, мягкой мебелью, шикарными санузлами и даже холодильниками. Но она нам нынче неинтересна, поскольку герой нашего повествования ещё не дорос до такого уровня. И дорастёт ли ещё – большой вопрос.

В общую раздевалку фитнес-клуба, улыбаясь чему-то своему, вошёл спортивного вида парень, на ходу расстёгивая молнию флисовой короткой куртки. На вид юноше было лет восемнадцать-двадцать, не больше. Одет он был не «по-богатому», но и явным «колхозом» его одежда в глаза не бросалась. По тому, как он ориентировался в пространстве и умело уклонялся от столкновения с прокачанными потными мужскими торсами, можно было определить, что он здесь не новичок. Повернув в сторону третьего «квартала», юноша остановился у шкафчика с номером «330». Сверив цифры на жетоне, набрал код замка и плюхнулся на скамейку, расслабленно вытянув ноги.

– Тёма, привет! – со сдержанной снисходительностью произнесла голая задница соседа справа, исчезая в белых трусах бренда «Boxer».

– Привет, – не поднимая головы, откликнулся парень, роясь в старой кожаной сумке с поломанной молнией.

– Чё-то давно тебя не было видно. Опять съёмки? – поинтересовались белые трусы, исчезая в топовых джинсах «Louis Vuitton».

– Они, – неохотно ответил Тёма, стараясь быстрей переодеться и не отвечать на эти стрёмные вопросы человеку, которому вторую неделю был должен два косаря. – На «натуру» выезжали. Поверишь, некогда было собой заняться. Смена за сменой…

– Роль-то главная? – не унимался атлет, подтягивая узел галстука с логотипом «Газпромбанк» под самое горло.

– Самая… – донеслось за закрывающейся в тренажёрный зал дверью. – Вот баран, бл…

А зал работал! Зал трудился, пыхтел, потел и, извините, пукал от усердия. И здесь уже не было различий между «випами» и «простыми среднестатическими», желающими соорудить себе тело к ближайшему летнему отпуску. Не было большой разницы между дедушками и бабушками, мечтающими умереть попозже и в хорошей форме. И молодёжью, после каждого взмаха трёхкилограммовыми гантельками бегущей к зеркалу посмотреть на результат. Были тут и ответственные товарищи. Ответственные за свой внешний вид и драгоценное здоровье. Это, как правило, те, кто нанимал на ресепшене дорогих индивидуальных фитнес-инструкторов и тягал железо под их контролем и руководством, втайне лично приплачивая им за снисходительное к себе отношение.

Кивнув по дороге знакомому тренеру и показав язык приятелю-пенсионеру, потеющему у станка со штангой, Тёма поставил своё туловище на свободную беговую дорожку и нажал на «Start». Полотенце на шею, бутылочку с водой на штатное место. Побежали! Для начала тренажёр поставил в щадящий режим, то есть «пешком». Нужно было кое над чем поразмыслить. Поднакопился целый список трудно решаемых проблем. Первое – бабки! Нет, не в том дело, что деньги – это проблема. Проблема в том, где их взять. Позавчера был последний срок внесения его доли за аренду квартиры. И сумма-то смешная – двадцать штук. Артём (так назвали его родители) снимал двухкомнатную квартиру у чёрта на куличках, в смысле в Куркино, вместе с таким же студентом, как и он сам, Кирюхой Ждановым. Год назад эту квартиру нашёл Кирюха. Хозяин (пенсионер с дачей в районе Истры) просил за вполне приличную двухкомнатную квартирку на третьем этаже шестнадцатиэтажки всего полтинник. Кирюха, на правах первооткрывателя, предложил удобную ему схему оплаты. Большую комнату занимает он и платит три червонца. Ему позарез была нужна большая комната, так как Киря – будущий архитектор, а архитекторам нужен простор для полёта мысли и лишние метры для чертежей и макетов. А маленькую спальню размером двенадцать квадратов забирает Тёма (так звали Артёма знакомые) и платит двадцать штук рубасов в месяц. Коммуналка – по-братски. Артём сразу согласился, потому что понимал – ещё полгода жизни в институтской студенческой общаге – и: А. О здоровом образе жизни можно забыть раз и навсегда. Пьянки, беспорядочные (и порядочные) половые связи и сомнительные знакомства уже мешали творчески мыслить и адекватно взрослеть. Как результат – задолженности по сессии, долги материальные и «неуд» по культурологии. А как следствие, в ближайшей перспективе – роли третьего-четвёртого плана и съёмки в массовках без слов. Б. Женят. Ей богу женят!

Роли? В смысле? Ну да. Артём Константинович Шиллер (такое вот ФИО досталось парню от родителей) являлся студентом третьего курса легендарного московского ГИТИСа. И обучался там по специальности «артист драматического театра и кино». Поступил сам, и на бюджет. Наверное, будет смешно, но помогли ему в этом золотой значок ГТО, принёсший парню дополнительные баллы к уже набранным, и артистично звучащая фамилия.

– Тёмыч, здорова! Ты чего так поздно? А мы уже заканчиваем, – проходя мимо студента, крикнул здоровяк под два метра ростом с термосом в руках.

– Санёк, двадцатку займи… – чуть не упав с дорожки, отчаянно крикнул вслед уходящему гиганту Артём.

Но Санёк уже скрылся за огромным боксёрским мешком, на который яростно бросался мокрый от усердия возрастной пузатый дядька в мокрой, прилипшей к спине майке. Да всё ты слышал, Санёк! Падла…

– Ой, а кто это у нас тут ножками худенькими так медленно перебирает? – с ехидцей в голосе поинтересовалась обладательница натренированного женского тела в облегающих леопардовых легинсах.

– Привет, Наташ, – натянуто улыбнулся инструктору-методисту Артём, инстинктивно переключая беговой тренажёр на повышенную скорость, как будто стараясь «убежать» от по-боевому настроенной «красотки».

Ну всё в Наташке было классное! И стройные, в меру прокачанные ноги. И ягодицы, похожие на два… на два пушечных ядра пиратского корвета. Красивая «стоячая» грудь, плоский упругий живот с изящной жемчужинкой в пупке. Мягкие шелковистые вьющиеся волосы и маленькие, правильной формы ушки. И в постели она была… как закажешь. Могла быть целомудренной «золушкой» и «стесняться» до самого утра. А могла стать развязной хулиганкой и тиранить тебя до изнеможения. Твоего изнеможения! Правда, всё вышесказанное воспринималось только на ощупь при условии полного затемнения помещения, в котором вы играете в «золушек» и «хулиганок». То есть при выключенном электричестве или плотно задёрнутых шторах. Чтобы ни лучика… ни проблеска. И никакой визуализации. Иначе ничего не получится. Как? А вот так… Всё дело было в Наташкином лице. В хорошем таком… ярко выраженном мужеподобном лице. Хотя… и для мужика это лицо… Глубоко посаженные раскосые глаза, большой толстый нос с горбинкой. Ну, как с горбинкой… Горбатый такой носяра, блин! Волевой боксёрский подбородок. И скулы… мужественные такие скулы, как у отставного сержанта американской морской пехоты. Что ещё… Нет, щетины и волос на лице и теле у Натахи не было. Даже брови она сама себе рисовала, что немного настораживало при ночном случайном прикосновении. Но при всём при этом Наташка была наделена чрезвычайно богатым внутренним миром и тонким душевным устройством.

– Признавайся, красавчик, опять на районе горячую воду отключили? Помыться в клуб по годовому абонементу пришёл? – нажав на кнопку «Stop» на тренажёре Артёма, с улыбкой спросила элитный инструктор фитнес-клуба «Арнольд».

– От вас ничего не скроешь, Наталья Сергеевна, – нажимая на кнопку «Start», ответил будущий актёр театра и кино.

– Краем уха слышала, материальные проблемы у вас… – настойчиво произнесла Наташа и, встав позади Артёма на беговую дорожку, пошла с ним в ногу, держась за резинку его шорт.

– А это, мадемуазель, вас нисколько… А что это мы с вами сейчас делаем, Наталья Сергеевна? – поинтересовался Артём, чувствуя, как его лопатки «царапают» соски инструктора.

– А это, Тёма, прелюдия к обсуждению дальнейших перспектив на этот вечер, – нежно шлёпнув по заднице Артёма, ответила Наташа, сойдя с дорожки на пол. – Через пятнадцать минут зайди в инструкторскую, мне кофе хороший презентовали. Тебе с сахаром?

– Без! – не оборачиваясь, крикнул Артём и побежал, поставив аппарат на «восьмёрочку».

Честно говоря, Наталья Сергеевна не входила в вечерние планы, но, поразмыслив, Артём пришёл к выводу, что ужинать что-то надо, а дома на его полке в холодильнике… два яйца и «жопка» от батона варёной колбасы. На полке у «сожителя» было ещё тоскливей. Винегрет без масла и чёрствая горбушка отрубного хлеба. Веган хренов, блин!

– Артём, ты куда так быстро? Сквозняк от тебя…

– А…

– Здорова, Шиллер! Мы в клуб! Ты с нами? – крикнул худощавый носатый дрыщ, похожий на ведущего из «Камеди Клаб», пытаясь обнять за талию фигуристую блондинку с золотым кольцом в ноздре.

– Гера, стоять! – крикнул Артём, как ковбой соскакивая с беговой дорожки на полном ходу. – Займи двадцатку до конца недели.

– Тём, так сегодня суббота. Это уже как бы конец… – подмигивая блондинке, улыбнулся брекетами Гера.

– Ну, в смысле, следующей, – поправился Артём, крепко вцепившись в резинку трусов приятеля.

– У меня всего пятёрка, а мне ещё «это» всё окучивать, – жалобно прогундосил Гера в самое ухо «заёмщику». – Как думаешь, хватит?

Артём отпустил трусы ухажёра и, смерив взглядом достоинства блондинки, тихо, но авторитетно посоветовал:

– Ей тёплой водки без льда, себе минералки…

Наташа уже переоделась и сидела в кресле за своим столом в офисе инструкторов клуба. Помещение имело четыре полностью прозрачных стены и было похоже на гигантский аквариум. Напротив неё сидел упитанный молодой человек в хорошем дорогом костюме и, обжигаясь и потея, пил кофе из «гостевой» кружки. «Клиента окучивает», – догадался Артём и помахал в прозрачную стену рукой, мол, пришёл. Увидев парня, Наталья кивнула и настойчиво придвинула к человеку с галстуком бланк договора и ручку. Мужчина долго искал место, куда поставить кружку с коричневым кипятком, потом начал хлопать себя по карманам в поисках очков… Наконец, инструктор, плотно сжав тонкие губы, что-то тихо сказала и ярко-красным ногтём подчеркнула строку, где было необходимо расписаться. На выходе попрощались за руки. Было видно, как напрягся рельефный бицепс на правой руке Наташи и как побледнело лицо и мгновенно вспотел лоб у будущего перспективного бодибилдера.

– Значит, без сахара? – улыбнувшись Артёму, спросила Наташа.

– Можно… можно пару кусочков, – снисходительно улыбнулся в ответ парень, плюхаясь на диван.

– Так сколько тебе денег нужно? – открывая ящик стола, серьёзным тоном спросила девушка.

– Э! Ты за кого меня держишь, подруга? – резко вставая с дивана, обиженным тоном спросил гордый студент актёрского факультета.

– Да кончай декламировать, не на репетиции! Мы же не чужие, Тём… Сегодня я тебе помогу, завтра ты мне. Я же не дарю, в долг… Отдашь с первой главной роли! – рассмеялась Наташа, вынимая из ящика стола свою сумочку. – Сколько?

– Двадцать… лучше двадцать пять. До конца недели… следующей, – не глядя на спасительницу, промямлил Артём, пересаживаясь на стул. – Студия бабки задерживает за эпизод в сериале, а хозяин квартиры… зверь, короче, – в отчаянии махнул рукой студент.

Наташа молча начала перебирать своими сильными пальцами содержимое сумочки и через несколько секунд выложила на стол небольшую стопку новеньких двухтысячных купюр. Артём прищурил правый глаз, прикидывая щедрость спонсора, и неуверенно сказал:

– Чё-то много… кажется.

– На бензин, – насмешливо пояснила девушка. – Твой драндулет жрёт, как потерпевший! Я помню…

– Это точно… Спасибо, Натуся. Всё сразу отдать не обещаю, но в конце месяца мне за эпизод… а, ну я говорил… И на пробы приглашают через пару… Я пойду? А то сейчас все тренажёры позанимают, – пряча деньги в карман шорт, сказал Артём и сделал шаг к выходу.

– А вот тут стоять! – серьёзным тоном скомандовала опытный фитнес-тренер. – Ты мне мёртвый не нужен. Ты, Тёма, мне нужен сильный, инициативный и… нежный. Железо подождёт. К тебе, ко мне? – часто-часто заморгав ресничками, наивным голосом спросила Наталья Сергеевна.

– Давай к тебе, у меня дома шаром покати, – долго не думая, предложил привлекательный молодой человек с хорошо прокачанным телом.

– У меня дома тоже, кроме мяса, креветок, сыра и спагетти… – приближаясь к Артёму, задумчиво ответила Наташа.

Она подошла к парню, подняла под самый подбородок его майку и, сделав шаг назад, придирчиво осмотрела торс. Потом медленно провела маленькими аккуратными коготками по мышцам пресса, большой грудной мышце с переходом на правую переднюю зубчатую… Улыбнулась и прикусила губу, увидев появившиеся «мурашки» на руках и груди Артёма.

– Ничего, ничего… работу вижу. А вот над средней ягодичной нужно поработать. Я прослежу, – наставительно порекомендовала тренер, и её сильная жёсткая ладошка скользнула за резинку шорт Артёма.

Но парень был начеку, он знал слабости своего персонального фитнес-инструктора и, ловко увернувшись, шутливо погрозил пальцем, намекая на прозрачную стену кабинета:

– Наталья Сергеевна, люди кругом… я в душ.

Артём выскользнул из кабинета, а Наташа, на пару секунд задержав дыхание, шумно выдохнула и, уже ни к кому не обращаясь, тихо сказала, подмигнув себе в зеркало:

– Люди… Люди на верблюде. У вас сегодня сектор «Приз» на барабане, Наталья Сергеевна, – и звонко шлёпнула себя по упругой попе.

Из клуба выходили вместе. Но не успела пара пройти никелированные «вертушки», как Артём, потянув за собой Наталью и как бы прикрываясь ею, заскочил опять в помещение. Зайдя за квадратную колонну в вестибюле, он чуть присел и посмотрел в сторону стоянки машин клиентов клуба. Удивившись поведению своего спутника, Наташа спросила с обидой в голосе:

– Артёмчик, ты в шпионов играешь?

– Какие шпионы, Наташа? Внедорожник «Лексус» возле моей машины видишь? Вон тот «сарай» серебристый… А двух типов рядом? Это по мою душу. Вот, суки, выследили… – с досадой шлёпнув ладонью по гранитной колонне, зло прошептал Тёма.

– А конкретней? – взяв себя в руки, спросила Наташа.

– Долгая история. Потом как-нибудь. Смотри, смотри, у моей тачки оба передних колеса спущены. Суки-и-и, – громко заныл Тёма, невольно привлекая к себе внимание.

– Сопли подбери, амбал, – насмешливо посоветовала барышня, набирая номер телефона. – Иди к служебному выходу, я сейчас туда такси вызову. А с этими вандалами наша охрана разберётся.

Через пять минут Артём и Наташа уже ехали на вызванном такси в сторону Коптево. Парень хмуро смотрел в окно и настороженно оглядывался назад, а молодая женщина снисходительно улыбалась и, успокаивая, нежно гладила его по коленке. А ещё через пару минут позвонил старший смены службы безопасности клуба:

– Наталь, тут такое дело. Этих двух чертей наши ребята шуганули. Номера «Лексуса» на всякий случай зафиксировали. У «Мазды» колёса действительно спущены, но резину не резали, а просто выкрутили золотники. Так что придётся хозяину попотеть. Мужики эти сказали, что хозяин «Мазды» им кучу денег должен. Вот они его и ловят, чтобы спросить с него. Ты знакомому своему скажи, что быки не простые и конкретные. Мои парни у одного из них травмат под мышкой нащупали. Но это уже не наша компетенция, сама понимаешь. Как-то так, Наталь.

– Спасибо, Анатольич. В долгу… – ответила Наташа.

– Дашь за попу потрогать, долг прощу, – серьёзно пообещал Анатольич.

– Дурак! – кокетливо крикнула в трубку красотка и отключилась.

Водитель такси щёлкнул кнопкой магнитолы, и в салоне машины услышали: «На Николаевско-Криворожском направлении “…натовские” войска предприняли наступление в районе села Снегирёвка двумя боевыми группами численностью до двух рот…»

– Послушай, уважаемый, какого хрена? Мы разве просили тебя звуковое сопровождение включать? – раздражённо крикнул Артём водителю. – С утра, блин, до вечера одно и то же…

– Не интересно? Это ж про наших, – спокойно ответил таксист, пожимая плечами.

– Про наших, про ваших… Выруби! – перебил пожилого дядьку парень, немного сбавив обороты.

– Вы не правы, мужчина. Мы вам платим за километры, а не за политинформацию, – поддержала своего спутника Наташа.

Водитель что-то беззвучно ответил, сплюнув в окно, и молча выключил радио. Зато в кармане куртки Артёма ненавязчиво забормотал смартфон. Парень посмотрел на неизвестный номер на экране и, пару секунд подумав, ответил:

– Да… Какая Саша? А… да. Сразу не узнал, богатой… Ну да… Саш, ты извини, у меня сейчас подготовка к ночной съёмке. Да… мелодрама двухсерийная… По НТВ пойдёт. Одна из главных… да. Завтра? Пока не знаю. Я тебе сам перезвоню, когда освобожусь. Пока.

– И что это у нас за Саша? – сжав бедро Артёма своими сильными пальцами, спросила Наталья Сергеевна.

– А… Ты должна её помнить. Чуть больше двух месяцев назад ты же меня с ней и познакомила. У тебя занималась, светленькая такая. Ну, глазищи такие, как у львёнка из мультика. Ты ещё говорила, что растяжка у неё как у балерины. А она и правда десять лет балетом занималась. Саша, а фамилия на «ж», кажется.

– Александра Игоревна Журавлёва, – без запинки ответила Наташа. – Конечно, помню. Проблемные грудь и попка. Грудь подтянули, попку подкачали. Хорошая девчонка, трудолюбивая. Жаль, что перестала ходить. Очередная жертва? Влюбилась, дурочка? – глядя в окно, каким-то безразличным тоном спросила Наташа.

– Да? А я что-то не заметил проблем в её фигуре. Грудь как две египетские пирамидки, и попка как орешек, – улыбаясь, прошептал Артём, мечтательно прикрыв глаза.

– Заткнись, донжуан. Кстати, у неё папаша целый полицейский генерал. А к таким нужно держаться ближе или… совсем подальше, – усмехнулась, знаток человеческих тел. – Вот здесь остановите, пожалуйста.

За такси расплатился Артём, он сегодня был при деньгах.

* * *

В перерывах между «подходами» сексуальные партнёры пили хороший виски (тренер проставлялась) и лениво разговаривали, нежась в ослепительно-белых прохладных простынях.

– Тём, а что это за «зверьки» тебя ждали? И что там за долги? Ты не рассказывал, – перевернувшись на живот, спросила Наташа, с удовольствием слушая, как вкусно «грохочут» кубики льда о толстые стенки стакана с породистым ирландским виски.

– Блин… завтра ещё колёса качать, а у меня, блин, насос дерьмовый, – неожиданно вспомнив неприятность, захныкал в подушку Тёма.

– Не плачь, сынок, мамочка всё устроила. Анатольич уже вызвал дорожную службу. Колёсики на твоей ласточке подкачали за счёт заведения, – успокоила нервного мальчика Наташа и нежно поцеловала его в живот. – Ты рассказывай, а я пока тут… займусь…

– А что рассказывать? – закрыв глаза, расслабленно прошептал Артём. – Неделю назад еду домой после лекций. Звонит мне мама. Туда-сюда… Как дела? Как здоровье, учёба, чем питаешься? Что играете, какие роли? У папы спину прихватило, у соседки сын из армии без ноги вернулся… И тут – бац… Не спеши… не спеши, Наташ… Сынок, умер Тимон… А это всё на дороге… я чуть в кювет не улетел. Как умер, мама? Гуляли с папой, забежал за палочкой в реку, а вода ещё ледяная. Двустороннее воспаление лёгких, сгорел за два дня… – всхлипнув, замолчал Артём.

– Подожди… – настороженно перебила парня Наташа, приподняв голову. – Тимон это кто такой? Брат твой?

– Спасибо, Наташка, понимаешь… Да, Тимка как брат мне был. Это моя собака, Наташ. Питбуль. Его щенком папа в наш дом принёс, когда я в первом классе ещё учился. Мне иногда казалось, что его и назвали в честь меня. Понимаешь? Я – Тёмка, он – Тимка. Старенький он уже был. Видно, организм переохлаждения не выдержал, – украдкой вытирая слезу, объяснил Тёма. – Два дня после этой новости я как чумной ходил. В институте со второй пары убегал. А тут ещё Булгакова разбирали… «Собачье сердце». На третий день попустило. Утром на пробежку заставил себя выйти. Выбежал рано. По дорожке в парке шлёпаю потихоньку, а вокруг собачники кусты обсыкают, пенсионеры на тренажёрах пыхтят. К девчонке одной пристроился, бежим, о погоде болтаем.

– Так я тебе и поверила… о погоде, – сонно усмехнулась Наталья.

– К пруду нашему подбегаем, – продолжил рассказ Артём, не обращая внимания на сарказм подруги, – а там толпа небольшая копошится, собачники мечутся, своих псов к поводкам пристёгивают, и баба какая-то дурным голосом завывает. Короче, обстановка нездоровая. Мы туда, а там картинка… На земле в конвульсиях бьётся пёс, питбуль, из-под левой лопатки и рта кровь хлещет, и тётка возле него на коленях стоит. Но масть, Наташка, масть этого пита как у моего Тимона! Чёрный такой и грудь белая… Бабка одна такая с двумя палками в руках стоит и говорит, мол, всё видела. Это из серебристого джипа стреляли, из открытого окна ствол торчал. Мы стоим, головами крутим, а тут с другого берега пруда крик истошный, будто кто-то с жизнью прощается. Мы с моей новой знакомой туда. А там прямо по велосипедной дорожке здоровенный такой ротвейлер на передних лапах ползёт, а задние по асфальту волочатся. И старичок с поводком в руках, молча рот открывает, а сказать ничего не может. Только рядом с псом ковыляет, трусится весь и за сердце держится. А пёс скулит так жалобно, как ребёнок, и в коленки деду мордой… помоги, мол. И кровь алой лентой такой по асфальту…

– Догхантеры! Я про этих сук читала в интернете, – садясь на постели, крикнула Наталья Сергеевна, расплескав виски по подушке. – Я б их, сук…

– Ты права, Натах, догхантер это был. Девчонка, с которой я бегал, в плечо меня толкает и показывает на стоящий метрах в ста внедорожник «Лексус» серебристого цвета. Стёкла тонированные, ни хрена не видно, – продолжил свой рассказ Тёма. – Тут же с ещё двумя мужиками-спортсменами договорились… Они прямо на него побежали, а я на выезд из парка порысачил. Там с дороги не свернёшь, деревья часто растут, джипяра не проедет. Короче, план сработал. «Охотник» мужиков с палками в руках увидел и «по газам». А на выходе мы с девчонкой его ждём. Слушай, смелая такая. Стоит посреди дороги, кулачки сжала. Так и не спросил, как её зовут. Джип едет, сигналит, а она стоит как вкопанная, глаза злые.

– Жаль, что этот урод не на меня нарвался! – сделав большой глоток виски, скрипнула зубами инструктор по железу.

– Я смотрю, окно открывается водительское, – в возбуждении сев на кровать, продолжил Шиллер, – видно, этот гад обматерить нас хотел. А как только джип притормозил, я на подножку машины вскочил и башкой его об руль пару раз… Он вместо тормоза – на газ… Короче, в столб освещения врезался и остановился. И тут на меня что-то нашло, Наташка! Озверел прямо. Тимона своего вспомнил, батю… А если бы моего пса вот так, а батя сердечник у меня… Две могилки копать? Меня от этой сволочи оттащили те два мужика, которые погнались за «Лексусом». Но на этом всё не закончилось. Чего-то большего хотелось. Бесы из меня попёрли! Винтовку в машине я нашёл сразу. Лежала на переднем сидении. Я даже марку её запомнил – «Чезет 455» с оптическим прицелом. Потом в интернете посмотрел. Чешский ствол. Стреляет малокалиберными патронами на дистанцию до двухсот двадцати метров. Представляешь? Беру я эту винтовку за ствол – и по зеркалам, по стёклам, по фарам и капоту… Тут менты подъехали, народу набежало! Шум! Крик!

– Представляю себе. А этот? Хантер? – подперев голову сильной рукой, спросила Наташа, медленно закрывая глаза.

– А… здоровый такой кабан. Морда – во… шея – во! Цепь золотая, как на «дубе том»… Мужики-спортсмены его немного ещё попинали и полицейским передали. Нас в отделение человек двадцать пришло. Собачники – народ активный и мстительный оказался. Сняли показания, завели дело. Но тот мужик дорогих адвокатов нанял. Короче, встречный иск… Требует возмещения ущерба. Основные претензии ко мне. Два с половиной лимона насчитали, плюс моральные… А сейчас уже и охоту открыли на меня, я так понимаю, – уже шёпотом закончил свой рассказ Артём, осторожно укрывая простынёй свою уснувшую собеседницу и с облегчением выключая свет.

* * *

От Натальи Сергеевны Артём решил уйти пораньше, даже не завтракая. И не потому, что инстинкт человека, стремящегося получить образование, победил инстинкт самца. Скорее, это ему подсказывал инстинкт самосохранения. Но не успел он опустить с кровати на пол первую ногу, как был пойман сильной рукой Наташи за вторую.

– Куда? – не открывая глаз, сонным голосом поинтересовалась фитнес-инструктор.

– В душ, – профессионально и правдоподобно соврал будущий актёр театра и кино, нежно целуя сожительницу в «мешки» под глазами.

Наташа ослабила хватку, предвкушая «продолжение банкета» с освежившимся партнёром. Артём одевался быстро и тихо, как в детстве учил батя, когда сбегали на рыбалку без одобрения матушки.

Свою многострадальную «Мазду» студент забирал от клуба «Арнольд» не без приключений. К нему подошёл знакомый охранник и, улыбаясь, сказал:

– Привет, Шиллер. Анатольич просил тебе передать, что служба безопасности клуба всегда начеку, но её лояльность к клиентам эквивалентна стоимости «Хеннеси» ХО ёмкостью 0,7 литра.

– Передай Анатольичу, что Шиллер высоко ценит профессионализм службы безопасности, но готов подтвердить свою признательность только «Араратом» пятилетней выдержки ёмкостью 0,5 литра.

– Хрен с ним, артист, гони свой эквивалент, хотя это и задевает профессиональную гордость, – досадливо ухмыльнувшись, согласился охранник.

«Отлистав» служивому причитающуюся благодарность, Тёма поехал на лекцию в родной ГИТИС. Там, честно отсидев три пары, забежал в деканат актёрского факультета, куда второй день его настойчиво вызывали. В деканате его ждали две новости. Моложавая помощница декана, заинтересованно рассматривая симпатичного третьекурсника со звучной фамилией, неторопливо ознакомила Артёма с обеими. С хорошей и непонятной. Поднимала настроение новость, что одна из столичных киностудий приглашает его на кинопробы, а деканат, как ни странно, не возражает. А вот вторая… Шиллера Артёма Константиновича приглашают на собеседование в Центральную поликлинику № 1 ГУ МВД России по г. Москва в кабинет № 331. Приём ведёт подполковник медицинской службы кандидат медицинских наук психолог… А дальше фамилия неразборчива из-за жирного оттиска гербовой печати. «А вот тут не понял… Это всё по делу мордобоя с догхантером? Ты смотри, как теперь скрупулёзно расследуются дела! Неужели сдержала слово та девчонка из парка? Она ещё в отделе полиции заявила дежурному следователю, что работает в местной префектуре в юротделе и будет добиваться особого контроля над этим резонансным делом. Ну да, ну да… и дедушка с подстреленным ротвейлером ветераном чего-то там оказался. Обязательно прямо сегодня и пойду. Кстати, есть повод “Искусство речи” прогулять…» – улыбаясь своим мыслям, думал Артём Шиллер, сбегая по ступеням вестибюля института.

* * *

Как ни странно, возле дверей кабинета № 331 никого не было. Это могло означать только одно – МВД России психически здоро́во. Стукнув три раза костяшками пальцев по красивой обивке двери кабинета, Артём смело вошёл, держа на вытянутой руке официальную бумагу с печатью. В шикарно обустроенном кабинете за дорогим дубовым столом сидела интересная женщина средних лет и, внимательно глядя в монитор компьютера, что-то корректировала, цокая маникюром по клавишам.

– Могу? Здравствуйте. Меня вот… Шиллер моя фамилия, – улыбаясь, представился Артём, аккуратно выкладывая на стол бумагу с гербовой печатью.

Реакция женщины была неожиданной. Она резко встала из-за стола, чуть не опрокинув большую стопку документов, машинально поправила волосы и, немного волнуясь, спросила:

– Артём Константинович?

– Он самый… А в чём дело? – немного напрягшись, поинтересовался Артём.

– Извините, а какой-нибудь документ, подтверждающий личность…

Артём пожал плечами и, похлопав себя по карманам, достал и выложил по порядку перед доктором паспорт, водительское удостоверение и студенческий билет.

– Вот… все с фотографиями, – немного паясничая, сказал студент, по-прежнему не понимая причину своего нахождения в медицинском учреждении МВД России.

– Шиллер – это… Вы еврей? – разглядывая фото в паспорте, как бы между прочим спросила женщина.

– Папа, судя по фамилии, – немец, мама, урождённая Архипова, – русская. А вам, извините, евреи больше нравятся? – отрепетированно ответил парень, и было понятно, что на этот вопрос он отвечает довольно часто.

Доктор, мельком взглянув на фото в студенческом билете, вышла из-за своего стола и, подойдя к входной двери, неожиданно закрыла её на ключ, оставив его в замке. Потом, мило улыбнувшись юноше, указала ему на кресло и сама села напротив.

– Ну что ж, судя по словесному портрету, я вас себе таким и представляла, юноша. Привлекательный, в меру воспитанный, с хорошей реакцией и чувством юмора. Мужская харизма выражена неярко, но неумолимо прогрессирует. Успех у женщин пока объясняется только внешней привлекательностью и не более того. Видно, что по жизни везунчик и с большими проблемами на жизненном пути пока не сталкивался, – глядя прямо в глаза парню, спокойным тоном вещала хозяйка кабинета. – Да! Не москвич.

– Вы правы, не москвич. «Понаехал», а вот в остальном…

– Поверьте, юноша, в остальном всё так. Не догадываетесь, кто я? – поинтересовалась доктор, с интересом наблюдая за реакцией Артёма.

– Неужели моя настоящая мать? Боже мой, как мы похожи! – скорчив рожу в настенное зеркало, трагическим голосом констатировал студент ГИТИСа. – Особенно правое… Да! Правое ухо. Мама! Мамочка, а у тебя есть родинка на…

– Талантливо, но не смешно, – перебила наглеца доктор. – Меня зовут Ксения Андреевна, фамилия Журавлёва. Что-то шевельнулось здесь? – серьёзно спросила доктор, постучав красным ноготком указательного пальца по левому лацкану своего белого халата.

– А должно? – ехидно спросил Артём, сморщив курносый нос.

– А здесь? – повторила вопрос Ксения Андреевна, приставив указательный палец к виску.

Артём, молча, покрутил головой и уже с раздражением в голосе спросил:

– В чём дело, Ксения Андреевна? Я уже понял, что вы Журавлёва. Я уже понял, что Александра Журавлёва – ваша дочь. Дальше-то что? Дальше я услышу, что у вас муж – генерал полиции? Вы только что сказали, что у меня пока больших проблем по жизни не было. Наверное, вы мне намекаете, что эти проблемы мне может создать ваш муж, то есть Сашкин папаша? Так вот, доктор, вы ошибаетесь! У меня и без вашей семейки проблем выше крыши. И поверьте, ваша якобы влюблённая в меня дочь из них не самая крутая! – раздражённо выпалил Шиллер, поднимаясь со своего места.

– Ты смотри, как лицедея понесло! А ты понял, что ты у Сашки первым мужчиной был? Причём первым любимым мужчиной. Она домашняя у нас. Доверчивая. О тебе мне первый раз рассказала ещё, когда у вас с ней общими только гантели с тренажёрами были. Восторженная идиотка! Что ты тогда ей на беговой дорожке читал? Блока? Это?

– А вы откуда… – остановившись у двери, удивлённо пожал плечами Артём.

– Оттуда! – раздражённо крикнула Ксения Андреевна. – Трубку бросаешь, избегаешь всячески. Ну, поговори ты с ней. Ты ж её совсем не знаешь, Артём. Сашка – замечательный человечек. Присмотрись, узнай её получше…

– Ксения Андреевна, очень рад был с вами познакомиться, но что-то мне кажется… Нет, не так. Уже, блин, не кажется. Скажите прямо: вы меня женить на своей Сашеньке хотите? Ну, так вот что я вам скажу… Проявил симпатию, но ошибся. Обманулся в ожиданиях, как говорится. Увы! Не люблю-с… Не нагулялся-с! Или что там говорят в таких случаях? – изобразив скорбную мину на лице, виновато склонил голову Артём и, провернув ключ в замке входной двери, выскочил на свободу. – Ах, прощайте, сударыня! Не корите и не поминайте…

Уже находясь в коридоре, Артём услышал позади себя негромкий, но хорошо поставленный голос Ксении Андреевны:

– Сашка беременна от тебя, балбес. И аборт ей делать нельзя… Подумай. Наш папа ничего не знает. Пока.

Нет, никто за Шиллером не гнался, не бросал ему вслед стулья, кресла и аквариумы с золотыми рыбками из зон отдыха… Но Тёма бежал! Бежал подальше от этого цунами очередных проблем. «Надо же чего тётенька психолог придумала. Или кто она там? Психотерапевт? Психиатр? Психоаналитик? Психодиагност? Это так теперь потенциальные тёщи берут за яйца пацанов своих невинных дочек? – смеясь, фантазировал Артём, перепрыгивая через две ступеньки лестничного пролёта Центральной поликлиники МВД. – Нет, мадам, так дело не пойдёт! Беременна? Откуда, тётенька? А докажите!» Неожиданно что-то настойчиво-сильное поймало его в полёте и, развернув, поставило перед собой. Первое, что увидел Артём, была золотая ветвь на отвороте воротника кителя и двуглавый орёл чуть ниже узла чёрного галстука. Невольно сделав шаг назад, студент увидел перед собой здоровенного мужика в форме генерал-майора полиции. Генерал был выше его на голову, широк в плечах и могуч, как… как Спасская башня Кремля. Он хмуро смотрел на Артёма сверху вниз, и парню казалось, что с каждой секундой генерал становится всё выше и выше.

– Вы не кенгуру, молодой человек, а поликлиника не прерии, – услышал Артём густой бас над головой, и эхо произнесённых генералом слов испуганно заметалось по этажам лечебного заведения.

Краем глаза парень заметил, что движение по коридорам поликлиники временно приостановилось. Медперсонал, проверяя на ходу наличие пуговиц на своих белых халатах, «рассосался» по кабинетам. Ждущие своей очереди больные в полицейской форме встали, приподняв подбородки. И только какой-то несчастный на костылях всё ловил равновесие, цепляясь за старшую медсестру, замершую с огромным подносом баночек с анализами мочи. Спустя несколько секунд Артём понял, что стоит с открытым ртом, а нужно что-то говорить или делать.

– Я больше так не буду… каюсь, мой дженераль, – глядя в глаза полицейскому генералу, почти спокойно ответил наглый студент актёрского факультета, «пискнув» резиной кроссовки о кафель пола.

– Что? Детский сад. Продолжайте движение по правой стороне лестничного марша, но шагом, – пробасил генерал, потеряв к юнцу интерес, и не спеша продолжил движение вверх, заложив руки за спину.

Выбежав из поликлиники, Артём облокотился на гранитный парапет и долго беззвучно смеялся. «Во попал! Я не кенгуру, твою мать! Сам ты… А ведь это был он! Точно он! Генерал Журавлёв. Это что же получается – мамаша его вызвала? Вот это подстава! Да нет, случайность. Дядька пришёл анализы сдать», – пробовал сам себе поднять настроение парень. Но как-то больше не шутилось, и настроение начало заметно портиться. Артём постоял ещё немного у здания поликлиники, пытаясь угадать, какие окна принадлежат кабинету психолога. «А вдруг “тёща” не блефует? Да нет… А если… Ну тогда кабздец, товарищ Шиллер! Выхода два. Или под венец и перевод из ГИТИСа в Школу полиции. А там в лучшем случае участие в ментовской самодеятельности и роль Шарапова. Ну а после окончания – лейтенантские погоны и свой околоток с личными алкашами, бомжами и проститутками. А по второму варианту? Закопают на хрен! Нет, ну не в буквальном смысле. Хотя…» – думал Артём, третий раз нажимая на пульте сигнализации машины не ту кнопку.

Приближался вечер. А вечером обычно ужинают. Забежав в маркет, Артём купил колбасы, яиц, хлеба и бутылку кефира.

Потом, вспомнив вечно голодные глаза своего «сожителя» вегетарианца, купил ещё одну бутылку кефира и килограмм мытой импортной морковки. Пусть питается!

«А это что за новости?» – удивился Тёма, толкнув незапертую дверь арендуемой квартиры с болтающейся порванной дверной цепочкой.

– Киря, это я! – крикнул он в темноту комнаты Жданова, снимая кроссовки в прихожей. – Ты извини, ночные съёмки были, а мобильный я на студии забыл. Деньги за квартиру куда положить?

Но Кирилл ему не ответил. И вообще, в квартире стояла какая-то нездоровая тишина. Только в санузле безостановочно журчала вода в унитазе. «Вот сволочь, – беззлобно подумал Артём, – опять своих “веганш” беспонтовых приводил, а у этих инфузорий хроническая диарея от корнеплодов», – усмехнулся Артём и чуть не упал, наступив на что-то скользкое на полу. Присел, потрогал пальцами линолеум… Кровь? Откуда кровь? Толкнул дверь в комнату Кирилла и включил свет. Хаос – это то слово, которым можно было бы обозначить увиденное и ничего больше не добавлять. Сорванные с окон и разбросанные по комнате шторы, оторванная спинка дивана, лежащая на полу «плазма» с дырой во весь экран. А самое главное – огромная куча рваного мятого ватмана в центре комнаты. Его пытались поджечь, но по странной причине плотная бумага так и не загорелась. Это были Кирюхины чертежи с курсовыми проектами и «левак», который он брал на дом. Короче, всё то, чем он жил, чем дорожил и гордился. «За что так?» – с ужасом подумал Артём, прислушиваясь. Ему показалось, что к журчанию воды добавился ещё один звук. Звук явно человеческого происхождения. Взяв на всякий случай в руки основание поломанного торшера, Артём осторожно подошёл к санузлу. Звук доносился именно оттуда. Выждав пару секунд, включил свет и резко толкнул дверь. От увиденного побоища уронил торшер себе на ногу и ввалился в узкое помещение. Рядом с унитазом в обнимку со свёрнутым бачком на полу в одних трусах и разодранной на груди майке сидел Кирюха Жданов. Глаза его были закрыты, волосы на голове слиплись, и кровь несколькими струйками стекала по лицу, капая с носа и подбородка на грудь, образуя на майке огромную кровавую блямбу. Левая рука Кири была прижата к животу, а правая лежала на крышке бачка, и её разбитые в кровь пальцы импульсивно нажимали на кнопку слива. Артём опустился на колени и осторожно потормошил Кирилла за плечо. Ресницы парня, слипшиеся от крови, дрогнули, и он медленно открыл глаза. Было видно, что Кирюха очень хочет что-то сказать, но не может. Наконец, избитый парень открыл рот и, дико морщась, вытолкнул окровавленным языком осколки выбитых зубов и сгусток крови. Потом, сфокусировав на Артёме свой взгляд, жестоко избитый сосед по квартире усилием воли собрался и еле слышно прошептал:

– Тёма… Сука ты, Тёма… – и потерял сознание, уронив подбородок на грудь.

– Кто тебя так, Киря? За что? – кричал товарищу прямо в лицо Артём, пробуя привести его в чувство.

Но Кирилл молчал. Артём понял, что времени терять нельзя и, набрав номер скорой помощи, сбивчиво сообщил:

– Совершено нападение… вернее, покушение… Травма головы… возможно повреждение внутренних органов. Что? Да… есть кровопотеря… Моя фамилия? Зачем? Шиллер… Адрес пишите!

Звонок в дверь раздался минут через пятнадцать. На пороге стояли двое вооружённых полицейских в форме.

– У вас покушение? – жёстко спросил лейтенант, делая шаг вперёд.

– А я полицию… – удивлённо начал Артём, отрицательно качая головой.

– Так бывает. Скорая нам сообщает о подобных происшествиях. Инструкция, – коротко объяснил пэпээсник. – Ты кто? Документы…

Лифт шумно открылся, и «пепсы» расступились, пропуская в квартиру медиков с носилками.

* * *

Носилки с так и не пришедшим в сознание Кириллом спускали, осторожно ступая по узким ступеням лестничного марша, вчетвером. Слева от перебинтованной головы Жданова держался за неудобную ручку «переноски» Артём. Справа шёл сержант из патрульной службы. Уже на первом этаже Кирилл неожиданно открыл глаза и, глядя в лицо Артёму, пошевелил разбитыми губами.

– Стойте, мужики! – крикнул Артём, останавливаясь у машины скорой помощи. – Он сказать что-то хочет.

Санитар притормозил с загрузкой носилок и поставил их на колёсики. Артём интуитивно наклонил голову к лицу Кирилла и прошептал:

– Говори, Кирь…

– Тём… – тихо прошамкал беззубым ртом Жданов. – Я тебе узе ховалил, шо ты сука?

– Говорил, Киря, говорил. Почему? – прошептал Артём, не понимая своей вины.

– Они са тобой плиходили… тебя долзны были отхеляцить… Меня хелячат, а я зе не пли делах… они есё плидут. Уходи, Тём… нельзя тебе… убьют на хлен… лютые, бля… – быстро и горячо шептал Жданов, плюясь красной слюной, как будто боялся не успеть предупредить друга об опасности.

– Кто это был, Кирь? Кто? – почти в самое ухо Кирилла кричал Артём.

Но студент Архитектурного института его уже не слышал. Как потом выяснилось, Жданов впал в глубокую кому, выбраться из которой он сможет только через полторы недели.

– Шиллер, что он вам сказал? Вы меня слышите, Шиллер? – это уже настойчиво задавал вопросы Артёму дежурный по ОВД следователь Краснов. – Давайте поднимемся в квартиру и всё с самого начала, под протокол.

Мозги Артёма работали, как плёночная магнитофонная бобина на медленной перемотке. Краснов задавал ему вопросы, Шиллер, не думая, что-то отвечал. А перед глазами, как в фильме ужасов, застыл последний кадр… Худая скрюченная фигура перебинтованного, как египетская мумия, Кири Жданова на больничной каталке. Бледное лицо с застывшей кровью на густых бровях и ресницах. Волосатые, все в гематомах и кровоподтёках тонкие ноги с острыми коленками.

– Артём Константинович, – донеслось до Шиллера, – это повестка на завтра. Время указано, попрошу не опаздывать. Если нужна будет справка в институт, выпишем. Вы меня слышите? Вот тут распишитесь… с моих слов записано верно… Поздно, пойдём мы…

* * *

Увезли в «Склиф» в бессознательном состоянии Кирюху Жданова. Продолжил дежурство по своему маршруту экипаж ППС. Давно ушли, сняв отпечатки пальцев и сделав необходимые фотоснимки с места преступления, эксперт и дежурный опер. Сложил в папку исписанные бланки допроса и уехал в отдел дежурный следак. И только Шиллер, раздевшись до трусов и встав на колени, всё тёр и тёр кафель в санузле и линолеум в прихожей и комнате Кирилла. Как только вода в ведре становилась красной от крови, Тёма выливал её в унитаз и набирал чистой. Нет, он не боялся чужой крови, он боялся, что может сорваться и натворить глупостей.

Не было ни малейшего сомнения, что избиение Кирюхи – это дело рук догхантера. Нанял, сволочь, ублюдков за бабки. Сомнений не было и в том, что придут и по его душу. У Артёма был телефон живодёра. Ему его подсунул адвокат этого самого Цымбалюка Сергея Ивановича. «Для двусторонней связи в поисках консенсуса», – как он выразился, мерзко улыбнувшись. Сев на покалеченный диван, Артём набрал номер телефона «обвиняемого», волшебным образом вдруг ставшего «пострадавшей стороной». Услышав приглушённое сопение в трубке, Артём, стараясь держать себя в руках, негромко сказал:

– Это ты, мразь?

– Я не понял… Кто это? – удивлённым голосом спросил Цымбалюк.

– Шиллер…

– Композитор? – насмешливо переспросил догхантер. – Я так понял, мои пацаны тебя с кем-то перепутали, раз ты ещё в состоянии говорить. Ничего… ошибочку исправим. От Цымы ещё никто не уходил!

– Цыма? Ты… урод! Ты за два с половиной ляма готов человека убить, – сорвался на крик Артём. – Я сегодня же на тебя заяву напишу, сволочь мордатая!

– Какие два лимона, дрыщ? Ты мне не бабки, ты мне новый «Лексус» купишь. Понял меня, студент? – зло заржав в трубку, пьяным голосом заявил Цымбалюк. – Хотя… хотя и бабки тоже заплатишь, собачий заступник.

– Какой «Лексус»? По суду…

– Какому суду? Слушай сюда, композитор! Я знаю, где ты живёшь, где учишься и кто твои друзья. Я знаю адрес твоих родителей в Екатеринбурге. Папочку с мамочкой не жалко? Я всё о тебе знаю, Шиллер Артём Константинович. Повторяю… Мне нужен новый «Лексус» LX-570. Цена нового – одиннадцать лямов. Срок тебе – месяц. Не вернёшь долг – я твоего соседа первого на трубочках от медицинской системы повешу, – выходя из себя, прохрипел в телефон Цымбалюк.

– Запоминай, живодёр! Или как тебя… Цыма. Первое – Фридрих Шиллер был не композитором, а драматургом и военным врачом. Второе – иди ты на хрен со своим «Лексусом». И третье – наш разговор записывается! Сейчас сброшу запись следаку, – злорадно крикнул в трубку Артём, страшно сожалея, что действительно не додумался записать бред Цымбалюка на диктофон.

– Ах, ты… – успел услышать Тёма, выключая телефон.

Нужно было что-то делать… Прямо сейчас. А прямо сейчас Артём Шиллер, поскальзываясь на ещё не высохшем линолеуме, метался по разрушенной квартире, в досаде расшвыривая всё, что попадалось ему на пути. Было ясно одно: оставаться ночевать здесь нельзя. Что у этого беспредельщика на уме, никто не знает. Ему и винтовку с оптикой менты вернули на следующий день с извинениями. А на вопрос следователя, типа, что послужило причиной заняться отстрелом домашних животных, этот неадекват, нагло улыбаясь, ответил:

– Они уже два раза колёса на моей машине обсыкали, и в лифте шерстью воняет.

Забрав из своей комнаты ноутбук, кое-какие вещи и документы, Артём выбежал из квартиры. При выходе из подъезда внимательно осмотрелся по сторонам и, зачем-то пригнувшись, побежал к своей машине. Для начала проверил колёса, заглянул под днище и, приложив ухо к капоту, секунд пять прислушивался. Не найдя ничего странного и не услышав посторонних звуков, спрятался за соседнюю машину и нажал на кнопку пульта. Сигнализация пискнула, снимая блокировку с замков дверей. Выпустив наконец воздух из лёгких, Артём быстро сел в машину и вставил ключ в замок зажигания. Но тут сердце чуть не оборвалось от неожиданно громкого звонка телефона. Цымбалюк?

– Зассал, сволочь? Запись уже у следака! – громко крикнул в трубку Артём, хотя у самого внутри всё тряслось от страха.

– Что? Артём… я не поняла, это Саша Журавлёва, – неожиданно услышал дрожащий женский голос Шиллер.

– Я тут репетир… Саша? Какая на хрен… А, понял… – вытерев холодный пот со лба, облегчённо ответил Артём. – Это какая такая Журавлёва? Это та, которая беременная, или та, у которой папаша генерал? Я тут путаюсь уже.

– Зачем ты так? Я же…

– Это я «зачем»? Это ты зачем, Саша? Что за фантазии? «Ах, мама, я на сносях!» С головой всё в порядке? Ты, наверное, у себя в универе в самодеятельности участвуешь? Переходи в КВН, звездой будешь! – не давая девушке сказать ни слова, издевался Артём. – Талантливый развод, Сашенька. Мамашу свою подключила… А генерал тоже знает, что мы у меня на диванчике кувыркались? Ты ещё скажи, что против была! Скажи, что я заставлял тебя лекции в универе у себя в постели прогуливать. Так вот что я тебе скажу… У меня свидетель есть! Железный! Ещё неизвестно, кто чаще сверху был, я или ты! – ещё больше распалялся студент актёрского факультета.

– Я… я ничего… Ну зачем ты… Просто маме наш гинеколог рассказала. Ты не подумай… – сквозь частые тихие всхлипывания доносились из трубки едва понятные оправдания. – Я не буду… я не хочу так…

– Вот и славно! Вот и правильно, милая моя. И я не хочу. Веришь? Нам же с тобой хорошо было? Роман был короткий, но яркий… Любовь прошла с рассветом! Уже не помню, откуда это. Ладно, я на тебя не в обиде. Да и матушку твою понять можно. И больше не веди беспорядочных половых связей, девочка. Это приводит… Сама знаешь, к чему это приводит. Целую… и папу не волнуйте по пустякам, – криво улыбаясь, облегчённо закончил разговор Артём и завёл машину.

Он знал, куда и к кому ехать. Знал, кто его безоговорочно примет, выслушает, даст дельный совет и поможет. А ещё там холодильник, полный калорийной пищи. Правда, придётся полчасика попотеть, но это того стоило.

* * *

Из дверей центрального входа фитнес-клуба «Арнольд» вышла небольшая шумная компания молодых людей. Узнав Наталью Сергеевну, Артём два раза нажал на звуковой сигнал, вышел из машины и помахал женщине рукой. Увидев парня, Наталья что-то сказала своим спутникам и быстро подошла к машине Артёма.

– А вы откуда, юноша прелестный? – с ехидцей в голосе поинтересовалась фитнес-дива.

– Да вот… решил личным водителем поработать, – тяжело вздохнув, невесело ответил Артём, целуя женщину.

– Что-то случилось? А у меня на сегодня другие планы, – кивнув в сторону ожидавших её молодых людей, ответила Наталья.

– Да? Я понял… – как бы растерявшись, ответил парень, с грустью посмотрев на женщину, – просто хотел сделать сюрприз… извини, что отвлекаю. Неудобно получилось…

Но уже было невооружённым глазом видно, что Наташу «зацепило». Впервые этот свободный красавчик проявлял инициативу. Конечно, что-то настораживало молодую женщину в его нестандартном поведении. Кроткий какой-то. Или, как всегда, играет? Но выбор был сделан. Нужно было ловить «журавля» за его крепкие красивые ноги, а «синицы»… а «синицы» пусть себе летят в свои гнёзда в караоке-клубе.

– Подожди, я сейчас, – попросила Наталья Сергеевна и, изобразив печаль на лице, пошла в сторону ожидавшей её компании извиняться.

Артёму потребовалось ровно пятнадцать минут для того, чтобы рассказать Наташе о том ужасе, который ему пришлось пережить этим длинным вечером. Свой убивающий хорошее настроение рассказ он закончил словами:

– Наташка, помоги. В такой жопе я ещё никогда не был. Не то чтобы я этого Цымбалюка боюсь… Эти его ублюдки за бабки инвалидом могут сделать. Я в больницу звонил, Кирюха в коме! А тут ещё эта Сашенька твоя… Слушай, задолбала! Говорит, что беременна от меня. Уже и мамаша её об этом знает. Короче, кругом вилы…

– А она действительно беременна от тебя? – леденящим душу голосом спросила Наташа, делая акцент на последнем слове.

– А хрен её… говорит, что от меня. Вернее, не она говорит, а её мамаша душу вынимает!

Посмотрев на Артёма каким-то недобрым взглядом, Наталья Сергеевна откинулась на спинку сидения, расслабилась и закрыла глаза. Просидев так минуты две, она открыла глаза и неожиданно сказала:

– Тебе срочно нужен адвокат!

– Наташ, у меня уже есть адвокат, – разочарованно ответил Артём, – собачники наняли.

– Идиот! Тебе нужен хороший адвокат. Адвокат-решала. Человек, который подскажет единственно правильный выход. Понял меня? – жёстко спросила Наталья.

– Понял. А где я его…

– Сейчас, – доставая из сумочки телефон, ответила знаток и «скульптор» мужской мускулатуры. – В прошлом месяце был у меня… ещё не отработал.

* * *

Далеко ехать не пришлось. Адвокатская контора Виктора Петровича Крапивина была недалеко от «Арнольда». По этому принципу в своё время адвокатом и выбирался фитнес-клуб. Закончил дела в офисе, сложил в аккуратные стопочки листочки формата А4 – и добро пожаловать в мир железа, где можно размять «булки» и подкачать хиленькое тельце под присмотром опытного наставника. Договорились попить кофе на ночь глядя в ресторане «Угол», что и был на углу соседних улиц между конторой и клубом.

Наталья Сергеевна с Артёмом уже сидели за столиком, когда в ресторан неспешной вальяжной походкой вошёл человек, которого они с нетерпением ждали. Это был худощавый, чуть сутулый, давно и решительно лысеющий мужчина лет сорока с небольшим. Одет он был в хороший, на заказ сшитый элегантный серый костюм и белую рубашку с «сидящей на кадыке» чёрной бабочкой. Увидев Наташу, он приветливо махнул рукой и подошёл к столику.

– А я вас знаю, молодой человек, в «Арнольде» видел. По-моему, мы у одного тренера занимаемся, – протягивая руку Артёму, сказал с улыбкой мужчина. – Виктор Петрович, адвокат широкого профиля.

– Очень приятно. Артём… актёр театра и кино, – немного замешкавшись, представился студент ГИТИСа.

– Артём, Виктор Петрович сказал, что у него мало времени. Ты начинай рассказывать – и без лишних эмоций, пожалуйста. Только основное. Начни с твоей пробежки и встречи с догхантером. Про Сашу… про Сашу не надо, – немного волнуясь, попросила Наташа, махнув рукой официанту.

Свой рассказ Артём начал как-то скомканно, как будто перед кем-то оправдываясь. Но прославленная актёрская школа ГИТИСа взяла своё. И Артёма понесло… Как тут без эмоций? Как будущая звезда сериалов мог быть бесстрастным и маловыразительным? Тут был и артистичный мат, когда речь шла о Цымбалюке и его банде. И трагическое заламывание рук при изложении требуемой с него чудовищной суммы. И даже скупая мужская слеза во время рассказа о бандитском нападении и избиении соседа-архитектора Кири Жданова.

На протяжении всего монолога Артёма Виктор Петрович сохранял нейтральное выражение лица. Его тонкие губы скривились только, когда Шиллер начал в красках рассказывать, как он оттирал от крови Жданова полы и унитаз в ванной. После того как Артём замолчал, вопросительно уставившись на отвернувшуюся к окну Наталью Сергеевну, Виктор Петрович, постучав ложечкой по чашке с давно остывшим кофе, спросил:

– Я всё понял. В чём суть? – И тоже посмотрел на Наташу.

– Суть? – растерянно переспросила фитнес-тренер. – Этому мальчишке грозит опасность. Серьёзная опасность. И мы это понимаем. В этом вся суть. Выход есть, Виктор Петрович? – с надеждой спросила Наташа, пододвигая ближе к адвокату вазу со льдом для виски.

Виктор Петрович, благодарно кивнув, бросил в свой стакан с янтарным напитком пару кусочков льда и серьёзным тоном начал рассуждать:

– Цымбалюк, или Цыма, как его называют коллеги по бизнесу, – беспредельщик и личность у нас на районе в определённых кругах известная. Ситуация парадоксальна. Могу сказать с уверенностью, Шиллера этот Цыма в покое не оставит, даже если он ему и правда новый «Лексус» купит. Вы же слышали, он и родителям Артёма угрожает. Эта сволочь сейчас себе целью в жизни поставил месть Шиллеру. Таким, как он, нужно по жизни кого-то ненавидеть. Сначала это были собаки, теперь – Шиллер. Парень же его авторитет перед братвой ниже городской канализации опустил. Можете себе представить – «уважаемый» беспредельщик и криминальный лидер Цыма, а тут вдруг статья «Жестокое обращение с животными, повлёкшими их смерть». Насколько я помню, это статья 245 УК РФ. На зоне – позорнейшая. Сидельцы, как правило, братьев наших меньших и зверушек разных любят и в обиду не дают. А того, кто их обижает, в дерьмо окунают. Конкретно окунают. И Цыма об этом знает! Вот за это гражданин Цымбалюк и озверел на вас, Артём.

– За это уже садят? Всё так серьёзно? – с недоверием переспросила Наташа.

– Представьте себе. Очень редко, но, если дело получит соответствующий резонанс в обществе, могут и посадить. Сколько собачек он загубил? – сделав глоток виски, спросил у Артёма Виктор Петрович.

– В тот день двух. Питбуль сразу умер, а ротвейлер умер по дороге в ветклинику, – угрюмо ответил Тёма.

– Вот! А два – это уже несколько. А там ещё пару-тройку эпизодов паровозиком… Да ещё в интернете выкладывал, а это отягощает… Значит, Цымбалюку по максимуму грозит от трёх до пяти лет лишения…

– А по минимуму? – поинтересовалась Наташа.

– Штраф. Я же и говорю… всё зависит от общественного резонанса. Наш народ сердобольный, любит заботиться о птичках, кошечках, собачках. И не любит живодёров. Если нужно, я подскажу, как довести этот общественный резонанс до точки кипения. Для вас, Наташенька, с большой скидкой. И на зоне есть среди сидельцев трепетные души. Кошечек кормят, воробушков… крыс воспитывают. А тут появится на зоне живодёр-догхантер. Душегуб, получающий удовольствие от убийства самого преданного друга человека, – представив себе картинку, невесело ухмыльнулся адвокат. – Цыма всё сделает, чтобы очиститься… Ему, если садиться, то по «уважаемой» статье.

– Так что мне делать, Виктор Петрович? В полицию идти заявление писать на Цымбалюка? Ну, что угрожает там… мне, родителям. Или бросить всё и уехать куда-нибудь к хренам? – начал перебирать варианты Артём, испуганно поглядывая то на адвоката, то на Наталью Сергеевну.

– А может, лучше откупиться? – сама не понимая, что говорит, спросила Наташа. – Или от показаний отказаться? Дурачком прикинуться…

– Да там, кроме меня, ещё человек шесть свидетелей официальных. Их же всех не уговоришь. И чего он, сука, меня выбрал? – сжав зубы, чтобы не разрыдаться, выдавил из себя перепуганный студент.

– Да всё можно, господа, – небрежно бросил Виктор Петрович. – Но всё это малоэффективно и многозатратно. А скажите, Артём… вы в армии служили? – неожиданно спросил адвокат.

– Нет, я сразу после школы в ГИТИС поступил. Отсрочка у меня, ну и ещё год учиться, – нерешительно ответил Артём, соображая, что имел в виду адвокат.

– А вот я служил. У нас военной кафедры в институте не было… В армию вам, Артём, надо. Добровольцем в зону СВО, – серьёзным тоном произнёс адвокат и залпом выпил остаток виски, хрустнув кусочком нерастаявшего льда.

– Добровольцем? А СВО – это… На Украину, что ли? – наморщил лоб Артём.

– Специальная военная операция на Украине. Борьба с нацификацией, ну и так далее. Слышали? – улыбнувшись краешками губ, спросил Виктор Петрович.

– Так там же война идёт, – изменившись в лице, чуть слышно произнесла Наташа. – Мне кажется, это шило на мыло…

– Ну да, – криво улыбнувшись, произнёс Артём. – У нас на курсе только об этом и говорят. Как бы не загреметь… в это самое СВО. Нет уж, пусть воюют те, кому положено… Военные в смысле.

– Для вас это был бы самый простой и надёжный вариант. Уж куда-куда, а в зону военных действий за вами этот беспредельщик не попрётся. А можно ещё сто пятьдесят, девушка? – обласкав официантку взглядом, попросил Виктор Петрович.

– Вы сейчас это серьёзно? – изменившись в лице, спросила до этого молчавшая Наташа.

– Вполне, Наталья Сергеевна. Причём записываться в «добровольцы» вам, Артём, нужно завтра до 15:00. Вы меня понимаете? До вашей явки к следователю. Я ещё удивляюсь, как он вам «подписку о невыезде» сразу не вручил. Наверное, просто бланк с собой не взял, остолоп.

– Виктор, там же боевые действия. А если… – оборвав себя на полуслове, замолчала Наташа.

– Без «если». Господин Шиллер – артист. Запишут его в какую-нибудь фронтовую агитбригаду или концертный коллектив, и будет Артём Константинович с такими же, как он, лицедеями народ подбадривать и на победу настраивать. Поверьте, в российской армии есть кому воевать, а вот песни петь и патриотические тексты читать могут не все, – улыбнулся Наташе адвокат Крапивин.

– Я не певец, я – актёр, – чуть слышно возразил Шиллер.

– Тем более… А добровольцев в России всегда ценили, уважали и в пример ставили. Вернётся домой с победой, ему все дороги будут открыты. А о Цымбалюке никто уже и не вспомнит к тому времени. Присядет он. Его на зоне шнырём сделают, а вы, Артём, спокойно дальше жить будете, – убеждённо закончил Виктор Петрович.

– Это всё красиво звучит, но что-то мне подсказывает, что не моё это, – нерешительно начал Артём и чуть слышно добавил: – Мне проще самому грохнуть этого дебила и закончить историю на этом.

– Артём! – громко сказала Наташа, сильно тряхнув парня за плечи, приводя в чувство.

– Господа, к сожалению, моё время исчерпано. Артём, подумайте над тем, что я вам сказал. А последней фразы я не слышал, но, поверьте, это не выход, а путь уже к неразрешимым проблемам, – нагнувшись к сидящему парню, тихо сказал Виктор Петрович и, оставив на столе банкноту красного цвета, вышел из ресторана.

* * *

Ночью практически не спали. И дело тут не в сексе… То один, то «вторая» вставали с постели и шлёпали босыми ногами по маршруту: туалет – кухня – холодильник – балкон – спальня. Что-то ели, звенели стаканами, чем-то хрустели… Под утро Наташа, возвращаясь под одеяло, тихо прошептала:

– А я когда-то курила… Сейчас бы, наверное, помогло.

Проснулись одновременно. Артём вдруг сел и неожиданно спросил:

– Наташ, а где у вас тут в Коптево ближайший военкомат? Пойду я, наверное…