Читать книгу Былинки. Истории из жизни священника - Александр Балыбердин - Страница 4

– Не бойся! Мы уже сто раз на нее лазили, даже ночью, и ничего!

Мишка обвел взглядом старую заброшенную колокольню Троицкого собора, похожую на большой карандаш, торцом воткнутый в землю.

– Или ты все же испугался?

Я отчаянно замотал головой, пытаясь избежать позора. Хотя, честно говоря, лезть на колокольню мне не хотелось. Да ещё в такой жаркий день! Только пытаться объяснить это моим новым знакомым, бесполезно. Засмеют. Как пить дать, засмеют! Ведь я, хоть и родился в Яранске – маленьком городе на юге Кировской области, но уже давно живу в областном центре и, значит, городской, а им поблажек не дают. Придется лезть!

За триста лет колокольня глубоко ушла в землю, и, чтобы попасть внутрь, надо наклониться и пролезть в низкий проём, всего в полуметре от земли. Я делаю к нему шаг, но Мишка решительным движением руки останавливает меня и пропускает вперед других пацанов, человек пять или шесть, с которыми я познакомился вчера в первый день работы летнего лагеря.

– Погодь! Пойдешь в конце, а Пашка тебя подстрахует.

Пашка – третьеклассник и самый старший в нашем отряде. На голову выше остальных мальчишек и, как минимум, в два раза толще. Такой актер Евгений Моргунов, только в миниатюре. Только неулыбчивый и серьезный.

Однако моя очередь. Наклоняюсь и шагаю в проем. Точнее, вползаю на четвереньках и уже внутри встаю в полный рост. Прямо передо мной – старая деревянная лестница, перила которой за века отшлифованы до блеска сотнями рук. Почти отвесная и, кажется, бесконечная, уходящая куда-то вверх. Но, куда именно, разглядеть невозможно. Потому что все, что я вижу, это ботинки и штаны тех, кто лезет по ней впереди меня.

В принципе, ничего необычного. Лестница как лестница. Только ступеньки очень маленькие, и ногу толком не поставишь. Да еще перила сырые, словно намыленные потными руками и потому скользкие. Держаться за них неудобно.

– Санька, как ты там? Лезешь? – кричит откуда-то сверху Мишка.

– Лезууууу, – кричу я, – и камнем срываюсь вниз, едва ли не самой верхней ступеньки. И тут же натыкаюсь на что-то большое и мягкое. Это Пашка, который поднимался следом за мной и теперь меня чуть-чуть притормозил. Чем, должно быть, спас мне жизнь, но полностью удержать от падения не смог. Поэтому, мгновение спустя, я ударяюсь о каменный пол, и проваливаюсь в кромешную темноту.

Сколько я был без сознания, не знаю. Только, когда очнулся, рядом никого не было. Ни взрослых, ни детей. Помню, я попробовал произнести «мама», но не смог. Захрипел и закашлялся. Повернувшись, я почувствовал, как левый бок пронзила резкая боль. Однако делать нечего – надо вставать и идти домой, где меня, наверное, уже потеряли. Благо, что идти недалеко, всего несколько кварталов.

Спустя четверть часа я уже стоял у двухэтажного деревянного дома на ул. Свободы, 52. Но открыть калитку не смог. Поскольку, едва брался за ручку, бок снова пронзала боль. К счастью, вскоре показался сосед.

– Не знаешь, как дверь открыть? Совсем городской стал, – резюмировал он и впустил меня во двор.

Я ничего не ответил. Лишь, молча, кивнул головой.

На следующий день мы снова носились с друзьями по городу, но на старую колокольню больше не лазили. Лишь 27 лет спустя, в 2003 году, уже будучи священником, я рискнул в нее заглянуть и сделать снимок на память о моем первом знакомстве с Церковью, войти в которую с «черного входа», «на спор» и «за компанию» мне не удалось. И правильно. Потому что так в церковь не ходят. Зато теперь я не понаслышке знаю, каково в такие минуты остаться одному, и никого за это не осуждаю.