Читать книгу Дневник профессора Гаросса - Александр Белка - Страница 22

На следующий день, когда после прохождения медкомиссии мы с Клодом вернулись в свои пенаты, к нам зашёл Чолдрен Голд. Я был доволен результатами медицинского осмотра и пребывал в приподнятом настроении. Врачи не обнаружили во мне ни одного изъяна и признали абсолютно здоровым и пригодным для полёта. Голд же, напротив, был суров и мрачен, но я на радостях не придал этому значение. Он сделал знак Клоду, и тот вышел.

– Вы уже начинаете меня раздражать, профессор, – начал сразу секретарь президента, как только за моим помощником закрылась дверь, – несмотря на все мои предупреждения, вы опять за своё. Я же просил вас, чтобы вы не приставали ни к кому с вашими глупыми вопросами. Разве нет?

– Но должны же мы о чём-то разговаривать, – я попытался отшутиться, но тому было не шуток.

– Разве я не говорил вам, что ваше любопытство может закончиться очень плачевно, если не для вас, то для других? Вы что, идиот или с рождения такой безалаберный? Повторяю ещё раз, поверьте мне, последствия вашего легкомыслия могут быть очень печальными. Вот вам наглядный пример.

Он достал видеокассету и сунул её в моноблок. Затем взял пульт и включил телевизор, а потом видеомагнитофон. На кассете была запечатлена автомобильная авария, в которой погиб Хаддар. Кто-то старательно заснял, как мой друг на полном ходу врезался в выехавший на перекресток на красный свет рефрижератор. Просматривая этот видеоролик, я лишь убедился в том, что эту аварию подстроили. Теперь я знал, кто снял клемму с аккумулятора и с какой целью. Они не хотели, чтобы я помешал их замыслам.

– Убийцы! – не выдержал я.

– Нет, профессор, – со злостью ответил Голд, – это вы убийца! Это вы убили его!

Его лицо сделалось жестоким. Два маленьких вечно лихорадочно мечущихся зрачка вдруг замерли и уставились на меня. От них повеяло могильным холодом, и я весь внутренне сжался.

– И знаете, почему погиб ваш друг? – наседал он на меня. – Потому что вы рассказали ему то, что обещали хранить в тайне. Наш человек попытался вас остановить, но вы лишь оскорбили его. Я же предупреждал вас, что это секретная информация и об этом никто не должен знать. Вы дали слово. Мы вам поверили, но вы нас обманули.

– Но, – растерянно пробормотал я в оправдание, – я посчитал ваш рассказ блефом. Выдумкой, чтобы выудить у меня деньги. И поэтому…

– А какая разница, профессор? – грубо прервал меня Голд. – Правда – выдумка. Вы дали слово молчать, а слово нужно держать. Ваш телохранитель поплатился жизнью только за то, что сидел рядом с вами. Мы не уверены, что он слышал вашу болтовню, но мы не имели права рисковать. Ну, теперь-то до вас дошло, профессор, что эти люди погибли из-за вашего длинного языка? Что это вы убили их?

Вытаращив глаза, я с ужасом слушал его. Что за бред он несёт?

– Вам что, пришлась по вкусу роль убийцы? – продолжал Голд. – Как только вы попали сюда, вас косвенно и прямо предупредили, что ваше любопытство не приведёт ни к чему хорошему. Так или нет?

– Так, – вынужден был признать я.

– Но вы же не плебей какой-нибудь! Вы же человек, возглавляющий тройку самых богатых людей в стране, и вам начихать на то, о чём вас просят, не так ли? К счастью, Клод – парень не промах. И только благодаря этому, он ещё жив. Теперь-то вы поняли, что ваше высокомерие и легкомыслие стоит невинным людям жизни? Задумайтесь об этом.

Голд резко развернулся и вышел. Я же, потрясённый услышанным, остался сидеть перед телевизором, по которому показывали, как носилки с телом Хаддара заталкивают в карету «Скорой помощи». В голове набатом звенела фраза Чолдрена Голда: «Это вы убили их!» Я долго не мог поверить в это. Но после, проанализировав произошедшее, пришёл к печальному выводу: «старый педик» был прав. Я дал слово и не сдержал его. И этот мой необдуманный поступок лишил жизни двух близких мне людей. «Но разве мог я тогда знать, рассказывая о визите Голда, какая участь им уготована после этого?» – попытался я реабилитироваться перед своей совестью, но тут же сам себе с горечью ответил. – «Наверное, должен был».

ЭТО ВЫ УБИЛИ ИХ!

Эта фраза стала долбить меня как молот наковальню. Я, наверное, сошёл бы с ума, если бы не пришёл Клод и не позвал меня на тренировку. Физические нагрузки отвлекли меня, но ночью, когда я, расслабившись от усталости, стал засыпать, в ушах снова прозвенели эти ужасные слова: «Это вы убили их!»

Так продолжалось пару дней. Днём, загруженный до предела, я забывал обо всём, а ночью мучился угрызениями совести. Я стал плохо спать, пропал аппетит. Моё состояние обеспокоило Клода, и он показал меня врачу. Психолог вылечил меня за два сеанса. Ко мне снова вернулось спокойствие, сон и желание жить. Но до сих пор гибель Хаддара и Лони гложет меня как неизлечимая кровоточащая рана.

С Клодом мы подружились. Он оказался довольно общительным и отзывчивым парнем и, как я и предполагал, обладал редким складом ума. После разговора с Голдом, я перестал надоедать ему с расспросами, но он сам пошёл на контакт. Я воспринял это очень осторожно и, лишь убедившись, что это для него безопасно, ответил взаимностью.

Ничего не боясь и не таясь, мы могли разговаривать только в бесконечных коридорах, когда шли на тренировки или в столовую, потому как во всех помещениях были установлены высокочувствительные микрофоны и видеокамеры. Но, несмотря на краткость наших разговоров, мне удалось узнать о нём достаточно много.

Его судьба оказалась типичной для молодёжи нашего времени. Его отчислили с последнего курса университета, где он учился на юриста, перед самой защитой дипломного проекта, за участие в студенческих манифестациях. Затем год бесплодных поисков работы: с бумагой, которую ему выдали в университете, его не принимали даже мусорщиком. Вдобавок к этому, из-за неблагонадёжного сына с работы уволили отца, а сестре пришлось бросить колледж, так как стало нечем платить за учёбу. Из-за него семья оказалась в трудном положении, и он не раздумывая направился в Космическое Общество, когда прочитал объявление, что туда требуются здоровые и крепкие парни. Клоду повезло. Благодаря университетскому образованию, пусть и незаконченному, после многочисленных тестов и проверок его зачислили в штат внутренней охраны и приставили к космонавтам, которых готовили к полёту в космос.

– Сначала мне не понравилось, – рассказывал Клод. – Меня приставляли к человеку, за которым я должен был следить и затем обо всём докладывать шефу. Но когда я получил зарплату, я перестал глупить. Такую сумму отец не получал и за год. Этих денег хватило на то, чтобы расплатиться с долгами, заплатить за лечение матери, за учёбу сестренке и прожить до следующей зарплаты. Чтобы быть здесь на хорошем счету надо выполнять всего два простых правила: держать язык за зубами и делать то, что тебе приказывают. Я сразу усвоил это и выполняю их уже пять лет. Теперь мой отец владеет собственным магазином, сестра закончила колледж и работает медсестрой в военном госпитале. Вот так, профессор, своей неприглядной профессией я вытащил семью из нищеты. И я знаю немало ребят, которые поступили точно так же. И нам безразлично, что о нас думают. Хотя вам, профессор, я могу сказать, что внутренняя охрана разительно отличается от «кротов», что шныряют по улицам. И по образованию и по умственному развитию.

Мы с Клодом часто спорили, и, надо признать, не всегда я выходил победителем. Иной раз он задавал такие вопросы, что я не в состоянии был ответить. Получалось так, что молодой человек, год проживший на подачки благотворительных обществ, знал жизнь лучше меня.

Так шёл день за днём. Я уже настолько привык к своему положению, что стало казаться, так было всегда и будет продолжаться вечно. Я стал вставать раньше своего помощника и будил его, когда направлялся в ванную. Привык к изнурительным тренировкам, где на различных тренажёрах испытывал большие перегрузки, но, к удивлению специалистов, стойко переносил их. В этом мне, несомненно, помогало то, что я с детства занимался спортом. Не мог я привыкнуть только к тому, что Клод заставлял меня ложиться спать строго в установленное время, как бы я не был увлечён чем-либо.

Нет смысла описывать все дни моего пребывания в стенах Космического Общества, так как они были похожи один на другой: завтрак, тренировки, обед, двухчасовой сон, снова тренировки и ужин. Оставшееся до сна время я тратил на чтение книг, которые приносил мне Клод. Лишь однажды в этом хорошо отлаженном механизме что-то случилось…