Читать книгу Плащаница. Мистические поэмы - Александр Беляев - Страница 4

Как тяжело слова ложились,

Но в каждом звуке пела плоть,

И каждый штрих предметно-жилист,

Как сквозь контрастное стекло

Был виден. Разве в том лишь дело,

О чем? Не мне, не мне судить,

Ведь что-то главное звенело

И пела бездна позади.

Хватало ль силы разобраться

И углубиться – стыла кровь,

Когда в неведомое братство

Невыносимо тихий зов

Намеком таинства являлся

В неуловимость свечи.

В почти неслышном ритме вальса,

Котором тишина звучит,

Который… кажется не знаешь —

Им жив ли, он ли жив тобой,

Которым трепетна звезда лишь,

А утром – небо голубо,

И в странных бликах плавит солнце

Прозрачной птицы мыслевзмыв,

И все в природе остается,

И создается новый миф…

…………………………………………….

А иногда он сна глубины

Значеньем сути осенял,

Кривлялся в танце Арлекина,

В устах бубенчика звеня

О том, что даже дичь больная

Лишь мудрым зрится до конца,

Как бы нечаянно вживляя

Рубины в исповедь глупца.

И смутный абрис цвел сквозь накипь

И облекаясь я ясный звук,

Лепил невиданные знаки

Прикосновеньем светорук.

Казалось: только шаг, усилье,

Все прояснится, оживет —

И то, что на плечах носили

И то, что прячет темный грот.

…………………………………………………

Нет, не покой, я полон звуком

Затрепетавшей тишины,

То нарастающим и гулким,

То дуновением весны.

Как будто долгое молчанье

Глухие стены пустоты

Крушило с яростью отчаянья,

Страшась в безмерности остыть.

И, насладившись первым тоном

Дремавшим в таинстве глубин,

Тем, что вначале было – Словом,

Оно запело от любви.

Сперва струной, затем аккордом,

Затем хоралом мыслесфер,

Стремясь излить размывы в форму,

Придать бескрайнему размер.

Пусть вихрем кружит многоцветье,

Пусть сонмы призрачных стихий

Вдруг усомнившихся в бессмертье

Ткут мимолетного штрихи.

Пусть многоярусные арки

В каком-то цветозабытьи

То вознесутся гимном ярким,

То растворятся, загрустив.

Чтоб прорасти в кристаллы жизни,

Взойти космическим ростком,

Чтоб бился пульс, стучали ливни

И губы пахли молоком —

Да будет мир, большой и зыбкий,

Да будет тьма, да будет свет!

И вот невидимой улыбкой

Звучит беззвучно: «Stan Sie».

……………………………………………..

Но утром, просыпаясь в муке

От невозможности понять

И вспомнить, видя те же руки,

Того же в зеркале меня,

Бессмысленный уют предметов,

Сковавший крепче кандалов,

Не находя вовне ответа,

Я грезил световым теплом.

Казалось: стынет смертный разум,

Мне тускло, бледно, вял и сер,

Как метроном, однообразен

Мир в узкой прорези портьер.

Я жаждал формы, проявленья

Того, кем был, чем жил во сне,

Пытался прерванные звенья

Поймать на солнечной струне,

Хватался за щелчки намеков,

Что угасали в тот же миг,

Преображая мыслеоко

В неизреченный мыслекрик.

…………………………………………………

Как внять слепому подсознанью,

Не озаренному творцом,

Игре без формы и названья

Гонцов с неявленным лицом?

Как охватить необозримость

В сверхмалом? Верой ли? Душой?

И все же свыше говорилось:

Мы все – лишь то, к чему пришел.

Пришел – и был разбужен светом

На миг лишь, чтобы устоять.

Ты сам накладываешь вето

На то, чем мир тебя объял.

Во сне к тебе являлся Логос —

И тщетно разум жаждет внять,

Узрев во тьме небесный лотос,

В момент кресала и кремня

Короткой, но ярчайшей встречи,

Где рана брызжет стоном искр,

Где сумрак долго, но не вечен,

И бок попутчика ребрист.

Хоть семя брошено – нескоро

Взойти цветку: в снегу земля,

Вначале совести укором

Его придется оживлять,

Вначале огненная сила

Являться исподволь должна:

Придет – и канет, как приснилась,

Чтоб утром солнечно-нежна

Была распаханная почва,

Покой до нового толчка —

Вновь возникающая точка

Ночного танца светлячка.

И не курсивом на скрижалях

И не явлением Христа,

Но в чем бы Сила ни нуждалась —

Лишь тем случится заблистать

Когда-нибудь, когда – узнаешь,

Ну а пока неясный зов,

Покуда сердцем не оттаешь,

Пребудет в храме вещих снов.

И не найти покоя всуе

И смысла в суматохе дней —

Ты выбран волей Высших Судий!

………………………………………………….

А март, как в детстве плавил снег.

Все это было столько раз,

Но в первый раз глаза круглы:

– Вы так считаете, «сейчас» —

Пустяк?

– Бегущие столбы.

– Сей звон…

– Но жизнь из пустяков…

– Сей шаг…

– Но путь из сих шагов,

Как част

Лишь сумеречный зов,

Лишь наст

Да цоканье подков.

– Все вздор!

А свет моей звезды?

– Путь скор,

Но сладки ли плоды?

Вкушай!

Не этим ли ты жил?

Ад – рай,

Что посередке? Штиль.

Ни «до», ни «после», лишь сейчас,

Сей миг – скользящая петля.

– А память?

– Пение нуля.

– А планы?

– Вечно впереди.

Блеск нам:

«Я цель твоя. Не спи» —

Блесна,

Железка да шипы…

Вдруг сник?

Что слава, что слова! —

Взгрустни

Как в детстве целовал!

Ты ослик!

– Ты-то кто?

– Седок,

Морковка, леска, вечный бег…

– Ты лжешь, мне имя – Человек…

– Я ложь – и правда, я ответ —

Вопрос

В единстве полюсов,

Луг рос

В околышке лесов,

Я – суть

Тебя, и я – не ты,

Я – путь,

И лотоса цветы…

Забудь.

…………………..

Не припомню, когда, откуда,

Жар ли кори, ветрянки ль бред —

Детской хвори фантом, причуда,

Полуяви молочный свет.

Мозг охвачен престранной грезой,

В ощущеньях купая плоть:

То уют непонятной позы —

Полусон, полумрак, тепло,

То блаженство шершавых досок,

Чуть смолистых, слегка сырых —

Гибкой белкой, серо-белесой

От опилок, в кусках коры

Проползаю от щели к щели.

В странной радости над собой

Ощущая не узость кельи —

Зонт защиты – древесный свод.

Вот опят декораций смена,

Ощущенье, что я – орех,

Тела хвост, черенок, антенна,

Купол нёба, зубов порез,

Позади – языка громада —

Средоточье подземных форм,

И из врат бредового ада,

Через тягостный коридор

Наползает шуршаньем ваты,

Подменяя тоску куста,

Тошнотворная шероховатость,

Перевернутый стон: «Устал»…

Странный, тягостный мир постели,

Полусонных химер Ковчег.

Затуманенные акварели

Под прикрытьем припухших век

В глубочайшую топь простуды

Устремили свои огни,

Зашифрованных чувств причуды

Ощутив, как расстрел зарниц.

Убежать, но куда? В осознанье

Мятой простыни, пестрых стен,

С ожиданьем картины ранней

В череде погребальных сцен?

Нет, забвением нечто иное

Ослабляло глазниц накал,

Исцеляющей пеленою

Прикрывало немой оскал

Злого духа болезни детской,

Отвлекая и уводя

То к размытости бессловесной,

То – в чеканную дробь дождя.

О болезни уходит память,

Но, к смутный позыв взлететь,

Остается перед глазами

Погруженье в земную твердь.

То ли мой длиннорукий пращур.

Огнеборец глухих пещер,

Подсознания темный ящик

Продырявил, оставив щель

В убаюкавшую безопасность

Подземелья, в тепло и сушь,

Где лишь искр хороводы гасит

Черной пастью огромный уж.

Или к радости землеройки,

Ловко юркнувшей в узкую щель,

Я молитву шепчу: «Укройте,

Недра в теплом своем плаще.

Без движенья? О нет, вначале

Беспросветная сеть дождя.

Безнадежностью мутной залит.

Серым призраком день блуждал,

Даже мысль надоевшей влагой

Пропитал, словно ваты ком,

Поздней осени дав присягу

Вечной хляби блюсти закон.

С неуютом сырой канавы.

Где лишь плесени царство – цель,

Без надежды на святость права

Пляску света ловить в прицел

Глаз, смеженных в роем камина,

Рук, вкушающих ласку дня,

После танца грибного ливня.

Холодящую дрожь уняв

И тогда возникала сила:

Вместе с зовом в тепло глубин

Заполняло густым белилом

Ощущенье: «Любим! Любим!»

Верь! Праматери примет лоно.

Завернись же в литую сушь

Плодородья планеты сонной,

Если в тягость осенний душ.

И, как полная жизнью сфера,

Без удушья и мрака мук

Я легко погружался в недра

Под таинственный светозвук.

Не убудет земная нежность —

Пожеланье усопшим пух —

Не разверзнутой бездны скрежет —

В тихом шелесте пены путь.

Словно только теперь я дома,

Словно сброшен тягчайший груз,

Словно твердь подо мной невесома

И ничто не стесняет грудь.

Пред бесчисленностью лабиринтов

Страха не было – дом есть дом,

В череде дорожденных ликов

Я был странным чутьем ведом,

словно мамы забытый голос

Из младенческого забытья

Вдруг бесформенный вспомнил космос,

Нежа в зыбких своих сетях.

И на этот призыв извечный

Мы, сошедшие в мир теней,

Стаей дымных клубов беспечной

Проникаем в густую немь.

…………………………….

Годы канули, дни, кто знает?

Нами ведал иной отсчет.

Я очнулся в огромном зале,

Сознавая себя свечой,

И сквозь тьму, в тишине глубокой

Прозвучал осознанья гром:

«Ты вернулся к своим истокам

И отсюда начнешь подъем»

Где ты, где?

В студеной воде?

В горючей слезе?

В колючей лозе?

А, может, в грозе?

И где-то еще…

Увита плющом,

В усталости плеч,

В забытости встреч,

В ночном кутеже,

В крутом вираже,

И просто – в окне…

В смолистом бревне,

Что тлеет в печи,

И губ твоих след

Растает в ночи

И вот уж забыл…

А память молчит,

И нет ничего…

Лишь эхо: «Ушло…»

……………………….

Грусти чертог,

Райские ль кущи,

Вечен поток,

К свету несущий.

Щепочка-плот —

Веры ладейка —

Тьму рассечет

Огненной змейкой.

Знаешь обряд?

В ночь на Купалу

Рябь озарят

Свечкою талой

Сотни венков

Пущенных в воду, —

Пламенный зов

К юноше—году.

Мутным пятном

Лик Гималаев.

К Ганге ночной

Светлою стаей

Тихо плывут

Белые сари —

Видимый звук

Суросундари.

Прошелестят

Галькой прибрежной,

Светом в горстях,

Пеною нежной…

Долго огни

Желтой крупицей

Будут роднить

Строгие лица,

Чтобы излив

Жгучие ливни,

В небо скользить

Гладью чернильной,

Чтоб вновь и вновь

В дымке рассвета

Спеть про любовь

К канувшим в Лету.

Значит и мне

Тайной обряда,

Свечкой на дне,

Жаром лампады

Ведать пути

Токов подземных,

Чуть осветив

Мрачные стены.

Думал, базальт,

Камни немые

Вверх громоздят

Мощные выи?

И тишина

В шелесте плеска?

Или узнал

Вещие фрески?

Это не скал

Нагроможденья,

Видишь, стока

Надписи древней?

Словно дан знак:

В эти мгновенья

Ждут письмена

Светопрочтенья.

Сколько веков

В полном молчанье

Тайным стихом

Стены звучали,

Чтобы свече —

Призрачной гостье —

Тихо прочесть

Звездных полотен

Исповедь тайн,

Тех, чье развитье

Предначертал

Вечный учитель.

Станут ясны

Клинья шумеров,

Текстов лесных

Пальмовый веер

Прошелестит

Мантрой санскрита,

Вязью иврит

Вычертит плиты,

Пали, фарси,

Петли толтеков

Врежут курсив.

Вечности веки

Чуть всколыхнут

Знания вежды,

Вспышка – и спрут

Мрака повержен.

………………….

Промельк свечи,

Верность потока,

Знанья лучи,

Мудрости око.

Только б несли,

Только б светили,

Только бы сил

Видеть хватило

Текстов скупых

Сутры святые,

Только бы в них

Звуки не стыли,

Только б, забыв

Суетность цели

Знать, как столбы

Духов белели,

Запечатлев

Стык коридоров

В дышащий след

Светоопоры…

………………

Это ли сон

Если из беден

Перенесен

В сумрак безлюдья

Только затем

Лодкой лампадой,

Чтобы теплел

Знаков порядок,

Или рассказ,

Льющийся немо,

Сменит тоска

Вспомнивших небо?

…………………….

Словно сглотнув

Памяти горечь,

Кто-то плеснул

Дымную прорезь

В черную гладь

Пламенем воска

Из-за угла,

Резко и хлестко.

В небыль ушли

Вещие скалы,

В тьму-монолит,

В тело кристалла.

Свет сокрушив,

Лик обезличив,

Мрак завершит

Горький обычай.

Где ж письмена?

Скрылись в пучине,

Словно признав:

Нет и в помине

Мудрости дня

Светопреданий.

Значит, унять

Дальние дали

Ждущих сердец,

Разум уверить:

Мрак есмь – отец,

Виденье – ересь.

Значит, застыв

Глыбкой аморфной,

Залов пустых

Мнимую плотность

Тупо листать,

Даже не зная,

Дивно ль близка

Высь голубая,

Либо пути

Долгие годы

Будут нести

Черные воды.

Лишь поворот

Водокруженьем

Вскользь намекнет:

Мрак есмь движенье.

Верь, из глубин

Каждую осень

Тьмы господин

К небу выносит.

Что это? Блик?

Мнимая цветность?

Или возник

Контур багетный?

Зрим коридор,

Русло потока,

Донный ковер

В накипи блеклой.

Тающий миг

Стер ожиданье

Черный тупик?

Сини сиянье?

Переболев

Слабым свеченьем,

Взор потеплел

Новым значеньем.

Лунно светла,

Пальцы лаская,

Вширь растеклась

Зыбь золотая,

Чтобы поток,

Пяди не глубже,

В искры облек,

Мрамор утюжа —

Полуовал

Зала-бассейна.

Мрачный провал

Сузился в тени

Дальних колонн —

Струй светоплеска.

Факельных крон

Отсвет нерезкий

Затрепетал,

Словно заката

Жидкий металл

В водном легато.

Дивная явь

Метаморфозы!

Дымка плеяд?

Детские грезы?

Прошелестев

Ясно и тонко,

Разум одел

Облик ребенка.

Теплым дождем,

Радость умножа,

Вил водоем

Струйное ложе,

Как перекат:

Девочки тело

В быстрых мазках

Пены белело.

Древний приют…

В ласковом лике

Осознаю:

Фивы… Египет…

Свежесть ручья,

Гимн возрожденья!

Память прочла

Новые звенья

Вечной цепи

В сне соответствий.

Судеб скрепив

Тайные ветви