Читать книгу Плащаница. Мистические поэмы - Александр Беляев - Страница 5

Разбужено «люблю»,

Оласкано касанье.

В породу встреч вживлю

Прожилку узнаванья

Алмазную. В тех днях

Пронзительного утра,

Означенного в снах,

Как смысл в священных сутрах.

В «Несбыточном» о ней,

Весов двадцатилетья,

В подсветках на сосне,

В оттенках первоцветья.

Вся детская печаль

О девушке-невесте

Несла его печать,

Его незримый крестик,

Весь чувственный пожар

Ранимого подростка

С него перебежал,

Ему обязан ростом,

И нынешний канун

Духовных аттестаций

Несет его волну

Тантрических вибраций.

………………………….

Таинственный поток

Далеких воплощений,

Что суть мою увлек

На склоны изумлений,

Поток, несущий боль

Пяти тысячелетий,

Где те же мы с тобой —

Ни взрослые, ни дети.

Там странные глаза

Подстреленной орлицы

Пять тысяч лет назад

На лике древней жрицы

Увидел, как сейчас —

Твои, в оправе боли,

Где теплится свеча

Космической Иоле,

Связавший «здесь» и «там»

Невидимою нитью —

В ней сил твоих сезам,

В ней крыл твоих раскрытье,

В ней память о былом

Цепи реинкарнаций,

Той, кто была послом

Иных цивилизаций.

Пока звучал рассказ,

Овеянный забытым,

Я вспомнил, как ласкал,

В едином стоне слитым

С той жрицей, – пики гор,

Долину Дхотишвари

И свой потухший взор

Вслед колыханью сари.

Несвязан был сюжет,

Три ярких эпизода,

Но важен каждый жест,

Анданте, скерцо, кода.

В веках затерян год,

Эпоха безымянна,

Но цвет ее живет

В твоих виденьях странных.

Безвестны имена

В истории анналах —

И только ты больна

Истомой тел усталых.

Ни пламенный Тагор,

Ни светлый Калидаса

Не вили слов в узор,

Не их восславил Вьяса.

Ни сточки не найдешь

О них в святых Пуранах —

Но ты впитала дрожь

Той боли, той Нирваны,

Где ожил Зуньядар —

И в утреннем тумане

Забрезжила звезда

Влюбленных безымянных.

……………………………..

Край Вед и Араньяк,

Святых писаний детство,

Где бродит черный як,

Где Шамбалы соседство,

Где снежный Химоват

В небесном обрамленье

Лавиной оживал

Средь каменных коленей.

Там, в ожерелье кобр,

В спектральном переливе

В ашраме вечных гор

В Самадхи грезил Шива,

Где Парвати сто лет,

Став символом терпенья,

Ждала желанный свет

Его земного зренья.

Исток духовных сил,

Прибежище саньяси —

Кто эту прану пил,

Спокоен, чист и ясен.

О, Индия! Страна

Моих перворождений,

Как плоть твоя сильна,

Как ярок духа гений!

Цвет ауры твоей

Пронзительно сусальный

Из тех далеких дней

В моей шлее астральной.

Там время не сотрет

Пометку Хиндустани,

Давно забытый код

Йогических исканий.

И пусть в другом краю

Вкушаю грусть полыни —

В Иисусе узнаю

Лик Кришны темно-синий.

……………………………….

Стремительный полет

В далекое былое,

Где пили Яд и Мед,

Где затерялись двое,

Но тянутся в «Сейчас»

Их хрупкие ладони,

Однажды дав причал

Нам, в память углубленным.

Весь непрерывный пульс,

Вся цепь перерожденья

Несла бесценный груз

Сквозьвременного зренья.

В блужданьях забытья,

Во сне ль, в тоске ль бессонной,

Был я – не только я —

Тот кшатрий, тот ученый,

Расстрелянный поэт.

Видений вереница

Была как лунный свет

В моей земной темнице.

По зыбкому лучу

В те редкие минуты

Я возносил свечу,

На миг срывая путы,

Оковы бытия —

И память воплощенья

В неведомом роясь

Лилась в канал прозренья.

Неяркие цвета

Сверхчувственных потоков

Являли Индостан,

Несли сквозь третье око

Оттенки смуглых лиц,

Отрывки ярких судеб —

И смоль густых ресниц,

И налитые груди.

Немало женских глаз

Сквозь пелену забвенья

Несли с собой рассказ

Земного ослепленья,

Мгновенных чувств к другим

С похмельем пробужденья,

Но твой прозрачный нимб

Сквозил сквозь воплощенья.

Небесная жена,

Тантрическая пара

Меняла имена,

Но метку Зуньядара

Была бессильна смыть

Безжалостная Лета,

Хоть монотонный быт

И застил правду Света.

……………………………

Пять тысяч долгих лет

Прошло с последней встречи —

Не изменился цвет

И так же не залечен.

………………………

Пришелица с небес,

Взяв плоть земных земнее

Себе в противовес

Не уживалась с нею.

Две сути ты несла

Сквозь цепь перерождений —

Лик летнего тепла,

И желтый лист осенний

С непрочны черенком

Под серыми дождями,

Но с памятью о том,

Незримом сари Джняны.

Уйти к себе домой

Устало сбросив бремя?

Пылающей прямой

Пронзить судьбу и время?

Нет, ту и эту нить

Под небом Индостана

Сумела примерить

Служительница храма.

Туда, где вечно рдел

Цветок духовных миссий,

Покинув клети тел,

В надматерьяльной выси,

Сатвическим лучом

Мужской и женской сути,

Не мысля ни о чем,

Как учит мудрость шрути,

Потоком чистых чувств,

Неизреченным словом,

Где поцелуй – вне уст,

Где свет всему основа,

Летели я и ты

На зов из сфер пространства

Адептов и святых

В космическое братство.

Над сном немых махин

Седого Химовата

То маяком манил,

То исчезал куда-то

Зов тех, чей лик – Любовь,

Чей дхоти – пламя Джняны,

Чье бытие вне снов,

Вне Майи, вне обмана.

На мой вопрос «Куда?»

Звучало нежной виной:

«В незримый Зуньядар —

Отец ждет встречи с сыном».

………………………………..

Как сладко возлюбить

Весь мир в твоем потоке,

Не ждать, не помнить – жить

В всезрящем Божьем Оке.

Как сладко знать о чем

Сквозь дрему шепчут горы,

Беседовать с ручьем,

Увидеть в капле море,

Как сладко ощутить

Мир в сердце, лад вселенной,

И просто вместе быть

С единственной, нетленной.

Почувствовав – сюда,

Сместили луч полета…

Под нами Зуньядар

Как будто светосота,

Закрытый от людей

Невидимою чашей,

Спокойно ввысь глядел,

Свидетель встречи нашей.

Тела свои сгустив

В опалы на лиловом,

Как узнанный мотив

Сгущает ткань былого

Сквозь царственные сны,

Световращеньем лунным,

Видением весны,

Пробежкою по струнам,

Спустились на настил

Земли обетованной

В обитель Светлых сил,

Куда лишь только званный

Попасть сумеет гость

Для таинств посвященья.

Пред нами хрупкий мост

Навис над тьмой ущелья.

На дальней стороне

Жилище саньясина

Неслышно пело мне:

«Здесь ждут тебя, как сына».

По клавишам моста

Прошелестев над бездной,

Как будто пролистав

Страницы книги звездной,

Как в вечное «Теперь»,

Откинув яка шкуру,

Что заменяла дверь,

Вошли в жилище гуру.

Циновка, Вед тома,

Лингам и шалограмма,

Да локонов зима

Хозяина ашрама

Предстали ярким сном,

Картинкою-знаменьем

Из детского «давно»,

Где шли года ученья.

Напоминал отца

Тот старец седовласый,

Лишь цвет его венца

Являл предтечу Вьясы,

И вот аскета скит

Средь немоты колючей

Вдруг оживил Санскрит

Гармонией созвучий.

Слова не донеслись

Сквозь пять тысячелетий,

Лишь озарилась высь:

«ОМ шанти, Кришны дети».

Он говорил о том,

Что редкую удачу

Нам на пути в свой дом

Сам Брахма обозначил.

Что легче отыскать

Дорогу к Зуньярару,

Чем всуе опознать

Тантрическую пару,

Что ночь такой любви

В Божественном Согласье

Так может дух развить,

Как тридцать лет саньяси.

Но наш не пройден путь,

Мы слишком поспешили,

Не перестроив суть,

Взметнуться прямо к Шиве,

Что риск велик сгореть,

Соединившись дважды,

Познав златую клеть,

Изведав высшей жажды.

Не испытав землей

Два огненных звучанья

Опасно пред судьей

Вершить обряд венчанья

В космической Любви

Тантрической Нирваны,

Где нету половин,

Где вечно постоянны.

Сейчас нас ждет разрыв,

И лишь в эпоху Кали,

Стихии укрепив,

Идя путем ордалий

Чрез вехи лжесмертей,

Чрез вражьих сил порядки,

Вернемся к красоте

В неназванном Самадхи.

Преобразив все пять

Стихий на высших планах,

Друг друга отыскать

В других телах и странах

Нам обозначил дух,

Стоящий выше Майи…

………………………..

Бессильны скрыть испуг,

Мы трепетно внимали.

Мой нежный господин,

Мой паж, бесценный мальчик!

Неужто из глубин

Веков, из тьмы галактик

Принес тебя Господь

В отчаянья минуту,

Когда устала плоть,

А дух вкушает смуту?

Лоб мужа-мудреца,

Светящиеся очи

Влюбленного юнца

С дыханьем теплой ночи —

О, помнишь ли меня,

Ту, в белоснежном сари,

Прикосновенья дня,

Ночь в травах Дхотишвари?

Ты снова пробудил

Мое живое пламя

Тех, прежних, полных сил,

Когда-то бывших нами,

Оставленных других.

А плечи узнавали

Покалыванья штрих

Песчинок, что застряли

Меж пальцами того

Поэта-дравидийца.

Как узнано его

Твой ток на венке бился

У самого виска.

О, вспомнишь ли, узнаешь

Ту, что была близка,

Кто на земле одна лишь?

Как из небытия

Колючий ветер утра

Вернул в земную явь,

Сдув краткий сон, как пудру.

Врезались гор зубцы

В чернильный мрамор неба,

И только их венцы

Бледнели дымкой снега.

Рассвет едва желтел

Сквозь мрак пыльцой цветочной,

Трава от зноя тел

Была сухой, но сочной.

Он помнил, что должна

Вернуться в храм до солнца

Для службы – а она

Лишь знала ток, что бьется

В той жилке у виска

В стране ее объятий,

И алых губ рассказ

На лютне Сарасвати.

О, помнишь ли ту боль

Немыслимой утраты,

Взметнувшейся за той,

Чье сари сумрак спрятал,

Столбняк кистей и мышц,

Натянутых до звона,

В одном порыве лишь —

«Вернуть!», но с тяжким стоном

Тупой запрет – «Нельзя!» —

Лег гробовой плитою,

Ему и ей грозя

Печальной немотою

А в уходящей нет

Желаний, мыслей, веры,

И даже боли след

Не в ней, а где-то перед,

Нет завтра, нет вчера,

Нет гальки под ногами,

Все в шепоте «Пора!»

Ушло забытым самым.

В себе – и вся во всем

Служительница храма

Невянущим венком

С поющими цветами

Проносит сладкий стон

Любви неизлечимой,

Взнесенной на престол

Единственным мужчиной.

Извилистой тропой

Средь каменистых кряжей —

То пряжею густой,

То белизной лебяжей

Мелькая среди скал,

Где он, запрет наруша,

Не раз ее искал,

Продать мечтая душу

За взгляд ее, за жест,

Походкою неслышной,

Так, словно тяжкий крест

Запрета снял Всевышний,

Как ходят лишь во сне,

Несла тоску в кувшине

К ручью, и сари снег

Не таял в дымке синей.

Тот странен был ручей,

Он просто падал с неба,

Как будто через щель

Прямым стеблем побега.

Тот странен был ландшафт —

В нем что-то обрывалось.

От тропки ни на шаг,

А за спиной вздымалась

Ввысь вечных скал гряда,

Скрыв доступ к Зуньядару.

А в сердце боль и даль

И пепел от пожара.

Пока вода лилась

В раскрытый зев сосуда,

Она в себя ушла,

В своих картин причуды,

В невидимую явь

Сверхчувственных явлений,

Как будто осознав —

Нет места на земле ей.

Час, год ли так прошел,

Она совсем забылась.

……………………….

Надежд почти лишен,

Не веря в Божью милость,

Влекомый лишь одним

Неясным ощущеньем,

Что будет нечто с ним,

Он выбрел из ущелья,

Узнав небесный куст

В своей застывшей Рати…

Чуть не лишаясь чувств,

Как в ночь ее объятий,

Не смея к ней припасть,

Боясь, что это призрак,

Он, к камню прислоняясь,

Не сознавал, что призван

Ее немой мольбой,

Летящей к высшей сфере —

К Нему, к себе домой,

Где каждому – по вере.

…………………………….

Идя к ней как во сне,

Себя превозмогая,

То как стопой на снег,

То в жар углей ступая,

Справляясь с ног свинцом,

В желаниях раздвоен,

Склонившись, ей в лицо

Плеснул ручья водою.

В мгновенье возвратясь,

Еще не сознавая

Меж тем и этим связь,

В явь зренье выпростая,

Отринула к скале,

Так, словно гром ударил.

От счастья глух и слеп,

К трепещущему сари

Он судорожно припал,

Обвив вьюном объятья…

Не сразу осознал,

Что нечто изменяться

В ней, в облике ее,

Как осень красит ветку,

Чуть тронув окоем,

Чуть изменив подсветку,

Вдруг стало. В этот миг,

Из сердца вырывая

Отчаяния крик,

Еще пока живая,

Прервав в смятенье мысль,

Все больше каменея,

Она взметнула ввысь

Грудь, плечи, руки, шею!

Он силился обнять

(А нежность ускользала),

Вернуть! В дыханье! Вспять!

(А плоть отвердевала).

Вот ей он по плечо…

По пояс… по колено…

И бьет руки мечом

По камню ослеплено.

Проклятья в небеса

Летят остервенело —

Но спят ее глаза,

Скалою стало тело.

……………………

Взор устремив в зенит,

Он так и не заметил,

Что не одни они,

Что рядом кто-то третий

Сквозь дымку проступил

Осадком в мелком сите.

Так, словно краску пил

Невидимый спаситель.

И вскоре, круг замкнув,

Три яснооких жрицы

Струили тишину

Сквозь грусть в спокойных лицах.

Три возраста в кольце

Несли, как эстафету,

Как бриллиант в ларце,

Дитя в купели света.

И старшая из них,

Подняв над головою

Младенца светлый лик,

Той, кто была скалою,

Вручила странный дар —

Беспомощность живую,

Освободив от чар

Ту, каменно немую.

И уж не та, а Ты

Брала дитя несмело,

Как первые цветы,

Вновь обретая тело.

«Что, что мне делать с ним?!» —

Тревогой сердце гложет,

И мысль: «Нести к своим,

Кто защитит, поможет.

О, только б удержать!»

А путь безмерно труден

И долог – через пять

Тысячелетий к людям

Сегодняшнего дня,

В их правду и тревогу,

Чтоб, судьбы их приняв,

Им облегчить дорогу.

С рук на руки дитя —

Плод Истины забытой,

Величье обретя,

Вручить, как перед битвой

Жена вручала меч

Могучему герою.

…………………….

Ты – память давних встреч

За временной чертою.