Читать книгу По прозвищу «Малюта» - Александр Берг - Страница 7

Глава 5

Оглавление

26 февраля 1938 года, посёлок Черняхов

Того времени, что они ехали до штаба дивизии, вполне хватило, чтобы и Тимошенко и Успенский успели успокоиться. Они оба думали одинаково, конечно, в первый момент готовы были рвать и метать, но как только они успокоились, то оба поняли открывшиеся перед ними перспективы. Иметь такие подразделения в своем составе совсем нелишне, особенно если учесть, какие задачи они смогут выполнять. Если этот лейтенант действительно понимает, что делает, и готовит хороших диверсантов из обычных бойцов, то это надо сначала проверить, а потом, если подтвердится, то и возглавить. Правда, похоже, придётся его использовать совместно. Успенский прекрасно понимал, что армейцы его не отпустят и вцепятся в него мёртвой хваткой, но не будут против совместного обучения бойцов РККА и НКВД. А Тимошенко понимал, что если особистов заинтересует лейтенант Скуратов и его методика обучения, а так, похоже, и есть, раз у него сейчас обучается взвод бойцов госбезопасности, то по-любому ему придётся с ними сотрудничать. Да и лейтенант прав с конкуренцией, когда она между своими в подразделении это одно, а когда подразделения разные, это совсем другое. Действительно будет дополнительный стимул в обучении.

Всё это время бойцы лейтенанта Скуратова, не отставая от машин, бежали на лыжах вдоль дороги. В расположение дивизии они прибыли одновременно.

– Лейтенант! – окрикнул Скуратова Успенский. – За мной!

Бойцов отпустили, нечего им тут на морозе мёрзнуть. Неизвестно ещё, как долго Скуратова будут мурыжить в штабе, а бойцы что, всё это время мёрзнуть должны? Если будет надо, то они в течение пяти минут построятся, а пока пусть в казарме отогреются.

Лейтенант послушно двинулся за Успенским и Тимошенко к штабу.

Тимошенко и Успенского у дверей штаба встречал лично начальник дивизии.

– Здравия желаю, товарищ командующий! – поздоровался с приехавшим начальством Коломиец.

– Здравствуй, Трофим Калинович, значит, это твой орёл нас встретил по дороге к тебе?

– Лейтенант Скуратов натворил что, товарищ командующий?

– Да как сказать, даже и не знаю, казнить или миловать, наказывать твоего лейтенанта или награждать.

– А что он натворил? – При этом Коломиец показал Скуратову кулак.

– Да понимаешь, захватил в плен командующего округом и наркома Украинской ССР.

– Что-о?!.. Да я его!!

– Не горячись, Трофим Калинович. Давно у тебя этот орёл служит?

– С прошлого лета, как из училища выпустился, так и служит.

– Нарекания по его службе есть?

– Нареканий нет. Подтянул физическую подготовку своего взвода, организовал постройку учебного городка, полосы препятствия и тропы разведчика. Глядя на него, и другие подразделения подтянули свою физическую подготовку.

– А его группа «Зэта»?

– Это он вначале стал готовить из бойцов своего взвода специальное подразделение, я препятствовать этому не стал, самому интересно, что у него получится. К тому же всё на пользу дивизии идёт, а потом про это узнали в Житомирском управлении НКВД и попросили и их бойцов так же подготовить. Вот считай полгода он и гоняет с утра до вечера свою группу. Надо признать, результаты просто отличные, сейчас это самые подготовленные бойцы дивизии, считай разведвзвод. Конечно, им ещё учиться надо, но даже уже сейчас вполне потянут дивизионную разведку.

– А что входит в подготовку? – вмешался в разговор Успенский.

– Общая физическая подготовка, рукопашный бой, стрельба, вождение различной техники, чтение следов, ориентирование в лесу и общий курс выживания на подножном корму, минно-взрывная подготовка, тактика ведения боя в городских условиях и в помещениях, захват «языков», первичная радиоподготовка, конечно, морзянкой переговариваться не смогут, но в режиме голосовой связи разберутся со всеми нашими рациями.

– Вижу, что лейтенант Скуратов, похоже, в этом преуспел, по крайней мере, в захвате «языков» точно. – Усмехнулся Тимошенко. – Лейтенант, можешь показать нам, что умеют твои бойцы?

– Могу, товарищ командующий. Давайте пройдём к полигону, там мои бойцы и покажут вам, что они умеют.

Как я и говорил, через пять минут бойцы построились перед штабом. Глядя на них, даже и не скажешь, что сейчас идёт 1938 год. На всех белые маскировочные балахоны и белая же зимняя разгрузка поверх них, на головах каски в матерчатых чехлах, также белых, а под каской двойные вязаные шапки из шерсти. Оружие тоже, там, где можно, закрыто белыми бинтами, а на коленях и локтях наколенники и налокотники, тоже в белых чехлах. Именно они и вызвали главный интерес у Тимошенко.

– Орлы! Ничего не скажешь, смотрятся твои бойцы, конечно, превосходно и необычно, да. Вот только что это у них на коленях и локтях надето?

– Это, товарищ командующий, наколенники и налокотники.

– Что-то я не припомню, чтобы по уставу это было положено.

– Товарищ командующий, а устав это не физическая константа.

– А это тут при чём?

– Так это физические константы неизменны, как был литр воды миллион лет назад литром воды, так и через следующие миллионы лет им и останется, и секунда не изменится, а устав он ведь по мере развития вооружения и воинского дела меняется. Мы ведь сейчас служим не по уставу Петра Первого, по мере совершенствования вооружения меняется и тактика, а вместе с этим и устав. Наколенники очень полезны в городских боях. Это в лесу или поле, если возникнет необходимость, можно быстро упасть на колено и то не везде, а в городе или здании, упадешь на колено, а потом двигаться не сможешь, а так бойцы могут без опасения падать на колени, при этом их не повредить.

– Это у тебя просто нашлёпка?

– Не совсем, снаружи из твёрдой кожи, затем ватный подбой и брезент. Твёрдая кожа хорошо защищает колено от камешков и других твёрдых предметов, а ватный подбой смягчает удар, в результате повредить колено при падении невозможно. Также и налокотники, в комплекте они превосходно защищают от травм во время боя в населённых пунктах и постройках.

– Сам придумал?

– Сам, много думал об этом, еще в училище.

– А с чего вообще этим заинтересовался?

– А еще до училища был у меня сосед, бывший казак-пластун, вот он много чего мне рассказал, мне понравилось, вот и решил на этой основе создать для наших войск специальное подразделение. Всё равно ведь для успешной войны такие части просто необходимы, вот по его рассказам и собственным соображениям и решил попробовать.

Так говоря, я ничем не рисковал, действительно, был у прошлого владельца этого тела такой сосед и действительно он много чего рассказывал. За это время мне частично стала доступна память моего предшественника, не вся, но отдельными фрагментами она стала прорываться, вот так я и узнал про Трофима Никанорыча, старого донского казака-пластуна, который ещё в русско-японскую воевал. Затем была империалистическая, вот в гражданскую он ни за кого воевать не стал, что его впоследствии и спасло. Ему уже было под шестьдесят лет, и жил он в городе, вот и пронесло мимо него опасности и репрессии. Если захотят под меня копать, то легко его найдут, и он подтвердит, что рассказывал мне про свою жизнь в пластунах, так что с этой стороны я полностью прикрыт.

– Ладно, пошли, покажешь, что твои бойцы умеют, а то, честно говоря, я ничего ни разглядеть, ни понять не успел.

– Слушаюсь, товарищ командующий.

Мы все вместе отправились на полигон, где вначале мои бойцы лихо прошли полосу препятствий. Конечно, сейчас её проходить было в какой-то мере легче, а в какой-то тяжелее. Зима, грязь замёрзла, а с другой стороны – снег, да и многие канаты и шесты обледенели и стали скользкими, но всё равно бойцы прошли полосу препятствий играючи, сказались многочисленные тренировки. Затем был бой в учебном городке, тропа разведчика, показательный рукопашный бой с использованием холодного оружия и сапёрных лопаток, а под конец и учебный захват командования условного противника. Прямо на глазах Успенского и Тимошенко бойцы залегли вдоль дороги, миг, и никого не видно, и не скажешь, что тут организована засада.

По дороге ехала наша «полуторка» с бойцами и «эмка», имитируя высокое начальство с охраной. Хоть бойцы и знали о засаде, но всё равно пропустили её начало. Перед машинами и в кузове «полуторки» рванули брошенные взрывпакеты, и одновременно с этим с обочины дороги к машинам рванули неясные белые силуэты, которые мгновенно обезвредили всех бойцов в «полуторке» и выволокли пассажиров из «эмки». Глядя на это, и Успенский, и Тимошенко оценили как такт, который проявили к ним бойцы лейтенанта Скуратова, всё же их из машин не выдёргивали, так и то, как лихо, быстро и слаженно провернули это бойцы спецвзвода. Что и говорить, но показанное им очень понравилось, так что личный опыт от невольно побывавших на месте учебных пособий отошел на второй план.

Комдив Коломиец, хоть и видел подобное уже не в первый раз, но тоже остался доволен от представления, да и высокое начальство было довольно, это сразу бросалось в глаза, и похоже, инцидент с использованием самого начальства в качестве объекта тренировки тоже исчерпан.

После показа своих умений мы все вместе вернулись в казарму, так как высокое начальство захотело осмотреть и её. Там их ждало новое удивление – наша форма. Она кардинально отличалась от принятой в армии и соответствовала современной военной форме, разумеется, современной для меня, но больше всего их удивили шевроны на рукавах, выполненные в форме классического западноевропейского щита. В центре находился подобный же щит с красной звездой, сверху надпись «Спецназ», а внизу у моих бойцов – РККА, а у ребят Углова – НКВД. Каюсь, это была исключительно моя задумка, и даже за изготовление этих шевронов я платил из своего кармана, но сумел уговорить Коломийца, чтобы он это разрешил. Да, представляю себе, какие были бы глаза у моих современников, если бы они каким-то чудом это всё увидели, тем более с оружием, которого пока ещё нет. Но что ни говори, и Успенскому и Тимошенко всё понравилось, а значит СПЕЦНАЗУ БЫТЬ! Есть, конечно, сейчас аналог и предшественник спецназа, ОСНАЗ, но он еще не так развит, и задачи у него немного другие, и понятия дальнейшего развития тоже нет. А ведь если бы у нас на начало войны в каждой дивизии была бы хотя бы рота спецназа, хорошо обученная и вооруженная, то немцы кровью умылись с первых дней боевых действий, да и их «Брандербург» так свободно у нас себя не чувствовал. Конечно, с учебным захватом Успенского и Тимошенко я рисковал, сильно рисковал, но у меня и так уже репутация больного на всю голову, способного на любой поступок. В некоторых случаях это даже полезно, и сейчас в итоге сыграло в мою пользу. Начальство уехало довольное увиденным, так что, скорее всего, скоро будет расширение моего подразделения, увеличат до отдельной роты, не знаю, но перемены будут точно.

3 марта 1938 года, Москва, Генеральный штаб

Разумеется, специально никто не созывал совещание Генерального штаба СССР, это было плановое совещание, на которое внезапно приехал командующий Киевским военным округом командарм 2-го ранга Тимошенко. Его прибытия на совещание никто не ожидал, как и причины его появления на нём.

– Добрый день, товарищи, – поздоровался с присутствующими Тимошенко, а присутствовали начальник Генерального штаба СССР командарм 1-го ранга Шапошников, начальник оперативной подготовки комбриг Василевский, командующий войсками Московского военного округа маршал Будённый и нарком обороны маршал Ворошилов.

– Семён Константинович, какими судьбами? – спросил у него Шапошников.

– Сам не думал, но неделю назад, разбираясь с делами, отправился проверять 46-ю стрелковую дивизию и, не доезжая до её штаба нескольких километров, был захвачен в плен вместе с наркомом госбезопасности Украины Успенским.

– Не понял, как это захвачен в плен? – не выдержал Ворошилов.

– А вот так, Климент Ефремович. Впереди шла «полуторка» с бойцами охраны, затем моя машина и машина Успенского. А дальше мы даже понять ничего не успели, внезапно раздались громкие взрывы, сверкнула яркая вспышка, машины остановились, а мгновение спустя двери распахиваются, а на нас направлены стволы автоматов.

– Да кто это мог быть?

Ворошилова так и снедало любопытство.

– Как оказалось, это подразделение лейтенанта Скуратова одновременно отработало и захват командования условного противника, и наглядно показало своему командованию, на что способна его группа «Зэта». Он уже полгода усиленно готовит свой взвод как подразделение специального назначения.

– Семён Константинович, голубчик, а какие задачи он ставит перед своим подразделением? – это спросил уже Шапошников.

– Достаточно большие, Борис Михайлович. От простой разведки в ближнем и дальнем тылу противника до совершения диверсий и захвата или уничтожения вражеского командования. В первый момент мы с Успенским, разумеется, рассердились, но после того, как лейтенант Скуратов показал нам возможности своего подразделения, то мы, скажу вам прямо, пришли в восторг. Скуратов продемонстрировал нам прохождение его отрядом полосы препятствий, бой в учебном городке, прохождение тропы разведчика, рукопашный бой и в заключение захват командования противника в транспорте.

– Товарищ Тимошенко, – включился в разговор Василевский. – А товарищ Успенский что там делал?

– А это самое интересное, оказывается, лейтенант Скуратов, кроме своих бойцов, тренирует и учит и взвод бойцов Житомирского городского управления НКВД. Вот Успенский и ехал посмотреть, кто и чему учит его людей.

– А как так вообще получилось, что армейский лейтенант обучал бойцов НКВД? – спросил Шапошников.

– А это вообще самая невероятная история, которую я слышал. Один из его бойцов написал на Скуратова донос, не понравилось ему, как лейтенант стал гонять бойцов взвода для поднятия их физической подготовки. Причем паршивец написал не своему особисту, а сразу в городское управление НКВД Житомира. Там нашелся деятельный лейтенант, правда без мозгов, который Скуратова арестовал. Привез в Житомир, в управление и попытался с ходу, без всяких разбирательств выбить из Скуратова признание в работе на немецкую разведку. Тому это очень не понравилось, поэтому он сначала вырубил обоих конвоиров, а потом взялся за лейтенанта НКВД. Закончилось это тем, что этот лейтенант сам признался на работу немецкой, парагвайской и уругвайской разведок, после чего Скуратов призвал его начальника и предъявил ему чистосердечное признание.

– Наш человек! – одобрительно кивнул Будённый. – Думаю, надо его поддержать, да и его идея мне понравилась.

– Я вот что думаю, – сказал Ворошилов. – Судя по всему, его группа уже достаточно подготовлена, так что не помешает испытать их в деле.

– Испания? – спросил Шапошников.

– Да, Испания. И свою группу в реальной войне испытает, и посмотрим, что у него получится. Ты, Семён Константинович, давай, подготовь приказ об откомандировании лейтенанта Скуратова временно к генштабу, а мы его дальше направим. И вот ещё, как-то несолидно простого лейтенанта отправлять в качестве командира отряда, а ставить другого командира на его место, думаю, нецелесообразно. Капитана сразу будет ему слишком жирно, а вот старшего лейтенанта в самый раз. И название его группы в самый раз, как там, «Зэта» вроде?

– Да, Климент Ефремович.

– Значит, так и сделаем, – подвел итог этому делу Шапошников. – Давайте, Семён Константинович, голубчик, подготовьте приказ и шлите его со своей группой в Москву.

– Хорошо, только, Борис Михайлович, тут одна проблема есть, наша лишь одна половина группы, взвод самого Скуратова, второй взвод лейтенанта Углова принадлежит управлению НКВД Житомира.

– Да, действительно, но думаю, этот вопрос мы с Николаем Ивановичем[3] решим. В конце концов, он тоже должен быть заинтересован в степени подготовки своих людей, а это для них лучший экзамен на профпригодность.

Никто из собравшихся в данный момент военных не знал, что в это же время в кабинете Ежова говорили как раз о лейтенанте Скуратове и его группе «Зэта». Так уж получилось, что Успенский не только одновременно с Тимошенко поехал посмотреть на лейтенанта Скуратова, в Житомире, но и в Москве одновременно с ним пришел обсуждать его со своим начальством.

3 марта 1938 года, Москва, Лубянка, центральное управление НКВД

После представления, устроенного ему вместе с Тимошенко Скуратовым, Успенский хотел немедленно ехать в Москву к Ежову. Он сразу оценил потенциал группы Скуратова и счел её крайне необходимой для войск НКВД, вот только неотложные дела не позволили ему сразу уехать на доклад к Ежову в Москву. Поэтому и получилось так, что он одновременно с Тимошенко докладывал своему начальству о группе «Зэта» лейтенанта Скуратова.

– Разрешите, Николай Иванович?

– Проходи, Александр Иванович, садись. Что тебя ко мне привело?

– Да одно интересное дело. Дошли до меня слухи, что простой лейтенант пехотинец, которого арестовало Житомирское НКВД, сам выбил из своего следователя признание в работе на целых три иностранных разведки. Сам понимаешь, дело уж больно необычное, а тут еще вдруг выясняется, что после этого руководство Житомирского НКВД откомандировывает к этому самому лейтенанту в обучение сначала отделение бойцов, а потом и целый взвод.

– И что?

– Этот лейтенант, хоть и больной на всю голову и перед органами вообще не имеет страха, представляете, использовал меня и командующего Киевским военным округом в качестве учебных пособий.

– Это как? – Ежова это реально заинтересовало.

– Так уж получилось, что Тимошенко тоже ехал в 46-ю дивизию с проверкой, вот мы вместе и ехали, и уже почти перед самой дивизией нас атаковали. Взрывы, вспышки, грузовик с охраной съехал в сугроб, наши машины тоже встали, и не успели мы опомниться, как дверцы машин открываются, а в нас тычут стволами автоматов, новеньких ППС. Я в первый момент чуть не приказал его расстрелять, но пока ехали до штаба дивизии, успел остыть, да и Тимошенко тоже был вначале в ярости. Затем посмотрели мы на показательное выступление группы Скуратова, скажу честно, мне очень понравилось, думаю, мало кто так сможет повторить, если вообще сможет.

– Значит, половина его группы наши бойцы?

– Да.

– И? Что ты про это думаешь? Ты ведь неспроста ко мне с этим примчался?

– Думаю, нам необходимо срочно развернуть его группу как минимум в роту, хотя бы за счет наших бойцов, причём не простых, а тех, кто потом сможет сам создать подобную группу. Перетянуть Скуратова к нам, думаю, вряд ли получится, по словам сотрудников Житомирского управления, они аккуратно прозондировали этот вопрос. Переходить в НКВД Скуратов отказался, но тренировать наших бойцов сразу согласился без всяких условий. А после всего этого и армейцы сами не согласятся его отпустить к нам. В идеале, конечно, хорошо договориться с Шапошниковым об организации учебного центра по подготовке войск специального назначения, так сам Скуратов называет свою группу. Там можно тогда будет обучать и армейцев, и наших бойцов.

– Идея неплохая, вот только не помешает перед этим испытать его группу в боевых условиях. Мы ведь помогаем республиканской Испании, вот и пошлём туда его вместе с его группой.

– Но ведь он армеец, мы можем послать туда только взвод Углова, это командир наших бойцов.

– Думаю, Борис Михайлович тоже захочет испытать его группу в деле. Наверняка Тимошенко или уже доложил Шапошникову о группе Скуратова, или сделает это в ближайшее время. Ему ведь тоже понравилось выступление группы Скуратова?

– Да.

– Значит, так и будет, я созвонюсь с ним, и думаю, что через месяц-другой Скуратов уже будет на деле показывать, чему он научил своих и наших бойцов.

Успенский ушел, а позвонить Шапошникову Ежов не успел. Прямо сейчас у него были дела, а когда он наконец вечером собрался это сделать, как раздался телефонный звонок, звонил Шапошников. Он сам просил Ежова разрешить бойцам его взвода, которые обучались у Скуратова, съездить в составе его отряда в Испанию. Поскольку они оба были в этом заинтересованы, то и договорились мгновенно.

7 марта 1938 года, посёлок Черняхов

– Скуратов! У меня для тебя две новости, – обрадовал меня прямо с утра ротный.

– Что, как всегда плохая и хорошая?

– Ну как сказать, не знаю, это тебе, наверно, надо самому решать.

– Ладно, давай с хорошей.

– Поздравляю, тебе старшего лейтенанта присвоили.

– А плохая?

– Тебя в Москву вызывают, вместе со всей группой.

– Ну не сказал бы, что это плохая новость.

– Для тебя, может, и нет, а мне комбат сказал по новой взвод формировать. В начале лета новый Ванька взводный приедет и бойцов подкинут, а тебя, наверное, мы больше не увидим. Обмывать звание будешь?

– Конечно! Прямо сейчас тогда в магазин пойду, затарюсь.

– Сейчас не выйдет. Тебя в штаб затребовали, причём не полка, а дивизии.

– Но всё равно, вечером обмываем.

Прибыв в штаб дивизии, я попал к самому комдиву, думал, просто в кадровый отдел, но не тут-то было.

– Товарищ комдив, лейтенант Скуратов по вашему приказу прибыл.

– Поздравляю тебя. Слышал уже, что тебе старшего лейтенанта присвоили?

– Слышал, ротный уже обрадовал.

– Вот только, похоже, забирают тебя от нас, приказ из самого Генерального штаба откомандировать тебя вместе со всей группой в Москву, в его распоряжение, причём с бойцами Углова.

– Так ведь он к НКВД относится, как его могли откомандировать?

– Видно, как-то это согласовали с управлением НКВД, так как в приказе на твоё откомандирование написано, что это согласовано с центральным управлением НКВД.

– Странно всё это, товарищ комдив.

Честно говоря, это действительно меня удивило, для простого показа высокому начальству моей группы вовсе необязательно нас откомандировывать в распоряжение Генерального штаба.

– Думаю, ждёт тебя командировка в тёплые страны, вернее страну.

– Испания?

– Скорее всего, да. Ты со своей группой такое впечатление произвел на начальство, что, похоже, оно решило испытать тебя в деле, а это сейчас только Испания.

Выйдя от начальства, я направился прямиком в магазин, где купил шесть бутылок водки. Сам я много пить не собирался, но и прослыть жлобом, даже покидая дивизию, я не хотел. Вечером в штабе нашего батальона собрались все наши командиры. Я выставил купленную водку и закуску, после чего обмыл новые кубики. Капитан Широких, подняв стакан, произнёс:

– Ну, Скуратов, чтобы через год уже шпалы обмывал[4].

Посидели мы хорошо, я много не пил, но и остальные тоже не напивались, хотя всю водку и оприходовали, но за добавкой не бегали. Утром я встал нормально, без малейших признаков похмелья, прогнал группу на утренней зарядке и приказал строиться в полной выкладке, со всеми вещами. По приказу начальства нам выдали сухпай на три дня, после чего за нами пришли грузовики, и до железнодорожной станции мы доехали с комфортом, где, подождав пару часов, сели на проходящий на Москву поезд. Поскольку нас было всего два взвода, то нас посадили в пассажирский поезд, выделив два общих вагона. Я с Угловым ехал вместе со своими бойцами, я со своим взводом, а Углов со своим. Единственное послабление для меня с Угловым было то, что мы сходили в вагон-ресторан, а бойцы питались сухпаем, но с горячим чаем из титана. Для бойцов это был настоящий праздник, два дня ничегонеделания. В Москве нас определили в казармы, а меня вызвали в Генеральный штаб. Вот чего я совсем пока не ожидал, так это такого раннего вызова к высокому начальству.

– Товарищ командарм первого ранга, старший лейтенант Скуратов по вашему приказанию прибыл, – доложился я, прибыв в кабинет начальника Генерального штаба СССР, Бориса Михайловича Шапошникова. Тот, внимательно меня осмотрев, наконец произнёс:

– Да, совсем ещё молодой, но похоже, очень перспективный. Лейтенант, ты знаешь, зачем тебя вместе с твоей группой сюда вызвали?

– Показать мою группу высокому начальству?

– И это тоже, командующий Киевским военным округом очень хорошо высказался о том, что вы ему показали. Но это всё чистая теория, мы хотим посмотреть на ваши действия в реальных боевых действиях. Поэтому собирайтесь, покажите свои умения в Испании.

На следующий день, несмотря на то, что тут не было ни полосы препятствий, ни тропы разведчика, ни учебного городка, мы показали приехавшему высокому начальству всё, что только было можно в таких условиях. Даже так высокое начальство осталось очень довольно увиденным, а кроме того, их, конечно, заинтересовали наша амуниция и форма. Сборы продолжились пару недель, в основном это были инструкции по нашему поведению в Испании. Наконец всё закончилось, и мы отправились на поезде в Одессу, откуда уже на пароходе отбыли в Испанию. Честно, не ожидал я, что всё вот так сложится, а с другой стороны – у меня уже своя группа, пускай половина её принадлежит к НКВД, но пока она в моём подчинении. Теперь главное, это в деле показать, на что мы способны, пускай ещё я не всему ребят обучил, но на общем фоне современных армий мои бойцы были лучше всех.

3

Николай Иванович – это Ежов Николай Иванович, в данный момент нарком внутренних дел СССР, предшественник Берии.

4

Подразумевается, что Скуратову присвоят звание капитана, чему соответствовала одна шпала в петлицах.

По прозвищу «Малюта»

Подняться наверх