Читать книгу Ди-Джей - Александр Берник - Страница 3

Инструктаж закончился, и преподаватель, окрылённый предвкушением неминуемого провала ученика на практике, злорадно подтрунивая, повела горемычного в пункт приведения в действие педагогического наказания. Двигалась белобрысая гадина в зарослях травяного леса посредством привидения, просачиваясь сквозь травины, будто их и не было. А вот следом продирающемуся рыжему обезьяну, было не позавидовать.

С трудом проламываясь сквозь заросли, постоянно накалывая голые ступни, поскальзываясь, запинаясь, он неистово матерился как сапожник, даже с плохо ворочающимся языком. При этом успевал отплёвываться от сплошного облака чего-то крылатого и прыгучего, и к тому же нещадно покусывающего его, как лютого и ненавистного врага всего живого.

Кроме того, ему стабильно приходилось огрызаться на постоянные издевательские реплики и нудные нравоучения своей безжалостной наставницы, у которой всю дорогу рот не закрывался.

Началось всё с простецкого и вполне риторического вопроса, мол, «Куда идём мы с Пятачком?», а закончилось её всеобъемлющей лекцией с философски-изуверскими наклонностями.

– Поздравляю, Ди, – торжественно декламировало впереди плывущее красночёлочное привидение, даже не оглядываясь, – сегодня самый великий день в твоей никчёмной жизни. Ты идёшь изучать Изначальную Женщину!

Дима: – Что-то я уже не горю желанием никого изучать. А вот что действительно хочется, так это прибить всех без исключения, начиная с тебя, – мысленно бурчал недовольный ученик, продолжая отплёвываться, отмахиваться и шлёпать себя по всему, до чего дотянется.

– А что ты должен будешь узнать о женщине? – не обращая внимания на его жалкие потуги огрызнуться, тоном ментора продолжала Джей.

Дима: – Ну и что я у них ещё не видел? – недовольно думал замученный обезьян, тут же переключаясь на нецензурную ругань в сторону окружающей среды.

– Всё! – радостно выкрикнула Суккуба, пропустив оскорбления природы мимо перпендикулярно торчавших ушек, – и в первую очередь её особенности анатомии и физиологии.

Дима: – Анатомия с физиологией – понятия общие. Так в умных книжках написано. Учебники называются.

– Дебил, – показательно горестно вздохнула Джей, – Обобщение – это первый и основной источник искажения истины. Не существует двух анатомически и физиологически идентичных особей. Все до одной разные. Они что, для тебя на одно лицо?

Дима: – Ну, на лицо, может быть, и разные.

– А это что, не анатомия, по-твоему? У них разные лица, строение тела. Кстати, анатомия у молоденьких выглядит значительно лучше. Ты не замечал?

«Гадкий подростковый утёнок» развернулась на сто восемьдесят градусов и, плывя сквозь траву спиной вперёд, подёргала свои грудные прыщи за малюсенькие сосочки, при этом сделав такую довольную рожицу, что Диму аж передёрнуло. А Джей, поглаживая те места, где должна была быть талия, изящно переходящая в покатые женские бёдра, и кокетливо шевеля короткими ножками в воздухе, продолжила:

– Они по-разному двигаются, думают и, в конце концов, о разном мечтают. Так вот, чтобы покорить конкретную женщину, тебе требуется знать все эти мелкие, но очень важные особенности каждой индивидуальной самки.

Дима: – Вот ни фига себе. Я что, каждую должен буду таскать в медицинский диагностический центр? Да я же на первой разорюсь к чёртовой матери! Хотя быть ассистентом у гинеколога при этом – я не против.

– Ди. Цель вашей медицины – не дать вам выздороветь, но при этом и не сдохнуть, оставаясь пациентом на все ваши сбережения. Тебе не понадобится это голодное до денег сборище коновалов, способных даже у абсолютно здорового найти весь перечень официально признанных заболеваний. Для этого потребуется только твоё внимание. Внимание и способность анализировать.

Дима: – Любая попытка концентрации внимания ведёт к непреодолимому желанию отвлечься. На собственной шкуре сорок раз проверено.

– Да, к сожалению. Ваш мозг по своей природе – это лень в чистом виде. Он не желает думать и сосредотачиваться на нужном, а хочет только пить, есть, испытывать удовольствие и отдыхать от всего этого. Только я имела в виду внимание несколько в другом ключе. Женщина может простить мужчине всё. Абсолютно всё, Ди. Кроме отсутствия внимания к себе. Ты понял, о чём я?

Дима: – А, ты в этом смысле?

Он тут же прикинул, чем простая концентрация отличается от внимания к женщине. Помусолил эту тему с разных сторон, и в первую очередь с точки зрения понимания её анатомии с физиологией, и пришёл к выводу, что ни хрена не понял, как это работает.

Суккуба, с безразличным видом слушая его интеллектуальный понос, тем не менее, вмешиваться не стала. Только когда он пришёл к неутешительному выводу по поводу своих умственных способностей и, сделав для себя нужные выводы, продолжила.

– Даю новую вводную: внимание к мелочам, концентрируемое в памяти, и внимание, отдаваемое женщине, будет твоей второй задачей научения после освоения собственной эмоциональной составляющей.

Дима: – Да долбануться. Сколько же времени я тут буду обезьянничать, пока во всём этом разберусь?

– А в чём тут разбираться? – взвизгнула Джей уже выведенная из себя нахальством и тупостью ученика, – Весь мир человека зиждется на трёх китах. Первый – это физиологические потребности: дышать, пить, есть, размножаться и так далее. При этом, попискивая, тужиться, стараясь выперндриться перед себе подобными и пролезть в доминанты в общем стаде. Потому что именно доминантность даёт внеочередное право дышать, пить, есть, размножаться и тому подобное. Второй – это беготня в поиске источников для удовлетворения этих физиологических потребностей, по возможности побольше и повкусней, где опять же преобладают доминанты. И третий – сотворение иллюзий с фантазиями по поводу первых двух пунктов. Всё просто.

Тут неожиданно заросли закончились, и они оказались на открытом пространстве с безжалостно вырубленной травой под корень, которая оставила после себя острые пеньки в виде акульих зубов. Джей отплыла в сторону, давая возможность ученику осмотреть перспективу. Увиденное его не обрадовало.

«Зубастое» поле простиралось метров на сто, а в его конце, похоже, из этой же срезанной и связанной жгутами травы, красовалась возведённая рукотворная преграда в два или три роста человека. На стенах импровизированной травяной крепости виднелись фигурки четырёх чёрных обезьян с длинными палками в руках, напоминающих копья. Охрана травяной крепости уставилась в его сторону, насторожено припав к искусственному заграждению, как собаки в охотничьей стойке.

Солнце палило нещадно. Влажность воздуха зашкаливала, уподобляясь парной. Дима, с ног до головы взмокший, облепленный мелкой шелухой от травы, насекомыми и ещё непонятно чем, принялся отряхиваться, чесаться и обтираться, стараясь избавиться от мерзкого налёта флоры и фауны. При этом он не упускал возможности соображать между делом по поводу дальнейших планов бытия, как обычно, задаваясь вопросами «что делать» и «кто виноват».

– Как что делать? – тут же влезло потустороннее создание в его мысленный процесс, – иди, веди переговоры. Напрашивайся в гости. Только учти, если убьют, то вновь вернёмся на поляну, и придётся проделывать весь путь заново.

Дима: – Оба на. Так я типа бессмертный?

– Ты, типа всякий раз не до конца убиваемый, – обрадовала его Джей, – то есть убивать убиваемый, но не полностью. И при этом получающий изумительный спектр незабываемых ощущений по этому поводу.

Дима: – Вот уж спасибо. Что-то как-то резко расхотелось, – но тут же, вспомнив её прежнее запугивание, встрепенулся, – а как же обещанная смерть от старости в облике обезьяны, если не справлюсь?

– К старости, – многозначительно протянула Суккуба, – я тебя просто сотру. Не превращать же прекрасный, девственно чистый мир в помойку такими отходами, как некоторые.

Дима в ответ, стиснув зубы, даже умудрился мысленно промолчать, в очередной раз, уставившись на далёкую преграду, и провокационно подумал:

Дима: – Ну, ты ведь мне вкратце объяснишь их обезьяньи закидоны, чтобы я хотя бы приблизительно понимал, как себя вести. Мне как-то по жизни не приходилось изучать приматов в естественных условиях. Хотя я их и в зоопарке ни разу не видел. Так, только в мониторе компа.

Судя по выражению мордочки Джей, она была крайне удивлена подобной просьбой. Даже несколько секунд корчила рожицы с открытым ртом, видимо, для ответа подбирая литературные слова и отбрасывая нецензурные. Но всё это время вынужденной паузы, похоже, ей удавалось только отбрасывать.

Наконец, красночёлочная наставница закрыла рот с тяжёлым выдохом и начала свой очередной культпросвет:

– Девственность твоих мозгов поражает. Ди, разве ты никогда не интересовался, чем человек отличается от других животных?

Дима: – Умом и сообразительностью, – отшутился мысленно ученик, подражая известной инопланетной птице из древнесоветского мультика.

– С этим у тебя как раз БОЛЬШИЕ проблемы. Человек – единственное животное, самка которого имеет полноценный оргазм. Самкам других животных секс приятен, но и то не всегда, а только когда чешется. Оргазма у них не бывает. Он им не нужен для функции продолжения рода. А у женщины он не только имеется, но и, в отличие от вас, мужланов, выстроен на условных рефлексах, что позволяет женским особям обучаться данной особенности, доводя половое удовольствие до высот совершенства, о которых вам, ошибкам природы, даже мечтать противопоказано.

Дима: – Ну и что это знание мне даёт, кроме понимания, что ты феминистка недоделанная и обезьяна мужененавистная.

– А то, что, научившись самостоятельно получать оргазм без посторонней помощи, она кардинально изменила структуру сообщества приматов, превратив его в нечто похожее на современное человеческое. Там нет единого альфа-самца с гаремом самок и молодняка, ждущего своей очереди, как у всех прочих обезьян. За этой преградой поселение с большим количеством семей разной степени сложности, глава одной из которых верховодит над остальными, имея при себе сторонников и сподвижников в качестве демонстрации силы и авторитета. Эдакий главный доминант поселения. Это почти первобытные люди, только ещё на обезьяньем уровне. Так что хватит тупить и ступай знакомиться. Видишь, сторожа уже извелись от нетерпения утыкать тебя острыми палками.

Дима ещё раз осмотрел травяной бруствер с «пограничниками». Те действительно стали вести себя нервно. Они уже не прижимались к травяному настилу, а возбуждённо скакали, прыгали, махали палками и что-то нечленораздельно вопили. Вероятно, таким образом «приветствовали» местными ругательствами непрошеного гостя, стараясь отогнать неприятеля от своего блокпоста, взяв его на испуг.

Ученик основательно почесался для приличия, и уверенной обезьяньей походкой, вразвалочку, внимательно смотря под ноги, отправился на встречу с далёкими пращурами, которые действительно уже совсем извелись, ожидая своего непутёвого потомка.

Переговоры как-то сразу не задались. Язык мимики и жестов, сопровождающийся невнятным звуковым аккомпанементом, был непонятен обеим сторонам в равной степени. Ещё бы. Такой временной разрыв обособленного существования даже родные языки делает иностранными. Лингвисты не дадут соврать. К тому же сторожа, как один, были жгучими брюнетами, а Дима, как истинный ариец, предстал пред ними породистым шатеном. Какое уж тут родство.

Наконец, кривляние рож с театральной жестикуляцией как-то резко закончилось, и началась дискотека. Вернее, танцы демонстрировал только Дима, а четверо гомо-дебилов, как окрестил этих уродов потомок из будущего, исполняли роль ди-джеев, поочерёдно, а то и одновременно швыряя в него всем, что попадало под руки. Как выяснилось, на стене у хозяев был припасён внушительный арсенал «швырятельных миксов»: палки, камни, фрукты, кости. Господи, чем они в него только не швыряли.

Дима, попрыгав от прилетающих подарков какое-то время, приноровился отправлять «ответки» войдя в раж, приняв данный ритуал за некий «обряд гостеприимства». Первым же камнем зашиб ногу одного. Вторым брошенным предметом оказалась палка, приложившаяся плашмя о волосатую спину другого сторожа, который вместо того, чтобы отпрыгнуть в сторону, просто отвернулся, посчитав, что раз не видит полёт снаряда, значит, спрятался.

Но, к сожалению, на этом Димино веселье закончилось. По всей вероятности, самоотверженные вопли сторожей, наконец, привлекли внимание остальных самцов поселения, поднятых по тревоге для отражения коварного нападения чужеродной армии непрошеных захватчиков. Их высыпало на стену столько, что пришлый агрессор аж опешил от переполненного стадиона фанатов, замерев с очередным метательным снарядом в руке, оказавшимся незнакомым плодом с плотной кожурой.

Всё то время, что шли переговоры и выполнялись ритуальные приветственные протоколы, Джей, как сумасшедшая визжала от удовольствия, находясь в состоянии патологического азарта, изображая махрового спартаковского болельщика, только без пиротехники и омоновского садомазохизма. Она, кажется, даже умудрилась свои ангельские голосовые связки сорвать. Вот как орала около спортивные и совсем неспортивные «кричалки».

Рыжий обезьян замер и расслабился, понимая, что бежать назад не имеет никакого смысла, так как, похоронив его тут, он и без всякого бега с препятствиями окажется на первоначальной поляне. Так что чего лишний раз ноги колоть, потеть и пачкаться. К тому же, новоиспечённый ученик неожиданно вспомнил об обязанности быть «ведущим», а не «ведомым», и, похвалив себя за это, широко улыбнулся, раскинув руки в стороны, подобно звезде эстрады, приветствуя всю эту ораву с кольями. Как ни странно, но это подействовало на публику положительно, судя по волне фанатской радости, прокатившейся по их рядам.

– Э, – крикнул ему какой-то более крупный самец, несколько отличавшийся от остальных перекормленным животом внушительных габаритов, и при этом сделал вполне понятный жест рукой, как бы подзывая.

Диму уговаривать долго не пришлось, и он, выбросив незнакомый фрукт и отряхнув ладони, ибо с детства был воспитан не подбирать с земли непонятно что и тем более не тащить «всяку каку» в рот, спокойным шагом направился к вождю, как он его для себя определил.

Подойдя вплотную к стене, остановился, задирая голову. Вождь повторил жест, чем-то напоминающий «айда ко мне». Гость легко вскарабкался наверх и тут же, получив дубиной по башке, потерял сознание. Вот вам, Димочка, и радушная встреча предков, явно по тёщиной линии.

Очнулся он ни то от струи воды, прилетевшей в лицо, ни то от коллективного плевка, ибо, с трудом разлепив глаза, увидел перед собой кучу весёлых рож с малой порослью волосяного покрова на них, оттого, считай, почти безволосых. Чему эти морды радовались – не понятно. Похоже, полуобезьянки были довольны, что шоу не закончилось. И раз объект развлечений ещё жив, то обязательно ожидается продолжение.

Он оказался к чему-то привязанный, притом по стойке смирно. Свободной от привязи оставалась только голова. Похлопав глазками, Дима осмотрелся. Судя по грудным «отвислостям», перед ним стояла куча разнокалиберных самок разной степени потасканности, разглядывающие его с нескрываемым любопытством.

Среди этой радостной своры пленник заметил уже ненавистную, вездесущую Джей. Она отчего-то лыбилась больше остальных, что сразу не понравилось рыжему. Но не успел он мысленно высказать, всё что думает по поводу её образовательных стандартов, как одна из самок с грудями в виде ушей спаниеля, резко подскочила и, выдернув из его тела пучок волосинок, отпрянула обратно, внимательно разглядывая, обнюхивая и пробуя на вкус приобретённый трофей.

Пример оказался заразителен. Его принялись ощипывать, как курицу перед варкой в супе. Даже Джей, сволочь, не упустила возможности поиздеваться над беспомощным, подключившись к процессу его без наркозной эпиляции. Дима, ни то, не выдержав боли, ни то, сильно обидевшись на оказанное «звёздное» внимание, истерично заверещал что было мочи, и задёргался в эпилептическом припадке, словно на электрическом стуле. Вернее, на столбе.

Отстали. Принялись недовольно «перегукиваться».

Дима: – Джей, сволочь! Ты за меня или за них? – накинулся он на красночёлочную наставницу, при этом мыча и выпучивая глаза, словно бык с отдавленными яичками, – они же меня сейчас в супе сварят. Что это за образовательный процесс такой, мать твою?

– Заткнись, «ведомый», – резко став злой рявкнула на него Суккуба, – опять эмоциями обделался! Ну-ка соберись, тряпка. Это не кухня с кулинарией, а твои смотрины. И оттого, как ты себя покажешь на этой выставке эксклюзива, будет зависеть твоё будущее. Вспоминай основной половой закон, дебил. Ты им пока не нравишься.

Дима: – А пошли бы они все в жопу волосатую, – отреагировал ученик на её обвинения, но уже в спокойном, собранном состоянии «ведущего», а не «ведомого».

Как выяснилось, непонятный рыжий обезьян действительно не понравился местным женщинам. Одна за другой экзаменаторши стали отходить к основной массе, стоявшей сплошной стеной за их спинами. Каждая при этом считавшая, видимо, за «обязаловку» выдать выставленному экземпляру свою оценку, недвусмысленной мимикой, презрительными возгласами и уничижительными жестами, все как одна указывая на недопустимую величину его мужского достоинства, что было понятно даже без сурдопереводчика.

Разошлись все, кроме одной. Той самой кошёлки с отвисшими плоскими грудями, показавшей пример в ощипывании. Она, выпятив волосатое пузо, задумчиво почёсывалась, смотря в землю и нервно жуя нижнюю губу. Как показалось пленнику, самка обстоятельно обдумывала явно нехорошие мысли относительно его персоны. И, наконец, придя к решению, махнула рукой, уставилась на жертву долгим злым взглядом, перестав жевать собственную плоть, сжав губы с силой слесарных тисков.

Он тут же понял подоплёку её решения. Эта самка его выбрала. Но судя по всему не из жалости к горемыке, а от собственной безысходности, видимо поняв, что большего ей в жизни уже ничего ни светит. Когда ещё попадётся бесхозный самец. Пускай он и уродец с недоразвитым органом, но всё же хоть какая-никакая отдушина в одиночестве. Кроме того, пленённый самец буквально почувствовал, что эта самка устала жить никому не нужная, и с его приобретением намеревалась зажить как все. Это столь явно читалось на сморщившейся морде страхолюдины, что Диме даже слова не понадобились.

Рыжий обезьян лихорадочно завертел головой в поисках белобрысой сволочи устроившей подставу и, обнаружив Джей в состоянии полного умиления, будто она «мимишных котеек» в Интернете разглядывает, мысленно завопил, чуть не плача.

Дима: – Не хочу я её!

– Пф, – презрительно фыркнула красночёлочная невидимка, – Ди, а тебя тут кто спрашивал? Радуйся, что хоть эта тебя выбрала, а то просто бы выгнали или пустили на мясо. А так ты, считай, прошёл вступительный тест. Правда, еле-еле на последнем издыхании. У тебя появилась возможность начать познавание окружающего мира Изначальных Женщин.

Дима встрепенулся, собираясь негодующе возразить, но не успел. Женская особь уверенно шагнула к нему и присосалась разжёванными губами, затыкая его рот, а вместе с ним и мыслительный процесс.

Сделала она это с такой киношной страстью, что голова избранника звонко брякнула затылком о то, к чему был привязан, отчего поцелуй оказался незабываемым, с искрами в глазах.

Все зрители радостно возликовали и принялись возбуждённо о чём-то друг с другом «уукаться». Дима с какой-то ясной обречённостью подумал, что шоу с ним только начинается и, собрав последние моральные силы в кулак, приготовился терпеть дальнейшие издевательства.

Но, как оказалось, на этом бесплатный аттракцион закончился, и зрители начали рассасываться. А женщина с отвисшими грудями принялась нарочито медленно развязывать травяные верёвки зубами, освобождая приобретённого избранника.

Как только она закончила торжественный ритуал «освобождения от пут прошлой жизни», во время которого, то и дело томно заглядывала ему в глаза, женская особь местного развода мёртвой хваткой вцепилась в его запястье и в прямом смысле слова потащила молодого самца в своё логово создавать полноценную семью.

Диму только одно порадовало во всей этой кутерьме, что до ритуала бракосочетания эти гомо-дебилы ещё не додумались. Ему только обезьяньей свадьбы не хватало для полного счастья с волосатым тамадой. Вот где было бы наказание, так наказание.

Когда обезьянья моромойка дотащила его до своей норы, выкопанной в склоне земляного холма, где «молодожёны», наконец, уединились, белобрысая вездесущая бестия не в счёт, началось обстоятельное знакомство друг с другом. Хозяйка землянки усадила приобретённого самца в самый дальний закуток на травяную подстилку, видимо, служившую ей постелью, а сама, загородив выход, чтобы не сбежал раньше времени, представилась:

– Аф, – торжественно произнесла она, тыкая себя пальцем между грудных «ушей» и смотря на него с такой вопросительной мимикой, что переводчика не требовалось.

– Ди, – еле справившись с языком, представился новоиспечённый муженёк, тоже тыкая в себя пальцем.

Жёнушка задумалась, шевеля беззвучно челюстью, пытаясь воспроизвести первый согласный звук его имени. И, несколько раз опробовав произношение, громко и отчётливо выдала:

– Ди.

Радости её не было придела. Она ещё с минуту тыкала пальцем поочерёдно то в себя, то в него, на все лады повторяя своё и его имя, как бы боясь забыть и оттого заучивая наизусть, чтоб от зубов отскакивало.

Диму позабавила эта эмоциональная тётка своей неподкупной непосредственностью. Было в её простецкой весёлости что-то заразное, и уже через минуту общения он был откровенно рад знакомству, по-иному взглянув на супружницу.

В сумраке земляной норы самка показалась ему не такой уж и старой. Он даже мысленно поинтересовался у Джей, сидевшей в сторонке, о её возрасте. И когда узнал, что ей ещё и тридцати нет, несказанно удивился и даже где-то обрадовался.

После голосового знакомства с тыканьем пальцев, началось тактильное ознакомление. Аф застенчиво пододвинулась вплотную и принялась гладить, щупать и чесать, освобождая его волосяной покров от частичек мусора. А поймав какую-то мелкую живность, тут же её съела, смачно причмокнув и расплываясь в умилении.

Диму подобная выходка не обескуражила, ибо ему было не до оценок огрехов в её воспитании, так как он с любопытством сам её ощупывал, трогал и мял мнущиеся части тела. Это неожиданно возбудило, и Аф заметив изменения, даже не думая скрывать эмоций всем видом показала, что непомерно удивлена его органом размножения, который, вместо того чтобы просто подняться, ещё и значительно увеличился в размерах. Похоже, у местных самцов такая анатомическая особенность не встречалась.

Самка, недолго думая, ловко поднырнула под него, раздвигая ноги и предлагая себя для более тесного знакомства. Самец был не против. Первая брачная ночь средь бела дня пролетела как пуля, закончившись быстрей, чем началась.

Дима: – Перевозбудился, – подумал горе муженёк, и ему стало нестерпимо стыдно.

Он тут же вспомнил Ольгу, и к позору добавилась лютая ненависть к своей никчёмности. Возбуждение как сквозняком сдуло. Рыжий обезьян отринул от самки и, смотря в её довольную морду забился в уголок, собираясь немножко пореветь. Но непутёвого любовника тут же взяли в клещи. С одной стороны, Аф, нежно пристроившись с бока, поглаживая и успокаивая неопытного самца, а с другой больно ткнула под рёбра Джей, с раздражением зашипев на ученика:

– Ди, знаешь, в чём твоя проблема?

Дима: – В чём? – тут же встрепенулся оплошавший любовник, почувствовав, что, может быть, наконец, узнает что-то такое, что поможет горемычному стать настоящим самцом, а не его пародией, кем считал себя в процессе самобичевания.

– В твоей безмозглой башке! – рявкнула Суккуба ему прямо в ухо, отчего Дима аж дёрнулся, и Аф, не поняв его реакции, тут же увеличила темп успокоительного поглаживания, – Ты о чём думаешь, когда частью своего тела находишься в партнёрше? – принялась распекать его училка.

Дима: – Об этой части и думаю, – зло огрызнулся ученик про себя.

– Дебил, – не менее зло констатировала Джей, – ты знаешь, кто такой импотент?

Дима: – Знаю. Тот, кто хочет, но не может. Я не импотент. Даже скорее наоборот – антиимпотент.

– Ты – импотент. Самый настоящий, в простонародном смысле этого слова. Вообще-то истинная импотенция и биологическая жизнь вещи несовместимые. При наличии истиной импотенции у мужчины наступает смерть, что называется, от старости. А вот мнимая импотенция, которой ты страдаешь, коренится не в системе деторождения, а в твоей бестолковой башке. Тебя что, возбуждает разглядывание собственной письки?

Дима призадумался, бросив взгляд на свой завядший отросток.

Дима: – Нет, конечно. Меня возбуждает разглядывание её письки.

– Так какого лысого ты, вместо того чтобы продолжать возбуждаться женщиной во время полового акта, переключаешься на собственные гениталии! Да ещё и вспоминая свою бывшую! Тебя что, ненавистная воображаемая Оля возбуждает больше, чем реальная женщина?

Рыжий обезьян, погладив чернявую головку новой супружницы, пристроившейся на его плече, уставился на белобрысую и раздражённо подумал:

Дима: – Я её во время секса не вспоминал. Я о ней вспомнил после. Потому что понял, что опять облажался. Я во что бы то ни стало, старался не кончить… – тут он замешкался, после чего стыдливо выдал заключение, – поэтому и кончил…

– Наконец-то дошло до идиота! – возликовала Джей, – Совершая соитие, ты вообще не имеешь права думать о себе и тем более о злополучном отростке. Только о партнёрше и ни о чём другом. Ты должен научиться чувствовать ЕЁ, дебил, а не себя. Твой разум не имеет права касаться собственного тела. Он обязан покинуть твою тупую башку, влиться в эмоции партнёрши и чувствовать то, что чувствует она. Давай, пробуем ещё раз.

Дима: – Как ещё раз? – не на шутку перепугался ученик, полагая, что во второй раз точно уже ничего не получится.

– КАком, – грозно рявкнула наставница, помахивая непонятно откуда взявшейся в её руке указкой, – выгоняй остатки рассудка из своей ленивой башки и для начала просто прилепи его на тело партнёрши. Даже можешь его засунуть ей куда-нибудь. И помни, – тут голос Джей погрубел, что указывало на закладку в Димин мозг очередной незабываемой истины, – Воспитанный мужчина может позволить себе абсолютно всё, чему имеет меру дозволенного. Женщина допускает делать с собой только то, что повлечёт для неё исключительно положительные эмоции.

И, перейдя на обычное нудное пустословие, закончила:

–Так что вперёд на изучение, бездарность. И на тебе, мой подарок на свадьбу.

С этими словами она с размаха врезала ученику подзатыльник, от которого голова рыжего обезьяна смачно клюнула подбородком в грудь. Аф аж вздрогнула от неожиданности, но не отстранилась, а замерев, напугано уставилась на вновь приобретённого самца с подозрением: «А не болен ли ты, любезный?».

Дима встряхнул головой, разгоняя помутнение перед глазами, и постарался собраться с мыслями, пропустив в памяти подзатыльник и соображая, как ему «выгнать» из себя разум и «прилепить» его на супругу. Как это вообще можно сделать?

– «Ведущий», – тихо напомнила ему Джей.

– Ах, да. «Я – ведущий». «Я – ведущий».

– Переключи на неё внимание, – тут же подсказала Суккуба.

– Не мешай. Отвлекаешь.

Тем ни менее, совету белобрысой бестии последовал, постаравшись полностью переключить внимание на самку… и офигел. Он с удивительной ясностью почувствовал весь разброд и шатания эмоционального шторма Аф, разразившегося в её обезьяньей голове. Притом, чётко понимая, что это не его, а её эмоции. Испуг и не понимание. Озабоченность и до сих пор не угасшее половое возбуждение, поймав которое, Дима сам стал возбуждаться.

Та непонимающе хлопала глазками, но оказывать сопротивления даже не подумала. Она послушно легла на спину, подчиняясь его мягкому, но решительному напору, с любопытством следя за разглядывающим её тело муженьком, который к тому же принялся ласкать нежными прикосновениями.

Её не разрядившееся возбуждение резко стало набирать обороты по новой, и рука сама устремилась к клитору, собираясь помочь себе в удовлетворении. Но рыжий, проследив намерение самки и реально ощущая её подъём вожделения, решительно взял инициативу в свои руки. Да как взял! Аф аж невольно застонала от удовольствия. И когда стало совсем невтерпёж, настойчиво потянула самца на себя, умоляющим взглядом требуя естественного совокупления.

На этот раз Дима, во что бы то ни стало, старался не переключать внимания с эмоций партнёрши на себя. И у него хоть и коряво, хоть и скачками, но получилось! А когда его обезьянья супруга забилась в оргазме, он буквально утонул в эмоциональном шквале удовольствия партнёрши, полностью умудрившись отключиться от окружения.

Такого качественного секса у Димы не было никогда в жизни! Он даже сам не понял, как кончил, и кончил ли, так как напряжение в детородном органе не спадало. Только поймав себя на собственной эрекции, торчок разом обмяк, лишний раз доказывая правоту Суккубы о недопустимости в этом деле оказывать внимание самому себе.

Дима был доволен и, валяясь с закрытыми глазами между двумя представительницами противоположного пола: истиной и аватаром, счастливо улыбался, ни о чём не думая.

Аф, пристроившись у него на груди, тоже была довольна приобретённым самцом, вернее довольная своим решением подобрать это никому не нужное недоразумение. И то, что заморыш оказался ни тем, чем выглядел изначально, её несказанно радовало. Она мечтала о будущей нормальной жизни, как у всех. Даже задумалась о потомстве от него, чего Аф была лишена долгие годы. А так хотелось.

Джей, развалившись по другую руку от рыжего и закинув ногу на ногу, расслабленно ей покачивала. Ученик оказался ни таким бестолковым, каким старался выглядеть, и это внушало некоторые надежды, что долго она с ним тут не задержится, выстраивая в своей пакостной головке на этот «половой насос» далеко идущие планы.