Читать книгу Конус Морзе - Александр Брыксенков - Страница 8

Памятник Т. Г. Шевченку на одноимённой площади

Из кузницы привезли партию быстрорежущих токарных резцов. Народ их быстро расхватал. Больше всех захапал расточник Никола. Лешке не досталось ничего. Он в момент поступления резцов базарил в ОТК, доказывая соответствие выточенных им втулок чертежу.

Любка-контролер была красивой девушкой, фигуристой. Поэтому Лешке нравилось с ней пререкаться. К своему станку он спешил не очень

Быстрорежущий резец – это добрый инструмент, он каждому нужен. Обделенный Лёшка решил выклянчать пару другую быстрорезов у запасливого расточника.

Никола заканчивал обработку крупного корпуса передней бабки. Осталось сделать последний проход. Осталось снять последние пять соток с отверстия, предназначенного для установки в нём большого подшипника.

Нониус поперечной подачи

Никола выбрал на нониусе эти пять соток и запустил станок. Вот тут-то к нему и подошел Лешка:

– Никола, дай парочку быстрорезов. Говорят, ты их много отхватил.

– Отвали. Знаешь же мудрость: «Что хохлу попало, то пропало».

– Да на хрена тебе так много?

– Запас карман не тяготит.

Никола был родом из маленького украинского города Пологи. Поскольку в Пологах не было ни Эрмитажа, ни Оружейной палаты, а гордится чем-то хотелось, то Никола во всю гордился тем, что Жемчужина, жена Молотова, тоже была родом из Полог. А еще Никола гордился Тарасом Шевченко. Литографический портрет Кобзаря был приклеен к внутренней стороне дверцы, что закрывала его инструментальную тумбочку.

Лёшка удивлялся дифирамбам, овевавшим личность Шевченко. Недавно в ШРМ девятиклассники проходили поэзию Шевченко. Лёшке стихи Тараса Григорьевича не понравились. По его мнению стихи эти были вовсе и не стихи, а так, простенькие вирши. Но с другой стороны не зря же крупные петербургские литераторы пришли проводить поэта в последний путь. И Ф. Достоквский, и Н. Некрасов, и М. Салтыков-Щедрин, и Н. Чернышевский. Видать что-то в этом Кобзаре было, видать чего-то в этом вопросе Лёшка не дотягивал.

Из-за резцов оба токаря разругались, рассобачились, помахались руками, но драться не стали. Завершая «дискуссию», Лешка заверил оппонента:

– На твою хохляцкую мудрость, гражданин хороший, отвечу русской мудростью:

«На хитрую жопу есть болт с червячной резьбой».

– На что намекаешь?!_

– Да, так. Вообще.

Вдруг лицо Николы исказилось и он завопил:

– А-а-а!!! Сука! Отливку запорол! Из-за тебя!

Токарно-расточной станок работает по такому же принципу, что и токарно-винторезный. Только у последнего вращается деталь, а резец совершает поступательное движение, у расточного же станка наоборот – вращается резец, а крупная деталь, закреплённая на столе, совершает поступательное движение.

Работа на расточном станке не сложная: знай растачивай отверстия, но ответственная, требующая внимания. Потому как – одно дело запороть какой -нибудь фланец (взял новую болванку да выточил фланец вновь), ио совсем другое дело запороть большую отливку или поковку. В этом случае с виновника сдерут приличный штраф.

Скорее всего, во время «дискуссии» кто-то из оппонентов задел рукоятку подачи и сбил резец, который, пока Лешка с Николой ссорились, снял с отверстия не какие-то там сотки, а целых два миллиметра. Кошмар!

Лёшка некоторое время слушал изрыгание мата из уст Николы, а потом одернул его:

– Хватит ахать да материться. Давай исправлять ошибку.

– Как!?

– Просто. У тебя в отверстии не вал будет вращаться?

– Нет. Будет подшипник стоять.

– Ну, тогда слушай. Сними с отверстия еше 10 миллиметров, а я выточу кольцо под чертежный размер. И всё! Запрессуем мы это колечко в отверстие и все будет в лучшем виде. Халтуры никто не заметит, а качество детали не ухудшится.

Вечерком, когда мастера ушли, токаря провернули эту операцию. После запрессовки кольца Никола, для надёжности, закернил его, разок прошелся резцом по торцу отливки и всё, и полный порядок.

Никола отомкнул тумбочку извлек из неё три резца и с улыбкой вручил Лешки:

– Держи. Долг платежом красен.

– Что-то мы сегодня всё пословицами калякаем.

– Можно и не пословицами. Можно и в растяжку поговорить.

– Это идея!

И отправились приятели в пивную.

Это очень здорово после рабочего дня, усталыми, голодными, устроится за столом в шумном зале, где половина посетителей – знакомые. Где вовсю идут споры и оцениваются шансы «Зенита» в предстоящей встрече со «Спартаком» (тогда ещё играли в футбол). Устроится и опрокинуть соточку, а затем начать расправляться с горячими, толстыми сардельками, запивая их жигулёвским. Что? расправились и не добрали? А, кто вам мешает сделать второй заказ?

Наверное, наши халтурщики так и поступили. Когда они вышли из пивной, то обнялись и двинулись в сторону Промки, базлая на весь Кпровский:

– Реве та стогне Днипр широкий…

Теперь такого представления быть не может, а все потому, что выбросили на свалку умный лозунг: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», заменив его какими-то агрессивными кричалками типа: «Москаляку на гиляку!»

В советские-то времена русские и украинцы были (или считались) братьями. Но потом украинского брата поразил коварный вирус и украинцы сказали: «Нет! Мы не братья. Мы от великих укров, а русские – это голодранцы-кацапы от угро-финнов».

Пусть будет так. Но есть вопрос: «Если украинцы такие благородные. то почему они подпали под влияние галицких, у которых и вера, и песни. и одежда, и говор совершенно отличны о украинских стандартов?»

Это очень хорошо, что украинцы отошли от русских, что мы теперь не братья. Действительно, иметь таких родственников как-то и неудобно.

Даже Польша, совершенно беспринципная в вопросах русофобии, и та стала дистанцироваться от Украины.

Что же касается Шевченко, то в разные периоды отношение к нему было разное.

В сталинские-то времена Тараса Григорьевича чтили. Превозносили. Повсеместно его именем назывались улицы, площади, колхозы, театры, ВУЗы, железнодорожные станции и даже города. Устанавливались памятники. Его стихи переводились на все языки народов СССР. Общий тираж «Кобзаря» перевалил за 8 миллионов.

После сталинского барабанного боя уже в наше время нудно загнусили либеральные дуделки: « Шевченко был пьяница и непорядочный человек, его стихи, подправленные опытными литераторами, не выше среднего уровня».

Тем не менее, украинские националисты подняли образ Тараса как хоругвь, как символ борьбы с кацапами, москалями, ватниками.

Хотя Тарас вовсе не был русофобом. Он писал: «Нехай житом-пшеницею, як золотом покрита, не розмежованою останеться навіки од моря і до моря слов’янська земля».

Наверное укры воспринимают эти слова как наказ Шевченки, чтобы от моря и до моря была сплошная Украина.