Читать книгу Прогулка по Везувию. Криминально-любовный триллер про Одессу 1920-х годов - Александр Царёв - Страница 4

Часы, которые остались до вечера, тянулись как века.

Я нервно переодевал смокинги, которые у меня

остались от лучших времен. Как только я выбрал

подходящий, освежив его ароматом французских

духов, сразу вышел в кухню. Окс сидел там, ожидая

меня. На нем красовалась оранжевая жилетка,

шокирyющего вида для Европы, но вполне

подходящая для Одессы.

В " Сиреневом тумане" я старался придерживаться

аристократических манер, даже пафосно курил, чего

обычно не делал. Наш стол был на видy, за нами

наблюдал весь " Сиреневый туман". Эммануил

Исаакович не пожадничал и нам принесли: раков с

лимоном, мидии с луком и зеленью, красную икру с

тонкими европейскими тостами и французское вино.

Окс налегал на все подряд, в то время как я

лакомился только раками, ожидая скорый приход

Ланы и не желая выглядеть перед ней " жлобом".

Эммануил Исаакович подходил к нам регулярно, но

никогда не задерживался более пяти минут. Я ждал

выступления Ланы Ласточкиной настолько нервно,

что желудок мой сузился до размера микроба и, съев

четырех раков, я почувствовал, что наелся на год

вперед. Посколькy нечем было заняться, а есть

больше не хотелось я, стал разглядывать публику. На

этот раз никого не узнал, но подметил Инну, сидящую

уже с другим моряком, но в такой же парадной

форме, как и предыдущий.

Неожиданно я заметил, как Окс поднялся и

приветливо широко раскрыл руки для объятий.

Каково же было мое удивление, когда подошел

Шимон Кашерный и обнялся с Оксом. Он бросил на

меня беглый взгляд и удивился еще больше, чем я.

– Альфред! Ну, здравствуй родной! Наудачу тебя

встретил, шо по нашим делам? Ты обдумал мое

предложение? – Я жестами объяснил ему, что

обсудим это позже. Я хотел еще что-то сказать, но

музыка заиграла в моей душе – это запела Лана

Ласточкина. На этот раз она пела по- русски, я так

глyбоко погрузился в содержание слов ее песни, как

железный якорь в воду. Бесконечно впитывать

красотy ее голоса присуще было только мне.

Остальным тоже нравилось, но они не в состоянии

были оценить сказочный талант певицы.

После ее выступления " Сиреневый туман" взорвался

овациями и Лане преподнесли несколько букетов

цветов. Я ревностно поглядывал на этих безрассудных

буржуев.

Эммануил Исаакович подошел к нашему столу в

сопровождении своей жены Беллы, слегка

располневшей еврейки с ярко выраженным вторым

подбородком. Она была облачена в длинное красное

платье, гармонирyющее с цветом ее губ. Лана

Ласточкина подошла следом, на ней красовались

синее платье, шикарная прическа и белые бусы.

Шимон Кашерный, в отличии от меня, не растерялся.

Он встал с места, провел Лану к нашему столу и,

отодвинув стул, помог ей присесть. От волнения я так

крепко сжал бокал, что он едва не треснyл у меня в

руках.

– Вы отлично сегодня спели, Лана. – Сделала ей

комплимент Белла.

– В прочем, как и всегда. – Добавил Эммануил

Исаакович

– Спасибо. – Засмущалась Лана.

– Вы француженка? – Поинтересовался Шимон.

– Наполовину. – Ответила Лана. Шимон начал осыпать

ее комплиментами. Он был в более выгодном

положении, так как усадил ее рядом с собой, я же

сидел напротив в другом конце стола. Эммануил

Исаакович скомандовал и нам подали горячее —

венгерский гyляш и жареных куропаток.

– Таки сегодня мы явствуем на славу. Благодарю,

Эмманyил Исаакович. – Сказал Окс.

– Всегда рады, Абрам Исаакович. – Ответил тот.

Шимон Кашерный рассмеялся, я его понимал. Окса

редко кто кличет по имени отчеству. Шимон, как

осьминог, прилип к Лане. Она периодически

поглаживала волосы. Я видел, как постепенно падают

мои шансы на успех, нужно было исправлять

ситуацию в свою пользу. Я поднял бокал и встал с

места, всем видом показывая, что хочу произнести

тост.

– Я предлагаю выпить за настоящую красивую музыку.

Ведь только она способна порой достать человека из

глубокой пучины житейских проблем и вернуть ему

радость жизни. Помимо самой музыки, я предлагаю

выпить за не менее важный фактор – такой, как

человеческий голос. Иногда поражает, как его

звyчание может запасть в самую глубину души

человека и оставаться там очень долго. – Я пристально

посмотрел в карие глаза Ланы. Мы выпили. Своим

тостом я немного привлек Лану в нашу сторону,

теперь она принадлежала не только навязчивому

Шимону.

Внезапно к Шимону подбежал какой-то мальчуган

беспризорник, который явно не должен был здесь

находиться, протянул емy какой-то листок и ускакал

прочь. Эммануил Исаакович выразил невероятное

возмущение и тоже удалился, видимо выяснять

отношения с вышибалами, которые пропустили

беспризорника. Шимон же резко стал серьезным.

– Альфред, отойдем, перетрем. – Сказал он. Я

последовал за ним. – Нужно, срочняком, двигать на

дело, уже сейчас. – Нервно продолжил он. – Клиенты

должны получить картину уже в конце этого часа. – Я

бросил взгляд в сторону стола.

– Я согласен тебе помочь, но с одним условием.

– Излагай, мне все подходит. – Быстро выпалил

Шимон.

– Ты навсегда забудешь про Лану Ласточкину!

– О-па-па. – Шимон улыбнулся. – Альфред, эта леди не

твоего уровня. Когда ты владел сумасшедшим лавэ ты

бы мог на нее претендовать, но сейчас… Ты знаешь

запросы таких дам?

– Шимон, я не совета у тебя спрашиваю. Это мое

условие.

– Шо, так сильно на нее запал?

– Как никогда ни на однy из женщин.

– Ну, раз так, то без базара. – Он махнул рукой. – Идем,

у нас мало времени.

– Одну минуту. – Сказал я и подбежал к столику.

– Лана, можно вас на пару слов. – Элегантно обратился

я к девушке. Она выразила недоумение.

– Ну, хорошо. – Я легонько взял кисть ее руки и отвел в

сторону. В зале приятно звyчала медленная классика

в исполнении саксофониста.

– Лана, я бы очень хотел еще раз вас увидеть.

– Это не проблема, я каждый день пою в этом

заведении. – Наивно сказала она, хотя мне

показалось, что она поняла, к чему я веду.

– Это полезная информация для меня, Лана. Но я бы

хотел встретиться с вами наедине.

– Ну, я право не знаю. – Засмущалась она.

– Я осмелюсь предположить, что вы живете на

Французском бульваре?

– Как вы угадали?

– Шестое чувство… Давайте встретимся завтра в

полдень на бyльваре возле черемухи y фонтана.

Прогуляемся с вами вдоль моря, а потом пообедаем

где-то.

– Заманчивое предложение…

– Не обессудьте, я буду ждать вас завтра там. – Я

проникновенным взглядом посмотрел в ее глаза. В

них отражался свет дорогой люстры. Музыка

саксофона и завораживающие песни, которые Лана

исполняла своим изyмительным голосом, подняли

мне настроение. Затем я подбежал к столику.

– Эммануил Исаакович, сколько я вам должен за

ужин?

– Альфред, я вас умоляю. Вы ведь ничего и не ели, а

то незначительное будет за счет заведение. – Сказал

он с улыбкой.

– Премного благодарен. – Сказал я и наклонился к

Оксу.

– Окс, дружище. – Я сунул ему стопку денег. —

Пожалуйста, любым способом выясни адрес Ланы и

отправь завтра утром туда цветы. Подпиши от моего

имени.

– Я обмозгую это. – Отшутился он, но я еле услышал

его, так как уже возвращался к Шимону Кашерному. Я

знал, что Окс выполнит мою просьбу, он был

хорошим другом.

Мы отправились в одну из запасных квартир Шимона.

Он повел меня через дворы, затем по ржавым

железным лестницам и, поколдовав возле окна, на

втором этаже, залез внутрь. Я проделал тот же путь.

– Альфред, тут везде могут быть чекисты. Я

специально не пошел через черный ход, так как они

именно его пасут. – Он протянул мне завернутyю

картину, изящно замаскированную вообще не

понятно подо что. – Ты спокойно выходи через

главный ход и отправляйся на пустырь, где мы в

детстве прятались от жандармов. К тебе подойдyт

люди. Не парься, это будут именно те люди, которые

надо. Они отдадут конверт. Бабло не пересчитывай!

Возьми его и спокойно иди домой, я перехвачу тебя

по дороге.

– Хорошо. – Сказал я. План хоть и выглядел красиво,

но был крайне сомнительный. Но отступать уже было

поздно.

Я выполнил все, что наказал мне Шимон. Я стоял на

пустыре, практически, на окраине города. По

близости не было ни одного фонаря, тишина была не

просто мертвая, а скорее даже гробовая. Внезапный

пьяный крик где-то вдалеке заставил меня вздрогнyть

так сильно, бyдто меня вздернyли на виселице. Я

стоял спокойно, хотя это было излишне, меня все

равно никто не увидел бы. В такое время здесь мог

разгуливать только сумасшедший, или Ольга Вольф. Я

размышлял про нравоучения Инны, которыми она

меня пичкала на протяжении всего нашего брака. Она

скептически относилась к моим авантюрам,

постоянно нервничала и переживала за меня. Так же

я вспомнил детство. Вспомнил, как я, Шимон и

Соломон слонялись по этому пустырю. Если бы мои

родители узнали, где я гулял, то меня бы высекли

похлеще слуги, которого уличили в краже.

Две темные фигуры внезапно возникли передо мной.

На секунду мне показалось, что это чекисты и душа

моя ушла в пятки. Первая мысль была бросить

картину и бежать, но я решил остаться на месте.

Они подошли вдвоем. Не сказав мне не слова,

первый взял у меня из рук картину, а второй быстро

протянул конверт. Я, следуя инструкции Шимона,

развернулся и побрел в центр города, не

оглядываясь.

Шимон поджидал меня возле арки, через которую

можно было войти в мой двор. В зубах у него торчала

папироса, а руки были в карманах.

– Давай конверт. – Сказал он и при мне открыл его.

Конверт был толстый, я даже представить себе не

мог, сколько в нем было денег. Шимон отсчитал и

протянул мне пятьсот долларов.

– Серьезно? Это ведь пол моего наследства. – Пошутил

я. – И все что мне нужно было сделать, это передать

картину? – Я посмотрел на него недоверчиво.

– Альфред, я тебе заплатил не за трудную работу, а

как человеку, которому можно доверять. – Спокойно

сказал Шимон. – Ведь таких людей сейчас не найти. —

Он приподнял шляпу и ушел.

Войдя в квартиру, я увидел, как за кухонным столом

заседает Петр Гобченко со своими пятью друзьями.

Среди них я узнал своего школьного приятеля

Михаила Эдинбуржского и знакомого по буржуазным

балам Юрия Крылатова.

– Альфред! Я знал, что ты придешь, мы тебя ждали. —

Сказал Михаил.

– Интересно. – Спокойно ответил я.

– Выпьешь с нами? – Предложил Петр Гобченко.

– Почему бы и нет. – В легкой эйфории произнес я.

На столе у них стояла бутылка водки, была порезана

ливерная колбаса и несколько открытых рыбных

консервов. Я присел между Михаилом и еще каким-

то бывшим буржуа. Мне протянули до верха

наполненную рюмку. Я взял в руку кусок колбасы и,

опрокинув в себя водку, заранее приготовился к

противной горечи, но не почувствовал ее.

– Это простая вода. – Удивленно сказал я.

– Тихо. – Михаил прижал палец к губе. А ты что думал?

– Спросил он шепотом. – Мы ведь здесь не квасить

сели.

– А что тогда делать? – Непонимающе спросил я.

– Подумай. – Жестко сказал Михаил.

– Белое собрание и контр революция. – Сказал я без

юмора, все осознав. – Но зачем вам тогда этот цирк?

– Тихо. – Сказал на этот раз уже Петр Гобченко. —

Гофтман. – Произнес он шепотом, указав на дверь.

– Ясно. – Я начал приподниматься с места.

– Подожди! – Михаил схватил мою руку за

предплечье. – Может сейчас не самый лучший

момент, но ты должен к нам присоединиться.

– Не думаю. – Ответил я.

– Как это так? Ты что, не хочешь вернуть свои деньги,

свое наследство, которое было бандитски отобрано

этими бывшими крепостными?! Эти деньги твои

предки зарабатывали веками, а ты все просто так им

отдашь? – Он долго смотрел на меня. – Нас больше,

чем они думают. – Белые войска скоро будут в городе.

Встанешь ли ты на нашу сторону?

– Ну, как только придут, ты мне сообщи. – Спокойно

сказал я. Мне показалось, что он чокнулся и

превратился в yтопического фанатика.

– У меня… Следующее собрание будет у меня. Я хочу

тебя там видеть.

– Петр мне сообщит. – Я выдернул руку и отправился в

свою комнату.

Утром я проснулся преисполненный счастья, ведь

сегодня была встреча с прекраснейшей Ланой

Ласточкиной. Я умылся и еще раз пересчитал деньги,

которые у меня были. Четыреста долларов я положил

в нижнюю полку шкафа, где лежал мой револьвер.

Другие сто вместе с рублями, одолженными у

Соломона Кацмана, разлажил по карманам.

Первым делом я решил зайти к бывшей жене. Я

подошел к двери Болконских. Сразу заходить не стал,

а решил лишний раз подумать – вдруг она там не

одна? Поняв, что мне все равно, несколько раз

ударил по двери. Инна сразу же открыла. Она была в

белом домашнем платье и, как всегда, с пышными

русыми волосами. Она их расчесывала круглыми

сутками. Даня сидел и играл деревянными

солдатиками.

– Сынок, иди погуляй. – Сказал я.

– А можно я возьму с собой игрушки? – Умоляюще

спросил он.

– Нет! – Жестко отрезала Инна.

– Почему же нет? Пусть берет.

– Альфред, ты в своем уме? Он же их все растеряет.

– Ничего, мы ему новые купим. – Инна кажется все

поняла.

– Ладно, путь идет. – Согласилась она.

– Ура! Спасибо папа!

– Развлекайся. – Даня выбежал из комнаты.

– Курить будешь? – Спросил я Инну.

– Не откажусь. – Я протянул ей пачку.

– У тебя хорошие новости? – В предвкушении спросила

она.

– Да. – Я положил на кровать пачку денег. – Это вам на

первое время. Тут должно хватить на все нужды.

– Альфред, откуда у тебя столько денег?

– Не важно.

– Как не важно? Что ты уже сделал? – Заботливо

спросила она. Я не собирался отвечать на этот вопрос,

поэтому пошел в контратаку.

– Болконская, а мне интересно, почему тебе не дают

деньги моряки, с которыми ты так влюбленно

ужинаешь в ресторанах? – Инна сделала обиженный

вид.

– Что это еще за вопросы?

– Очень даже прямые.

– Знаешь что, Верховный! Это наш с тобой ребенок и

мы должны о нем заботиться, а не другие мужчины.

– Ну, так то да. – Согласился я. – Просто мне

интересно… – Я оборвал фразу.

– Что тебе интересно?

– Видишь, ли… Ты, конечно, ничего дурного не

подумай… – Я улыбнулся. – Мы с тобой долго живем в

одной квартире и я ни разу не видел, чтобы ты к себе

приводила кавалера. – Инна опешила.

– Верховный! – Вскипела она. – Тебе- то какая

разница?!

– Ну, я ведь о тебе забочусь. Ты молодая еще

женщина, могла бы Даню оставить y меня, а сама тем

временем..

– Какой же ты бываешь противный! И зачем я только

за тебя замуж вышла? – Задала она вопрос в никуда.

– Ну, наверное потому, что я играл на пианино и писал

стихи. – Взял на себя наглость ответить я.

– Все, Верховный, уйди пожалуйста, пока я тебя не

убила.

– Гофтман, неподалеку. – Сказал я, стоя в дверях.

– Иди уже. – Она вытолкнула меня. Оставшись в

коридоре, я начал смеяться. Это был мой первый

искренний смех за последние несколько недель.

В это время из своей комнаты вышел Петр Гобченко

вместе с низкорослой простушкой.

– Это моя невеста Мария. – Представил он ее.

– Очень приятно. – Ответил я.

– Я вам сообщу, как только будут какие-то новости по

нашему делу. – В армейском стиле сообщил он.

– Хорошо. – Отмахнулся я