Читать книгу 1945: Черчилль, Трумэн и Гиммлер против Сталина. Книга первая - Александр Черенов - Страница 8

– Разрешите, товарищ Сталин?

Начальник Генерального штаба маршал Василевский с картами у бедра замер на пороге. Сталин молча кивнул головой. Сегодня уже здоровались, и нужды в словах приветствия и в рукопожатии не было.

– Слушаю Вас, товарищ Василевский.

Маршал подобрался, как в строю.

– Союзники высадились в Нормандии, товарищ Сталин.

Сталин остановился на полпути, секунду помедлил и вернулся к столу, где, не спеша, «зарядил» трубку очередной порцией табака из двух разломанных папиросин «Герцеговина Флор». Затем он, также не спеша, раскурил трубку, и с удовольствием сделал первый затяг.

– Решились, наконец-то…

– Так точно, товарищ Сталин!

– Откуда сведения? Союзники поделились?

Василевский позволил себе улыбнуться.

– Никак нет, товарищ Сталин: информация – по линии ГРУ Генштаба. Кроме того, один наш человек – корреспондент при войсках союзников. Он также передал сведения о вторжении. Правда, пока ещё с той стороны Пролива.

В кабинет зашёл Молотов. Судя по тому, как по-деловому, «без стука и «Разрешите войти?» он проследовал в распахнутые Поскрёбышевым двери, можно было сделать вывод, что и его визит – не первый сегодня, и что он выходил именно для того, чтобы вернуться.

– Ну?

Сталин переключил взгляд с Василевского на Молотова.

– Только что перевели.

И Молотов протянул Сталину лист бумаги.

Послание было от Черчилля – лаконизмом совершенно не в стиле британского премьера: «Всё началось хорошо. Мины, препятствия и береговые батареи в значительной степени преодолены. Воздушные десанты были весьма успешными и были предприняты в крупном масштабе. Высадка пехоты развёртывается быстро, и большое количество танков и самоходных орудий уже на берегу. Виды на погоду сносные, с тенденцией на улучшение. 6 июня 1944 года».

– Ну, вот и подтверждение от мистера Черчилля, – усмехнулся Сталин, попыхивая трубкой. – Надо будет сочинить любезный ответ. Там уже, наверно, заждались – и не наших слов, а наших дел. Хотя знают, что наши слова с делами не расходятся. Тем паче, не заменяют их. Не то, что у некоторых.

Молотов и Василевский, отдельно друг от друга, покривили лицами.

– От Рузвельта ничего?

Молотов пожал плечами.

– Посольство молчит.

– Обскакал Черчилль американцев! – вновь усмехнулся Сталин. – Лишний раз всем доказал, что быстрее и лучше него похвалиться никто не может.

Молотов и Василевский в унисон рассмеялись.

– Ну, а кроме этой похвальбы, хоть чем-нибудь мы располагаем?

Молотов скосил глаза на Василевского, словно говоря: «это уже – твоя епархия». Маршал сделал шаг вперёд – как вышел из строя.

– Так точно, товарищ Сталин. Разрешите?

Василевский скосил глаза на карту – и Сталин кивнул головой. Карта тут же разлеглась на столе.

– Прошу взглянуть, товарищ Сталин.

Сталин подошёл к столу, но наклоняться над ним не стал: «мне сверху видно всё – ты так и знай». Верховный обладал не только хорошим зрением, но и отменной памятью, а также необходимыми знаниями для того, чтобы без труда «ориентироваться на местности» по жестам докладчика.

– По данным нашей разведки, товарищ Сталин, оборону так называемого «Атлантического вала» держат две группы армий. Группа армий «Б» (командующий – фельдмаршал Роммель): пятнадцатая и седьмая полевые армии, восемьдесят восьмой отдельный армейский корпус. Всего – тридцать шесть дивизий, из них три – танковые. Они обороняют участок побережья протяжённостью в тысячу триста километров.

Ребром ладони Василевский сделал обвод линии берега.

– Девятьсот километров вдоль западного и южного побережья Франции обороняет группа армий «Г» (командующий – генерал-полковник Бласковиц). Состав группы: первая и девятнадцатая армии. Всего – двенадцать дивизий, из них три – танковые. Обе группы подчиняются Главнокомандующими войсками на Западе генерал-фельдмаршалу фон Рундштедту. Имеется резерв: тринадцать дивизий, из них четыре – танковые и четыре – моторизованные.

– Неплохо поработали, товарищ Василевский, – характерным жестом руки одобрил Сталин. – Вы, случайно, не планировали за немцев? По совместительству?

– Спасибо за доверие, товарищ Сталин, – нарочито тактично потупился Василевский. – Но за это надо благодарить наших людей, которые хорошо поработали и с немцами, и с союзниками, «попросив» тех поделиться сведениями.

Верховный улыбнулся: оценил шутку. Он уважал военных, но из них особенно тех, кто отличался не только выправкой и знанием Устава, а и наличием ума. Склонность к иронии приветствовалась дополнительно.

– А насчёт моего участия в планировании обороны Нормандии… Позвольте мне отказаться от этой сомнительной чести. А то, как бы Лаврентий Палыч не истолковал её превратно.

– Хорошо.

Сталин погладил мундштуком трубки края усов. Доброжелательная усмешка сопровождала маневр вождя.

– Только зря Вы отказываетесь от этой чести, товарищ Василевский. Потому что она не такая, уж, и сомнительная. Может, Лаврентий Вас ещё и к награде представил бы – как нашего «троянского коня» в немецком Генштабе… Продолжайте.

– Слушаюсь, товарищ Сталин. Так, вот: по нашим данным, основной удар союзники нанесли по позициям Седьмой полевой армии немцев.

– Генерала Дольмана? – блеснул осведомлённостью Сталин.

– Так точно, товарищ Сталин. Под удар попадает и Пятнадцатая армия. Первая защищает участок побережья в семьсот двадцать километров, вторая – почти в тысячу. В полосе обороны пятнадцатой армии «вал» оборудован заграждениями не больше, чем на сто километров.

– Из семисот двадцати? – иронически покривил щекой Сталин: сколько времени немцы твердили о неприступности «вала» – и сколько времени англичане с американцами пугали Сталина этой самой неприступностью!

– Так точно, товарищ Сталин! А в Седьмой армии у немцев положение дел и «того лучше»: пятьдесят километров заграждений – на тысячу километров фронта. Не хватает ни мин, ни техники, ни людей для их установки.

– Да, уж – неприступный «вал»!

Молотову не требовалось санкции на включение в разговор: он – Молотов.

– Но есть и серьёзно оборудованные участки, – «вступился за немцев» Василевский. – Там и предполье, и минные, и проволочные заграждения, и долговременные огневые точки с отличным сектором обстрела, и высокая плотность орудий на километр.

– А на других участках? – мгновенно прищурил глаза Сталин: прикидывал уже, как будет развиваться наступление, и к каким результатам оно может привести. Вождя интересовало не отвлечение немецких дивизий с Восточного фронта на Западный – это было маловероятно: не добавили бы, и то хорошо. Куда важнее были темп наступления и направления главных ударов. Теперь приходилось учитывать и «политическую составляющую» вопроса: масштабная война приходила в Европу.

– В целом плотность невысокая, товарищ Сталин.

Василевскому тоже не требовались «шпаргалки»: он был прирождённый штабист из числа тех, кого разбуди ночью – по памяти «отбарабанят» всю оперативную обстановку до дивизии включительно.

– На отдельных участках – примерно три орудия на десять километров фронта. То есть, ноль целых три десятых на километр. В целом же обе группы армий на две тысячи шестьсот километров побережья имеют примерно по одному орудию и одной противотанковой пушке на километр фронта.

– А плотность войск?

– По данным ГРУ, товарищ Сталин, на участке от бельгийской границы одна дивизия охраняет до пятидесяти километров фронта, а в Бретани – до ста. Средняя же оперативная плотность в обороне дивизии – десять километров. Но на участке вторжения – а это больше семидесяти километров… вот здесь товарищ Сталин…

Карандаш Василевского прошёлся над участком карты.

– … по положению на вчерашний день стояли лишь три дивизии.

– Хм…

Верховный покачал головой. Явно – на тему: «нам бы такого противника».

– Есть данные по технике?

– Приблизительные, товарищ Сталин.

Маршал виновато опустил глаза – так, словно это лично он был виноват в том, что немцы не допустили его людей до поштучной инвентаризации танков, самолётов и пушек.

– С неба Нормандию прикрывает Третий воздушный флот, товарищ Сталин. Это примерно девятьсот самолётов всех типов. Но, если от этого числа взлетит хотя бы половина, для сегодняшних немцев это будет успех.

– Что так?

– Немцы испытывают катастрофическую нехватку запчастей, горючего, механиков и даже опытных лётчиков, товарищ Сталин. Значительная часть самолётного парка сегодня находится на консервации. По сути, готовится к сдаче в металлолом.

Сталин хмыкнул, молча отошёл от стола и прошёлся за спинами Молотова и Василевского.

– А что – по флоту?

– По данным разведуправления Наркомата ВМФ, охрану полуострова у немцев обеспечивают лишь три эсминца, тридцать сторожевиков и тридцать шесть подлодок. Это в разы меньше, чем у союзников, товарищ Сталин. В десятки раз.

– И какой видится Генштабу оперативная задача, поставленная командованием союзников?

Василевский слегка подался корпусом к карте. Его примеру тут же последовал Молотов. Сталин, даже не поворачивая головы, лишь повёл глазами «в направлении».

– Генштаб считает, товарищ Сталин, что целью союзников является захват плацдармов в Нормандии и Бретани, с последующим выходом на реки Сена и Луара и дальше – западнее Рейна.

– С дальнейшим выходом на согласованную линию размежевания войск, – не столько закончил за Василевского, сколько прозондировал его Сталин.

– Хотелось бы.

Уклончивый характер ответа маршал недвусмысленно подкрепил и уклончивым движением головы. Начальнику Генерального штаба Красной Армии полагалось быть не только военным, но и политиком. И Александр Михайлович Василевский, если и не был им ещё, то уже становился. Он не мог не понимать, что вскоре политика начнёт всё активнее вмешиваться в дела сугубо военные. И переплетение их станет настолько значительным и хитроумным, что уже невозможно будет разобраться, где кончается одно – и начинается другое.

На уклончивость маршала Сталин отреагировал молниеносной вспышкой жёлтых рысьих глаз. Он понял всё, что сказал начальник Генштаба. А ещё лучше он понял то, чего Василевский не сказал.

– Что есть у союзников, товарищ Василевский? Какими сведениями о себе они поделились с Вашими «засланцами»?

– У союзников всего – четыре армии, товарищ Сталин: Первая и Третья американские, Вторая английская и Первая канадская. Всего – тридцать семь дивизий и двенадцать бригад. Больше одиннадцати тысяч самолётов. От трёх до четырёх тысяч планеров – уточнить эту цифру не представилось возможным. В десанте участвуют до семи тысяч судов, из них больше тысячи двухсот – боевые корабли. Общая численность войск – примерно два миллиона восемьсот тысяч человек.

– Солидное войско, – уважительно покачал головой Сталин. – Полагаете, что они выполнят задачу?

На этот раз Василевский задержался с ответом – совершенно неожиданно для Сталина, который не любил задержек с ответом. Обычно это свидетельствовало либо о неподготовленности «докладчика», либо его о его должностной несостоятельности. Поэтому реакция Верховного была мгновенной.

– ??? – не понял Сталин. Как никто другой, он умел «не понимать» настолько хорошо, что его визави становилось плохо – и они тут же начинали всё понимать. Не стал исключением и начальник Генштаба: от того, что Хозяин «не понял», он понял всё. А, поняв, мгновенно взбодрился.

– Я думаю… Генштаб думает, товарищ Сталин, что увеселительной прогулкой эта операция для союзников не станет.

– Даже так?!

Сталин вынул трубку изо рта – чтобы она не мешала ему удивиться, как можно качественней.

– И Вы можете это обосновать?

– Полагаю, да, товарищ Сталин.

Василевский не убежал глазами в сторону, а встретил сталинский, невыносимо прямой взгляд, по-солдатски: своим ответным прямым. Это пришлось по душе Верховному, и он водворил трубку на место.

– Слушаю Вас, товарищ Василевский.

Маршал прочистил горло.

– Все мы, товарищ Сталин, трезво оцениваем военную силу противника. Никого из нас не вводят в заблуждении иронические оценки германского потенциала на Западе, в том числе, и состояния «Атлантического вала».

Сталин внимательно посмотрел на маршала: Василевский сейчас выказывал недюжинный талант дипломата. Так культурно повязать всех «соучастием в трезвой оценке» – это дорогого стоит! И ведь не придерёшься: ни о какой недооценке собственной сил и превознесении сил противника и речи нет!

– Да, основную массу войск Гитлер держит против Красной Армии. И это – не просто основная масса: это – лучшие войска. Но и на Западе союзникам противостоят не партизаны и не народное ополчение: кадровые дивизии. Да, у них – некомплект до штатной численности почти по всем позициям. Да, союзники многократно превосходят их в живой силе и технике. Да, на стороне англосаксов – элемент внезапности.

– ??? – опять вынул трубку изо рта Сталин – и с той же целью, что и раньше.

– Похоже, немцы ожидали вторжения не в районе Ла-Манша, а в районе Па-де-Кале. Немцы не верили, что союзники отважатся на такую масштабную десантную операцию в широком проливе. Доказательством тому – б`ольшая плотность войск в районе Па-де-Кале.

– Понял, – вернул трубку на место Сталин. – Продолжайте.

– Но разведка союзников вряд ли вскрыла все узлы сопротивления немцев, товарищ Сталин. Немцы уже не раз демонстрировали способность вводить противника в заблуждение, как своей мнимой силой, так и своей мнимой слабостью. Полагаю, что немцы будут драться. Уже дерутся. И не только потому, что не хотят отдавать Францию и Бенилюкс.

Сталин медленно подошёл к маршалу. Трубка вновь покинула его рот.

– А ещё почему?

– Конечно, не от классовых противоречий, товарищ Сталин, – тактично усмехнулся маршал. – И не от неразрешимых межимпериалистических.

– От чего же?

Взгляд Сталина немного прибавил в доброжелательности: начало явно понравилось вождю.

– Чтобы показать силу.

– Зачем?

Это не был вопрос любопытствующего дилетанта: Сталин «вскрывал» маршала «до дна». Он явно хотел узнать, как глубоко маршал «владеет предметом» и как глубоко он умеет проникать в суть вещей.

– Для того чтобы образумить противника, и вынудить его к сепаратному миру. Полагаю, что немцы не возражали бы против нового Дюнкерка.

Не отрывая взгляда от Василевского, Сталин вновь прошёлся трубкой по усам.

– Значит, Вы полагаете, что немцы будут раскалывать союзников?

– Да, товарищ Сталин.

– И это будет основным мотивом их сопротивления?

– Да, товарищ Сталин.

– С целью…

Сталин предложил взглядом маршалу закончить фразу за него – и тот не стал отказываться от предложения.

– … вывести союзников из войны, а при возможности – заключить с ними новый союз.

– Против нас?

– Так точно!

Верховный ненадолго задержался глазами на лице начальника Генштаба, и, попыхивая трубкой, в задумчивости прошёлся по кабинету.

По дороге он скользнул взглядом по лицу Молотова, но оно было непроницаемым: никто лучше «Вече» не умел обходиться без эмоций. Дойдя до стола, Сталин развернулся и пустился в обратный путь. «Выйдя на траверз» Василевского, он остановился, и обдал маршала скупой порцией ароматного дыма: врачи не советовали Верховному затягиваться.

– Вы правы, товарищ Василевский. По этой причине, а не только из-за обещания союзникам, мы и должны форсировать подготовку летнего наступления.

– Работа идёт по плану, товарищ Сталин, и к установленному Вами сроку будет закончена.

– Хорошо, товарищ Василевский.

Сталин протянул руку маршалу: знак доверия и того, что аудиенция окончена. Василевский мягко, не совсем по-строевому, отработал головой, сделал пару шагов спиной к двери, развернулся и удалился. Уже «отсутствуя в себе», Сталин не провожал его взглядом. Высадка в Нормандии вызывала противоречивые чувства – и для этого имелись все основания…