Читать книгу Падение Кремля. Воспоминания о будущем - Александр Черенов - Страница 16

– На тебе буквально лица нет.

Сам обладатель «кисломолочной» физиономии, Президент «жизнеутверждающе» приветствовал Главу Администрации. Тот «по роли» махнул рукой по лицу, не забыв в заключение усмехнуться.

– Как раз лицо на месте – это маски я забыл дома. Но я хотел бы поговорить не о лице и не о масках…

Он «напряг» брови.

– … а о наших с Вами задницах, господин Президент.

«Энтузиазм» Главы впечатлил Президент – и, заложив руки за спину, тот пустился мерить шагами наборный, из уральских самоцветов, пол дворца-кабинета.

– Ты, как всегда – «с радостью»…М-да… Ну, что, там, у тебя ещё?

– Не пустили.

Не обращая внимания на президентские маневры у себя за спиной, Глава совсем уж непочтительно шлёпнулся в кресло. Он всегда чувствовал, когда «можно» и когда «нельзя». Сегодня было «можно». И, похоже, завтра тоже будет «можно». И, кажется, теперь всегда будет «можно». Такая, вот, наступает пора: вседозволенности. Для избранных. Ну, что-то вроде предсмертного братания. На пиру во время чумы, где все равны друг перед другом. По причине равенства перед «финишем».

Наконец, Президент застыл «в центре поля», опустив плечи и по традиции переглядываясь с полом. Явно не в позе сумрачного величия.

– Я понимаю, что краткость – сестра… брата… и всё такое… Но… Что: нет слов?

– Слова есть. По большей части – нецензурные.

Обычно лёгкий в общении и даже призываемый к серьёзности, Глава не улыбнулся.

– Если можно – без загадок.

Президент шлёпнулся в кресло и приступил к поеданию Главы. Пока только глазами.

– Итак: не пускают. Кто и кого?

– Кто? Люди «Структуры». Кого? Вначале «голосуев». А теперь и депутатов Госдумы.

– Предлог?

– Несколько. Один другого «убедительней».

Сейчас по сценарию должна была пойти усмешка. И она пошла, но какая-то ненастоящая. Не в манере Главы: ничего иезуитского, тем более, мефистофельского.

– «Метеоусловия аэропорта назначения» – раз. «Угроза масштабной эпидемии скотского гриппа»… это надо же такое выдумать… два. И, наконец, забастовка железнодорожников, в результате которой и этот вид сообщения с востоком… перестал быть видом сообщения – три.

Заслушав «некролог», Президент немедленно передислоцировался к окну, где и расположился спиной к Главе. Потому, что классика. Азы. Так требуется по роли. И все хорошие актёры – а политик обязан быть таковым – от схемы не отклоняются.

– Т-а-а-к, – хорошим трагическим голосом протянул он. В этом отношении вряд ли кто из публичных политиков мог с ним соперничать на равных. Он и давал трагедию, и по-настоящему падал духом лучше всех.

– Значит, они «сыграли на опережение»…

Взгляд его полинявших глаз медленно перекочевал на лицо соратника. «В дороге» он должен был набраться злости и раздражительности, но, видимо, не успел. Или нечего было набираться. Пришлось ему работать со своим лицом.

– А ведь я предупреждал тебя: опасную игру ты затеваешь. Опасную. Помнишь, что ты мне тогда ответил?

Президент захотел ядовито усмехнуться, но на полноценную усмешку не хватило яду. В итоге получилось что-то «кисломолочное».

– «Не ссы Маруся: я – Дубровский!» Я, мол, этих «ухарей» сорок раз вокруг бочки с водой обведу – и не дам напиться! Помнишь?

Признавая факт неуспеха, Глава кивнул головой. О Дубровском, тем более, о Марусе – да ещё в контексте таких пожеланий – речи, конечно, не было. Но общий смысл заверений был передан боссом верно. На тот момент все основания для оптимизма были в наличии. Это потом их не стало. Но Глава и не думал никнуть главой. Не говоря уже об отгрузке пепла на последнюю. И вряд ли только потому, что был уже заклеймён так, что «клейма ставить было негде».

– Господин Президент! Конечно, на одном из кругов Вожак обошёл нас на повороте…

– Вас! – взглядом «затачивая кухонные ножи», уточнил Президент.

– Да, конечно, господин Президент: меня. Но дистанция, господин Президент – длинная. И впереди ещё много кругов…

– ???

Президент «оторвался от точильного станка».

– Наверстаем!

Глава опять использовал глагол во множественном числе. На этот раз Президент не стал поправлять соратника, хотя тот наверняка не ошибся с формулировкой. Видимо, намёки и прочие аллюзии уже начали проливаться бальзамом на останки президентской души.

– Давайте-ка лучше, господин Президент, вспомним «плюсы». Так сказать, пойдём по вехам.

И в несвойственной ему манере Глава начал загибать пальцы руки.

– Первое: оптимизировали ОПГ. Пусть не мы – за нас. Это привело к резкому увеличению бюджета…

Глава выразительно поработал глазами.

– … нашего с Вами… По причине «внезапного просветления в мозгах бандюков», которые, наконец-то, увидели в нас защиту от этого «Аттилы». Зря для себя, но не для нас. Второе: вернули государству контроль над тысячами предприятий, что позволяет нам снять с довольствия восток России.

Информация была объективно оптимистичной, но определить по лицу Президента его отношение к ней не представлялось возможным. По «техническим причинам»: у Президента не было лица. Если бы это было не так, его не поставили бы в своё время на агентурную работу. И уж, тем более, не посадили бы в президентское кресло. Да, иногда он давал эмоции, только лица они не замещали.

Глава давно уже привык к «отсутствию наличия», а по этой причине не смутился нулевым результатом «блиц-огляда».

– Третье: подсократили коррупцию. Я говорю о явлении, а не о лицах. Тех не подсократили: урезали. На целую голову. Четвёртое: начали восстанавливать промышленность. За счёт «внутренних резервов»: мы там – ни сном, ни духом и ни копейкой! Пятое: начали активно финансировать «оборонку» и Вооружённые Силы. Шестое…

– Стоп!

Доселе слушавший вполоборота, в тщетной надежде продемонстрировать отсутствующий римский профиль, Президент не снёс оскорблений.

– Какое же это достижение? Если каждое предыдущее – плевок в душу, то это – просто надругательство! Кому на пользу все эти «достижения»?

Глава неожиданно решил «дать немножко патриотизму». Может, потому, что соотношение объективного и субъективного в оценке факта чаще всего определяется не объективными критериями, а одним лишь углом зрения.

– Ну, если мыслить широко, по-государственному – России.

И сам мастер «поболеть за Россию» на людях, Президент не терпел демагогии в узком кругу. По сценарию сейчас должен был последовать взрыв «высочайшего» негодования. Но он не последовал. То ли Президент не надумал, то ли передумал, то ли «пар вышел» ещё в момент подготовки мероприятия. Как бы там ни было, взрыва не получилось, Вместо него Президент лишь сверкнул несверкающим глазом.

– Тем… этим самым Вожак на корню закупил командный состав флота и округов!

«А кто же тебе мешал сделать это?»

Глава блеснул насмешливым взглядом.

«Взял бы – и сам закупил: новыми кораблями, деньгами на ремонт старых, возвращением пайков?»

Но взгляд у Главы был товарищем неглупым – и поэтому блеснул аккуратно. Дозировано блеснул. Из укрытия. Так, чтобы его и не заметили. И текст был подстать ему.

– Ну, с этим спорить трудно, господин Президент… Здесь надо будет исправлять положение… Но всё остальное – «нам в кассу»!

Для большего «разящего эффекта» он даже слегка выкатил впалую грудь.

– Всё – до последней возвращённой в бюджет копейки! До последнего «оптимизированного» приватизатора! Даже там, где ещё не ступала нога Вожака!

Увлёкшись перечнем чужих своих достижений, Глава на мгновение потерял бдительность и скатился к двусмысленности. Двусмысленность прозвучала совсем даже недвусмысленно – и Глава счёл нужным срочно закашляться. Кашель был несколько запоздалым: не успел он «вовремя подавиться» не подлежащим оглашению словом. Поток красноречия необходимо было срочно переводить в другое русло. Пока Президент не успел подхватить тему и развить её в нежелательном для собеседника направлении.

С этой задачей Глава справился. Президент ещё только открывал рот, а Глава уже потрясал в воздухе бумажками, ловко извлечёнными из папки.

– Вот тут у меня данные последних социологических опросов. Они наглядно свидетельствуют о том, что за последний год Ваш рейтинг, господин Президент, вырос на целых десять пунктов, и теперь составляет уже семьдесят восемь процентов! Семьдесят восемь процентов! Больше было только однажды, десять лет назад, когда Вы имели рейтинг в восемьдесят два процента!

Листки перекочевали в руки Президента. Он немедленно принялся их изучать: вопрос о состоянии Персонального Рейтинга был наиглавнейшим для него. По большому счёту, только он один и занимал его – все остальные служили лишь средством для его решения.

Наконец, он оторвал взгляд от бумаг. Глава рассчитал всё точно: содержание тревоги во взгляде Президента существенно уменьшилось. Сейчас нелучащиеся его глаза его излучали что-то отдалённо напоминающее уверенность и оптимизм.

– А по поводу обозначенных Вами проблем, господин Президент, я скажу так: они решаемы.

Верный своей методе, Глава брал Президента «тёпленьким»: контакт должен завершаться на мажорной ноте. Зачем «смазывать» впечатление – в общем и целом положительное?! Президент – в мажоре, цель визита достигнута! Ведь не советоваться же по поводу дальнейших действий он пришёл, в самом деле! Следовало лишь поставить шефа в известность, дабы упредить вспышки «непроизводительного» гнева. Ну, а если получится, то и «повязать» его причастностью к своим ошибкам, как уже совершённым, так и тем, которые ещё только предстояло совершить. И, кажется, ему это удалось.

Что же касается советов на будущее, то Глава в них не нуждался. Даже в советах Президента. Тем паче, что те обычно являлись его собственными наработками, на которые Президент лишь «наклеивал свой ярлык».

Не желая портить себе похорошевшее настроение, Президент не стал требовать от Главы «огласить весь список». Список мероприятий для решения «решаемых проблем». Не исключал он и того, что Глава и сам ещё не знает, «что день грядущий нам готовит». Вряд ли стоило пыхтеть над планом: наверняка, им обоим придётся действовать «по обстановке». Уже потому, что Вожак едва ли захочет изображать условного противника на маневрах.

Пораскинув мозгами, Президент решил не портить себе с трудом обретённого настроения и удовлетвориться цифрами рейтинга. Это позволило Главному Администратору удалиться с минимальным количеством «мыла на шее».