Читать книгу Морской лорд. Том 1 - Александр Чернобровкин - Страница 4

На следующее утро я велел Фион разогреть смолу, а сам пошел с топором в лес. Мне нужны были на мачту и гик два еловых ствола: один сантиметров пять-семь в диаметре и высотой метра два, а второй потоньше и покороче. Как ни странно, труднее оказалось найти короткий. Лес был смешанный и густой, даже более дикий, чем возле моей деревни в России. Пройдет несколько веков – и англичане сделают свою страну более цивилизованной. И не возрадуются. На опушке видел землянику. Через недели две-три она должна созреть.

До обеда смолил лодку. Фион вертелась рядом и учила меня валлийскому языку. Я уже запомнил несколько основных глаголов и слов, но пока скорее догадывался, что мне говорят, чем понимал. Ничего, через месяц-два в голове у меня раздастся щелчок, который ученые называют пересечением языкового барьера, и я начну понимать.

На обед опять был гуляш из рыбы и каких-то овощей, то ли свеклы, то ли репы, то ли того и другого и еще чего-то. По моей просьбе Фион приобрела мед. Днем во двор приходили соседки и отдавали ей что-то в корзинках и кувшинах. Денег она им не платила. Наверное, будут ждать, когда разменяет золотой. Сомневаюсь, что у кого-то из деревенских есть сдача с него. Вряд ли и у всей деревни наберется. Нищета тут, конечно, жуткая. При этом не бездельники и не пьяницы. Значит, являются неэффективными собственниками, не имеют желания или возможности защитить своё.

Я так соскучился по сладкому, что начал зачерпывать мед ложкой из кувшинчика, в котором его принесли. Проглотил ложек пять, когда заметил взгляд младшей дочки. Мать и старшие занимались делами, чтобы не провожать взглядами мою ложку, а этой дела не нашлось. Я жестом подозвал ее к столу и угостил полной ложкой меда. Девочка сильно смутилась, даже покраснела, но устоять не смогла. Кстати, звали ее Эйра, среднюю сестру – Краген, а мать – Дона.

– Доедайте мед, – сказал я, вставая из-за стола, – я больше не буду.

После обеда еще пару часов побился над лодкой, а потом пошел к кузнецу за крючками. Йоро ковал мне лук. На этот раз ждать не пришлось. Кузнец отдал мне крючки и, увидев, что я не спешу уходить, сунул заготовку в горн, качнул меха пару раз и встал передо мной, сидящим. Мне было неудобно так разговаривать, поэтому показал ему, чтобы сел. Йоро устроился на второй колоде и спросил:

– Ты купец или воин?

– Воин, – ответил я и, играя роль руса, добавил: – Боярин. По вашему – лорд.

– Лорд? – переспросил кузнец.

– Да, – подтвердил я.

Насколько я знаю, лордами в Средние века называли держателей земель непосредственно от короля, в отличие от рыцарей, которые получали лен от королевских вассалов. Следовательно, лорды бывали разные, богатые и не очень. Всё равно никто не сможет проверить, а по одежде и наличию золота я легко тяну на лорда.

Теперь стало понятно изменение отношения ко мне со стороны деревенских, подмеченное мною сегодня утром. Я сразу почувствовал дистанцию. Причем они не отдалялись от меня, а боялись оскорбить панибратством. Даже Фион начала посматривать на меня как на что-то, что ей явно не по карману. В Великобритании и в двадцать первом веке общество очень четко разделено на классы, причем не законами, а внутренним, впитанным с молоком матери и необсуждаемым осознанием своего места. Сейчас, в двенадцатом, как я предполагаю, веке деление это еще более строгое. Ученые, проведя опыты с обезьянами, доказали, что сообщества приматов делятся на работяг, попрошаек и грабителей. В Средневековье они назывались работающими, молящимися и воюющими. Внутри каждого из этих сословий есть своя иерархия, но по отношению к другим выступают единым фронтом. Выражаясь научным языком, переход из одного сословия в другое связан с повышенными затратами энергии, поэтому большинство предпочитает сидеть и не дергаться. Видимо, сперва крестьяне приняли меня за купца, то есть работающего, тем более, потерпевшего кораблекрушение и, значит, обедневшего. Но рыцарь, даже обедневший, все равно остается воюющим. Он – знать, элита, в которую практически невозможно пробиться их крестьян.

– Что ты можешь рассказать о вашем графе? – задал я вопрос.

– А что я могу о нем рассказать?! – развел руками Йоро. – Я ни разу в жизни не видел его. Знаю только то, что люди о нем рассказывают.

– Вот и перескажи, – попросил я.

– Зовут его Ранульф де Жернон. Ему лет сорок. Родился, когда я из Крестового похода вернулся. Правит нами больше десяти лет, как отец его умер. Все никак не женится. Говорят, хочет в жены принцессу, – рассказал кузнец.

– А достоин он принцессы? – спросил я.

– Кто знает?! – ответил кузней. – Говорят, он самый богатый после короля.

– Не из-за этого он против короля? – поинтересовался я.

– Нет, – уверенно ответил кузнец. – Вроде бы король Стефан отдал шотландскому королю Давиду город Карлайл, который раньше принадлежали отцу нашего графа.

– А какие у вас отношения с шотландцами? – поинтересовался я.

Насколько помню, шотландцы все время воевали с англичанами. Даже в двадцать первом веке шотландец считал оскорблением, если его обзывали англичанином.

– Нападают они постоянно. Но недавно шотландцам хорошенько задали! Говорят, победили их ополченцы, а не рыцари, – рассказал кузнец и закинул удочку: – Вот бы наших ребят кто-нибудь научил владеть мечом и копьем. Из луков они хорошо стреляют, а другим оружием почти не владеют. Мы смогли им передать только то, что сами умеем.

Почему бы и нет?! У меня будет возможность присмотреться к пацанам и отобрать себе пару оруженосцев.

– Хорошо, – согласился я. – Пусть в конце дня приходят на стрельбище.

Пришло тридцать четыре человека в возрасте от тринадцати до пятнадцати. Издали за нами наблюдала детвора и женщины. Гетен тоже смотрел, стоя на посту на башне ближних ворот, а Вилли дежурил на дальних. У всех пацанов были деревянные мечи.

С этого я и начал, вспомнив уроки Сафрака.

– Завтра каждый из вас сделает себе из дуба меч той же длины, но более тяжелый, чем настоящий, фунтов семь-восемь (около трех килограммов). Чтобы утяжелить, прикрепите к лезвию вдоль него или у рукоятки дополнительный груз. Лучше всего подойдет свинец. Если нет, добавляйте, что найдете. Главное, чтобы лезвие не было острым, и ваш груз не наносил повреждений, – и перефразировал Александра Суворова: – Чем тяжелее будет ваш меч во время обучения, тем легче он покажется вам в боя.

Я показал им, какие бывают стойки и удары. Сначала тренировал в группе, потом разбил на пары, подобрав их по весу и комплекции. Что мне понравилось – никто не возникал, что это они и сами знают, давай сразу сложное. В конце тренировки дал им домашнее задание – упражнения на развитие кисти.

– Делайте их при любой возможности, с любым тяжелым предметом и обеими руками по очереди и вместе. Меч не должен вылетать из ваших рук при первом же ударе, – напомнил им для стимула вчерашний поединок, а затем подсказал способ отработать сегодняшний урок: – Завтра утром самые крепкие человек десять придете ко мне, поможете перенести лодку на берег.

– Обязательно придем! – хором пообещали пацаны.

Ночью, после занятий любовью, Фион плакала. Это нормально для женщин. После оргазма мужчина обессиливает, а женщина набирается эмоций, которые требуют выхода в смехе или слезах. Ее мать и сестры тоже не спали. Я уже привык, что они в курсе наших развлечений, по крайней мере, полностью улавливают звуковой ряд. Спят они втроем на одной кровати, так что разрядиться не имеют возможности, из-за чего не высыпаются и днем ходят полусонные. Зато у меня со сном все в порядке.

Я здесь разучился просыпаться с петухами. Никто меня не будит, сплю, сколько хочу. Но сегодня должны прийти пацаны, поэтому не стал, как обычно, расслабленно обдумывать, чем заниматься целый день, а быстро оделся.

Возле птичника Фион возилась с двумя десятками цыплят, желтых и черно-желтых, вокруг которых суетилась кудахтающая, пестрая наседка. В птичнике сидела на яйцах еще одна, но ее, как сообщила Фион, приневолили на неделю позже. Наверное, чтобы не передрались из-за цыплят: попробуй их различи! Петух обозревал свое потомство с навозной кучи. Теперь ему будет, кем командовать и кого топтать.

Тут я заметил, что нет лодки. У меня появилось нехорошее предчувствие.

– А где лодка? – спросил я.

– На берегу, – ответила Фион.

Ну, вот, зря вставал, можно было побалдеть. Я побрился, как всегда порезавшись. Пока не куплю мыла, решил бриться через два дня. С ним тоже будет не очень приятно, однако и не так жестоко. А то начинаю чувствовать себя мазохистом. Умывшись, зашел в дом. На столе меня ждали два вареные куриные яйца, кусочек копченого мяса и лепешка из овса и еще чего-то коричневатого. Что за мясо – так и не понял. Фион сказала название животного, но оно мне ничего не говорило.

Проходя по деревне, обратил внимание, что почти в каждом дворе пацаны или выстругивали новый деревянный меч, или вертели что-нибудь в руках, разрабатывая кисти. Со мной они все здоровались без былого хихиканья. Даже часовой над воротами не столько следил за морем и окрестностями, сколько махал деревяшкой.

Был прилив, приближался к высшей точке. Вроде бы деревня недалеко от моря, а все равно здесь запах другой, гуще, что ли. Проходя через мои ноздри, этот запах делает меня умиротвореннее. Даже начинаю думать, что жизнь не так уж и паскудна. Море казалось серым из-за туч, которые заволокли небо. Скоро польет. Два последних дня дождя не было, что по британским меркам почти сенсация.

Я вырубил в передней банке отверстие для мачты, вставил в него ошкуренный и обструганный до нужного диаметра в нижней части шест и с помощью четырех брусков закрепил нижний конец на днище. Вместо гвоздей использовал дубовые нагеля. Сильный ветер мачта не выдержит, завалится, но я в штормовую погоду выходить на ней не собираюсь. Заимев мачту, лодка стала ялом.

С промысла вернулся Гетен. У него опять селедки, десятка два. Ячейки в сети слишком маленькие на треску. Фион предложила и мне такую сеть, когда я занялся лодкой. Метров пятнадцать длинной, с грузиками из обожженной глины и поплавками из дерева. Она была без дырок, но очень старая. Ей не пользовались несколько лет, даже пахла не морем, а тлением.

Валлиец посмотрел на мачту и спросил:

– Куда плыть собираешься?

– Треску ловить, чтобы рассчитаться со тобой, – ответил я.

– Чего за ней плыть куда-то?! Ее здесь рядом хватает, – произнес Гетен.

Я не стал с ним спорить. Начался мелкий, нудный дождь, и я заспешил домой.

Фион шила парус для яла из кусков шкур и лоскутов грубой материи. Первые должны быть на углах, а вторые – в середине. Размер треугольного паруса я начертил прямо на полу возле нашей кровати. Когда я вошел, Фион как раз прикидывала, куда пришить очередной лоскут. Я шлепнул ее по заднице и сказал, что хочу есть. Фион, радостно хихикнув, пошла накрывать на стол. Житейский совет: если ваша дама обижается на такой шлепок, значит, недорабатываете ночью или кто-то работает вместо вас.

Когда я обедал, пришли Дона, Краген и Эйра. Они опять ходили за дровами, чтобы не делать это в дождь, но сегодня им немного не повезло. Доев уже ставший традиционным «рыбный гуляш», я взял с полки у очага оловянную глубокую тарелку. Ей никогда не пользовались. Наверное, берегли для особых случаев.

– Я куплю новую в городе, – пообещал Доне.

Ей было так жалко тарелки, что отвернулась, чтобы не сорваться. Мне сочувствовал Доне, но ничего более подходящего на блесну в доме не было. Разрубил топором тарелку на две части, каждую из которых склепал в подобие цилиндра. На концах сделал по отверстию. К нижним прикрепил по тройнику. Через верхнее отверстие одной блесны пропустил пеньковую веревку, закрепил ее. Лески здесь нет, придется использовать обычную веревку.

Дождь не прекращался, и я был уверен, что тренировки сегодня не будет. Пацаны так не думали. Им дождь мешает стрелять из луков, а не махать мечами. Фион дала мне выцветший красный плед, в который я и закутался, выходя из дома. Потом, по ходу тренировки, разгорячившись, скинул его. Я делал упражнения вместе с мальчишками, стоя перед ними. Приходилось учитывать, что они поворачивают не в ту сторону, что я, а отзеркаливают. Поэтому, когда надо было, чтобы они повернули налево, я поворачивал направо, и наоборот. Погонял их от души. И сам размялся на славу. После тренировки почувствовал себя бодрее. В последнее время стал закисать без разминок с Эллисом. Бедный перс не умел плавать. Наверное, сразу пошел ко дну. С другой стороны, может, шхуна и не утонула, а только я один переместился в другую эпоху и потому потерял ее из вида.