Читать книгу Понедельник не начинается - Александр Данковский - Страница 7

Вот уже неделю я живу в деревеньке с трогательным названием Свинята. На территории Махатма. Впрочем, местные зовут его по-другому. Прежде всего, конечно, Учителем (с большой буквы – а как же иначе). А еще – Иаковом. Это, насколько я понял, его так называемое духовное имя. Как по паспорту – пока не знаю.

Поселенцы-общинники оказались весьма приятными людьми. Большинство – интеллигенция, выходцы из крупных городов, бросившие там все (иногда – и всех) и уехавшие в Сибирь то ли мир спасать, то ли себя. Потому что на поверку движение оказалось насквозь религиозным и называлось «Церковь нового знания». Учение вполне созвучное нынешним (точнее, совсем недавним) настроениям в среде «интелей», которые вдруг оказались никому не нужны – ни власти, ни бизнесу. Вот Махатм им и предложил полный набор. Тут тебе и грядущий конец света, и – одновременно – преобразование цивилизации, выход человечества на новую ступень, «которую мы себе пока представить не можем». И, безусловно, любовь к ближнему и отказ от стяжательства.

Внимательно изучить все основы новой религии я пока не смог – уж больно толстенной выглядела книга с их изложением. Весьма, кстати, недешевая, судя по внешнему виду – прекрасная бумага, золотое тиснение, яркие иллюстрации, причем, как ни странно, не только с портретами отца-основателя. Были там и пейзажи, и картины на религиозные темы вплоть до репродукций Рафаэля и прочих классиков, и схемы какие-то… Картинки я посмотрел, мне понравилось.

Для любопытствующих, колеблющихся и для удобства пропагандистов был издан и некий конспект основных постулатов ЦНЗ – космогония плюс «моральный кодекс строителя нового общества». Это я его так окрестил, а в тоненькой, страниц на 15, книжечке фигурировало название «заповеди». 34 штуки, между прочим, куда там Моисею.

Я – отнюдь не специалист по религиям, но мне учение показалось довольно эклектичным. То есть за основу взято христианство и щедро приправлено буддизмом, даосизмом и даже язычеством. Во всяком случае, тезис существования единого бога вроде бы отвергался. Богов было минимум два – один отвечал за весь материальный мир, другой – только за человечество, за его интеллектуальное и духовное развитие. Что, между прочим, выглядит логичнее классического христианского монотеизма, где один и тот же Бог проповедует любовь и непротивление – и тут же оказывается творцом всего сущего, а значит, и акулы, и гиены, и печеночного сосальщика, и комаров с клопами. И вообще биологической системы, где царит жесткая конкуренция (видовая и межвидовая) и естественный отбор, где слабых и больных не жалеют, а едят. (Нет-нет, я не являюсь воинствующим атеистом и противником христианства. Я просто пытаюсь к нему подходить с логическими мерками – все же несостоявшийся ученый. Может, это и неправильно – где есть вера, там, как правило, нет места логике.)

Так вот, по Иакову в человеке сошлись два начала, «обезьяна и ангел», поэтому получилось такое противоречивое существо. Плюс одушевленной оказывалась природа. До дриад, сильфов, гномов и саламандр вроде бы дело не дошло, но Земля объявлялась живым существом. По-моему, даже разумным и наделенным неким могуществом, то есть способностью чего-то там творить. В частности, наказывать неразумных людишек. Из чего следовали вполне понятные и приемлемые экологические постулаты. В общем, весьма причудливая, но внутренне непротиворечивая система взглядов получилась. Неудивительно, что ее тут же предали анафеме все слышавшие о ней официальные церкви. И неудивительно же, что столько народу к ней потянулось – «свое» тут мог найти и фольклорист-почвенник, и поклонник старославянского язычества, и христианствующий мистик-искатель, и даже толкиенист.

Заповеди меня заинтересовали больше.

«Ранее было сказано: «Возлюби ближнего своего, как самого себя». Нынче скажу: «Возлюби ближнего больше, чем себя. Но сперва научись любить себя».

Подписываюсь. Обеими руками.

«Не сравнивай одного человека с другим. Ибо у каждого из нас свое место в Мироздании».

Никаких возражений. Хотя это звучало и раньше: «Всяка поганка в лесу к чему-нибудь назначена. Потому – порядок». (Если кто не помнит – это из мультика про домовенка Кузю).

«Примите со смиренной улыбкой, что вы – никчемная песчинка на ладони бытия».

А вот тут уже пардоньте. Не хочу я чувствовать себя песчинкой. К тому же выше сказано, что у каждого – свое место в мироздании. В том числе и у ничтожной песчинки. Так?

В итоге я их (заповеди, не песчинки) рассортировал. Частично они во многом повторяли «обычные» моральные нормы – хоть христианские, хоть социалистические, из известной поэтической агитки «что такое хорошо и что такое плохо». Другая часть, как по мне, облекала в причудливую форму (иногда, например, использовались притчи) достаточно очевидные вещи. Впрочем, очевидного, как правило, и не замечают. Ну а часть третья демонстрировала, что автор весьма неплохо подкован в психологии: одна заповедь «гладила по шерстке», другая тут же давала по голове. Обструкции подвергалось все, связанное с ощущением собственной значимости, гордости (конечно, использовались термины «гордыня» и «эгоизм»). Смирение превыше всего! Возможно, для «коренного буддиста» это и было бы приемлемым. Выходцу же из СССР жизнь по этим законам обещала нехилый комплекс вины. А я читал в какой-то статье по менеджменту, что людьми, изначально чувствующими себя виноватыми, легче управлять. Дескать, затем и понадобилась хитрым церковникам идея первородного греха (автор статьи был воинствующим безбожником). Между прочим, та же схема активно использовалась и безбожной властью во время «средневековья XX века»: «Невиноватых у нас не сажают, раз посадили – значит, виноват, а теперь расскажи нам, в чем именно виноват».

Как ни странно, тезиса о том, что спасутся только последователи Иакова, я в книге не встретил и от самих иаковцев не услышал. Мол, благословенны будут не те, кто исповедуют ту или иную религию, а «правильно живущие», ибо «судить каждого будут по делам его». Некоторые из моих собеседников добавляли «а также по чистоте помыслов». (Вот тут уже снова пардоньте – если будет на Страшном суде оруэлловская полиция мыслей, то в преисподняя переполнится, а в раю места окажутся вакантными).