Читать книгу Заводные люди - Александр Дым - Страница 7

В той жизни, в которой Сергей Уживалов сумел наиболее полноценно самореализоваться, его звали с юности Серёга Уж. Сам Сергей ощущал себя скорее королевским питоном, нежели заурядным ужом.

Сергей с молодости знал, как всё устроено – понимал свою нишу в системе координат этой среды: взглядом представителя организованной преступности. А что тут сложного? Уж понимал: у всех своя работа. Овощи ходят к станку и производят своим трудом капусту. Собаки охраняют сочные кочаны своих хозяев, кидающих им за эти труды и риски косточки. Люди долга, да хули толку.

С одной стороны закон есть закон, но с другой стороны всё иначе: почему-то одним преступать закон можно и простительно, а другим запрещено. Уж ежемесячно делал криминалом свои скромные несколько миллионов в месяц и знал, что ему многое запрещено: его просто терпят, пока он платит дань. А кто-то спокойно себе воровал миллиарды и не парился. Разрешено. В бандитской системе координат это было в принципе справедливо, но всё равно обидно. Хотелось побыстрее туда, где крутятся безнаказанные воровские миллиарды. Кокаин, блэк-джек, шлюхи, яхта и неприкосновенность.

Его работа была не лучше и не хуже. Было своё место в давно и прочно устоявшейся пищевой цепочке: кормить псов и резать сочные кочаны. К счастью, не все они хорошо охранялись. К счастью, немало шавок были готовы есть с руки. Сергей уже перевалил за пятьдесят лет: он бандитствовал, отсидел, снова принялся бандитствовать. И в целом понял, как устроен социальный мир. В нём оказалось немало теплых мест для таких как Сергей.

В далеких девяностых Уж был бригадиром в одной из ОПГ спортсменов – блатные называли их беспредельщиками. Тогда он не учуял дух времени: однажды утром спецназ выбил двери его квартиры, ему сломали пару рёбер для профилактики и увезли в тюрьму. Спустя одиннадцать лет Сергей вышел на волю и обнаружил вокруг абсолютно иную реальность.

Его старая ОПГ развалилась и разбежалась. Кушать на что-то было надо. Сергей собрал коллектив из пары десятков бойцов, поднял старые связи и организовал полукриминальный бизнес. Спустя три года после выхода из тюрьмы под ним ходило коллекторское агентство, риэлтерская фирма, появились интересы в нескольких управляющих компаниях. Общество менялось, государство закручивало гайки и как-то само собой пришлось перейти с выбивания долгов на захват недвижимости, любыми путями. Главное, сойти за добропорядочного. Хотя бы попробовать.

Организованная преступность тоже работа – со своими условиями, рисками и неплохими бонусами. Бригада Сергея нашла хорошую крышу в высоких кабинетах и не особо парилась. На воле двигаешься – в тюрьме пацанам по-любому будет грев. Становишься циничным как отец, который везёт сдавать своего сына в детский дом в майке с надписью ЛУЧШИЙ ПАПА В МИРЕ.

Работу людям Сергей давал интересную, хоть и нервную. Процент отдавал кому следует. Всё нравилось, такой уж родился породы. Волчьей. Из философствования и воспоминаний Ужа резко выдернул протяжный стон терпилы.

Обычный рабочий вечер: немного грубости, немного крови – и очередная порция «капусты» ждёт своих героев. Этот «офис» был предназначен именно для таких дел. Сергей глубоко затянулся сигаретой и принялся медленно выпускать клубы дыма под свод металлических ферм. Огромное пустое помещение склада, который когда-то отжали у просчитавшегося с крышей коммерса. Уж вспомнил, как коммерс забавно подвывал, когда Паха сломал ему битой коленную чашечку. Вокруг промзоны да пустыри. Ори, кричи – никто не придет. Да только сил кричать после того, как с терпилами поработают Дато или Паха, у них обычно не оставалось.

Сергей занял место позади одинокого стула, стоящего в самом центре помещения. К стулу был привязан терпила. Как его там зовут …. кажется, Марк. Лицо коммерса разбито в хлам. Работа мастера. Лицом к Ужу, нависая над коммерсом, стоял Дато.

Дато по прозвищу Стамеска. Руки в перчатках, перчатки окровавлены. Дато бьёт страшно и умело: коротко, хлёстко, вкладываясь корпусом. Летят брызги крови.

Терпила застонал и выплюнул несколько зубов.

С Дато они вместе уже давно. Он оказался очень эффективным кадром для целей такого бизнеса, в своём узком профессиональном смысле. В двухтысячных Стамеска был членом одного из грузинских воровских кланов и активно «двигался по воровской теме». Он был ближайшим сподвижником вора Резвана Имеретинского, но когда его покровитель был «раскоронован» за растрату общака, а затем зарезан на одной из пересылок, Дато предпочёл уйти в тень и вышел из глобальных воровских игр.

Его контакты и умение решать щекотливые вопросы дали ему новую работу. Дато стал неформальным командиром особой бригады уголовников в составе маленького синдиката Сергея – подразделения для по-настоящему грязной работы. Дато умел решать различные вопросы с традиционным старым воровским криминалом. Дато любил бить людей. Даже пытать. При этом парадоксальным образом боялся боли сам.

Рядом с Дато, чуть позади, стояли Армен и Паха. Давили на нервы дополнительно своим внешним видом. Элемент устрашения. Сергей уже привык к этим гнусным уркаганским рожам с синей вязью расплывчатых татуировок: Стамеска знал, кого вербовать. Обычные граждане от такого соседства обычно стремительно менялись в цвете и теряли свои нервные клетки.

Стамеска орал в лицо терпиле, брызгая слюнями:

– Ну что, ишак, сразу не стал решать вопрос – и что? Люди за тобой бегают, мы им зарплату платим. Ресурсы. Время. Это проценты. Слышишь, тварь?

Дато ударил наотмашь Марка по лицу.

– Переписывай всё имущество. Или тазик, цемент и устье Яузы. Мы уже с тобой за*бались.

Марк посмотрел на Дато и плюнул кровью под ноги.

– Ладно. Чёрт с вами. Дом в деревне оставьте только.

– Что за дом? Соток сколько? – Дато вцепился в него как клещ.

Сергей потушил окурок об затылок Марка, тот закричал. В ноздри ударил запах палёного коммерса. Силы у страдальца были явно на исходе. Марк потерял голос посередине вопля, начал молча хватать воздух ртом.

Сергей подмигнул Дато. Развернулся и пошёл к выходу. Дела не терпят.

Однажды Сергея спросили: – Тебе самому от твоих дел не страшно?

Сергей знал ответ. Даже у бандита есть своя правда. Кто-то скажет, что это ужасно. А что вы хотели? Вы сами создали Ужа. Всех тут, на этом складе, пыточных дел мастеров.

Мечтать об идеальном мире не вредно – но мечтать мало: человечеству надо ещё и соответствовать.

Очевидно же, что миру нужны и другие. Те, кто ср*т в вашем лифте; пишет на вас кляузу на работе; спит c вами, не долечив свой триппер, или банально даёт вам в подъезде по башке кастетом и экспроприирует с тела остатки квартальной премии. Они тоже создают мир своими делами, и с этим ничего не поделать.

Сергей с метафизикой был аккуратен и, в целом, считал упрощённо, что если он есть – значит зачем-то Вселенной он нужен. Тотальной духовностью человечество никогда не страдало, и ему это явно не грозит, да и надо ли? Если так есть – так и должно быть, пока мы позволяем себе быть такими. Значит, быть и таким собратьям среди наc. Мы есть то, что есть. Полубезумный, эволюционирующий рывками биологический вид.

Создатель явно не планировал для человечества общество тотальной гармонии: ему хотелось больше борьбы и экшна, больше страдания на личном уровне. В законах этого мира в рецепте человеческой жизни каждому отмерены свои порции волшебного напитка из мёда с дерьмом и кучей эмоциональных специй. Одни люди в жизнь подмешивают мёда, другие дерьма – третьи так, для приправы. А мы хаваем, иногда плюемся – но хаваем. Бывает сладенько, но многие блюют, и не по разу. Умные от этого становятся с возрастом гораздо разборчивее в своих желаниях. Мерзкая метафора, но и жизнь временами штука довольно мерзкая.

Не нам судить, тут повару виднее. Каждый в свою очередь играет роль мёда или дерьма в гипотетическом вкусе чужой жизни, каждый создает своими действиями свою и чужую реальность. Рецепт есть, и каждый зачем-то нужен себе и другим – записан в рецепте жизни другого человека, иногда с пометкой на полях «одерьмитель» или «подсластитель», «стимулятор» или «затупитель».

Ложка за ложкой, порция за порцией – с каждым новым человеком и ситуацией в нашей жизни.

Сергею очень понравилось во время просмотра фантастического сериала»«X-files’», как гениально про это выразился один из героев, Курильщик:

– «Жизнь… жизнь похожа на коробку шоколадных конфет. Дешёвый, глупый, небрежный подарок, о котором никто никогда не просил. Его нельзя вернуть, потому что всё, что ты получишь взамен, – это другая такая же коробка конфет. И вот ты вынужден довольствоваться взбитой мятной чепухой почти неопределимого вкуса, которую обычно бездумно поглощают зрители во время наблюдения за игрой в отсутствие какой-либо иной еды.

Да, конечно, иногда тебе достается чашечка с арахисовым маслом или английская ириска, но такие моменты проходят слишком быстро, и их вкус скоро забывается.

В конце концов, ты остаешься ни с чем, кроме раскрошенных остатков конфет с застывшим желе и зубодробительных орехов, и даже если ты отчаялся настолько, чтобы доесть и это, тебе все равно, в конце концов, остаётся только пустая коробка с фантиками»…

Сергей с Дато и пацанами приходились часто кому-то не по вкусу, но не переживали сами по этому поводу – значит, такая кухня. Им некогда было переживать.

Они пожирали всё на своём пути и были всеядны.

И были вечно очень голодны…