Читать книгу Московская дева - Александр Домовец - Страница 2

Эта история началась в тот день, когда на Доску Почёта в Управлении вывесили фотографии сотрудников лучшего отдела. То есть наши.

Изольда Скуратовна, как обычно, выглядела женщиной вне возраста – стройной, подтянутой, надменной. Да чего там: просто величественной. Вот как её любимица Екатерина Вторая.

Саша Кириллов, по обыкновению, казался тинэйджером, на которого шутки ради нацепили лейтенантские погоны. Даже на поясном снимке было заметно, какой он худой, сутулый и застенчивый.

Ванька, как истинная рептилия, щеголяла пятнистым панцирем, змеиной головкой и скептическим взглядом полуприкрытых кожистыми веками глазок. На панцире выбоина, а так – смотрится, словно новенькая.

Ну и, наконец, я, старший лейтенант Константин Старухин: красавец, весельчак, любимец женщин и просто талантливый следователь.

А все вместе – отдел сверхъестественных расследований Управления полиции города Перепетуева. Не хватало только черепа. Череп заявил, что он нефотогеничный, и сниматься наотрез отказался.

За что, спрашивается, мы удостоились повешения на Доске почёта? А вот было за что. В сжатые сроки удалось расследовать запутанное дело. Маньяк-изобретатель Оголтелых, замордованный тяжбой из-за просроченного банковского кредита, изобрёл машину времени. С её помощью он хотел проникнуть вглубь веков, найти первого ростовщика-процентщика и расчленить. Маньяка взяли с поличным, когда он, прицепив к внутренней стороне пиджака остро наточенный топор, заводил агрегат…

Были, конечно, и другие дела. Недавно, к примеру, оперативными методами сняли порчу с городского департамента ЖКХ – вместе с директором. После этого ремонт перепетуевского водопровода пошёл намного веселее. Или вот пресекли спонтанную телепортацию средств из муниципального бюджета в неизвестном направлении. Направление в полном составе село на скамью подсудимых… В общем, не зря хлеб ели.

Налюбовавшись на собственные фотопортреты и приняв от коллег издевательские поздравления, а также упрёки в карьеризме, мы с Сашей вернулись в кабинет.

– М-да, – вымолвил напарник, окидывая взглядом старые столы, потрёпанные стулья и допотопные компьютеры. – Может, Потанцуев теперь скомандует обновить мебель? Или ремонт произвести? Для лучшего-то отдела…

Я развёл руками. Беспочвенный оптимизм Саши ничего, кроме жалости, не внушал.

– Щас! – ласково сказал я. – Слышишь шум в коридоре? Это Потанцуев лично тащит тележку с новой мебелью для лучшего отдела. А по пути отдаёт распоряжение насчёт замены оргтехники.

Доверчивый Саша с надеждой прислушался.

– Что-то не слыхать, – сообщил он через минуту с некоторым сомнением.

Я закатил глаза к потолку. Начальник Управления полковник Потанцуев славился запредельной хозяйственностью и бережливостью. Проще говоря, невероятный скупердяй. И если снега зимой выпросить ещё реально, то ждать новых компьютеров или хотя бы косметического ремонта в кабинете мог лишь сверхнаивный человек. Вроде Саши.

В этот момент зажужжал телефон внутренней связи. Я взял трубку.

– Старший лейтенант Старухин у аппарата, – представился я на всякий случай. А вдруг Потанцуев? Как-то раз он устроил мне выволочку за неуставной ответ по телефону. А я что? Я думал, что звонит Вадик Лопаткин из отдела преступных сообществ, чтобы в очередной раз занять до получки. Ну, я и послал. А там полковник…

В трубке хмыкнуло.

– Может, вы зайдёте ко мне? Вместе с Кирилловым? – сухо спросила Изольда Скуратовна.

Есть у начальницы такая привычка – отдавать распоряжения в форме вопроса. На первых порах я реагировал неправильно и, случалось, легкомысленно оставлял вопросы без ответа. Например, куда-то не являлся или не представлял запрошенные справки. Теперь-то шишки набиты, намёки воспринимаются, как директивы – исполняю раньше, чем задумаюсь.

Вот и теперь, взяв Сашу под руку, я без рассуждений отправился на третий этаж, где в кабинете номер 35 квартировала Изольда Скуратовна.

Наша начальница в любом отношении являлась ходячей загадкой. Её истинный возраст для меня оставался тайной. Равно как и её биография. Я бы дорого дал, чтобы подержать в руках личное дело подполковника Малюткиной – но не светит. Танечка Фролова из отдела кадров, когда я между поцелуями начал расспрашивать про начальницу, вздрогнула, отстранилась и пробормотала, что некоторые вещи лучше не знать. И, быстро одевшись, ушла в ночь из гостиничного номера, который я за безумные (по моим меркам) деньги снял ради нашего свидания…

Оставалось питаться слухами и строить на их основании домыслы. Хотя, чем больше я размышлял над обрывками информации, тем больше понимал Танечкин шок.

Много раз я пытался представить себе отца начальницы. Мерещился мужчина по имени Скурат Малюткин – брутальный, непременно бородатый и, быть может, беспощадный. Однако домыслы уходили в такой омут времени, что голова начиналась кружиться, и выражение «чур меня!» туманило ум.

По сплетням, в боярский терем, где крошка Изольда в незапамятные времена увидела свет, шарахнула молния. Измученную родами мать и повивальных бабок контузило, а девочке хоть бы хны – напротив, обрела неслыханное долголетие и дедуктивные сверхспособности.

Стажировку Изольда Скуратовна проходила в службе тайного сыска императрицы Елизаветы Петровны, полученные знания закрепила практической работой при Александре Первом, но истинный взлёт случился при Николае Втором, когда она чуть не предотвратила революцию. Однако бдительный член СДРП(б), пролетарий-телохранитель успел оборвать бикфордов шнур, динамит не взорвался, – и опломбированный вагон с Лениным и Зиновьевым, увы, беспрепятственно проследовал из Германии в Россию. Непростым был тот пролетарий-телохранитель, совсем не простым… Но об этом позже.

После 1917 года Изольда Скуратовна от политического сыска отошла, да и вообще отошла от дел, но ненадолго. Большевикам потребовались опытные сыскари. Рассудив, что борьба с криминалом при любой власти необходима, Малюткина взялась за работу с полной отдачей.

Шли годы и десятилетия. Осталось позади дело Леньки Пантелеева, борьба с валютчиками во время хрущёвской оттепели, разоблачение фирмы «Океан» с её неправедной чёрной икрой в период брежневского застоя… На рубеже веков Изольда Скуратовна собралась на пенсию, но тут неожиданно открылись новые горизонты.

Инстанции вдруг осознали, что не все в мире укладывается в материалистические рамки. Периодически происходят события вполне уголовного свойства, однако стандартным методам следствия не поддающиеся. И привидения, оказывается, не только существуют – а ещё и шалят, и сатанисты поднимают голову, и тунгусский метеорит вовсе и не метеорит, а чёрт его знает, что такое… Кстати, и с чёртом не всё ясно… Словом, без громких слов при Перепетуевской высшей следственной школе открыли факультет паранормальной криминалистики, а в управлениях МВД стали возникать соответствующие отделы.

Вот тут верхи вспомнили про уходящую на пенсию Малюткину. Во-первых, стойкая репутация ведьмы. Во-вторых, ни на чём не настаивает и ни у кого ничего не просит. В-третьих, превосходная раскрываемость… Короче, на покой Изольду Скуратовну не отпустили. И после окончания «вышки» мы с Сашей загремели в отдел к подполковнику Малюткиной. Разве что он на год позже, а я на год раньше. Натерпелся… Или адаптировался?

– Прибавь шагу, – посоветовал я Саше. – Начальница не ждёт. Паранормал ты или где?

– Или куда, – огрызнулся Саша, немного запыхавшись. – Умеешь летать сам – научи товарища…

Летать, само собой, мечталось. Но это пока не по чину. Сначала надо дослужиться до капитана, потом получить разрешение Изабеллы, потом визу Потанцуева на соответствующем рапорте, потом оформить необходимые допуски и подписку о неприменении допусков во внеслужебных целях… В общем, не факт, что после всех этих процедур летать захочется…

В огромном кабинете начальницы все было, как обычно. Царил излюбленный Изабеллой Скуратовной полумрак. В глубине комнаты мерцал камин. Пахло жареным мясом, испанским вином и каким-то парфюмом. На столе задумчиво усмехался череп, лежащий на скрещённых костях. Рядом с черепом вальяжно развалилась Ванька. Змеиная головка, сардонический взгляд из-под полуприкрытых кожистыми веками глазок… Злые языки утверждали, что последние сто лет Малюткина с ней не расстаётся. А как с такой расстанешься? Сколько раз закрывала начальницу собственным панцирем… Опять же, мудра, зря слова не скажет…

Возле стола, отдуваясь и поправляя детали туалета, сидел немолодой мачо кавказского типа в очень дорогом костюме. Хотел бы я носить такой же костюм – от Кардена, светло-серый, в еле заметную полоску, с ярко-красным галстуком ручной работы… А швейцарские часы на волосатом запястье… А массивный золотой перстень со скромным бриллиантом…

– Старший лейтенант Старухин и лейтенант Кириллов по вашему приказанию прибыли! – отрапортовал я, не козыряя лишь потому, что фуражка и козырёк остались в кабинете.

– Вольно, – откликнулась Изольда, выходя из комнаты отдыха и застёгивая на ходу мундир.

Наступила тишина. В который уже раз я залюбовался начальницей: стройна, подтянута, форма словно влитая – не скажешь, что годочков неопределённо много… Взгляд больших ореховых глаз Изольды Скуратовны без сожаления скользнул по измочаленному мачо.

– Не орёл, – сказала она негромко, словно про себя. – Нет, не орёл.

Мачо насупился.

– Выкинуть? – спросил я, подтягивая рукава кителя. Саша посмотрел на меня с интересом и на всякий случай достал табельное оружие.

Изольда словно очнулась.

– Зачем же? – сказала она. – Товарищ к нам с бедой… Хотя какой он нам товарищ… Да, может, и не беда вовсе… Короче, разберитесь.

С этими словами она удалилась в комнату отдыха. Или, как она любила называть, альков.

Вот так всегда. Всю черновую работу сваливает на меня или Сашу. А мы что? Мы подчинённые кроткие, безответные – расхлёбываем. Вот как сейчас.

Я сел за стол начальницы, пододвинул к себе клавиатуру компьютера и по-доброму посмотрел на обиженного мачо.

– Ну, здравствуйте, Автандил Гургенович, – сказал я.