Читать книгу Сказки - Александр Дорофеев - Страница 19

Позади над островом Быка всё выше и выше поднималось зарево. Чёрной лохматой тучей висел пепел. Вылетали, как метеориты, вулканические бомбы. По ущельям медленно и зловеще текла багровая лава, и слышно было, как оставленный всеми вулкан тяжело вздыхает и бормочет подземные заклинания.

И это понятно – как тут не пробудиться от тоски и одиночества? Взращивал горох, давал приют каким-то людям и силу урагану. Шла жизнь и вдруг – разом кончилась, оборвалась. Тут любой вздохнёт и плюнет в огорчении, как может. Стонал и плакал вулкан горючими слезами, надрывался. Да и плевался раскалёнными бомбами всё дальше – вот-вот накроет шхуну «Трибуна».

Так бы и случилось, если б не кухарь-ухарь Чугунок Горшкович по фамилии Чумичка. Он—то и поднял воздушную тревогу.

– Полный вперёд! – приказал кокпитан Гусиные Лапки. – Самый полный! Наиполнейший!

Команда из последних сил размахивала веерами и опахалами, но тяжёлая трибуна еле ползла. А вулканические бомбы обрушивались совсем рядом, осыпая твёрдыми, как бусины, брызгами.

– Спа-сай-ся, кто мо-жет, – тихонько бормотал господин Белуга, укрывшись веером.

– Я могу! – не расслышал всего Эле-Фантик. – Возьму на буксир!

Быстро сплели для него верёвочную сбрую, поводья укрепили на носу трибуны, и слонёнок нырнул в океан. Он старался плыть так быстро, как никогда в жизни не плавал, но выходило медленно, будто во сне, когда убегаешь от кого-то страшного, и никак-никак, едва шевелишься. Уши Эле-Фантика еле ворочались, забитые ураганом, тянули на дно, и ноги казались то ватными, то чугунными. Конечно, он очень устал после битвы с Быком!

Шхуна «Трибуна» пошла резвее, но недостаточно. А вулкан пристреливался, как в тире, и каждая следующая бомба ложилась ближе к цели.

Кухарь-ухарь Чугунок, упав на колени, твердил нараспев – три-буна – тра-бину – тир-буна – тру-бина!

– Отставить шаманские заклинания! – гаркнул кокпитан. – Погибать так с музыкой! И при параде!

Гусиные Лапки надел на голову праздничный дуршлаг, на плечи нацепил, вместо эполет, половники, а на живот – сковородку, на которой выбивал ложками известный прощальный марш «Уже всё съедено, и надо мыть посуду!»

– Никак нет! – вскрикнул Чугунок. – Тур-бина! Турбина! – И опрометью бросился на корму, прихватив мясорубку. Там ловко умостил её, как подвесной лодочный мотор, закрепив болтами на борту, и привычно крутанул рукоятку. За кормой вспенился океан, трибуна задрала нос и, подталкивая Эле-Фантика, рассекающего волны хоботом, устремилась вперёд, как быстроходный турбинный катер.

Уже вулкан остался далеко позади – какой-то мухоморный гриб, чёрная шляпка на огненно-оранжевой ножке, – а Чугунок всё крутил и крутил без устали рукоятку мясорубки. Шхуна «Трибуна» летела, чуть касаясь океана, будто на подводных крыльях.

– Ну, брат Чугунок! – растроганно сказал кокпитан. – Теперь ты не просто кухарь-ухарь, а ещё и моторист! Твой папа Горшок должен тобой гордиться! Вот тебе самое дорогое, что у меня есть, – эта древняя фамильная сковородка с моим гербом!

Счастливый кухарь-ухарь-моторист отдал честь и так крутанул рукоятку, что трибуна всё же оторвалась от воды и пролетела несколько миль над океаном, догоняя закатное солнце.