Читать книгу Город прекрасных женщин. Избранное - Александр Дунаенко - Страница 4

Никто бы не назвал тебя красавицей. Рыжеватая, с острым носом, искривлённые, вечно бледные, губы.

Но вопиюще эротично всегда выглядела ты.

Стройная фигурка, плотно, до подчёркивания лобка, обтянутая джинсами. Острия маленьких грудок всегда через очень тонкую ткань, без лифчика.

Так было летом 75-го, когда мы проезжали на велосипедах мимо речки Бутак и остановились передохнуть. И ты стояла на берегу среди июньской жары, следила кошачьими своими глазами, как я над ледяной бездной черной и прозрачной воды, плавая, собирал для тебя кувшинки.

Совсем чужая, едва знакомая, ты чуть улыбалась на берегу, почти равнодушная, хотя в воде, в этой холодной родниковой, хрусталистой воде, я купался бесстыдно, абсолютно голый.

Ну, пришла мне на ум такая фантазия.

Я слышал, что там, откуда ты приехала, у тебя были мужчины. К 20 годам у девушки уже должны побывать мужчины, и я слышал, что у тебя они побывали.

И ты ещё корчила из себя – ну, очень современную девушку. Ну, без предрассудков. И я без предрассудков – наглый такой нудист – разделся, полез в горячую у кромки берега воду, сорвался с подводного обрыва, плюхнулся, ушёл с головой в летнюю красоту нетроганной никем здесь, в отдалении, речки.

Ты, современная, ты и бровью не повела, бесцветной своей бровью, на моё бликующее сияние среди немыслимой для нашего века прозрачности речки.

Я вышел из воды с кувшинками: подплыл к берегу, наступил на подводный обрывчик, встал в рост из воды, лицом к тебе, современно.

Ты и бровью не повела, бесцветной своей, почти отсутствующей, бровью.

Скользнула взглядом – бегло так – от моих колен до кувшинок в руках. Жарко – лицо порозовело твоё, но не хотела прыгнуть в воду – ах! – не захватила купальника.

Держала – уже теперь свои – кувшинки, а я, жалостливый, набрал в пригоршню воды, горячей, прозрачнейшей, той, что у берега лежала без движения, живой, сонной и горячей, с каплями солнца, я набрал в ладони этой воды и вылил на шейку тебе, набрал ещё и смочил плечи, и блузка, тонкая блузка, стала прозрачной, груди проявились розовыми сосочками через ткань, от тёплой воды оставшимися нежными, не затвердев.

Я лил ещё эту воду, эту первую ласку к тебе, и ты даже не двинула своей, почти отсутствующей, бровью, я тоже не выдал ничем волнения от тебя, от некрасивой, но мучительно, колдовски как-то притягательной.

Выдержанно, я чуть расстегнул мокрую твою блузку, и больше в тот день у нас не было ничего.

И даже потом, когда было, я не любил, не полюбил тебя. Я любил других, а к тебе приходил через годы и месяцы, как будто впереди была целая вечность, и мы не умрём никогда, и в любой момент я могу прийти к тебе, к нелюбимой.

А любимые женщины появлялись, потом терялись навсегда, я называл их любимыми.

Называл сам, а тебя – раз или два, когда ты попросила об этом.

Что ты была одна и единственная, я понял тогда, когда ты, как умерла, уехала насовсем и из нашего города, и от речки Бутак, которую я с тобой, с нелюбимой, никак не могу забыть.

04.12.96г.