Читать книгу Казаки. Осознание себя. Казачий трагический век - Александр Дзиковицкий - Страница 6

На старом фото: одно из заседаний Всероссийского Казачьего Съезда, проходившего 23—29 марта 1917 года в Петрограде.

Сгинь, Империя, в этой бездне,

Погремушкой бренча степной,

Вместе с плёткой и пьяной песней,

И изломанною душой!

Алексей Широпаев. «Сгинь, Империя, в этой бездне».

С внезапно пришедшей революцией скрытые чаяния казаков на самостоятельное существование проявились со свежей остротой. Но не самостоятельные Казачьи Республики будоражили им умы в первое время после падения монархии, а казачьи государственные образования с самой широкой автономией и с традиционным местным самоуправлением в составе федеративной демократической республиканской России. И в этом смысле их мечты перекликаются с программными принципами ныне существующего Всеказачьего Общественного Центра.

После Февральской революции казаки в первую очередь возродили свои старинные политические учреждения – Круги и Рады, восстановили традиционный институт выборных атаманов. По исторической традиции свои народные собрания они стали называть Войсковыми Кругами, хотя по характеру всенародности эти собрания должны были бы носить имя Кругов Валовых или Всеобщих. Казачьи Круги ничем не отличались от всякого другого народного представительства. Даже сибирские казаки восстановили давно изъятый из практики служилых казаков институт Войсковых Кругов и выборных атаманов. Несмотря на административный характер появления Оренбургского казачьего Войска, несмотря на разноплемённость его состава, и оренбургские казаки оказались единодушной и крепко спаянной организацией. Как и Войска, образовавшиеся в процессе самостоятельного общественного развития, они обратились к древнему казачьему народоправству, организовали свой Войсковой Круг и избрали собственного войскового атамана.

Февральская революция в казачьих Областях прошла мирно и достаточно спокойно по сравнению с другими районами страны. Воздействие революционных событий на казачьи станицы и хутора не было значительным. Во многих из них ни жители, ни даже властные структуры не испытывали какого-либо существенного влияния происшедшей революции. Никаких заметных, не говоря уже о кардинальных, изменений местный аппарат прежнего казачьего управления не претерпел.

Назначая комиссаров в казачьи Области, Временное правительство стремилось учитывать, по возможности, их близость к казачеству. Так, в Донскую Область был послан кадет-казак В. М. Воронков, в Кубанскую – кадет-казак К. Л. Бардиж, в Терскую – кадет-казак М. А. Караулов. Причём, два последних играли довольно заметную роль в среде местных казачьих руководящих кругов. А комиссары отделов (округов) назначались областными комиссарами и тоже из казаков.

Реальная власть на местах сосредоточилась в руках казачьих властных структур – станичных и хуторских правлений во главе с их атаманами. В редких случаях в станицах действительной властью обладали исполкомы. Но и тогда они действовали в одном русле с казачьими органами. Что касается Советов, то они в казачьих регионах не получили развития. Даже в Войсках востока страны, где демократические настроения в казачьей среде были более значительными, Советы казачьих депутатов возникали весьма редко.

* * *

После Февральской революции казаки, как этническая общность, имели реальный шанс на развитие своей автономии в рамках Российского государства. В течение двух-трёх месяцев после отречения от престола Николая II и его брата Михаила казаки сумели возродиться как этнос, не потеряв ни своего национального характера, ни психологических предпосылок прежнего своего независимого государственного существования. Казаки могли бы развить свою духовную сферу жизни, и в том числе национальную литературу на своём языке, который, как указывали многие языковеды, имел гораздо больше прав на официальное оформление, чем язык украинский. Так, в казачьем языке сохранилось много тюркских свойств, много вкраплений тюркских слов и оборотов речи, из которых самым заметным надо признать отсутствие форм среднего рода. Не напрасно казачий язык некоторые относили к славяно-татарским.

Много оставалось казаков, которые жили воспоминаниями о старом величии казачества и его вольностях. Их думы, их желания исполнились в феврале 1917 года – так они говорили, собравшись на Донской Войсковой Круг весной 1917 года. Они думали, что начинается жизнь новая, что они будут жить по своему казачьему укладу, независимо от Петрограда, без всякой указки сверху высказывать свои желания и проявлять свою волю. Все радовались, что, наконец-то, казачество заживёт «по-своему», «по-старому», «по-казачьи».

11 марта Временное правительство издало специальное постановление, в котором отменялись все ограничения казаков в гражданских правах и официально разрешались выборы в образовывавшиеся высшие органы регионального казачьего управления – Войсковые Круги. При этом правительство, принимая во внимание доминировавшие в казачьей среде настроения, заявило и о том, что оно приступило к непосредственному рассмотрению вопроса самоуправления в казачьих Областях. В данном плане, по его заявлению, предполагалось реорганизовать местное управление в казачьих Войсках «на началах самого широкого самоуправления».

* * *

После революции объединявший казачью интеллигенцию Санкт-Петербурга ещё с довоенных времён «Донской Курень» стал центром казачьей политической жизни в столице. По его инициативе из представителей расквартированных в городе казачьих частей и Казачьей фракции Государственной думы был создан столичный Казачий Комитет, который должен был принять на себя связь с Временным правительством и защиту казачьих интересов.

Не теряя времени, Комитет созвал сбор всех находящихся в Петрограде казаков, во время которого было постановлено организовать в столице Общеказачий Съезд. На этот Съезд, проходивший с 23 по 29 марта 1917 года, прибыло более 300 делегатов от всех 12-ти казачьих Войск страны и от фронтовых казачьих частей. Председателем Общеказачьего Съезда был избран донской казак Митрофан Петрович Богаевский, заслуги которого в возрождении и становлении в новых исторических условиях традиционных норм казачьей жизни вряд ли можно переоценить.

Главной целью Общеказачьего Съезда лидеры казачества считали объединение казаков всех Войск в масштабе страны и образование Союза Казачьих Войск. Как писал, уже будучи в эмиграции, один из его делегатов, «многочисленный Съезд, состоящий частью из представителей войсковых частей, частью из представителей с мест от отдельных казачьих Войск, оказался довольно сложным по политическим настроениям своих участников; старое и молодое казачество, служилые люди, офицерство – всё это различно восприняло революцию, но одинаково горячо было возбуждено и встревожено. Решительность, бурное устремление вперёд, вера в будущее, в свои силы – в молодых рядах. Скептицизм и осуждение, враждебность – в рядах старых и служилых казаков. Для всех положение было необычное; будущее рисовалось неопределённо, загадочно… Душевные переживания были бурные, но неясные. Чувствовалась общая растерянность на фоне различных переживаний».

Но уже вскоре все эти противоречивые чувства и настроения уступили место бурным и деловым обсуждениям наиболее злободневных внутриполитических и собственно казачьих проблем. М. П. Богаевский позже отмечал, что «…более 2/3 этого Съезда были фронтовики; настроение было очень бурное, но уже была намечена Казачья Программа по 3-м пунктам: общеполитическому, местного самоуправления и земельному». Делегаты Съезда приняли несколько важных резолюций. В частности, в резолюции о казачьем самоуправлении участники Съезда высказались за введение в казачьих Областях широкого казачьего самоуправления, включающего в себя не только местные, но и высшие его органы в виде Войсковых Кругов, Рад, Съездов и избираемых ими войсковых атаманов и Войсковых правительств (Правлений). При этом было решено, что каждое Войско самостоятельно решает вопросы местного самоуправления.

В качестве руководящего органа был избран Временный Совет «Союза Казачьих Войск» в составе 36 представителей от всех казачьих Войск страны. Помимо руководящих и координирующих функций Временному Совету Союза поручалась окончательная проработка и подготовка Учредительного Общеказачьего Съезда.

Однако Временное правительство поддерживать казачьих лидеров, несмотря на их лояльность, отнюдь не намеревалось. Оно считало казаков «реакционной» силой и боялось их. Мало того, чтобы обрести поддержку крестьян, оно выдвинуло проект передела земель в казачьих Областях и открыто заявляло, что казакам «придётся потесниться».

Всероссийский Учредительный Казачий Съезд проходил в Петрограде с 7 по 18 июня. В его работе принимало участие около 600 представителей от всех казачьих Войск страны, кроме Забайкальского, Круг которого высказался против вступления в Общеказачий Союз.

На Общеказачьем Съезде в докладе по аграрному вопросу был выдвинут лозунг: «Казачество – это народ, а не сословие, которое можно было бы уничтожить», и что лозунги социалистических партий о самоопределении народов – знакомы и близки казакам. Съезд намеревался добиться признания Временным правительством права казаков на самоопределение. После прошедшего Съезда идеи федерализма получили самое широкое распространение на местных казачьих собраниях, совещаниях и конференциях.

Надо сказать, что Съезд наглядно выявил одну внутреннюю проблему, которая имелась в казачьем социуме. В период его работы отчётливо проявилось недоверие многих делегатов из рядовых казаков в отношении к обрусевшим делегатам-офицерам. Непримиримую позицию к офицерскому составу заняли представители 16-го Донского полка. Политические взгляды этих делегатов в общем можно охарактеризовать как революционно-демократические по содержанию и весьма расплывчатые по форме их выражения. О каких-либо более радикальных, левых или пробольшевистских позициях этой незначительной части присутствовавших на Съезде делегатов говорить не приходится.

Председателем Совета Союза Казачьих Войск был избран оренбуржец войсковой старшина А. И. Дутов. Следующий Общеказачий Съезд намечалось провести в феврале 1918 года.

* * *

В начале июля большевики вместе с союзными им анархистами, почувствовавшие свою силу и, одновременно, слабость Временного правительства, предприняли попытку государственного переворота. Антиправительственное выступление в Петрограде солдат 1-го запасного пулемётного полка и поддержавших их других армейских подразделений и части рабочих, начавшиеся массовые демонстрации и даже вооружённые столкновения сильно осложнили и без того кризисную ситуацию. В эти дни казаки находившихся здесь двух донских полков оказались в самом центре событий, а поскольку Временное правительство до сих пор шло по пути удовлетворения казачьих чаяний на самостоятельное существование, они поддержали власть.

3 июля казачье командование получило правительственное распоряжение иметь наготове дежурные части для выступления по первому требованию. Казачьи полки на следующий день одними из первых были направлены на борьбу с повстанцами. К вечеру этого дня две сотни 1-го и 4-го Донских казачьих полков были посланы на Дворцовую площадь, а ещё одна сотня блокировала Михайловский манеж и не допустила возможного использования находившихся там сил, в том числе и броневого дивизиона, для поддержки участников выступления. Вечером 4 июля донские казачьи полки в срочном порядке были переброшены к зданию Таврического дворца, где размещался ВЦИК Советов, для отражения возможного штурма. При продвижении казаков на углу Невского и Садовой, на Марсовом поле, у Литейного моста между ними и повстанцами происходили ожесточённые перестрелки. Казаки участвовали в вооружённых столкновениях и в других частях города.

Английский посол в России Д. Бьюкенен написал в своём дневнике: «Положение правительства в этот день (4 июля) было критическим, и если бы казаки и несколько верных полков не подоспели вовремя, чтобы его спасти, ему пришлось бы капитулировать».

6 июля в столицу из 5-й армии в срочном порядке прибыл 14-й Донской казачий полк. Причём, по прибытии полк в пешем строю, повзводно с развёрнутым знаменем, промаршировал по улицам города. Как заметил чешский исследователь С. Ауский, во время этого марша «впереди шёл взвод пулемётчиков, вооружённый тридцатью шестью „максимами“ и „льюисами“, что красноречиво свидетельствовало об отношении казаков к только что подавленному большевистскому путчу».

15 июля состоялись похороны погибших во время июльских событий семерых донских казаков. Их хоронили с большими почестями, как павших за свободу и демократию. К. Н. Хохульников в статье «Кто автор „Казачьего чуба“?» привёл интересный текст:

«Летом 1917 года, после подавления при активном участии дислоцировавшихся в городе Петрограде казачьих частей большевистского выступления 3—5 июля, в специальном номере газеты «Вольность», выпущенном Советом Союза Казачьих Войск в г. Петрограде ко дню похорон погибших при подавлении этого восстания казаков, впервые было опубликовано забытое, к сожалению, сегодня стихотворение «Казачий чуб»:

К сожалению, было со временем забыто не только само стихотворение, но и имя его автора. Но сегодня я с удовлетворением могу сообщить читателям о том, что автором стихотворения (романса) был донской казак сотник Калмыков, трагически погибший, как и многие десятки тысяч казаков, в годы кровавой российской Гражданской войны».

Армейское казачество выполнило приказы правительства, поддержало его в период кризиса. В то же самое время июльские события и участие в них фронтового казачества явились ещё одним, и весьма существенным, обстоятельством, способствовавшим росту в его среде недоверия к правительству.

Недовольство казаков-фронтовиков вызывало и постоянно учащавшееся использование их в качестве жандармско-полицейской силы по борьбе с различными беспорядками, выступлениями крестьян и солдат, приобретавшим массовый характер дезертирством. Причём, к этому времени такие приказы исполняли только казачьи части, так как другие армейские подразделения, включая и регулярные кавалерийские, уже разложились. Не имея в своём распоряжении надёжных частей, в которых бы полностью сохранялись дисциплина и исполнительность, командование вынуждено было возлагать на казачьи подразделения такие функции без снятия их с передовой. Следствием этого было перенапряжение физических и моральных сил казаков. И хотя казаки по-прежнему исполняли приказы командования, среди них росло недовольство. Были случаи отказов. Причём летом, по официальным данным, количество таких случаев намного увеличилось.

Наблюдая негласное, но явное противодействие Временного правительства решению казачьих вопросов, постепенную трансформацию претерпевали и политические позиции казачества. А. И. Деникин позже отмечал: «если до июля казачество вотировало всемерную поддержку правительству и полное повиновение, то позже оно, признавая до конца власть правительства, вступает в резкую оппозицию по вопросам об устройстве казачьего управления и земства, против применения казаков для усмирения мятежных войск и районов и так далее». Одновременно во многих казачьих Войсках происходил процесс официального расширения властных полномочий войсковых атаманов и Правительств.

Летом 1917 года, учитывая важность происходивших политических процессов, среди казачества, как фронтового, так и станичного, активизировали свою агитационно-пропагандистскую деятельность представители различных политических партий. Набирала обороты и большевистская агитация.

В августе 1917 года в стране нарастал серьёзный политический кризис. Всё отчётливей проявлялась неспособность Временного правительства эффективно контролировать внутриполитические процессы. Падал его авторитет. Пробуксовывала деятельность государственного аппарата управления. Выход из сложившейся крайне тревожной ситуации, по мнению правительства, должно было подсказать Всероссийское Государственное совещание, открывшееся 12 августа в Москве. В его работе принимали участие и делегации от казачьих Войск страны.

Поселившиеся вместе в одном зале Московского дворянского собрания 40 казачьих делегатов решили провести до официального открытия Государственного совещания собственное собрание. На нём был даже избран президиум под председательством донского атамана А. М. Каледина. По словам одного из присутствовавших, посланцы различных казачьих Войск «заговорили на одном и том же языке – одинаковая оценка положения и одинаковые методы лечения». Казачьи делегаты выработали положения совместной политической декларации. Озвучить её с трибуны Государственного совещания поручили А. М. Каледину.

Каледин, выступая 14 августа 1917 года с речью на Совещании от имени 12 казачьих Войск, обметил центробежное стремление групп и национальностей в стране. Призвав к укреплению «демократического республиканского строя», он заявил: «Россия должна быть единой. Всяким сепаратным стремлением должен быть поставлен предел в самом зародыше». Но по мнению казаков-фронтовиков программа действий, оглашённая атаманом Калединым, совсем не отвечала требованиям дня, понятиям о демократии и желаниям рядовых казачьих масс.

* * *

Вооружённое выступление генерала Корнилова, в значительной степени ускоренное и отчасти спровоцированное некоторыми политическими авантюристами, началось в ночь с 26 на 27 августа. Корнилов объявил, что берёт власть в свои руки. В планах мятежного генерала одно из ведущих мест отводилось казачьим полкам, шедшим в авангарде брошенных на Петроград войск. Он рассчитывал привлечь казаков к активному участию в выступлении, помня поддержку, которую ему оказывали ответственные казачьи организации. Незадолго до мятежа Совет Союза Казачьих Войск, войсковые атаманы, правление казаков Юго-Западного фронта и другие казачьи организации открыто поддержали действия главковерха по наведению порядка на фронте и в тылу. К тому же казачьи части продолжали оставаться верными командованию, сохраняя порядок и дисциплину в своих рядах. Корнилов не без основания надеялся на их поддержку и беспрекословное исполнение любых приказов.

Но в ходе движения корниловских войск к Петрограду отмечалась значительная неорганизованность. По свидетельству генерала П. Н. Краснова, «не только начальники дивизий, но даже командиры полков не знали точно, где находятся их эскадроны и сотни». Большинство армейского казачества не поддержало корниловское движение. По некоторым данным, корниловское выступление осудили 40 полков разных казачьих Войск страны. Многие казаки не без оснований отождествили его с попыткой возврата к старым дореволюционным порядкам, когда казаки были не вольными людьми, а царскими военными слугами. Другая часть казаков отнеслась к выступлению Корнилова нейтрально-выжидательно. Тем самым казачьими народными массами был сделан вполне осознанный и определённый политический выбор в пользу буржуазной демократии, в рамках которой они надеялись на восстановление своей, казачьей демократической традиции. Однако этого не увидели большевистские вожди.

Доктор исторических наук Олег Щёлоков в статье ««Подлежат беспощадному истреблению…» Cудьба уральского казачества (1919 – 1920 г.г.)», указывал, в частности: «Лидеры советской власти на первых порах понятия не имели, что такое казачество. Например, в произведениях В. И. Ленина дореволюционной поры казаки почти исключительно упоминаются как карательная сила царизма. Даже в экономических трудах Ленин не исследовал казачество. Ещё в 1906 году он относил казачество к отсталым воинским частям. А в 1917 году для Ленина казачество – ничто иное, как «реакционная сила».

А вот и более длинный пассаж. В статье «Русская революция и гражданская война» (сентябрь 1917 года) Ленин, анализируя причины провала Корнилова, писал: «Вся сила богатства встала за Корнилова, а какой жалкий и быстрый провал! Общественные силы, кроме богачей, можно усмотреть у корниловцев лишь двоякие: „дикая дивизия“ и казачество […]. Что касается до казачества, то здесь мы имеем слой населения из богатых, мелких или средних земледельцев (среднее землевладение около 50 десятин) одной из окраин России, сохранивших особенно много средневековых черт жизни, хозяйства, быта. Здесь можно усмотреть социально-экономическую основу для русской Вандеи…».

Чувствуете? Ещё до Октябрьского переворота Ленин видит в казачьих землях всего лишь Средневековье и русскую Вандею. Никогда не бывавший в казачьих землях, никогда всерьёз не изучавший казачество, Ленин ещё до прихода к власти относился к казакам с ненавистью. Скоро большевики возьмут власть и не будут скрывать, что о существе казачества они понятия не имеют и что с ним делать, ещё не решили».

* * *

Объявление России республикой, сделанное Временным правительством 1 сентября, вызвало большую обеспокоенность представителей высших органов казачьего самоуправления. В экстренном порядке созывается конференция представителей Войсковых правительств Войск, которые вели подготовку к объединению в рамках Юго-Восточного Союза. Она проходила 4—5 сентября в городе Екатеринодаре. Обсудив политическое положение, участники встречи приняли резолюцию относительно вопроса об объявлении России республикой. В ней представители казачьих Войск заявили о своём протесте против данного решения Временного правительства. Одновременно в резолюции говорилось о стремлении казачества к провозглашению России республикой демократической и федеративной. Тем самым представители казачьих правительств ещё раз заявили о своём стремлении к отстаиванию принципов федерализма.

В Киеве на Съезде представителей народов и областей, «стремящихся к федеративному переустройству Российской республики», 8—15 сентября 1917 года делегат Иванов от Союза Казачьих Войск утверждал, что казаки не являются сословием, а представляют собой «специфическую и жизнеспособную ветвь русского народа», имеющую все данные для самостоятельного существования.

20 сентября 1917 года в г. Екатеринодаре открылась конференция представителей Донского, Кубанского, Терского, Яицкого (Уральского), Оренбургского и Астраханского казачьих Войск, Союза горских народов Кавказа, Кубанского областного горского исполнительного комитета. Участники конференции заявили, что в случае образования правительства, не опирающегося на все «живые и национальные силы страны, казачество и горцы оставляют за собой свободу решений».

Рассмотрев проблему национально-государственного устройства страны, участники конференции высказались за принципы федеративной организации Российской республики с сохранением единства государства. Здесь же они подчеркнули и «крайнюю необходимость […] немедленного образования Союза Областей». При этом говорилось о полной поддержке идеи образования прежде всего региональных федеративных объединений из числа казачьих Войск.

Не думаете ли вы, читатель, что такие вопросы, если бы их обсуждали сегодня, спустя уже более века после тех событий, тоже воспринимались бы очень живо и были бы весьма актуальны?