Читать книгу Наивный мангуст - Александр Евтихьевич Евтушенко - Страница 5

Сообщение о том, что Семёну предложили служить во втором управлении республиканского комитета, повысило его авторитет среди курсантов. Для молодого сотрудника это большая честь – сразу попасть в центральный аппарат. Аман им гордился, но сам Семёнов на эту тему говорить не любил. Учёба шла своим чередом, напряжённые занятия по специальным дисциплинам, спорт, ориентирование и учения на местности в азиатскую жару, ежедневные стрельбы. Всё это занимало большую часть времени, но за неделю Семёнов успел обследовать высокий бетонный забор, окружавший школу с тыльной стороны офицерской гостиницы. Нашёл место, где в сумерках, пока не включены фонари и видеокамеры не покажут, можно было незаметно перелезть через забор. Это мог сделать физически хорошо подготовленный человек. Нужно было подтянуться на руках и переместить тело через ограду в узком разрыве ограждения из колючей проволоки.

Выйдя в выходной день за территорию школы, лейтенант обследовал забор с обратной стороны. Он находился в тихом тупике улицы из пятиэтажных домов красного кирпича. В пяти метрах от забора вдоль него росла аллея больших деревьев. Небольшая часть забора видеокамерами не просматривалась. В одном месте на стыке бетонных плит образовалась дыра. Отсюда хорошим фотоаппаратом или видеокамерой можно было заснять весь афганский спецназ и курсантов контрразведки во время их пробежек. Дыра оказалась в мёртвой зоне видеокамер.

Лейтенант, несмотря на просьбу Наркисова, доложил о своих наблюдениях начальнику школы, служба есть служба, а дисциплина её основа.

В редкие свободные минуты и вечерами после занятий Семён вспоминал черноглазую, стройную девушку, которую встретил на аллее после учений. Её изящную головку и печальные глаза, необычное имя Асмира. Вечером он пригласил Амана выйти на крыльцо школы, чтобы вместе попробовать позвонить по номеру, который они записали с тетрадки девушки. У стены школы располагались бесплатные телефоны-автоматы.

– Семён, ты хоть знаешь, что означает имя Асмира? – хитро прищурил раскосые глаза Аман.

– Нет, представить не могу.

– А ты раздели её имя на два слова, и поймёшь, – засмеялся Аман.

– Получается «ас» и «мира». Шутка, что ли? – удивился Семён.

– Шутка, да не совсем. Имя Асмира означает главная принцесса. Довольно близко к асу мира, – подшучивал Аман.

– Ты, так с именем моей девушки не шути, а то получишь, – улыбнулся Семён.

– Уже твоей девушки, тогда молчу и не шучу. Прежде чем будешь звонить, Сеня, я тебя проинструктирую. Восток, понимаешь, дело тонкое, но, если хорошо подготовиться, не сложное. Девушки у нас воспитаны в покорности и послушании перед мужчинами. С ними надо быть очень внимательным, искренним и щедрым, ну и мудрым. Ещё нужно показать девушке, что ты человек цивилизованный, и ваши отношения будут равноправными. Но, главное – понравиться маме. Это, может быть, даже главнее колыма.

На Востоке принято выкупать невесту. Купишь хорошие подарки родителям. Но, вообще, как сложится в твоём случае, всё зависит от многих причин. Если ты хочешь просто познакомиться, погулять с девушкой, хорошо узнать друг друга, то это я делать не советую. Это обычаями не приветствуется, тем более ты русский, а она узбечка. Если повстречаешься и не женишься, то можешь этим её опозорить. Но если решишься жениться, тогда иди напролом и ничего не бойся. Чем быстрее женишься, тем лучше. Потому что встречаться с этой девушкой тебе будет трудно. У неё есть охрана.

– Откуда ты знаешь? И что за охрана, что-то я её не заметил.

– В университете, возможно, в её учебной группе какая-нибудь родственница. А дома бабушка и мама. Таких принцесс обязательно охраняют круглосуточно. Заполучить тебе её будет трудно. И соперники у тебя будут. Так что подумай, прежде чем искать встречи с ней.

– Насчёт соперника ты прав, я понял по её глазам, что сын богатых родителей добивается её руки. Но она ему отказала. – серьёзно глядя Аману в глаза, ответил Семён.

– Выдумал или, в самом деле, сделал такой вывод по её глазам? – удивлённо воскликнул Аман.

– В самом деле, друг, ничего не придумываю.

– Семён, если это подтвердится, то ты опасный человек. Это на грани угадывания мыслей.

– Хотелось бы научиться этому, сейчас позвоним и узнаем, прав я или нет? – предложил Семён.

– Как ты узнаешь, спрашивать же не будешь об этом? – полюбопытствовал Аман. Да и к телефону её вряд ли пригласят!

– А ты позвони, скажи на узбекском языке расстроенным голосом, чтобы пригласили к телефону Асмиру. Ответит, допустим, бабушка, спросит: «Это ты Абдулла»? Ты согласишься. «А почему голос изменился?» Ты скажешь: «Приболел немного».

– Но она может вначале спросить: «Кто это?» – Аман вопросительно посмотрел на Семёна.

– Тогда скажешь: «Не узнаёте? Я так заболел, ханум, что и сам забыл, кто я. И голос свой не узнаю. Зовите скорее Асмиру, а то я умру». Аман восхищённо посмотрел на друга:

– Ну, ты даёшь, Семён.

– А что? Попробуем, Амангельды? Как ты думаешь, получится?

– Не знаю, но надеюсь на это, интересно и страшновато.

– Звони, всё будет хорошо. Бабушка пойдёт звать Асмиру, а ты передашь мне трубку.

Аман набрал номер телефона, и сказал на узбекском языке:

– Салам аллейкум. Да, это я Абдурашид, позовите Асмиру. – помолчал, потом продолжил: – Это очень нужно, скажите, что я заболел. И хочу ей сказать что-то важное.

Сверкнул глазами, улыбнулся и передал трубку Семёну. Тот помолчал некоторое время, а потом сказал:

– Добрый вечер, Асмира. Я не Абдурашид и не буду вам надоедать. Мы случайно встречались, но незнакомы. Меня зовут Семён. Мне так понравилось собирать ваши тетради, что я готов это делать всю жизнь. – Замолчал и снова заговорил: – Я хочу слышать ваш голос и иногда вас видеть. Хотя бы в окошке. Я свободен в субботу после четырёх, могу вас встретить у университета. Хорошо в следующую субботу. Спасибо, вам спокойной ночи.

– Что, сразу согласилась встретиться? – Аман был удивлён.

– Ей так трудно сейчас, что у неё нет выбора. Хотя, может быть, я ей небезразличен.

– Это она тебе сказала, что у неё нет выбора?! – воскликнул Аман.

– Нет, что ты, друг, моя Асмира – скромная девушка, она меня ещё пока не знает, чтобы так откровенничать. Это я почувствовал. И буду думать, как ей помочь, слово офицера.

– Ты такими словами не разбрасывайся. У тебя шансов стать её женихом почти ноль. Знаешь, как меня назвала её бабушка? Абдурашидик. Асмира не сможет с тобою встречаться, ей не дадут. Может, это будет у вас первая и единственная встреча. А за то, что угадал её состояние тебе плюс, почти провидец.

– Аман, ты читаешь мои мысли. Это будет первая и решающая встреча. Асмира начала со мной разговор словами: «Абдурашид, я просила тебя больше не звонить мне». Понимаешь, у меня есть шанс. Но мало времени. Ты должен мне помочь.

– Хорошо, друг, помогу, а сейчас пошли в спортзал. На конец недели зачёты по карате, нужно готовиться.

Время пролетало быстро, Семён занимался и готовился к встрече с Асмирой.

Он просыпался ночью, выходил из комнаты и в тёмном конце коридора смотрел через окно на чистое ночное небо. Оно на юге почти всегда чистое. И звёзды блестят так же, как глаза влюблённых. И у него блестели глаза и гудело сердце. Стоя у тёмного окна, Семён мечтал о юной необыкновенной восточной принцессе Асмире. То, что она необыкновенная, он не сомневался. Одна случайная встреча и один взгляд, глаза в глаза, когда они на мгновение словно слились и стали единым целым, решили для этого молодого офицера его судьбу. Случайный взгляд познакомил их души. Этой встреча затмила для него всё остальное. Он познал тревожное, манящее и загадочное чувство первый раз в своей жизни. Семён смотрел на звёзды, а видел глаза девушки, она стала его.

Оставалась ещё неделя, многое ещё предстояло сделать. Аман подробно его инструктировал и оказывал всяческую поддержку. Нужно было встретиться с Наркисовым и начальником школы. Но случай снова свёл их вместе. Пробегая каждый день мимо дыры в заборе, лейтенант видел, что она так и не заделана. Мелочь, но любая мелочь может сыграть свою роль в жизни и очень разную для разных людей.

В субботу занятия начинались позже обычного, и пробежка тоже начиналась позже. Командиров ещё не было, курсанты выходили по одному, группами кто, когда просыпался. И начинали бег. Семён пошёл по второму кругу, всякий раз, когда он пробегал у забора, дыра попадала в его поле зрения. Перед глазами проплывала сухая ветка, торчащая из неё, как ствол винтовки из амбразуры дзота. На этот раз было что-то не так, ветка исчезла. Лейтенант пробежал несколько метров, замедляя шаг. Дыра уже скрылась из глаз. Он резко свернул к забору, там было место, где можно перелезть через него. Подпрыгнул, уцепился за край бетонной панели, подтянулся на руках и осторожно переполз через неё в узком проходе между рядами острой, колючей проволоки головою вниз. Приземлился на руки, сделал кувырок через голову. Рядом с дырой лежал большой камень, из-за него выглядывала тюбетейка, и спина человека в синей рубахе. Он чем-то манипулировал у дыры. Семён подкрался сзади, человек прильнул к фотоаппарату, стоящему на небольшой треноге. Резкий удар ребром ладони сзади по шее, и фотограф упал на землю. Лейтенант оттащил его от фотоаппарата и вытащил ремень из брюк мужчины. Ремень в умелых руках не хуже наручников.

Фотограф резко оттолкнул Семёна, сидевшего перед ним на корточках, и тот упал, потеряв равновесие. Мужчина вскочил, ударил ногой лейтенанта и бросился бежать. Удар пришёлся по подставленной руке и скользнул по лицу, но в молодом теле было столько адреналина и жажды борьбы, что курсант не почувствовал боли, а только тупую тяжесть в голове. Вскочил и побежал вслед за фотографом. Здесь преимущество было на его стороне. Он уже разогрелся пробежкой. Если сравнить, это было соревнование лисы с мышью, которая если своевременно не юркнет в нору, то окажется в зубах лисы. Это понимал убегавший мужчина и шмыгнул в подъезд пятиэтажки. Ботинки его застучали по ступенькам, как барабанная дробь, Семён бросился за ним. Здесь они были на равных. Он едва поспевал за этим юрким человеком. Но убегавший не смог заскочить в квартиру, двери были закрыты, а звонить не хватало времени. Так он и пролетел до пятого этажа. Дверка-люк на крышу была открыта, чтобы протягивало сквозняком. Он взлетел по железной вертикальной лестнице и выскочил на крышу, за ним Семён. Здесь он едва не сделал подсечку фотографу, но не достал. Тот успел заскочить в будку над люком в другой подъезд, спустился по лестнице и бросился вниз, за ним по пятам гнался лейтенант.

Так они из подъезда на крышу, с крыши в подъезд, на улицу и вновь в подъезд обежали весь дом. Надо отдать должное фотографу, сил у него было достаточно, и страх гнал его так, что Семён никак не мог догнать. Фотограф стал осваивать подъезды следующего дома. Это было странное и непонятное со стороны действо: два человека со страшной скоростью вылетали из подъезда, исчезали в другом подъезде, появлялись из третьего и так далее. Сколько бы это продолжалось, и кто бы оказался выносливее, неизвестно. Но появился третий бегун, это был Наркисов, Семён крикнул ему на ходу, указывая на подъезд:

– Жди его там.

Наркисов добросовестно заскочил в подъезд. Но фотограф тоже это услышал и изменил тактику. Он по крыше пробежал до последнего подъезда и спустился вниз. Будь Наркисов на улице у подъезда, фотографу не уйти. Но когда лейтенант выскочил за ним, того нигде не было видно. Семён забежал за угол дома – никого. Впору было бы сказать, как сквозь землю провалился. Показался Наркисов, недоумённо оглядываясь по сторонам.

– Где этот спринтер? – крикнул он Семёну. Тот развёл руками. Вокруг на сотни метров открытое пространство, только метрах в пяти сбоку от торца дома под двумя хилыми деревцами спрятались мусорные баки, забитые отходами. Они обошли баки со всех сторон, даже поковыряли сверху картонные коробки и бумагу. Ничего, пусто.

Было, от чего прийти в отчаяние. Через всю щёку лейтенанта от скулы до виска бугрилась красная гематома. Внизу кровь выступила и запеклась. Семён сел прямо на бордюр дороги, рядом присел Наркисов. Так и сидели вдвоём, тягостное молчание продолжалось минут тридцать. «Так я отстал от него секунд на пять, ещё пять секунд мог потерять, когда выскакивал на улицу. Итого десять, двенадцать секунд. – размышлял Семён. – Даже, если фотограф сразу забежал за дом, там метров сто пятьдесят до следующего ряда домов. Я бы его увидел. Значит, он может быть только в мусорных баках». Семён неожиданно спросил Наркисова:

– У вас спички или зажигалка есть?

– Не курю, но, кажется, есть. И подал лейтенанту зажигалку.

Семён подошёл к бакам и стал поджигать бумагу.

– Ты зачем это делаешь? – удивился Наркисов.

– Выкуриваю нашего стеснительного гостя, или крысу, что-то она в баке шебаршит, – громко ответил Семён. – Сейчас подышит дымком и вылезет из норы. Бумага вспыхнула, и пламя стало охватывать весь бак. Вдруг мусор зашевелился и из-под него выскочил пропавший фотограф, пытаясь потушить на рукаве рубашки пламя. Лейтенант и Наркисов стащили с него тлеющую рубаху и затянули на руках ремень. Быстро увели от любопытных глаз к забору, где на небольшой треноге стоял фотоаппарат.

– Больно, куда затягиваешь, – закричал задержанный.

– А сейчас? – Семён ещё потянул ремень. Лейтенант второй раз ремень почти не затягивал, а только имитировал этот процесс, но он знал, что страх сам затянет ремень и усилит боль.

– Ты что делаешь, режет, больно, кровь в ладони не будет поступать, – снова закричал фотограф.

– Совершенно правильно, и ладони тебе через час отрежут, не сможешь больше не только фотографировать, но и ложку держать.

– Кто вы такие, что вы хотите, для чего всё это? – со страхом в голосе воскликнул фотограф.

– Это другое дело, мужской разговор. Мы сотрудники КГБ. Ты рассказываешь нам, зачем и для кого ты фотографировал, на кого работаешь? Честно и добросовестно всё рассказываешь, кто ты, где живёшь. Я ослабляю ремень или вообще его снимаю. В зависимости от правдивости показаний. – сказал лейтенант, глядя в испуганные глаза задержанного и придвинувшись к нему так близко, что их лица почти соприкасались.

«КГБ, уже выследили, я не думал, что так скоро», – губы у фотографа дрожали.

– Сейчас, я всё расскажу. У меня два сына, женить надо, а денег на свадьбу нет. Придумал продать фотографии сотруднику культурного центра, американского или английского точно не знаю. Встретился, предложил им, я знаю, что у вас здесь училище военное. Этот Джон посмеялся и сказал, приноси, только осторожно. Научил меня, как встретиться. Но я не понял, кто он – американец или англичанин. Они там были и те, и другие. Зовут меня Сабир, живу в старом городе.

Тщедушное тело его подрагивало, он поводил плечами, пытаясь от чего-то освободиться. Ладони рук побелели. Фотограф назвал свою фамилию и адрес. Лейтенант ослабил ремень.

– А зачем фотографировал людей в варьете? – спросил он и строго посмотрел на Сабира.

– Это Джон попросил сфотографировать всех на первых рядах.

– А когда первый раз начал снимать, в каком году? И откуда у тебя такая техника, она только фотографирует? От этого ответа зависит всё: поверим мы тебе или нет, поможем тебе или в расход. Ты понимаешь, что я не просто так спрашиваю? Мы многое знаем, но ждём, что скажешь ты, хочешь ли ты сотрудничать и искупить свою вину.

Семён наклонился к сидящему на земле Сабиру, взял его за плечо и впился глазами в его влажные, бегающие зрачки. Тот тяжело вздохнул, посмотрел на свои руки.

– Я познакомился с Джоном полгода года назад. В концертном зале фотографировал два раза, на авиационном заводе тоже два раза, здесь первый раз. Вначале я фотографировал своим фотоаппаратом, потом мне подарили два новых. Я передаю только кассеты с плёнками.

Лейтенант ещё ослабил ремень.

– Когда следующая передача?

– Через восемь дней, поэтому я и торопился. Хотя и боялся после варьете. Но мне нужны деньги.

– Так, всё это расскажешь следователю и не дай бог что-то утаишь. От этого зависит твоя судьба и судьба твоих сыновей, жены, всех твоих родственников. Ты понял меня?

– Понял, расскажу всё, только не говорите моей жене, сыновьям. Прошу вас. – Сабир умоляюще смотрел на лейтенанта и Наркисова.

– Посмотрим на твоё поведение. А теперь, Исаак Керимович, я пошёл к автомату звонить, не спускайте с него глаз. – указывая на задержанного, попросил Наркисова Семён.

Прибыла следственная группа и начала работать с Сабиром. Семён и Наркисов пошли к КПП школы, обходя вокруг её территорию.

– Спасибо тебе, Семён, что в рапорте указал меня. Мне назначена встреча с председателем комитета. Я очень рад. И спасибо, что завалил инициативника. Это хороший результат и не только для лейтенанта. – произнёс Наркисов, он преобразился, помолодел после последней встречи.

– Да, что там, – Семён улыбнулся. – У меня вот к вам есть несколько необычная просьба. Решил я жениться на местной девушке.

И Семён рассказал про обстоятельства знакомства с Асмирой и о своём плане при встрече сразу сделать ей предложение руки и сердца.

– Вы, понимаете, что она ждать долго не может, я тоже. Иначе потеряю её. Я уверен, что она ответит согласием. Она мне очень нравится. Хотелось бы до нашей с ней встречи получить подробную информацию о её семье. Представляете, как это важно для нас, чекистов. Кадры могут сказать или служи, или женись. Одно из двух. Я должен делать девушке предложение наверняка.

– То, что ты рассказал, этого достаточно, и задание несложное. Первичную информацию я получу в университете. А потом сам и через своих ребят узнаю всё остальное. Главное должна показать специальная проверка, от неё зависит, сможешь ты на ней жениться или нет. Я хочу тебя спросить, ты уверен, что любишь свою девушку? Захочет она оставить родину и уехать с тобой? В России холодно и не растут персики. Ей будет трудно адаптироваться.

– Она, я думаю, сможет привыкнуть в России, и я ей помогу. – уверенно сказал лейтенант.

– Это хорошо. Плохо, что у тебя щека с гематомой. Прилично он тебя саданул, болит?

– Нет, боли не чувствую. До свадьбы заживёт. – улыбнулся лейтенант.

– Действительно, до свадьбы. А до сватовства? – спросил Наркисов.

– В отношении этого спрошу у местных ребят, как поступить.

Семёнов смотрел на Наркисова, что-то обдумывая, а потом сказал:

– Исаак Керимович, хочу задать вам один нескромный вопрос. Не обидитесь?

– Говори, я тебя уже немного знаю, ты деликатный человек, Семён.

– Хорошо. Почему в универмаге, где мы впервые с вами встретились, вы были в таком виде? Это было обдуманное перевоплощение, с определённой целью?

– Конечно, Семён, правильно догадался! Я работал, мне нужно было кое-что проверить. После увольнения я продолжал работать сам. Понимаешь, каждый день я работал по определённому плану. – он понизил голос. – И я веду оперативные дела, получаю и накапливаю информацию. И у меня есть оперативные инструменты, сам понимаешь какие. Ты тоже перевоплощался, когда мы встретились. Теперь помог мне реализовать некоторые мои наработки. А после встречи с председателем комитета, которую мне обещали, я реализую все свои дела.

Семён развёл руками:

– Я вами восхищаюсь, Исаак Керимович, слов нет.

Собираясь уходить, Наркисов остановился:

– Знаешь, что сделай, Семён? После свидания пригласи свою девушку к нам в гости. У меня жена узбечка, а я наполовину русский. Сядем, поговорим, плов поедим, дыню, чай. Ты мне скажешь, где вы встречаетесь, а я приеду за вами на своей машине.

Семён поблагодарил и согласился.

Он появился в аудитории с опозданием. Щека у него было заклеена пластырем. Преподаватель поинтересовался, что случилось. Лейтенант сослался на то, что получил травму на тренировке, был у врача, поэтому опоздал. Через некоторое время в аудиторию пришёл посыльный и вызвал Семёна к начальнику школы. Курсанты смотрели на него и перешёптывались. В кабинете его встретили начальник и заместитель начальника второго управления Комиссаров Борис Иванович. После того как лейтенант доложил о своём прибытии, оба полковника поздоровались с ним за руку. Начальник школы Виктор Николаевич спросил, указывая на лицо лейтенанта:

– Это чем же он так вас задел, Семён Николаевич?

– Ботинком, товарищ полковник, когда я снимал с него ремень, чтобы связать.

– Пожалел, не ударил задержанного фотографа, как следует, не выключил, я прав? – спросил Комиссаров.

– Так точно, товарищ, полковник, пожалел, не думал, что он настолько силён.

– Это для тебя хорошая школа на будущее. Молодец, расскажи всё подробно, как это было, присаживайся, – указал Комиссаров на стул. Лейтенант подробно рассказал, как заметил фотографа и задержал его вместе с Наркисовым.

– Странно, а откуда там появился Наркисов? – поинтересовался начальник школы.

– Он мне на представлении варьете, когда мы упустили фотографа, посоветовал обследовать забор и наблюдать за ним, – напомнил ему лейтенант.

– Вот как, шансы Наркисова повышаются, хотелось бы надеяться, что он вернётся на службу. А тебе, Семён Николаевич, мы подготовили грамоту.

Комиссаров взял со стола грамоту и вручил её лейтенанту.

– К сожалению, перед строем курсантов принято решение её не вручать. Поэтому посмотри и оставь у начальника. Она будет отправлена вместе с твоим личным делом после окончания школы в кадры по месту службы. А вот чем тебя наградить за сегодняшнюю службу? К правительственной награде мы тебя представить не можем. Результаты работы с фотографом будут оценены не скоро в комитете Союза. Эти награды будет раздавать Москва. Что бы ты сам хотел? Ещё одну грамоту или денежное вознаграждение?

– Денежное, товарищ, полковник. – несколько смущённо ответил Семён. Комиссаров удивлённо взглянул на него и перевёл взгляд на начальника школы.

– Понимаете, Борис Иванович, я не женат, мне понравилась одна местная девушка из приличной семьи, и я хочу жениться на ней. Она узбечка, чтобы мне не отказали родственники, я хочу купить им хорошие подарки и невесте подарить колечко. Через неделю поеду свататься. У меня есть ещё просьба до следующей субботы сделать специальную проверку её и членов семьи. Установочные данные у меня будут в понедельник. Понимаете, что без специальной проверки я не могу сделать невесте предложение.

– Семён Николаевич, как ты всё успеваешь? И учиться, и жениться, и шпионов ловить? Просто завидую, – пошутил Комиссаров. – Но почему такая срочность, да и для специальной проверки времени маловато. Хотя основное сделать для тебя успеем. Но всё же, может на неделю отложить?

– Ситуация складывается такая, что родственники нашли девушке жениха, а она не хочет с ним вступать в брак. У неё, как я понял, безвыходное положение, – объяснил Семён.

– И ты для неё спасательный круг. Девушка-то достойная, чем занимается? – поинтересовался начальник школы.

– Да, очень хорошая девушка, красивая, скромная. Учится в университете, на факультете иностранных языков, – лейтенант покраснел.

– Когда же вы успели познакомиться и где встречались. Ведь это проблема встречаться с восточной девушкой, – удивился начальник.

– Мы познакомились случайно, неделю назад после учений. А потом я ей позвонил. Я увидел в ней свою девушку, свою будущую жену. Таких девушек я ещё не встречал. И главное я понял, что её нужно спасать. Поэтому такая спешка, – отвечал Семён.

– Ты, понимаешь, Семён, что многие местные девушки мечтают выйти замуж за русских. Но они очень практичные и ожидают, что муж будет хорошо зарабатывать и в семье будет достаток. И ещё здесь принято соблюдать обычаи. А свадьба – это святое. Ты русский, могут согласия на брак не дать. А девушка против родителей не пойдёт. Хотя мы подумаем, чем можно тебе помочь, – улыбнулся Комиссаров. – Я доложу руководству. А к денежному вознаграждению я буду просить и грамоту, заслужил! Ты позвонишь мне утром в понедельник.

– Спасибо, Борис Иванович. Для меня это очень важно. И ещё у меня возник вопрос по задержанному фотографу. Неужели так актуальны для спецслужб эти фотографии без их привязки к конкретному человеку. Как определить по фотографии фамилию, имя, отчество, должность. По нашей школе и без фамилий понятно, что это сотрудники КГБ, а на концерте варьете, на авиазаводе, как установить сфотографированных лиц? И для чего они нужны?

– Ситуация с фотографиями сложнее, чем кажется на первый взгляд. Изъятые у Сабира фотоаппараты таковыми не являются. Это видеокамеры высокого качества, они записывают на плёнку не только изображение, но и звук, то есть разговоры тех, кого фотографировали. И на приличном расстоянии. На первых рядах на концерте сидели сотрудники министерств и ведомств, дети и родственники министров и членов ЦК партии. Если накопить такой материал из нескольких съёмок, то он может быть бесценным. В зарубежных спецслужбах давно практикуется изучение личности по фотографии. Есть люди, обладающие способности по фотографии сообщить о человеке много подробностей. Сильные и слабые стороны, род занятий, пороки и достоинства, даже состояние здоровья, связи и судьбу.

Это очень важно для выбора объектов вербовки. Можно верить или нет, но этот метод даёт положительный результат. Ну а о фотографиях чекистов тебе не надо объяснять. Многих направят служить в Афганистан, другие будут работать под крышей за границей и в пределах Союза. Понимаешь, лейтенант, что это такое? Вы пресекли серьёзные устремления противника, причём главного. – Комиссаров внимательно смотрел на Семёна. – Вот и всё, Семён Николаевич, если есть какие-то данные по твоей невесте, сообщи мне сейчас. Я запущу сегодня же её в проверку.

Семён рассказал всё, что ему было известно, имя, номер домашнего телефона и номер группы в университете.

– Небогато, но для тебя сделаем, этого материала будет достаточно, – улыбнулся Комиссаров. – Если у вас всё сладится, материалы проверки направим в кадры по месту твоей дальнейшей службы. И ещё, шила в мешке не утаишь, в школе уже знают о приезде следственной группы. Видели, как следователи работали у забора. Вас курсанты одолеют с расспросами. Объясните им, что вы участвовали в задержании террориста. Возможно душевнобольного, где и получили травму. Террорист намеревался взорвать забор. Вот номер моего рабочего телефона, а если секретно, звони по оперативной связи. Знаешь, Семён Николаевич, если не занят в выходной, поедем в горы с ребятами, отдохнём.

– Спасибо, Борис Иванович, в выходной я договорился навестить Ивана Ивановича.