Читать книгу Разведка и волчье золото - Александр Федорович Бабин - Страница 3

Омск 1920 года. Несколько дней солнце пряталось за тучи, но в это морозное февральское утро нависло над железнодорожным вокзалом. Солдаты выходили из вагонов, радовались хорошей погоде, громко смеялись, подшучивали, курили махорку. Но побыв на морозе, возвращались обратно поближе к теплым буржуйкам. И перрон снова опустел, лишь часовые несли службу у состава с опломбированными вагонами, что отличало его от других стоящих на соседних путях.

По перрону шел быстрым шагом моложавый статный штабс-капитан. Проходя мимо часовых, четко прикладывал руку к фуражке, отдавая им честь. Они взаимно его приветствовали, вытягиваясь по стойке смирно, провожая взглядом. В поведении штабс-капитан замечалось он в армии не новичок – выдавала офицерская выправка, властный взгляд, прямая спина. Так ведут люди начавшие карьеру с курсантской скамьи, а не те новобранцы, призванные по необходимости в период боевых действий, как происходит сейчас – второй год идет гражданская война. Странно то, часовые имели звание не ниже унтер офицера, а не набраны из рядовых солдат, как положено уставом караульной службы. Штабс-капитан возле одного остановился и о чем-то его спросил. Часовой показал рукой на соседний вагон.

– Здравие желаю! – поприветствовал я своего подчиненного по отделу контрразведки Савву Никитича Воронцова. А ныне главного казначея Восточной республики во главе с Верховным Главнокомандующим адмиралом Колчаком Александром Васильевичем, – поднявшись в головной вагон состава с золотым запасом страны.

– Здравствуйте Сергей Николаевич, – ответил он, даже не встав со стула. Устав предписывает приветствовать старших по званию или по должности.

– Вот смотрю на вас и удивляюсь, уже как год форму носите, а так и не привыкнете к армейской службе. Неудобно, говорить. Мы же офицеры и своим видом должны показывать пример. А на вас как не посмотрю, воротничок расстегнут, и сапоги не начищены, – сделал замечание за его неопрятный вид.

– Сергей Николаевич, вы уж меня извините за неряшливый вид. С пяти утра на ногах. Пересчитываю слитки, два вагона проверил, на большее сил не хватило. Приходится самому ящики вскрывать. От Верховного поступил приказ сделать ревизию, это по последним отгрузкам по закупке продовольствия и оружия. Людей не хватает, а одному со всем этим хозяйством не справиться. Отвечаю за сохранность золотого запаса страны, не каждый человек выдержит, тут уж не до воротничков.

– Ну, все-таки, право, попрошу, не забывайте и о внешнем виде.

– Я по своей натуре не военный человек иногда забываю, что нахожусь на службе, это гражданская война надела мундир, она проклятая, – застегивая пуговицы воротничка. – До войны в архивах сидел, занимался научной работой. Книги, картографические карты вот мое оружие, а сейчас сами видите – превратился в бухгалтера, надев погоны. Понимаю, служба есть служба, – и тяжело вздохнул. – Это Александр Васильевич упросил разобраться с золотым запасом, а так бы, ни за что не покинул Петербург, и возможно сумел убедить родных остаться в России – они эмигрировали в Польшу. У меня две дочки и обе учились в университете, не представляю, что с ними? Как будут привыкать к заграничной жизни, ума не приложу.

– Может у них все удачно сложилось, а вы расстраиваетесь, – решил успокоить, подумав, у меня самого родные покинули Россию и неизвестно что с ними.

Савва Никитич встал и ключом закрыл сейф, опечатал печатью, внимательно посмотрев на нее. Ключ положил в брючный карман, потрогав рукой, не обронил ли его мимо, делая все движения размеренно. В народе говорят, такой человек как Савва Никитич находится на своем месте. И найти в военное время сотрудника, взявшего на себя ответственность за сохранность золотого запаса страны, является удачей. А нынешняя работа с подсчетом золота хотя и противоречит его характеру, но обязывает соответствовать должности казначея. Как он говорит работа временная на период войны. Он подошел к окну и пальцем стал водить по краю запотевшего стекла. Наверно я его обидел, но чем?

А за окном по перрону изредка проходили обходчики поездов. Часовые переминались с ноги, на ногу подпрыгивая от жуткого мороза, и чтобы как-то согреться руками ударяли свои бока. Надлежит срочно решить вопрос с теплым обмундированием, могут заболеть, и не кем заменить, людей не хватает. Сколько времени им стоять на морозе? Фронтовая разведка докладывает, большевики скоро войдут в город. Среди разведчиков нет профессиональных военных, отряд в несколько человек, могут принять, за целую дивизию. И все эти заботы легли на мои плечи, хотя для нас сотрудников контрразведки главной задачей является оперативная работа.

– Савва Никитич, вы уж меня извините, если обидел, – сказал, разрядив наше молчание. – Сегодня начальник контрразведки также дал нагоняя, да еще какого! Это по поводу, задержанных вами лазутчиков. Наверно доложили, один пытался бежать. Часовой, успел выстрелить, а то сбежал бы. До забора, оставалось несколько метров, а за ним улица. Омск город большой, где его потом искать. А все-таки, как вам удалось углядеть вражеских лазутчиков? Я как раз пришел узнать все подробности.

– Случайно. Они на перрон пришли, а мы гражданских людей не пускаем, никак поезд с золотым запасом стоит. Часовой проявил бдительность, обратил внимание на ухоженные руки, это когда возле него остановились, прикуривая сигареты. Доложил мне, я попросил задержать. В одном узнал своего студента по университету Семена Кольцова, но он меня не признал. Но я точно помню, это он, – убедительно сказал Савва Никитич, заменив слово, приказал на слово попросил. Как он выразился сугубо гражданский человек, вероятно, военным быть не суждено, тем более служить в контрразведке.

– А не могли обознаться? И когда имели честь преподавать в университете?

– Сергей Николаевич и немного времени прошло. Я хорошо знал его отца, преподавал историю в нашем университете. Нет, я не мог обознаться. А, что это так важно?

– Очень важно. В вагонах находится золото. Взять большевиков они лишились государственной казны, не имея денег невозможно решать государственные дела. Чехословацкий корпус заинтересован погреть руки, но с их командованием ведет переговоры лично Верховный. Осуществлять охрану золота, с несколькими часовыми, как делаем мы с вами, да еще на железнодорожных путях считаю нашим безрассудством. Нужно искать решение. Большевики в любой момент могут захватить состав, вот и лазутчиков заслали неспроста. А людей в помощь не будет, доступ к золотому запасу ограничен – приказ Колчака. И так весь состав охраны из младших офицеров. А задача стоит не простая, не дрова везем – драгоценный груз. Савва Никитич, вы с Александром Васильевичем знакомы по совместным научным экспедициям, не так ли? По крайне мере о вас так рассказывал. Вам доверяет как никому другому, не один грамма золота не пропадет. Поэтому, придется нести эту ношу до конца, хотим мы этого или не хотим. Приказ нужно исполнять.

– Да, с адмиралом знаком давно, – и снова тяжело вздохнул, видно вспомнил прошлое. – А, что слышно с фронта, какая обстановка? Нам что ожидать?

– На фронте ничего хорошего нет – идут бои. А по нашему составу решение не принято, думаю, в ближайшее время прояснится. И на востоке дела не важные, большевики наступают на Иркутск, есть вероятность оказаться в кольце, это для нас худший вариант и помощи ждать не от кого. В войсках неспокойно, солдаты устали от войны, неопределенность, брат на брата идет, а этот факт надо учитывать. Дезертиры появились, некоторых ловим, расстреливаем, все равно бегут. Предстоит готовиться к худшему… Верховный, ждет от нас план по сохранению золота, в кротчайший срок должны подготовить, просчитать все до мелочей.

– Я уже об этом думал. Есть кое-какие мысли, и ваша помощь понадобится как военного человека. Хочу вас спросить, я на счет задержанного получившего ранение. Он еще живой?

– С вечера был живой, но долго не проживет, так доктор сказал. Ранение тяжелое говорить не может. Второй лазутчик, тоже молчит, в котором вы признали своего студента. Он ведь из дворян, прикидывается, что из рабочих, по выправке видно не из плебеев, но настаивает на своем – якобы приехали в город на заработки и весь его ответ. Не услышим правды, расстреляем, иного выхода нет, в дорогу с собой не возьмешь, опасно.

– Как расстрелять? Он же ничего плохого не сделал, может случайно оказался на вокзале? А вы сразу расстрелять, как можно без решения суда?

– Савва Никитич не будьте наивным человеком, он хотя бы версию толковую назвал, а то объяснение никчемное. Смешно получается, два здоровых мужика ищут работу, чтобы заработать на кусок хлеба, болтаясь по перрону целый день. Могли бы в город пойти, те же дрова у старушек поколоть, наверняка не дали умереть с голоду. Нет, они явно лазутчики, сомнений нет, только не могу разобраться, кого представляют – большевиков или нашего брата? Предателей у нас тоже хватает, чего греха таить, информацией кое – какой обладаем, есть желающие поживиться несколькими килограммами золота и сбежать в Китай, где обосновались наши соотечественники. Вот недавно выявили банду, занималась грабежами, все участники офицеры, надо полагать и у них терпение кончилось. Долго затянулась война, ох и долго…

– Да война никого не щадит, – нехотя ответил, понурив голову. – Я уже забыл, что такое принять ванну, моемся в бане вместе с солдатами, да еще эти проклятые сапоги, – и показал на них рукой. – Мечтаю надеть туфли и снова сесть за книги. И еще если позволите, ваша семья, где сейчас проживает?

– Даже не знаю, что и ответить, я с ними контакты потерял. Якобы, покинули Россию, предположительно выехали во Францию, по крайне мере такой вариант у них был. У меня сын восьми лет, мечтает стать военным. В нашем роду все мужчины находились на службе его величества, видать судьба такая – защищать Родину. А оставаться в России им никак нельзя, большевикам известно, что я служу у Колчака, да еще в контрразведке. А вы знаете, у нас в войсках служит родной брат Свердлова?

– Нет, не приходилось слышать,… хотя позвольте! Кто-то из коллег из штаба о нем говорил,… да, да, вспоминаю, он с чехословацким корпусом как-то связан.

– Представляете! Их три брата и война разбросала всех по разные стороны. Старший у них Яков – сподвижник Ленина, средний – Зиновий Михайлович – военный советник при нашем правительстве, поддерживает контакты с чехословацким корпусом. Верховный его ценит. А вот Вениамин – младший, еще до октябрьского переворота покинул страну, сейчас проживает в Америке. У меня ко всем трем нет доверяя, и причина имеется. Один из братьев состоит при масонской ложе, это все они жиды – большевики воду мутят по всей Европе, вот и до нас докатилась. А мы сотрудники разведки обязаны держать ухо остро в отношении таких людей. Продадут мать родную, только цену назови. А Родина у них там, где можно деньгами поживиться вот видите, что происходит – выбрали матушку Россию.

– Да, тяжелые времена наступили кругом разруха, а тут еще это золото, – ответил Савва Никитич и замолчал, опустив глаза, набрал в себя воздуха и выдохнул. На его плечах лежит большая ответственность – быть при поезде с золотым запасом. Наблюдая за ним, поймал себя на мысли, а ему одному с такой ношей долго не справиться, сорвется. Постоянно вздыхает. Не дай Бог заболеет и заменить не кем. И что тогда делать?

– Савва Никитич, разговор не закончен, тороплюсь, ждет Верховный. Вы тоже подумайте, как уберечь золото. Скоро двинемся на восток, дорога на запад закрыта, там орудуют большевики.

– Хорошо Сергей Николаевич постараюсь что-нибудь придумать. Ранее вам говорил, есть кое-какие соображения. Хочу предложить Александру Васильевичу одну идею, надеюсь, ее поддержит. Помимо научной работы мы с адмиралом имели отношение к безопасности страны. А на запад дорога закрыта, тут вы правы. Вот смотрю и Верховный перенес штаб в соседний поезд. По всей видимости, времени совсем не остается, это я вижу, по санитарному поезду. За последние дни, столько раненных доставляют, очевидно, нелегко войскам.

– Савва Никитич жду вас вечером, не прощаюсь.

Штаб Верховного состоял из двух вагонов. Посетителей встречал адъютант. Адъютант доложил о моем визите, но пришлось подождать, на приеме находились гражданские люди. Помимо должности Главнокомандующего войсками, Александр Васильевич выполнял обязанности главы правительства, поэтому попасть на аудиенцию, не так просто. Но, а мне, как начальнику одного из подразделений контрразведки, сделано исключение. Так и сейчас пришел доложить о проделанной работе связанной по выполнению своих обязанностей.

– Сергей Николаевич, входите, – сказал Верховный, не дав поприветствовать его первым, как полагается по уставу.

– Здравие желаю! доложился я ему, вытянувшись по стойке смирно.

– Чаю попить со мной не желаете?

– Спасибо не откажусь.

Адъютант, услышав слова адмирала, перестал печатать на пишущей машинке, встал, подошел к небольшому столику, на нем стоял самовар и стал наливать чай в стаканы, с серебряными подстаканниками. Кипяток в самоваре, по всей видимости, был приготовлен до моего прихода – попить чаю Верховному помешали гражданские люди. Налив чаю сел снова на свое место.

– Что у вас нового, докладывайте?

– Начну с главного. Вчера поймали двух лазутчиков, один пытался бежать, но часовой сумел задержать, применил оружие, сейчас он в госпитале получил ранение. Второй, лазутчик при первом допросе ничего существенного не сказал, но ясно одно – интересовались поездом с золотым запасом. Не зря же около него болтались, видимо изучали местность, охрану поезда, пути подхода, планировали нападение. Я опасаюсь, вот так без надежной охраны, мы не сможем долго стоять на путях. Большевики воспользуются ситуацией. Бандитов исключать нельзя. Не дай Бог пути подорвут, начнется паника а, в неразберихе, все, что угодно произойдет.

– У вас есть план?

– Мне нужно согласовать с вами свои действия – уточнить срок отбытия войск из Омска?

– К обеду следующего дня будет известна вся обстановка по фронтам и тогда приму решение, – ответил Верховный и взгляд перевел на карту. Я его понимаю, перед ним стоит непростая задача, от его решения зависит будущее армии.

– Александр Васильевич, в войсках много недовольных. Докладывают, Барабинском полку назревает бунт, с отправкой поезда с золотым запасом нужно не медлить. Мы – разведка обеспечим штаб в получении оперативной информацией. В городе остаются наши люди на нелегальном положении. Легенды прикрытия у них надежные всегда есть возможность воспользоваться их помощью, надеюсь, сюда еще войска вернутся.

– Это хорошо, что вы думаете об этом. А вот лазутчики, успели сообщить о дисклокации наших войск?

– Не могу с уверенностью сказать, много с ними непонятного. Сейчас снова пойду на допрос. Александр Васильевич, к вам на аудиенцию просится Савва Никитич, хочет предложить план по сохранению золота, что ему сказать?

– Пусть приходит, сегодня же приму. Господин поручик, оставьте нас и пожалуйста, распорядись на счет обеда. Понадобитесь, я вас позову.

– Есть, – ответил адъютант, поднявшись со стула, вытянувшись по струнке смирно и вышел из вагона.

Я понял, Верховный затронет тему непосредственно моей персоны. Мне предстоит стать резидентом всей агентуры оставленной контрразведкой в городах по пути на Восток. Александр Васильевич отдавая приказ, уточнил, мое участие в качестве резидента продлится не долго, Англия и Америка обещает помочь в разгроме большевиков. Но с каждым днем убеждаюсь ситуация растянется не на один месяц. Солдаты с фронта дезертируют, и рассчитывать на Антанту не приходится. Считаю нужно полагаться на свои силы. Я это хорошо понимаю, понимает ли Верховный? Но я как офицер обязан исполнить приказ.

– Как у вас с документами – они готовы? – напомнил о документах прикрытия для сотрудников контрразведки, оставленных на нелегальном положении.

– Остаются внести некоторые изменения, а так полностью готовы.

– Все-таки Сергей Николаевич вам поручено заниматься этим хозяйством. У вас самого, как резидента, легенда прикрытия надежная?

– Их две. Уже как три недели числюсь в штате преподавателей Омского университета. Имеется диплом, подтверждающий квалификацию о знание предметов. Диплом заимствован у одного больного он умер от тифа у нас в лазарете. Врачебные записи заменены – якобы выздоровел. Проверить биографию трудно, прибыл в Омск из Киева. В Украине родных не осталось все умерли, по крайне мере так объяснил лечащему врачу, когда был еще живой. Родственников в Омске у него нет, ранее проживал родной дядя, но нами расстрелян за связь с большевиками. Дядя не местный житель, прибыл из Львова, жил один. Посещая университет, надеваю гражданскую одежду, стараюсь в последнее время военную форму не носить. Знакомых и родственников в этом городе у меня нет. Поменяю внешность, отращу бороду, манеру общения, по крайне мере на первое время такая предосторожность не помешает. Встречи с агентами планирую проводить в городской библиотеке, лучшего места не найти. Все люди на виду, безопасно получать сведения и давать задание агентам. Есть и запасной вариант, через специальные обусловленные места для закладки агентурных записок, но это на крайний случай.

– Если мне не изменяет память, вы окончили с отличием Императорскую Николаевскую Военную Академию Генерального штаба?

– Да я имел честь учиться в этом заведении.

– Скажите, а вот в университете, как вас приняли без волокиты?

– Встретили радушно, не хватает преподавателей. Часть сбежала на восток, другая на запад, остались те, кому выехать не куда, а сохранить статус уважаемого заведения стоит первоочередной задачей. Буду преподавать историю и иностранный язык. Немецкий я знаю лучше, чем французский, трудностей в знание предметов, надеюсь, не возникнет.

– А, что у вас за второй, запасной вариант?

– Тут все проще, есть некоторые нюансы, но они решаемы – устроен егерем в охотхозяйство. Якобы на время выехал к родственникам по семейным обстоятельствам. Дает возможность не появляться на работе, все-таки идет война, документы надежные. Охоту люблю с детства, она мне близка и знаю, как охотиться на зверя. До войны часто проводил отдых на природе. Встречаться с агентами под видом охотника или грибника, безопасно, никто не заподозрит, если случайно два человека встретятся в лесу. Этот вариант на крайний случай, возможно, им не воспользуюсь. Легенда прикрытия на данного гражданина безупречна, сам он из крестьян, семьи нет, прибыл в Омск из Поволжья.

– Первый вариант дает больше возможностей по работе с агентурой.

– Александр Васильевич, вы правы, но запасной вариант не помешает. В случае провала первое время придется скрываться, в ЧК не дураки сидят. Некоторые сотрудники набраны из нашего брата – профессиональные военные. Троцкому удалось их обмануть, заманив работать в ЧК, но думаю, продлится не долго, подучат нашему ремеслу большевиков, потом расстреляют. Предателей никто не любит. А если иметь легенду еще на одного человека проживающего в городе, как первый вариант вероятность разоблачения высока. Те же студенты новые знакомые, преподавательский состав, случайно встретят, этого делать не стоит. А егерь, проживающий за городом, хоть какой-то, но шанс на время затаиться. В охотхозяйстве устроен мой человек на первое время поможет.

– Хорошо, я подпишу ваши документы. Документы оставлю у себя.

– Надеюсь, они не попадут в чужие руки? – спросил адмирала, ведь от лица имеющего доступ к документам зависит моя жизнь.

– В случае опасности, я их уничтожу. Если ситуации затянется с установлением законной власти, связь поддерживайте через иностранные дипломатические консульства. Большевикам без них не обойтись. Но надеюсь, до этого дело не дойдет, голод сделает свое дело. Советам власть не удержать, механизмы государственного управления нарушены, страна огромная, нужны специалисты имеющие опыт для ее восстановления, поэтому скоро все разрешится, – сказал Верховный и поднялся со стула.

Я тоже встал. Время, выделенное для меня, закончилось. Адмирал подошел к карте, положа на нее руки. Разговаривая со мной, наверно думает еще о чем – то другом, возможно о сохранении золотого запаса страны и не быть отрезанными большевиками по пути на Восток. А линия, обозначенная на карте красным карандашом на которую я обратил внимание, скоро сойдется, кольцо вокруг наших войск сжимается. Происходит с такой быстротой, что в ближайшее время окажемся в окружении. И единственный путь на Иркутск, станет для нас закрыт.

– Сергей Николаевич, я вас попрошу, попросите адъютанта подняться в вагон. А от вас жду план по сохранению золота.

– Честь имею, – ответил ему, повернулся и пошел на выход. Чаю с адмиралом попить не удалось, он про него забыл…