Читать книгу Икона из скита - Александр Федорович Бабин - Страница 4

Исправительно-трудовой лагерь. В нем с гражданскими лицами отбывают наказание и военнопленные немцы…

– Гутен так герр хозяин! (здравствуйте господин). Отрядник просил, меня, тебя вызывал, – улыбаясь, сказал заключенный немец Курт Кляйне, войдя в кабинет начальника лагеря с громким названием имени «Эрнста Тельмана» перебирая и коверкая слова.

– Меня, тебя вызывал… фашистская твоя рожа! – прикрикнул на него полковник Калюжный Сильвестр Карпович, также улыбаясь. Человек огромного роста с густой рыжей коротко стриженой шевелюрой широким конопатым лицом редкими зубами и кулаками как кувалда. – Какой я тебе господин, я гражданин начальник! Столько лет в лагере ешь баланду к десяти годам подходит, а так и не научился говорить по-русски все гутен так. Наверно на лесосеку захотел к блатным поближе?! Могу организовать, там языку быстро подучат заодно японскому! Давай заходи гутен морген (доброе утро), шпрехать (разговаривать) будем.

– Говорить я-я? – ответил заключенный, встав у двери держа в руке фуражку.

– Будет тебе я-я и же-же, вдогонку. Знаешь, что такое же-же?

– Не надо же-же! – и немец изобразил на лице испуг.

– А-а! Испугался! Ну а если не надо же-же, то ты немчура Ваньку не валяй, лучше меня знаешь русский язык. Садись, что стоишь как истукан, чайку выпьем никак ты в лагере «гитлером» работаешь.

– Гитлер капут, я Кляйн, – говорил, улыбаясь, садясь на стул.

– Кляйн, Кляйн, удивляюсь, как ты с такой фамилией стал в лагере Гитлером? Кляйне майне поросенок через поле ляуфен, – выговорив зэковскую поговорку.

– Что Сильвестр Карпович, помощь нужна без меня и хлеб без масла? – четко по-военному отрапортовал Курт уже на чисто русском языке с заметным акцентом.

– Ишь ты! Во как немчура заговорил! Быстро язык выучил, значит, не хочешь к блатным на лесосеку? Что смотришь?

– Найн, найн (нет, нет) Гитлер капут! – продолжая играть немецкими словами.

– Гитлер капут! Гитлер капут! Никак Сталинград снится, так он у тебя позади, – и тут же прекратил улыбаться, взял со стола чайник и стал разливать в стаканы чай. – Ладно, Курт, давай шутки на потом отложим вопрос серьезный. Ну что там у тебя в «вермахте» золотишко коробчим потихоньку?

Если бы посторонний человек слушал разговор между начальником лагеря и осужденным пленным немцем не поверил увиденному. Такого не может быть по сути, если разговаривая, оба улыбаются, как делают друзья. На самом деле и была дружба и длится несколько лет. Это когда начальник лагеря организовал хищение золота с прииска осужденными немцами, выбрав среди них старшего Курта Кляйне по кличке Гитлер. Он и был похож на настоящего Гитлера только ростом повыше, долговязый и без усов, но это не помешало ему заиметь звучную кличку.

– В этом месяце грамм триста отсеяли, больше никак не получится. Вертухай мешает, возле нас крутится. Заменить бы его хозяин посговорчивее найти что нельзя?

– Рад заменить, да не дадут, он ведь из НКВД знаешь такую организацию?

– Это мои крестники. С чего ты взял, что из НКВД?

– Не знал бы, не говорил. На почте одна бабёнка работает, я с ней шуры-муры, сеновал-лесоповал. Она говорит вертухай отправляет письма в «интересный» адрес и мой зам туда отсылает. Получается, стучит потихоньку без этого в лагере нельзя. НКВД везде свои уши имеет. Оно и НКВД чтобы следить за всеми. Вот у тебя в «вермахте» чекисты тоже своих людей имеют, не зря же в лагере особый отдел есть. И в нем служат не наш брат лагерник. Фронтовики! Начальник у них знаешь, какой грозный? У-у! Ничего не понимает в нашем деле, а командует. Понятное дело, чем на фронте занимался, фрицев расстреливал. С ним беседуешь, а он указательный палец сгибает, как будто на курок револьвера нажимает. Видно вашего брата фашиста много расстрелял, скучает. Ко мне стал подбираться, чую, окучивает со всех сторон.

– С чего ты взял, что тобой интересуется? – забеспокоился Курт, поставив стакан с чаем на стол. – Это что серьезно?

– Сегодня ночью в моем столе шарился. Уходя из кабинета, в ящики ставлю метки простые спички. Блатные научили. Очень полезная вещь сразу понятно кто крысятничает.

– Так мы еще не готовы, теплоход придет не раньше чем через два дня сам говорил.

– А когда теплоход придет, уже будем на небесах с Богом разговаривать. За такие дела, что мы с тобой творим в лагере, до суда не доживают. Утром арестуют – к вечеру расстреляют, вечером – утром по холодку к стенке поставят. У чекистов это быстро делается.

– Может, зря волнуешься, пронесет?

– Понос проносит крайний срок завтра к вечеру надо уходить. Есть у меня одно место укромное там и перекантуемся, пока все уляжется. Так сказать земля предков. Да и все в лагере знают, на выходные дни на рыбалку уплываю.

– Предлагаешь в местном поселке отсидеться? Сразу словят.

– Поселок! Я что похож на самоубийцу? Я про скит говорю там и спрячемся. В нем не сло-о-вят! Скит я только один знаю, так сказать остался последний из «могикан». Да еще мой дружок капитан с ним знаком. Мои предки староверы в нем жили, но они все умерли. Мне повезло, остался в живых благодаря геологам. Случайно забрели, я еще мальчонком был. Болезнь, какая – то пришла в скит, то ли холера, то ли чума, черт ее знает, всех покосила. Спасибо геологам отправили в детдом. Выучился, еще бы лет десять прослужил и генералом стал, война помешала, тебя как на грех встретил. Все карты спутал, карьеру испортил.

– Вот тебе на! Я и крайний оказался! Ты же сам первым предложил золото таскать с прииска. Мы пленные до этого воровства сроду бы не догадались, да и зачем оно нам это золото. Понимаю, блатные у них все по-другому всю жизнь воруют. Оказывается я и виноват, если виноват, то доверился своему окружению, тебе стуканули пришлось остаться. А так бы с подельником сбежали, как у вас русских говорят, ищи ветра в поле.

– До первой сосны сбежали. В тайге не убежишь, летом мошкара, зимой волки это тебе не Германия с гладкими дорогами и тропками.

– А нам немцам терять нечего все равно в лагере сгнием, кто нас домой отпустит.

– Правду говоришь, кто вас отпустит не шли бы воевать, остались живыми. Сидели бы дома на печи в обнимку с фрау. Так нет, захотелось приключений поискать в России, сейчас вы их получили…

– Так и ты начальник не по доброй воле в лагере служишь. Тоже срок «мотаешь» вместе с нами, только что погоны носишь, разница небольшая жизни тут никакой нет. Каторга. Из культурных заведений почта да ларек с водкой. Еще нужно посмотреть, кто из нас отбывает срок.

– А ты прав, голова у тебя варит.

– Так я по должности был тебя выше в германской армии никак оберфюрер СС!

– Читал, читал твою биографию. Недавно из Москвы бумага пришла гости к тебе должны пожаловать. Приготовься, помажь лоб зеленкой. Наверно последние деньки на этом свете доживаешь. Меня всегда интересовал вопрос, как тебя еще не расстреляли, видно чекисты берегут для дел государственных?

– Зэки в лагере такие же слова говорят, отвечаю «работаю на НКВД» пока «верят». Ложусь спать, а сам думаю, а доживу ли до утра. Свои же немцы придушат, винят, что мы сотрудники СС развязали войну. Про блатных вообще не говорю, волком смотрят. Одно спасает, знают, что с тобой дела ворочаю. А так бы давно придушили.

– На счет блатных, будь в курсе, – оживился хозяин. – Я с законником переговорил, он тоже готовится. Без него нам никак, знает много, в придачу берет в побег своего казначея.

– Так выйдя из лагеря, первое что сделают, нас на нож поставят и золото заберут. А его ни килограмм на всю жизнь хватит детям и внукам. Не боишься, что такое произойдет?

– Не думаю, – как-то неуверенно сказал хозяин, почесав свой затылок. – Им без меня из тайги не выбраться. Тут путь один рекой, а она вся под контролем милиции. Не было бы моего товарища по детдому, сидел бы и не рыпался все-таки он капитан судна, обещал помочь.

– А капитан твой не подведет, возьмет и стуканет в НКВД?

– Мы ведь с ним детдомовцы, такое у нас не канает, слово держим, это как у офицеров честь имею. Знаком с ним давно из одной чашки щи пустые хлебали, не раз голодали, – задумался, как бы проверяя свои слова. – Нет, не подведет. До самого океана доставит, а там иностранные суда. У него есть знакомые капитаны, обещал все устроить, конечно, не бесплатно жить то всем хочется.

– Риск большой знают много народу. Если бы вдвоем бежали, а так четыре человека гарантии нет, – рассудил Курт, отпивая из кружки чай.

– Я ж тебе говорю без блатных ну никак нельзя, законник нас сдаст так прямо и сказал. Особист только этого и ждет вот тут и подумаешь, что лучше выбрать. Я и одежду на всех четверых приготовил, недалеко от лагеря прикопал на бережку. По пути заберем, в зэковской робе, куда я с вами, если что до первой сосны.

– А законник двойную игру не ведет и вашим и нашим? Может его пристрелить за попытку побега, что нельзя подстроить? На крайний случай в карцер закрыть пока сидит, далеко уплывем.

– Закрыть не получится, догадается, да и блатные бучу подымут никак второе лицо после меня в лагере. Нет, этого делать не стоит. Пристрелить говоришь, он же бежать не собирается и не так-то просто сделать, был бы простой зэк другое дело все-таки вор в законе. Назначен нквдэшниками их человек штатный сотрудник, только что погон не носит.

– А зачем ему с собой подельника брать, лишний рот, да и перевес не в нашу пользу.

– Так они хотят общак с собой прихватить, а там золота не меньше нашего. А у зэков закон строгий за общаком смотрят двое, вот и берет казначея.

– Забрал бы ты у них общак, да и дело с концом, так нет, с ними заигрываешь. Не понимаю я тебя.

– Это тебе не в германских лагерях сидеть у нас блатные народ дерзкий. За кражу общака такую бучу подымут, все нахрен пожгут, вместе с ними сгорим.

– И как ты собираешься всех нас взять на «рыбалку» катер у тебя не резиновый?

– А тут выбирать не приходится, хошь не хошь, а придется потерпеть неудобства. Я и бензин приготовил до скита должно хватить. В прошлом году решил так сказать родные места посмотреть, четыре канистры хватило, сейчас для подстраховки еще пару взял. Золото спрятал в катере, находится под «охраной» часового. Вышка недалеко от пристани видно все как на ладони. Завтра мотор посмотришь, так для отвода глаз в нем покопайся, чтобы часовой не заподозрил. Попрошу часового помочь канистры перенести, а ты в это время прячься под полог, он в лодке увидишь. На месте переговорим, по ситуации сориентируемся.

– А блатные как?

– Блатные, как и ты под полог спрячутся. Катер подгоню к пирсу, что у пилорамы, есть одно место укромное часовому с вышки не видно мертвая зона. Я проверял, склад обзору мешает, вот там блатные в лодку и запрыгнут. Затем подплыву к часовому и с ним поговорю, чтобы видел один я в лодке. А вечером меня искать никто не станет, на рыбалке частенько задерживаюсь, а вот вас начнут. Проверку зэков в девять часов проводят, а это часов пять пройдет, далеко уйдем. В это время блатные в лагере устроят пожар, подожгут дровяной склад, начнется суматоха. Это чтобы скрыть побег вора с казначеем их идея. В ските подождем теплоход, лодку бросим. Если ее обнаружат, подумают, я утонул, а вас и искать никто не станет. Из тайги еще никто живым не выходил по крайне мере на моей памяти. Ближнее селение триста метров, но там все про всех знают, следующее триста, но уже километров. А к местным народностям зэкам идти, как в руки НКВД. К таким людям с осторожностью относятся. Сразу сообщат в милицию, зэки это знают, так что живыми из тайги не выйти. Отсюда бежать некуда Сибирь матушка!

– Мы что блатных в Америку возьмем?

– Это как карта ляжет, но не думаю, что они захотят бежать за границу. У них мечта на воле оказаться и снова людей грабить. Эта их жизнь другой не видели и не желают видеть. У нас с тобой совсем другие цели тебе живым остаться, а мне пожить по-человечески. Я же из староверов наши братья двоедане и на Аляске живут. Отец мой покойный говорил якобы и родственники там есть. Главное до Америки добраться. А с золотом каждый готов назваться племенником. А ты наверно снова в разведку подашься?

– А куда же еще! После войны сотрудники СС перебрались в Америку, без работы никто не остался СССР враг номер один. Золото я уже намылся такого «удовольствия» на всю жизнь хватит. Да! Покидал землю русскую! – Курт вздохнул и за раз выпил стакан чая. – Начальник, я еще чифирчику плесну, пока горячий.

– Наливай. А я вот думаю в Америке что делать, может лавку открыть, торговлей заняться. Как смотришь?

– С нашим золотом можно всю жизнь не работать в банк положить и под пальмами коньяк пить. Будь я на твоем месте, поостерегся блатных, у них моральные качества полностью отсутствуют зэк он, и есть зэк.

– Так у меня пистолет имеется. По обстановке посмотрим… Ладно иди, готовься, завтра к причалу подходи.

– Ауфвидерзеен (досвидание) хозяин, – Курт также выпил залпом стакан чая встал и вышел из кабинета.

– Ауфвидерзеен, – попрощался Сильвестр Карпович, а сам подумал, Гитлер прав, блатным доверять нельзя. По крайне мере до прибытия теплохода, до этого времени не смогут ничего с ними сделать. Капитан не их человек, а вот на судне ситуация может поменяться…