Читать книгу А вот ещё случай был… Занимательные истории - Александр Филиппов - Страница 8

Компания «Южуралнефть» располагалась в многоэтажном здании, выстроенном по современным архитектурным вкусам из бетона и зеленоватого стекла, а потому напоминала высоченную пивную бутылку, на горлышке которой штопором торчали раскидистые усы гигантских радиоантенн.

На входе Клифта встречали два толстомордых зама и вышколенная охрана в чёрной униформе, которая дружно вытянулась по швам и взяла под козырёк.

Мягко шамкнув металлическими челюстями дверей, бесшумный лифт вознёс стремительно троицу в офисное поднебесье – на шестнадцатый этаж.

Здесь Клифта, вернее, изображённого им Жабина тоже ждала выстроенная по ранжиру должностей компанейская челядь – мужчины и женщины, молодые и старые, спортивно-поджарые и раскормленно-брюхатые, но все с одинаковым выражением на лицах – восторженным и подобострастным. Они помахивали ему ладошками, как будто бы он был космонавт, вернувшийся после долгой вахты на околоземной орбите, и Клифт, глядя на их дорогие костюмы, прикинул с привычным восторгом, сколько в них покоится до поры лопатников, набитых плотно купюрами и кредитными картами!

А потому он с искренней радостью помахивал им ручкой в ответ, действительно чувствуя себя космическим первопроходцем на неизведанной, но богатой планете. Только стартовавшим в межзвёздное пространство не с земли, а гораздо ниже, из выгребной, можно сказать, ямы.

Его провели в просторную приёмную. На строгой табличке чёрным по белому было написано: «Юрий Степанович Жабин. Генеральный директор».

Секретарша Клифту сразу не глянулась. Он полагал, что у начальника такого уровня встречать посетителей должна была красавица вроде Анжелины Джоли, на худой конец Милы Йовович, а здесь – мегера преклонных лет, с поджатыми губами и сухая, как вобла.

Замы представили её как профессионала высочайшего класса. Имя тоже было под стать – Елена Львовна.

«Гиена Львовна, – тут же поправил их мысленно Клифт, и пообещал себе беспощадно, – выгоню к чёртовой матери!».

С тем и шагнул за порог собственного кабинета – огромного, как зал ожидания на столь любимом, удобном для работы щипача Казанском вокзале.

Здесь, напротив, всё соответствовало представлениям Клифта о подобных конторах, почерпнутых из видеофильмов. Огромное, во всю стену, окно с видом города с высоты птичьего полёта, подёрнутого зелёной пеной парков и скверов. Широкий, вроде теннисного, стол с письменным прибором – миниатюрный московский Кремль из розовой яшмы. Напольные часы в рост человека с тяжёлым, словно кувалда, маятником и кандальными позолоченными цепями. По стенам – портреты Путина, Медведева, и ещё неизвестного Клифту лысого хрена в очках. Наверняка тоже какого-нибудь главшпана.

За отдельно стоящим столом для совещаний восседало человек десять. Они дружно повернули головы в сторону вошедших, и разом встали, отодвинув тяжёлые кресла с высокими спинками и дружно зааплодировав, будто выхода любимого артиста дождались.

Один из толстоморденьких заместителей Клифта, Борщёв, вспомнилась кстати его фамилия, шагнул вперёд, и представил, как заправский конферансье:

– Наш новый генеральный директор Жабин Юрий Степанович! – и, выдвинув мягкое кресло на колёсиках в торце, во главе стола, указал на него Клифту, – прошу садиться!

Во многих кабинетах приходилось в своё время сиживать Валерке Пузанёву. Елозил задницей, бывало, на жёстких, обитых дерматином стульях в тесных комнатёнках следаков и оперов из угро, мостился на привинченных к полу табуретах в комнатах для допросов в следственных и штрафных изоляторах, бывало и так, что со скованными за спиной стальными браслетами руками кубарем с таких тубарей на пол слетал… Но ни разу в жизни не доводилось ему сидеть в таком удобном, будто по фигуре сработанном, кресле, да ещё во главе стола – словно самый авторитетный пахан на воровском сходняке. Сейчас бы, до начала тёрок, ещё чифирчику хапнуть из эмалированной кружки, да чтоб края губы обжигали так, будто утюг целуешь!

Как вести себя с ментовскими следаками да зоновскими «кумовьями» Клифт знал отлично. Веди базар на любые темы, а что касается конкретного уголовного дела – полная несознанка. А вот о чём говорить с этими, сверлящими его преданными взглядами бандерлогами, он решительно не представлял.

Пауза грозила затянуться. Клифт откашлялся, а, потом вспомнив зоновского отрядного – старого, косноязычного майора-молдаванина, под чьим попечением он находился во время последней отсидки, нырнул, словно в ледяную прорубь:

– Добрый день, дорогие граждане… э-э, вернее, друзья, – начал он. – Я счастлив тем, что мне представилась возможность влиться в ваш… э-э… коллектив… мнэ-э… нефтяников! – Он замолчал, соображая судорожно, вспоминая всё, что слышал о нефти. Но, кроме того, что её качают, просверливая землю эдакими большими штуками – буровыми вышками, кажется, а потом делают из неё бензин, – не вспомнилось ничего. Но Клифт не отчаивался: – Уверен, что нашими совместными усилиями мы сможем давать больше бензина… то есть нефти, стране!

«Эк, я загнул!» – откинулся он на спинку вальяжного кресла, а сидящие за столом опять дружно захлопали.

Воодушевлённый, Клифт шпарил уже, как по писанному:

– Ведь в чём, по большому счёту, заключается смысл нашего существования? Смысл нашего существования, граждане э-э… нефтяники, заключается в честном труде на благо общества! А что такое честный труд? Это, прежде всего, выполнение нормы выработки! То есть, производственного задания…

– Плана! – подсказал ему заместитель Борщёв.

– Ну да, плана. Выполнение нормы выработки – главный показатель того, что мы твёрдо встали на путь исправления… э-э… экономической ситуации, и сможем выйти на свободу с чистой совестью! («Что я несу?» – мелькнуло у него в голове, и Клифт тут же исправился.) – На свободные… э-э… мировые рынки! Вот! – не без удовлетворения тем, как удалось вывернуться, заключил он.

Ему опять захлопали – дружно, с воодушевлением.

– Ну хорошо, – пришёл на выручку Борщёв, – Юрий Степанович к нам прямо с дороги, с корабля, так сказать, на бал… На сегодня, думаю, достаточно. У нас ещё будет возможность подробно обсудить производственные вопросы с новым генеральным директором. Все свободны. Вы не возражаете, Юрий Петрович?

Клифт благосклонно кивнул.

Сотрудники с явным облегчением от того, что совещание не затянулось, а новая метла не принялась с ходу мести по-новому, дружно задвигали креслами, поднялись, и, создав на секунду лёгкий водоворот у двери, мигом покинули директорский кабинет.

Остались два толстеньких зама – Борщёв, и второй, имя и фамилию которого Клифт напрочь забыл.

– Что ж, Юрий Степанович, смею заметить, что первое знакомство прошло успешно, – слегка кланяясь, подытожил Борщёв. – Думаю, вам и впрямь следует отдохнуть с дороги, перекусить… Может быть, в ресторан заедем поужинать? Точнее, – глянул он на часы, – пообедать?

«А бочата-то у него крутые. Тысяч десять баксов, не меньше. Если вон за ту защёлочку на браслете дёрнуть, то снять можно в секунду, и хрен он чего почувствует!», – отметил про себя Клифт, и, решив не рисоваться пока в людных местах, отказался:

– Я и впрямь притомился что-то. Давайте в гостиницу!

Уже направляясь к выходу из кабинета, они услышали в приёмной какой-то приглушенный шум, «охи» и «ахи».

Чувствуя себя пусть временным, но всё же паханом в этой конторе, Клифт решительно распахнул дверь.

Взору его представилась та же, вышедшая только что из кабинета, публика, только застывшая, похожая на группу мраморных статуй с заломленными руками – такую Клифт видел в Санкт-Петербурге, гуляя в Зимнем саду.

Все они смотрели на нечто, бывшее в руках у мужика в синей спецовке.

– А я чо?! – оправдывался тот. – Мне велено доставить, вот я и доставил. Всё же уплочено!

Только сейчас Клифт, наконец, понял, что за предмет нянчил посыльный в руках. Это был траурный венок – дорогой, должно быть, пахнущий остро белыми розами, и ещё чем-то – то ли масляной краской, то ли церковным ладаном. Надпись на чёрной ленте крупными золотыми буквами читалась отчётливо: «Незабвенному Юре от безутешных родных».

– Эт… это что такое! – вскричал грозно Борщёв, и накинулся на посыльного, – сейчас же уходите отсюда! – и, повернувшись к Клифту, покачал головой. – Наверняка происки конкурентов, Юрий Степанович! Я сейчас же дам команду нашей службе безопасности – пусть разберётся!

– Ну-ну, – хмуро кивнул Клифт.

А про себя подумал: «Ни хрена это не происки! Настоящего-то Жабина и в самом деле грохнули! И тот, кто послал венок, об этом отлично знал».