Читать книгу Калейдоскоп 3 - Александр Гарцев - Страница 14

#мелодрама.

Феномен несчастной женщины. Уехать от нелюбимого мужа, в котором раздражает все. Даже его благообразный, благополучный вид. Пусть он правильный весь, хороший, не пьет, не курит, заботится о детях, но надоел, надоел, обрыдл, со своими приставаниями и объяснениями в любви.

Надоел такой хороший и спокойный, правильный и уравновешенный.

Все надоело. Хочу счастья, страсти, любви, драк, побоев. Настоящей жизни хочу.

Убегает от мужа. А он за ней не бежит, только печально глядя вослед этой сумасбродке. Не зная, что с ней делать, плакать или смеяться, или жалеть эту несчастную, мечущуюся в поиске страстей и настоящей любви душу?

Бродяжничество. Что-то глубинное? Наследственное? Тюремное от отца? Стремление к нарушению всех и всяческих сторонних ограничений свободы? Непостижимая неуправляемость.

Комплекс счастливой сестры, зависть сестер, нашедшей счастье в смене партнеров сексуальных и в смене мужей? Зависть? На мой вопрос: «Почему?» Логика ее: «Брошу Вову, заведу третьего мужа, богатого».

А почему бросила Володю? Он несчастную сотню вытащит из кармана и руки трясутся.

Теперь живет в Израиле, с Сашей. У него из-за сотни шекелей руки не трясутся.

Каждый находит то, что ему надо.

А вот другая, сбегая от мужа в деревню и живя там в одиночестве неделями, чего ищет? Приключений? Страстей? Конечно, ухаживать за огородом – это только повод. Может, свободы? Но свободы от чего? От меня? От семьи? От детей?

А передо мужем встает вопрос, удерживать ее или нет? Ставить рамки или нет? Пробовал удерживать, не удержишь. Пробовал объяснять, не понимает. Все равно всегда поступает так как считает нужным.

И пусть живет, как считает нужным. Уезжает куда ей надо, на сколько надо, приезжает, живет, снова уезжает. Видимо, надо дать свободу и пусть решает сама, как ей жить.

Но если жить без меня, и не слушаться, тогда и на мои ресурсы нечего рассчитывать.

Хорошая тема для новеллы о непостижимой женкой душе. Поменявшей домашний уют на одинокое житье в доме на краю деревни в страшном одиночестве.

Эх, какой ты был правильный, Домострой. И где он теперь? Теперь не Домострой. Теперь Эмансипация!