Читать книгу Начало Страны Вятской - Александр Геннадьевич Балыбердин - Страница 4

Кем были пришедшие на Вятку новгородцы? Автор краткой записи в «Летописце старых лет» ничего об этом не говорит, и на этом вроде можно было бы поставить точку. Да не получается. Потому что примерно в те же годы было составлено еще одно сочинение, в котором участники похода 1181 года были названы беглыми новгородскими холопами. То есть, по сути, рабами, согрешившими против своих господ и бежавшими от их гнева за тридевять земель на Вятку.

Полное название этого сочинения – «Сказание о вятчанах, как и откуда пришли на Вятку крещеные люди в той Вятской земле населились»6. Кто и зачем его составил, этого мы не знаем. Однако известно, что в начале XVIII века это «Сказание» уже было известно в Хлынове и со временем разошлось в копиях по всей Вятской земле7.

Вкратце, изложенная в нем история такова.

В 1174 году новгородский князь Ярослав Владимирович послал своих бояр с большим войском на город Корсунь – современный Херсонес, осада которого затянулась на целых семь лет…

Возьмем здесь паузу, чтобы заметить, что, на самом деле, в указанное время князя с таким именем в Новгороде не было. Перед нами – собирательный образ, составленный из двух, действительно, великих князей – Ярослава Мудрого, который правил Новгородом на полтора века раньше, и его отца князя Владимира, ходившего на Корсунь накануне Крещения Руси.

Почему автор «Сказания» позволил себе столь вольно обойтись с известными историческими фактами? Возможно, это объясняется тем, что перед нами – сказание или, проще сказать, басня, в которой важны не столько факты, сколько моральный вывод, ради которого эти факты подобраны. Неслучайно, в народе об ином рассказчике говорят, что он «ради красного словца не пожалеет и отца». Видимо, автор «Сказания о вятчанах» был именно таким рассказчиком. Впрочем, продолжим.

…Итак, новгородское войско на семь долгих лет застряло в Крыму. В то время жены служилых людей, не имея от своих мужей никаких вестей и решив, что они погибли, «за немощь естественную» сжились со своими холопами и прижили от них детей. Когда же, спустя семь лет, женщины услышали, что войско возвращается, то, убоявшись гнева мужей, бежали со своими «рачителями» из Новгорода и пришли сначала на реку Каму, а затем на Чепцу, где построили город и прожили в нем несколько лет. После чего снова снялись с места и, войдя из Чепцы в Вятку, оказались под Болванским городком, которым им удалось овладеть 24 июля 6689 года от Сотворения мира или 1181 года от Рождества Христова. Победители назвали город «Микулицыным» и поставили в нем церковь в честь святых Бориса и Глеба, в день памяти которых была одержана эта победа. Такова, вкратце, дошедшая до нас басня.

Откуда автору «Сказания» стали известны такие, прямо скажем, пикантные подробности о предках вятчан, неизвестно. Тем более что, как, должно быть, уже заметил внимательный читатель, бегство холопов из Новгорода, в данном случае, следует датировать не 1174, а 1181 годом. После чего беглецы успели погостить на Волге, Каме, Чепце и даже провести на последней несколько лет, а затем, словно имея в своем распоряжении машину времени, снова вернулись в 1181 год и направились под Болванский городок.

Какая-то нелепица получается! Если же автор «Сказания» столь безответственно путается с князьями, городами и датами, то надо ли верить ему в том, что вятчане произошли от беглых холопов и неверных жен?

Ответ не заставил себя долго ждать – так в начале XVIII столетия появилась «Повесть о стране Вятской», автор которой Семен Федорович Поповых (1656—1717) первым заступился за своих земляков, чтобы защитить их от нелепых и надуманных обвинений.

Семен Поповых происходил из известной и уважаемой семьи священнослужителей, дважды избирался жителями Хлынова бурмистром – главой города и по праву мог считаться одним из наиболее образованных людей своего времени8.

Как и подобает настоящему историку, автор «Повести» решил идти не от басен, а от письменных источников и, не найдя в древних летописцах ни слова про беглых холопов, предположил, что столь обидная для вятчан басня была придумана оставшимися в Новгороде жителями, из зависти решившими выставить ушедших на Вятку земляков в неприглядном свете9.

Вместе с тем, отринув выдумки про холопов, сам факт похода 1181 года Семен Поповых отрицать не стал и даже попытался объяснить, что заставило предков вятчан решиться на столь смелый поступок.

По его мнению, отправившиеся в путь новгородцы были движимы желанием «безмятежно жити и от междоусобия отийти»10, то есть не хотели участвовать в междоусобицах между русскими князьями. Подобно той, что случилась в 1170 году, когда собранные великим Владимирским князем войска осадили и едва не сожгли Новгород, и только заступничеством Богородицы город был спасен.

В памяти Церкви это событие осталось как чудо от иконы Божией Матери «Знамение», явленное всего за несколько лет до того, как часть новгородской общины решила покинуть родной город. Поэтому его свидетели вполне могли быть среди пришедших на Вятку новгородцев.

Так или иначе, никакими холопами они не были, а были, как писал Семен Поповых, «самовласцами», то есть полноправными новгородскими гражданами, желавшими на новом месте жить самостоятельно и свободно, по законам вечевой республики, начало чему положил еще князь Ярослав Мудрый. О чем в «Повести» сказано:

«С тех пор, жители Новгорода самостоятельно управляли своим городом и изобиловали в богатстве более всех россиян. Для защиты же от врагов призывали они князей, наблюдая, чтобы те не преступали положенных им пределов власти и не изменяли податей и грамот, полученных от великого князя Ярослава. Если же призванные ими князья дерзали что-то изменить или самовольничали, то таковых горожане отсылали из Великого Новгорода: иных с позором, отняв у них все имущество, другие же, не терпя стыда и бесчестия, бежали сами»11.

Очевидно, что подобное «самовластие» новгородцев было не всем по душе.

«Тогда, желая удалиться от междоусобиц и жить спокойно, – писал Семен Поповых, – новгородцы отправились военным походом по реке Волге, избирая в завоеванных ими землях места удобные для поселения. И по причине умножения народа и беспорядков, вызванных междоусобицами, об этом переселении на новые места стали думать многие из горожан»12.

Так летом 1181 года одна из партий отважных переселенцев оказалась на Вятке под стенами Болванского городка, о чем в «Повести о стране Вятской» читаем:

«Поднявшись по реке Каме, новгородцы волоком перетащили свои лодки на реку Чепцу и стали спускаться по ней, подчиняя себе поселения вотяков, а окруженные земляными валами завоевывали с боем. Завершив плавание по Чепце, они вошли в большую и полноводную реку Вятку и, спустившись по ней немногим более пяти верст, на правом берегу, на высокой красивой горе увидели чудской город, окруженный земляным валом и ископанным рвом, от реки же защищенный глубоким оврагом, который местные чудские племена называли Болванским городком, а ныне его именуют Никулицыно по реке Никуличанке»13.

Откуда новгородцы узнали о Болванском городке? Об этом автор «Повести» не пишет, но дает важную подсказку, сообщая, что во время проживания на соседней Каме путешественники услышали о реке Вятке и живущих по ее берегам народах, земли которых «к поселению потребны»14. Обратим внимание – «потребны» не для того, чтобы их разграбить, а чтобы в этих землях поселиться и иметь все необходимое для жизни.

Почему это важно? К этому вопросу мы еще вернемся, а пока сделаем зарубку на память и продолжим.