Читать книгу Горе от ума (сборник) - Александр Грибоедов - Страница 46

С ума сошел! прошу покорно!

Да невзначай! да как проворно!

Ты, Софья, слышала?

Кто первый разгласил?

Ах, друг мой, все!

Ну, все, так верить поневоле,

А мне сомнительно.

О чем? о Чацком, что ли?

Чего сомнительно? Я первый, я открыл!

Давно дивлюсь я, как никто его не свяжет!

Попробуй о властях, и нивесть что наскажет!

Чуть низко поклонись, согнись-ка кто кольцом,

Хоть пред монаршиим лицом,

Так назовет он подлецом!..

Туда же из смешливых;

Сказала что-то я – он начал хохотать.

Мне отсоветовал в Москве служить в Архивах.

Меня модисткою изволил величать!

А мужу моему совет дал жить в деревне.

Безумный по всему.

Я видела из глаз.

По матери пошел, по Анне Алексевне;

Покойница с ума сходила восемь раз.

На свете дивные бывают приключенья!

В его лета с ума спрыгну́л!

Чай, пил не по летам.

О! верно…

Без сомненья.

Шампанское стаканами тянул.

Бутылками-с, и пребольшими.

Нет-с, бочками сороковыми.

Ну вот! великая беда,

Что выпьет лишнее мужчина!

Ученье – вот чума, ученость – вот причина,

Что нынче, пуще, чем когда,

Безумных развелось людей, и дел, и мнений.

И впрямь с ума сойдешь от этих, от одних

От пансионов, школ, лицеев, как бишь их,

Да от ланкарточных взаимных обучений.

Нет, в Петербурге институт

Пе-да-го-гический, так, кажется, зовут:

Там упражняются в расколах и в безверьи

Профессоры!! – у них учился наш родня

И вышел! хоть сейчас в аптеку, в подмастерьи.

От женщин бегает, и даже от меня!

Чинов не хочет знать! Он химик, он ботаник,

Князь Федор, мой племянник.

Я вас обрадую: всеобщая молва,

Что есть проэкт насчет лицеев, школ, гимназий;

Там будут лишь учить по-нашему: раз, два;

А книги сохранят так: для больших оказий.

Сергей Сергеич, нет! Уж коли зло пресечь:

Забрать все книги бы да сжечь.

Нет-с, книги книгам рознь. А если б, между нами,

Был ценсором назначен я,

На басни бы налег; ох! басни – смерть моя!

Насмешки вечные над львами! над орлами!

Кто что ни говори:

Хотя животные, а всё-таки цари.

Отцы мои, уж кто в уме расстроен,

Так всё равно, от книг ли, от питья ль;

А Чацкого мне жаль.

По-христиански так; он жалости достоин;

Был острый человек, имел душ сотни три.

Четыре.

Три, сударь.

Четыреста.

Нет! триста.

В моем календаре…

Всё врут календари.

Как раз четыреста, ох! спорить голосиста!

Нет! триста! – уж чужих имений мне не знать!

Четыреста, прошу понять.

Нет! триста, триста, триста.