Читать книгу Звездная вахта (сборник) - Александр Громов - Страница 11

Эх, Дно, Дно… Кто тебя только выдумал? Почему из остывающей космической пыли лепятся не только порядочные планеты и луны, но и такие вот монстры? Ведь это же надо обладать извращенным складом ума, чтобы слепить шар раз в двадцать массивнее Терры, – и зачем, собственно? Чтобы его недра не остыли никогда, чтобы твердую корку на поверхности все время корежило и ломало?!

Иного смысла что-то не просматривается. И добро бы шутник, ответственный за архитектуру планетных систем, пустил планету бродить по большой орбите где-нибудь на задворках системы – так ведь нет, взял и разместил ее в зоне жизни. Подумал ли этот черный юморист о том, что это будет за жизнь?

Впоследствии нашелся еще один такой же, принадлежавший уже к человеческому роду и, по-видимому, закоренелый мизантроп: отнес Дно к числу планет, условно пригодных для колонизации. Наверное, каждый, кто хоть раз в жизни попадал с Терры на Дно, горько жалел о том, что этот тип давным-давно умер, так давно, что даже могилы его наверняка не сохранилось и некуда плюнуть. А как хорошо было бы встретить его где-нибудь в безлюдном месте!.. Конечно, после встречи мизантроп не вылечился бы от мизантропии, куда там. Зато с переломанными костями не смог бы натворить столько бед.

Валентина посещали те же мысли. Чем ближе была новая встреча с Дном, чем сильнее наваливалась на него тяжесть в шлюзовой гравибарокамере, тем назойливее становились мечты о встрече тет-а-тет с тем негодяем. Можно без бластера, сошел бы и обрезок трубы.

Сухопутные твари Дна, увиденные Валентином в домашнем музее Лиса в виде чучел и скелетов, поражали малыми размерами – и неспроста. Крупный зверь не выжил бы на суше. Длинный, как автобус, нелепый вымерший слон динотерий непременно переломился бы пополам под собственным весом. О динозаврах и иных громоздких чудищах из далекого прошлого прародины человечества и говорить нечего. Верховые лошади на Дне невозможны. Верблюдам пришлось бы избавиться от горбов, дабы облегчить нагрузку на хребет. Если бы на Дне водился тигр, он был бы размером с кошку и мяукал.

Лишь одно неплохо при путешествии сквозь Врата с Терры на Дно: отсидка в гравибарокамере непродолжительна. Зато наваливающаяся с каждой минутой тяжесть действует угнетающе. Особенно на того, кто уже знаком с Дном по личным ощущениям.

Хорошо было лишь Мареку Бему. Посмертный киборг не нуждался в постепенной адаптации к условиям Дна в камере – он уже отбыл на Дно, чтобы адаптироваться на месте. У разумных механизмов свои преимущества.

Астра выглядела недовольной, сидела нахохлившись. Казалось бы, с чего? Добилась своего, получила вожделенную бумагу – и не радовалась. Почти не посмотрела Терру? Правильно, некогда было. Зато сполна ощутила, насколько восхитительна нормальная тяжесть, как раз та, на какую рассчитан человеческий организм, и как хорошо двигаться, когда вокруг нормальный воздух вместо невидимого киселя. Можно просто идти, нормально ходить, а не продираться и не диффундировать. Плохо ли?

– Как тебе Терра? – спросил Валентин излишне громко – у него то и дело закладывало уши.

– Что? – У Астры была та же проблема.

– Я спрашиваю, как тебе понравилась Терра?

– Я видела звезды… Вообще-то ничего особенного. Но красиво.

– Согласен. А сама Терра?

– Ты думаешь, эта бумага действительно чего-то стоит? – В голосе Астры Валентин уловил озабоченность.

– Гражданство? – поинтересовался Валентин.

– Пока всего лишь вид на жительство.

– Безусловно стоит – если наша миссия увенчается успехом.

– Это понятно. – Астра кивнула. – Кому я буду нужна на Терре, если у нас ничего не получится, так? Но кому я буду нужна на Терре, если у нас получится? Сейчас я нужна, потом – нет, так?

– Не так, – рассмеялся Валентин. – Понимаю твои сомнения, но ты не права. За все надо платить. Может быть, на Дне это не так, а?

– И на Дне так.

– Тогда тем более. Услуга подразумевает оплату. Ты выполняешь – Терра платит. Проще простого. Зачем нанимателю обманывать потерявшего ценность агента – чтобы лишиться доверия всей агентуры? Чтобы максимально затруднить привлечение новых агентов? Глупо.

– Всегда ли так?

– Не всегда, – признал Валентин. Чувствовал: как ни наивна Астра, не следует рассказывать ей сказки. – Бывает… по-всякому. Но в твоем случае не будет никаких всякостей. Нет смысла. Подумай – поймешь.

– Я подумаю, – пообещала Астра.

– Скажи лучше, чем ты займешься, когда мы переправим тебя на Терру.

– Не знаю. И об этом я тоже подумаю… Возможно, я пригожусь как эксперт по Дну, так?

– Даже наверняка. Но я тебе советую заняться профессиональным спортом. В беге и прыжках тебе не будет равных. Прославишься на всю Терру и разбогатеешь.

– Правда?

– Ты еще сомневаешься? Я видел, как ты сиганула от Марека. На Терре никто так не может. А еще я видел тебя на Дне. Ты ведь не пользуешься экзоскелетом?

– Откуда у меня экзоскелет? Мне за полжизни на него не накопить…

– Теперь и не потребуется.

– Но сплю я все-таки в гель-кровати, – призналась Астра. – Иногда еще в ванне, так? Однажды забыла выключить подогрев, едва не сварилась… А скажи… на Терре я буду считаться красивой?

– На любителя, – не покривил душой Валентин. – Не сомневайся, любители найдутся.

– А ты? – прямо спросила Астра.

– На Терре ты на меня и смотреть не захочешь.

– Захочу.

– Там увидим, – туманно пообещал Валентин, ощущая тревогу. Неужели водянка влюбилась в него? Это уже совсем лишнее. Не начала бы болтать – там, на Терре… Не начала бы простодушно и прилюдно, как это водится у дикарок, требовать ласк… Он намерен жениться на Вивьен Лоусон, ему нужен этот брак, а в ее семье понятие благопристойности вроде идола. Лоусоны такие аристократы, что по сравнению с ними даже Прямухины выглядят плебеями, и как всякие аристократы они чопорны, в высшей степени респектабельны и категорически благопристойны. По их понятиям, молодой человек, пока он не жених, имеет право на многое, но шашни жениха после обручения с невестой – более чем достаточный повод для разрыва, причем с великосветским скандалом, который совсем не нужен…

Тут было над чем подумать. И когда тяжесть в гравибарокамере сравнялась с тяжестью Дна, то есть стала почти нестерпимой, когда зашипел в клапане воздух, окончательно выравнивая давление, Валентин принял решение ничего не менять. Пока. До времени. Там видно будет. Сначала работа, потом остальное. Если Астра окажется непонятливой, придется оставить ее на Дне. Такова жизнь.

Пройдя Врата, сердечно распрощались. Астра исчезла и растворилась в сером городе, а Валентин первым делом нашел Леонардо Квая.

– Что нового?

– Прибыл в разобранном виде «Конкистадор», его собирают, – с готовностью доложил рыжий помощник. – Прибыл Марек Бем, летает по всему торгпредству, адаптируется. Туземцам мы его не показываем.

– Это правильно.

– Он сам на этом настоял.

– Тоже правильно. Туземцы по-прежнему околачиваются у ворот?

– Позавчера еще околачивались, – оживленно сообщил Квай. – О чем мы, понятно, сообщали местным властям. Те – ничего. До лозунгов дошло: нечестно, мол, что Врата – собственность Терры, даешь свободную миграцию туда-сюда, долой акул межпланетного капитала и прочее единение пролетариев. Шумно было. Я даже подумал, что все-таки будет штурм. Потом полиция все же вмешалась, но не раньше, чем толпа стала мешать проезду по улице…

– Интересно было бы посмотреть на ту полицию, – усмехнулся Валентин.

– А, ничего интересного. Подошли два хмыря в нарукавных повязках, поговорили с туземцами – те и разошлись.

– Мирно?

– Конечно. Это Дно, тут насилия почти не бывает. Полицейские им: чего, мол, стоите почем зря, грыжу наживаете? Те и осознали.

– И оружием не пришлось грозить?

– У тех полицейских и дубинок-то не было, – сказал Квай. – Чего зря лишний вес таскать? А слово, оно ничего не весит. Надо просто знать, как с туземцами разговаривать.

– Ты знаешь?

– Откуда? Я же не туземец.

Верно. Квай не был туземцем. Он считал дни, оставшиеся до возвращения на Терру, и, наверное, зачеркивал клеточки в календаре. Потому-то и был беспечен, по обыкновению предаваясь экономии мышления. Валентина же информация насторожила.

При каком условии возбужденная орущая толпа безропотно подчинится всего-то двум невооруженным полицейским?

Только при одном: полицейские заодно с толпой, и толпа видит в них главарей.

Валентин пошел доложиться торгпреду. Как обычно, тот лениво плавал в личном бассейне и сейчас же пригласил гостя присоединиться. Распространяя запах хорошего алкоголя, участливо спросил о делах. Не вдаваясь в подробности, Валентин ответил, что дела идут как нельзя лучше.

– Да вы залезайте, залезайте сюда, поплавайте. – Торгпред делал рукой приглашающие жесты. – Не хотите? Напрасно. А вы крепыш… Только, знаете ли, Дно любого крепыша сломает. Оно кого угодно сломает.

– И донников? – спросил Валентин.

– Они давно сломлены. Разве вы не видите? Хотите знать, что я думаю по поводу их стартового комплекса на склоне Клоаки Сатаны?

– Конечно хочу.

– Бутафория. – Торгпред икнул. – Они очень стараются, но сами не верят в успех. Кому, как не им, знать, что такое Дно? С вероятностью в девяносто девять процентов у них ничего не выйдет, и они прекрасно понимают это. Вы спросите: зачем же тогда они тратят на свою катапульту столько времени, сил и средств? Попытайтесь-ка ответить сами.

Валентин пожал плечами.

– Если дело обстоит так, как вы полагаете, то резон тут может быть лишь один: произвести впечатление на Терру, выторговать некоторые уступки… Но вы в самом деле так думаете?

– Я знаю, что такое Дно, – засмеялся торгпред и, нечаянно погрузившись, забулькал. Валентин покинул торгпреда в некотором сомнении. Вот и еще одна версия… Невероятная? Скорее всего да, но ведь торгпред сказал правду: лучше него никто не знает Дно и донников… Э! Теория теорией, а катапульта катапультой. Лишь после ее уничтожения теория станет практикой.

Уничтожить. Так решено и одобрено свыше, а значит, так и будет. Перекрыть донникам выход в космос. Отучить их даже мечтать о независимости. Изъять эту мечту у их потомков до двузначного колена. Заткнуть хорошей пробкой эту бутылку с джинном и залить пробку сургучом.

Сколько там времени джинн сидел в бутылке в древней сказке – тысячу лет, кажется? Вполне приемлемый срок.