Читать книгу Звездная вахта (сборник) - Александр Громов - Страница 6

Один плюс пять – шесть. Шесть суток Дна – трое суток Терры. Агентурная информация давала стопроцентную уверенность: за трое суток туземцы не смогут подготовить и осуществить космический запуск. Для этого им нужно минимум десять дней, причем в течение этого времени все службы должны функционировать безотказно, как тщательно отлаженный и хорошо смазанный механизм, стихийные бедствия должны повременить мешать работе и перевозкам, а все местные дураки – впасть в летаргию. Ни первого, ни второго, ни третьего в ближайшем тысячелетии на Дне не предвидится.

Да что еще за ракету они там спроектировали? Полетит ли она вообще – или просто разнесет вдребезги стартовый комплекс? Копии добытых чертежей ушли на Терру для анализа и вернулись с экспертным заключением: конструкция в принципе работоспособна. До крайности архаичная, работающая на жидком химическом топливе, она изрядно насмешила экспертов, но и встревожила их. Надо же. Не зря говорят, что и палка иногда стреляет. И все равно – мало спроектировать ракету, надо еще изготовить сотни тысяч ее деталей и правильно их собрать. Достаточно далекий от техники, Валентин прекрасно знал универсальный закон, применимый и к технике, и к науке, и к менеджменту, и вообще к чему угодно: ни в каком принципиально новом деле не обходится без накладок и ЧП. Особенно в таком сложном.

Эрго: в десять дней туземцы с работой не управятся. Скорее всего не управятся и в двадцать. А через пятьдесят… нет, уже через сорок пять местных суток начнется сезон ураганов. Это в среднем, а вообще-то он может начаться и немного раньше. Значит, наиболее вероятный срок запуска – от тридцати до сорока местных суток, считая от настоящего момента, причем скорее сорок, чем тридцать. Времени более чем достаточно.

Однако не стоило давать Лису больше времени, чем было дано. С дикарями надо быть твердым, поблажки их балуют и развращают. Только дай слабину – наплачешься, причем в самом скором времени. Если уж бросать им подачку, то рукой в стальной перчатке, усаженной легированными шипами.

Так и было сделано. Шесть дней на ответ – это подачка, брошенная правильно экипированной рукой. Лис, наверное, надеялся выторговать все сорок дней, да только зря. Неужели он настолько глуп, что не понимает, с какой силой связался?

А похоже на то! Повторяется вечная история: слабый надеется перехитрить сильного. Но будь Лис не только хитер, но и умен, он не стал бы и браться за это дело. Попытался всучить взятку! Даже удивительно. Неужели он считает себя персоной, способной купить дипломата Терры или хотя бы состряпать грамотный компромат на него? Это самомнение.

Ладно, больше он так не считает. Но что он придумает теперь? Сдастся ли сразу?

Сомнительно. Наверное, предпочтет побороться.

То, что он связан с «Чистым небом» и космическим проектом, – понятно и кретину. Вопрос: насколько тесно связан? Жизненно ли ему необходим этот запуск?

Пока неясно. А надо, чтобы было ясно. И чем скорее, тем лучше.

Валентин мрачно проковылял к зеркалу. Оттуда на него уставилось чужое лицо, оплывшее книзу, как огарок. Болели все суставы, тупо ныл позвоночник. Сорок донных суток, двадцать с хвостиком суток Терры… Надо выдержать. Надо.

Хуже всего было то, что он еще не решил, как будет действовать. Проще всего было не допустить запуска вообще, осторожно вмешиваясь там и сям. Саботаж – эффективная тактика. Нетрудно учинить бардак со снабжением, нетрудно подсунуть партию бракованных деталей, и обойдется это недорого… вот только по окончании сезона ураганов туземцы вновь вернутся к своей наглой затее. Они вновь отремонтируют катапульту, как делали это уже не раз. И через полгода кто-нибудь другой будет решать – и решит! – ту же проблему, которую он, Валентин Прямухин, лишь отложил на будущее, не сумев решить сам.

Да, это сделает уже кто-то другой… Валентин не был настолько самонадеян, чтобы воображать, будто он способен продержаться здесь полгода. С усилием подняв руку, он потрогал набрякшие мешки под глазами. Он пробыл на Дне всего ничего, а что будет через полгода? Мешки начнут свисать вроде сталактитов и бить по щекам при ходьбе?

Но главное – Пегий Удав известен тем, что ценит полный, стопроцентный успех, а успех половинный считает халтурой. Удав не умеет заглатывать половину кролика, ему нужен целый кролик. Так уж удав устроен и по-своему прав.

Очень хорошим решением было бы натравить на туземный проект местную оппозицию, подкормив ее лидеров и убедив их не стесняться в средствах. Удав легко дал бы санкцию – беда была в том, что никаких признаков серьезной оппозиции существующему правительству на Дне не просматривалось, а «несерьезную» как раз поддерживал консорциум «Чистое небо». Радикальной же оппозиции не было и в помине. О том же твердил и Дональбайн. Туземцы, брюзжал он, инертны именно потому, что тупы. Что им политика? А главное, при всей тупости они нутром чуют, что никакая оппозиция, придя к власти, не улучшит и не ухудшит их жизнь. Качество – если можно говорить о качестве – их жизни определяется планетой, а не политикой…

Итак, ставка на оппозицию невозможна. В таком случае что может разрушить к чертовой матери катапульту, сборочные цеха и вообще все, что туземцы понастроили у подножия вулкана?

Извержение?

На трехмерной картинке, изображающей Клоаку Сатаны, не была показана катапульта, но Валентин знал, где она построена. Вот здесь, на западном склоне, на древнем лавовом потоке, покрытом нетолстым слоем туфа. Достаточно надежное основание для любой конструкции – по меркам Дна, конечно…

Вулкан не засыпал никогда. Иногда главный кратер по нескольку лет лишь слабо курился, но через неравные промежутки времени он приходил в буйство, фонтанируя лавой столь усердно, что лавовые потоки не успевали остыть, как на них уже изливались новые порции жидкого базальта. Изливаться с западной стороны им мешал вал – уцелевшая часть конуса древнего вулкана, обрушившегося в незапамятные времена. Туннель катапульты кончался практически на гребне вала.

Все-таки приходилось признать, что не все туземцы ослы, – место было выбрано грамотно.

Впрочем, был ли у них иной выбор?

Больше всего на свете Валентину хотелось, чтобы какой-нибудь катаклизм уничтожил западный вал задолго до появления на Дне первых людей. Если бы это случилось, туземцы не предались бы дурацким мечтаниям о космических запусках, а специалисту по развитым планетам не пришлось бы страдать здесь под бременем собственного веса. Увы, дипломатия – это искусство возможного. Что толку мечтать о том, чего не случилось?

В принципе выход был: уронить в кратер бомбу мегатонн этак в десять. Нельзя… То есть можно, но лишь на самый крайний случай. Такую операцию втайне не провернешь. Пегий Удав прав: Терра должна остаться как бы ни при чем, незачем озлоблять донников. Притом глупо бить дубиной по голове тех, кого можно просто переиграть.

Нажим – это уж обязательно. Возможно, Лис испугается и даст команду прекратить все работы?

Но со временем они могут быть возобновлены. Планета велика и неблагоприятна, на ней можно спрятать что угодно, контроль затруднен. Да и не очень-то похоже, что Лис испугался. Он стар, а не все старики мечтают пожить еще хоть сколько-нибудь. Есть среди них и те, кто готов променять малый остаток жизни на «великую цель». Эти – самые опасные.

Да, но устранение Лиса не решит проблему. Кто конкретно в «Чистом небе» занимается проектом запуска, оставалось неизвестным. Агентура пока не дала сведений на этот счет. По-видимому, эта информация хранилась туземцами в глубочайшей тайне. Не уничтожать же всю верхушку консорциума…

Искать выход на руководство проекта – вот что требовалось немедленно. И агентура уже получила соответствующее задание. Узнать – кто. Выйдя на голубчика – припугнуть, купить, шантажировать. Окажется тверд – убрать и иметь дело с его преемником. В подобных случаях преемники обычно ведут себя разумно.

Этот путь к достижению цели выглядел самым эффективным. К сожалению, он пока был закрыт. Откроется – замечательно! Но Валентин не собирался ждать.

Оставалась лишь диверсия – тоже вполне разумный путь. Мешало отсутствие технических знаний. Вместе с копиями чертежей Валентин отправил на Терру соответствующий запрос – эксперты пожаловались на неполноту данных, но обещали помочь.

Однако пока молчали.

На пятый день прибыл секретарь Лиса. Сукина сына пришлось принять не в бассейне, а в малой гостиной торгпредства, специально для таких случаев оборудованной мягчайшими креслами. Секретарь долго отказывался сесть, униженно кланялся, бормотал раболепные витиеватости и наконец сообщил главное.

Премьер-министр тяжко болен и находится на лечении в правительственном госпитале. Однако и оттуда он продолжает управлять делами Терры. В частности – распорядился вновь собрать комиссию по расследованию деятельности консорциума «Чистое небо». Уже завтра состоится инспекционный полет к Клоаке Сатаны. Если господам с Терры угодно, они могут принять участие…

Господам с Терры было угодно. Выпроводив туземца, Валентин тут же вызвал Леонардо Квая.

– Вы полетите со мной, – приказал он, обрисовав ситуацию.

Квай похмыкал. Почесал в рыжей шевелюре.

– Что-нибудь непонятно? – осведомился Валентин.

– Нет, отчего же… Все понятно: опять полет. Было уже два полета… Полагаю, вы не считаете меня трусом. Я, конечно, полечу с вами. Просто у меня нет уверенности, что мы долетим до этой самой Клоаки Сатаны, а если все-таки долетим, то увидим ли что-нибудь кроме вулканического жерла в не очень приятный момент падения в него? А если туземцы все-таки покажут нам то, что нас интересует, где гарантия, что мы благополучно вернемся обратно?

– Боитесь? – спросил Валентин.

– Конечно, боюсь, – не стал отпираться Квай. – Но полечу.

– Я дал знать на Терру, – сказал Валентин. – Я дал понять этому секретаришке премьера, что любой приключившийся с нами несчастный случай будет расценен как коварное и ничем не оправданное убийство лиц, обладающих дипломатической неприкосновенностью, и поведет к открытому вмешательству Терры в дела Дна. Туземцы с нас пылинки сдувать будут. Наконец, с нами летит вся комиссия в полном составе – двенадцать местных лилипутов. Публика влиятельная, вряд ли ею пожертвуют.

Квай чесал затылок. Кажется, он не был убежден.

– Дно – тяжелая планета, во всех смыслах тяжелая, – проговорил он. – На Терре это хорошо известно. Я бы посоветовал вам не расслабляться. Туземцы способны на любую пакость. Здесь слишком легко списать убийство на несчастный случай, а потом, естественно, выразить бездну сожаления. Полагаю, перед командировкой на Дно вы привели свои дела в порядок?

– Конечно.

– Я тоже. Значит, нам остается только не зевать. Возьмите оружие, я тоже возьму. Бластер модели «Аргумент» – то, что надо. Хотя и он вряд ли поможет… Между прочим, вы не заметили повышенной активности туземцев близ торгпредства?

– Каких туземцев? – спросил Валентин.

– Самых обыкновенных. Горожан. Раньше они шли мимо, мы их не слишком интересовали, а теперь – собираются кучками, молчат, смотрят на наше здание… Ведут себя тихо – пока. Ставлю три к одному, тут что-то готовится. Не сегодня, не завтра, но через несколько дней – все возможно…

– Попытка штурма Врат? – опешил Валентин. – Что это им даст?

– А если не попытка штурма, а попытка блокады?

Валентин задумался. Самому захотелось почесать в голове, но лень было шевельнуть неподъемной рукой. В словах Квая был смысл.