Читать книгу Хортарианский ястреб - Александр Гулевич - Страница 5

В делах и заботах я и не заметил, как пролетел первый месяц пребывания на этой планете, и надо сказать, задуманное мной медленно, но верно воплощалось в жизнь. Крестьяне, отстроив жилища, активно включились в строительство крепостной стены, правда, не все. Некоторая часть занялась огородами, на которых уже начали появляться первые побеги. Помимо этого, староста озадачил одну семью построить коптильню и наладил её снабжение свежевыловленной рыбой. Так что проблем с продовольствием не было, да и в нескольких километрах от базы имелись небольшие залежи соли, что позволило начать консервировать дары Большой реки на зиму. Река, кстати, буквально кишела разной рыбой, и улов всегда был богатым, а вот судоходство на ней, как ни странно, оказалось совсем скудным. Корабль появлялся примерно раз в две недели, и всякий раз, когда такое событие случалось, капитан, заприметив наши движения, спешил как можно скорее пройти мимо излучины, держась другого берега. Похоже, места здесь были не очень спокойные…

Несмотря на все эти тревожные знаки, я вместе с крестьянами трудился как проклятый на возведении крепостной стены, но она росла очень медленно, и всё из-за известкового раствора, скрепляющего камни. Слишком долго он высыхал. Во всяком случае, фундаментную основу мы подготавливали в течение трёх недель и только неделю выкладывали саму стену. На сегодняшний день крепостная стена не превышала одного метра над землёй, но и это уже можно было назвать настоящим трудовым подвигом. Таскать и укладывать камни, скрепляя их раствором, было нелегко, но ещё сложнее стало, когда фундамент сравнялся с уровнем земли. Внешняя сторона из камней была с метр толщиной, а внутренняя получалась полуметровой толщины. Внутреннее пространство мы заполняли глиной и укрепляли балками из морёной древесины, выловленной в реке. Конечно, долговременной осады с применением артиллерии данная конструкция не выдержит, но для начала этого вполне хватало. По крайней мере, от степняков тут отбиться можно было без особых проблем, а вот от большого профессионального войска какого-нибудь богатого барона или графа не удастся. Да и сил для этого, собственно, не было, и если таковое нежданно заявится, останется только бежать в неизвестность на лодках вниз по реке.

Задумавшись над этим, я был вынужден честно признаться самому себе, что на самом деле мне здесь с таким маленьким количеством людей долго просидеть не получится. Надо было увеличить число обитателей излучины как минимум в десять раз, а где их взять – большой вопрос…

На следующий день я оставил артиллерийскую прислугу для охраны работающих на возведении крепостной стены и, забрав всех своих конных андроидов, направился в длительный разведывательный поход. Цель была проста: мне хотелось реально изучить окружающую территорию и, если удастся, найти людей для излучины, которую я давно решил назвать Хортицей. Как-никак самое подходящее название для будущей казачьей вольницы, способной перегрызть глотку любому покусившемуся на её волю.

Ехал я вдоль реки, на этот раз в ту сторону, где мне ещё быть не приходилось. Первые четыре дня мой путь был уныл и однообразен, но на пятый на горизонте начали появляться небольшие группы степняков. Шестой день прошёл в точности так же, как и пятый, за исключением того, что начал накрапывать небольшой дождик, а вот на седьмой я заметил на горизонте длинную пешую колонну, сопровождаемую степняками. Крайне осторожно я приблизился к ней и, прикрывшись кустарником, внимательно разглядел её в бинокль. То, что мне открылось, очень не понравилось. Степняки куда-то гнали примерно триста молодых мужчин и женщин. Зрелище было крайне неприятным и омерзительным по своей сути, но как-то помочь пленникам я не мог, слишком много в конвое было степняков. Подумав, я решил проследить, куда ведут людей, и, выдерживая приличную дистанцию, ехал за ними десять дней, пока не появился довольно большой город с огромным портом в устье Большой реки, впадающей в море. Разумеется, я в него не поехал, а, остановившись на одном из взгорков, стал с любопытством рассматривать строения, пока не осознал, что это лишь перевалочная база. Город был окружён кирпичной стеной высотой метров пять. На ней были многочисленные сторожевые башни, из которых торчали стволы пушек. То есть место достаточно хорошо защищено со стороны суши.

Кстати, степняков в город не пустили, они затолкали живой товар в загоны недалеко от ворот, после чего началась жаркая торговля за каждого раба, которая продолжалась до самого заката солнца. Одна группа приводила пленных, другая, уже продав их, покидала торжище, и так по кругу. За день моего наблюдения таких конвоев к городу прибыло три, но самым большим оказался тот, который меня сюда и привёл. Подумал я, подумал и решил понаблюдать за этим городом и рабским рынком несколько дней. Пришлось капитально обустроить своё лежбище и заняться изучением этого нехорошего места.

Целую неделю я внимательно наблюдал за порядками, царившими в городе и на рабском торжище. Чем дольше смотрел, тем больше у меня в душе возникало чувство омерзения, но так как я ничего сделать не мог, приходилось и дальше наблюдать за этим со стороны. Степняки регулярно пригоняли пленных, правда, не каждый день и количество их сильно варьировалось, но за неделю моих подсчётов в загонах накопилось около тысячи человек.

На седьмой день моего наблюдения на море показалась группа кораблей под парусами, и спустя пять часов в них уже грузили рабов, причём делали это надсмотрщики в самой жёсткой форме. Людской затяжной вой долетал даже сюда. Я ещё некоторое время посмотрел и стал сворачивать своё логово. Делать мне здесь больше нечего. Об освобождении рабов из загона можно было и не помышлять в ближайшее время. Вернее, проникнуть в загон не составляло труда, да уйти не получится, обязательно поймают. Самой разумной тактикой в моём случае была охота на малые группы степняков, конвоирующих пленных в город с неизвестным названием. Другого способа пополнить людьми Хортицу я, откровенно говоря, не видел.

Собрав вещички, я погрузил их на заводного коня и, прежде чем покинуть узкую расщелину, ещё раз забрался на взгорок, оглядевшись по сторонам. В степи никого не было… С досады хлопнув себя по лбу, я тихо выругался и задумался. За неделю моего наблюдения за городком к нему, кроме степняков, никто не подходил, и это было странно, а если учитывать, что в городе живут далеко не степняки, странность эта начинала выглядеть крайне подозрительно.

Прежде чем дать команду на возвращение, я на всякий случай взялся за толстый талмуд с инструкциями, выданный в туристической компании, но, как ни пытался найти что-нибудь толкового относительно этого городка работорговцев, ничего не нашёл. Не было в этой книге даже малюсенького упоминания или ссылки. Судя по карте, здесь было абсолютно пустынно, да и вообще это была необитаемая глухомань на окраине небольшого материка.

В очередной раз ругнувшись и помянув недобрым словом организаторов экстремального туризма, я спустился в расщелину и, засунув книгу в дорожную суму, направился в сторону Хортицы, но уже по другому маршруту, далеко углубившись в степь.

Ехать в молчании было скучно, особенно на фоне унылого однообразного пейзажа, и, чтобы хоть как-то побороть скуку, я вновь стал отрабатывать приёмы нанесения ударов шашкой по воображаемому противнику. Стало веселее, но не намного. И, чтобы разнообразить дорогу, я задумал выяснять, какими возможностями обладают мои боевые андроиды. Но из этого ничего толкового не вышло. Они хоть и выполняли команды, но только те, которые могли выполнить обычные люди данной исторической эпохи, правда, зрение, меткость и другие необходимые качества находились на самом пределе человеческих возможностей, не более того. Одним словом, поручать искать месторождения руд и тому подобные дела было пустым делом. Они просто не имели таких функций. В общем, мне, как и прежде, следовало рассчитывать исключительно на себя.

Пару дней я ехал по степи, и, как ни странно, степняки мне не попадались. Это произошло лишь под вечер третьего дня, когда я уже подумывал остановиться на привал. Пришлось спешиться за небольшой возвышенностью и подняться на неё, не доходя до верхушки нескольких метров. Улёгшись за колючим кустом, я всмотрелся в бинокль и увидел караван. Степняков было десятка полтора, и они гнали около сотни скованных цепями пленников. Подумав, я принял решение напасть на них, тем более они направлялись в мою сторону, где протекал небольшой ручей. По всей видимости, они задумали именно здесь устроиться на ночлег. Приложив приклад к «астре», я дождался, когда они приблизятся метров на пятьдесят, и открыл прицельный огонь. Сначала степняки не сообразили, что происходит, но, поняв, откуда ведётся стрельба, россыпью бросились ко мне. К тому моменту, когда они добрались к подножию холма, в сёдлах оставалось всего шесть степняков, и в этот момент в бой вступили мои андроиды. Сделав залп из аркебуз, они отправили всех к праотцам. Поднявшись, я внимательно оглядел место скоротечного боя и, не увидев для себя угрозы, направился к пленникам.

Не доходя до скованных цепью людей пару десятков метров, я вгляделся в их заморенные лица, с насторожённостью наблюдающие за непонятным для них человеком, и громко поинтересовался:

– Откуда будете, бедолаги?

– Кто откуда. Нас из общей колонны выдернули и в походной кузне нацепили вот эти «украшения», – демонстрируя кандалы, ответил мужчина лет тридцати, с длинным шрамом через всё лицо. – Вот и идём неведомо куда уже пятый день. Совсем уморились, ведь всё это время не евши по степи топаем. А вы кто будете, мил человек?

– Кто я такой, спрашиваешь… – протянул я, задумчиво глядя на мужчину, задавшего мне вопрос, на который я ответить не мог даже самому себе, хотя ответить надо было непременно, и я ответил: – Это узнают только те, кто добровольно согласится со мной пойти, остальные вольны идти на все четыре стороны, я никого насильно не держу.

– Да уж, выбор невелик: либо с вами непонятно куда и зачем шагать, либо обратно в рабство к степнякам, – понуро проговорил кто-то из пленников, прячась за спинами собратьев по несчастью.

– Это будет только ваш выбор и больше ничей. В общем, решайте сами и постарайтесь сделать это как можно скорее, мне задерживаться здесь не с руки.

Предоставив пленникам самим решать свою судьбу, я вернулся к андроидам, собравшим трофеи, и, поковырявшись в них, нашёл зубило с небольшой кувалдой и наковальней. Сложив инструмент в холщовый мешок, я запрыгнул на коня и неторопливым шагом подъехал к скованным людям. При моём появлении они умолкли, рассматривая мою персону с задумчивостью, причём некоторые с очень большим вниманием посматривали на шашку. Определённо, эти люди имели боевой опыт и с профессиональным интересом изучали незнакомое для них оружие.

Не став затягивать образовавшуюся паузу, я сбросил мешок к ногам одного из пленных и громко порекомендовал самостоятельно освободиться от своих оков. Эта процедура заняла около трёх часов, и, когда солнце уже заходило за горизонт, я ещё раз поинтересовался, есть ли желающие последовать за мной. Желание было у всех, и в этом ничего удивительного. Шансы добраться до баронств и вновь не попасть в рабство фактически отсутствовали.

– Есть ли среди вас те, кто умеет обращаться с оружием?

– Мы были солдатами у графа Гонзы, – отозвался всё тот же мужчина со шрамом через всё лицо.

– Как твоё имя, солдат?

– Борислав.

– Значит так, Борислав, организовывай дружину и забирай коней с трофейным оружием. Будете охранять безоружных людей вместе с моими людьми, но имей в виду, я не потерплю невыполнение приказа. В случае, если таковое произойдёт, буду сурово карать.

– Мы люди с понятием воинской дисциплины, – серьёзно заявил он, глядя прямо в мои глаза.

– В походе проверим. Кстати, меня можете называть атаман Кудряш.

– Атаман – это титул такой? – наморщив лоб, поинтересовался Борислав, усиленно пытаясь припомнить, слышал ли он когда-нибудь такое слово.

– Нет, это не титул, это звание. Остальное узнаете на месте, а сейчас занимайтесь делом.

Отдав распоряжение, я вернулся к андроидам, опять поднялся на горку и стал в бинокль рассматривать горизонт, не желая вновь встречаться с воинственными степняками. На этот раз горизонт был чист, да и дело уже близилось к ночи, а они не очень жаловали путешествовать по темноте, предпочитая это делать днём, с чем это было связано, я не знал и предпочитал, наоборот, идти ночами, чтобы избежать неожиданной встречи с большой ордой, деваться-то в степи особо некуда.

Пока наблюдал за горизонтом, освобождённые пленные разобрались между собой, и те, кто был воином, сноровисто подогнали амуницию и, вооружившись, забрались на небольших, но очень выносливых степных коней. Выстроив в походную колонну остальных бывших пленников, все двинулись в мою сторону. Подождав, когда они приблизятся метров на сто, я отдал команду, и мы двинулись по направлению к Хортице.

Возвращались неспешно, измотанные долгой дорогой люди проходили за ночь километров пятнадцать и под утро валились от усталости. Прекрасно понимая их состояние, на охоту я отправлял своих андроидов. И на восемнадцатый день мы с горем пополам добрались до облюбованной мной излучины, где уже была наполовину возведена крепостная стена.

Нас заметили издали и поначалу всерьёз забеспокоились, но, разглядев знакомых лошадей, успокоились и выслали делегацию для встречи. Подъехав к ней, я соскочил с коня и, поздоровавшись, поинтересовался у старосты:

– Верин, надеюсь, за время моего отсутствия у вас никаких проблем не было?

– Нет, воин, проблем у нас не было, да и степняки не появлялись, только один раз торговый корабль на ночь на стоянку становился, и мы выменяли на еду швейные иголки, несколько топоров с молотками и четыре пилы. Торговцы обещали на обратном пути к нам заглянуть с новым товаром.

– Случаем, не знаешь, куда они шли? – с любопытством поинтересовался я, предполагая, что корабль направлялся в портовый город работорговцев.

– Так эта… говорили, в устье Большой реки есть очень богатый город, с которым только кочевники дела имеют, а также те, кто по воде к ним иногда захаживает, но таких очень мало, так как без ханского ярлыка непременно убьют или в рабство продадут, – ответил старик и с презрением сплюнул на землю.

– И как же этот город называется?

– Я-то сам никогда не слыхивал, что в тех местах какой-то там город имеется, но эти ироды окаянные говорили о нём. Его название Джерсан, а правит в нём великий хан Тугуркан. Ещё говорили, что этот хан вовсе не степняк, а какого-то иного роду-племени. Больше мне об этом городе ничего не известно.

– Ну что ж, для начала и этого достаточно для размышлений о нашем будущем… – тихо проговорил я и, подумав, отдал распоряжение: – Староста, пусть твои люди пристроят новых людей, они все из полона, так что отнеситесь с пониманием. Как только всё сделаете, постройтесь возле стены, я хочу всем объяснить ситуацию, в которой мы оказались, и что нам предстоит. После этого пусть каждый решит, оставаться ему или нет. Неволить никого не буду.

Старейшина внимательно всмотрелся в моё лицо и, кивнув, озадачил своих односельчан проводить измотанных людей на излучину, предоставив мне возможность немного передохнуть, прежде чем обратиться ко всем с речью. Дождавшись, когда вся разношёрстная колонна бывших пленников пройдёт через проход, где в скором времени должны появиться крепкие ворота, я обошёл стену и остался вполне доволен качеством работ. Крепостная стена уже сейчас была способна некоторое время выдержать плотный артиллерийский огонь, но и только. Для того, чтобы она по-настоящему была неприступной, надо было ещё приложить очень много труда, да и вообще, если смотреть на дело шире, следовало всю излучину обнести крепостной стеной, как с суши, так и со стороны Большой реки, оставив большой каменный причал для торговых судов. Мысль, конечно, интересная, но для возведения столь масштабного сооружения требовались годы, которых у меня, разумеется, не было. Присутствие на планете моей бывшей жены с её хахалем да ещё в придачу с самозваной жёнушкой, страстно мечтающей отправить меня в лучший мир, не давало покоя. Рано или поздно они меня найдут даже в этой глуши, но к тому времени я надеялся основательно укрепиться здесь, обзаведясь хоть какой-нибудь боевой дружиной, способной защитить мою драгоценную шкурку, а там уж как Бог даст…

Пока крестьяне откармливали бывших пленников, я вновь прошёл вдоль стены, рассматривая её в мельчайших подробностях с целью выявления каких-нибудь огрехов, но таковых опять не обнаружил. Потом сел на своего андроидного скакуна и поехал в сторону взгорка. Поднявшись на его вершину, я достал из походной сумы бинокль и всмотрелся в степь. За время моего отсутствия крестьяне распахали довольно большие участки, и сейчас с десятка два женщин чем-то в полях занимались. Удивившись такой предприимчивости, я в который раз изумился прозорливости деревенского старосты, вот у кого мне ещё следовало поучиться житейской мудрости. Ничего не скажешь, ушлый старик. Вздохнув, я сунул бинокль обратно в суму и поехал дальше осматривать будущее казачье пристанище.

Вернулся на излучину я часа через три и увидел возле возводимой крепостной стены сгрудившихся людей. Заприметив меня, они засуетились, и освобождённые из полона воины немедленно взялись выстраивать всех. Я умышленно не торопился, давая им возможность справиться с этой задачей, а заодно собирался с мыслями, намереваясь предложить им свою затею, и уж после этого пусть каждый решает, останется он на Хортице или попытает счастья в каком-нибудь другом месте. Подневольные мне здесь совершенно ни к чему, требуются, наоборот, свободные и сильные, сплочённые в единый кулак общей для всех идеей и целью. Только так и никак иначе можно создать настоящую казачью боевую дружину, способную переломить хребет любому противнику, пусть даже имеющему многократный численный перевес.

Подъехав к неровному строю, я остановился метрах в семи от него. Люди, глядя на меня, притихли, предчувствуя судьбоносность момента. Выждав некоторую паузу, я тронул коня и проехал вдоль строя, буквально всматриваясь в каждого человека. Кто-то был напряжён, словно натянутая тетива лука, а кто-то явно скучал, лениво посматривая на меня, но большинство всё же ожидали нечто особенное. Ощутив, что дальше тянуть нельзя, я выехал в центр и, ещё раз всех оглядев, заговорил:

– Если кто ещё не знает, я – атаман Кудряш. Пришёл на эту землю, чтобы создать поселение свободных людей, независимых от воли буйно помешанной аристократии. Здесь, на излучине, которую я нарёк Хортицей, мы на общем сходе решим, по каким уставам нам всем, кто останется, жить. Учтите, не каждый будет иметь право голоса, его ещё надо заслужить. Если ты полезен обществу и у тебя есть интересная и полезная для людей мысль – выходи и говори, обсудим, если нет – стой в сторонке и помалкивай. Есть ещё одно условие: строгое соблюдение выработанных правил общежития и подчинение старшим. Несоблюдение их будет строго караться. Здесь места суровые, и без чёткого соблюдения дисциплины просто не выжить, а нас к тому же очень мало, врагов же – тьма-тьмущая. Из этого следует, что каждый из нас, от мала до велика, обязан уметь хорошо обращаться с оружием, чтобы защитить нашу свободу. Свобода и независимость – штука очень дорогая, не каждый в состоянии за неё заплатить, и далеко не всегда цена эта измеряется деньгами, чаще всего приходится платить своей кровью на поле брани, учтите это на будущее. Именно по этой причине обучение воинскому ремеслу мы все будем совмещать с другой работой. Я понимаю, это сложно, но иного пути не существует. В дикой степи неспокойно. Воинственные племена степняков регулярно совершают набеги на баронства и гонят полонённых в портовый город Джерсан, где продают их в рабство, загоняют в трюмы больших морских кораблей и куда-то увозят. Куда конкретно, не спрашивайте, я не знаю, но рано или поздно выясню. Сейчас для нас главное – капитально обустроиться на Хортице и научиться обращаться с оружием, а затем мы начнём отбивать пленников, раз уж этим благородным делом не хотят заниматься родовитые аристократы из Вольных баронств. – Помолчав, я вгляделся в лица замерших людей и продолжил: – Решайте сами, готовы вы стать казаками или нет. Срок вам устанавливаю до рассвета. Утром вы построитесь на этом самом месте и каждый из вас ответит за себя – да или нет. Все, кто откажется, стройте плоты и переправляйтесь на другой берег. Живите там, как вам заблагорассудится. Другого пути у вас нет. В степь идти не советую, там вы найдёте лишь погибель или рабский ошейник. В общем, решайте свою дальнейшую судьбу сами, я никого неволить не собираюсь.

Высказав людям всё, что следовало, я развернул коня и поскакал вдоль берега. Удалившись от излучины на несколько километров, я остановился в одном неприметном месте и занялся обустройством ночёвки, после чего размотал свои рыбачьи снасти и закинул закидушки. До рассвета на Хортице появляться я не собирался.

Когда выловил большого речного сома, разделал его, замариновал и, нанизав на обструганные ветки, поставил жарить на костре. Пока готовилась еда, раскатал туристический матрас и улёгся. Думать совсем не хотелось, да и спать тоже, слишком во взвинченном состоянии я находился. От того, как люди отнесутся к моей затее, зависело слишком многое, если вообще не всё…

Так и не сомкнув глаз, я ещё до восхода собрался и выехал к Хортице. Взобрался на холм, расположенный в километре от излучины, и, взяв бинокль, внимательно рассмотрел наш лагерь. Внешне всё было спокойно, но было заметно, что люди так же, как и я, не спали всю ночь. Видимо, на общем сходе было жарко. Продолжая наблюдать, как к крепостной стене медленно стекаются люди, я подумал, что, если удастся здесь обосноваться, холм следует непременно срыть, слишком хорошо с него просматривается вся излучина, что не хорошо. Опасно.

Выждав ещё минут пятнадцать, я тронул коня и направился к крепостной стене, возле которой уже собрались практически все обитатели вместе с бывшими пленными. Я снова выехал в центр строя, только на этот раз объезжать его не стал и сразу задал вопрос:

– Каково ваше решение?

– Здесь все, кто пожелал стать казаками, остальные тридцать два человека предпочли податься на другой берег Большой реки и сейчас заняты постройкой плотов, – ответил мне вышедший из строя староста Верин, внимательно наблюдая за моей реакцией из-под бровей.

– Ну что ж, Бог им в помощь. Это их выбор. Пусть готовятся к отплытию, а нас с вами ждёт тяжёлый труд во имя нашей свободы и независимости.