Читать книгу Ночной разговор. Рассказы - Александр Гусаров - Страница 3

Состав медленно приближался к станции. Он так плавно подкатывался, что создавалось впечатление о его готовности к нападению, в тоже время он казался большим и добрым существом, которое не готово лишний раз потревожить пассажиров. Колеса постукивали всё реже и реже. Уже можно было видеть колёсные пары с буксами и толстые пружины под днищами. От длинного поезда веяло дорожным специфическим ароматом, запахом нефтепродуктов и разгоряченного металла. Группы людей на пространстве белой заснеженной площади, задвигались, забродили вдоль путей и, одновременно потянулись навстречу веренице ярких окошек.

– Где четвертый вагон остановится? – спросила навьюченная сумками женщина у скромно одетой молодой девушки.

– Не знаю, – пожав плечами, ответила Галя.

– А у тебя какой? – бесцеремонно спросила женщина.

– У меня седьмой.

– У-у-у, – недовольно промычала женщина и, покачиваясь из стороны в сторону под тяжестью своей ноши, поспешила за головой поезда.

Галя ещё раз взглянула на билет. Седьмой вагон застыл напротив. Распахнулась тяжёлая зелёная дверца и, из неё с тряпкой в руках выглянула проводница, которая принялась старательно протирать поручни. Закончив, она легко спустилась вниз и встала возле ступенек. Галя подождала, пока пассажиры выйдут, и протянула проездной документ женщине.

– В третье купе проходите, – сказала та.

Галя вскарабкалась по ступенькам и, миновав прохладный неуютный тамбур, прошла по узкому коридорчику, утопая в мягкой ковровой дорожке. Она потянула серебристую ручку и дверца мягко откатилась. Перед ней в купе у окна сидели двое мужчин примерно одного возраста: худощавый лет под пятьдесят с ввалившимися щеками и военный в форме морского офицера с погонами капитана первого ранга.

Они одновременно повернулись в её сторону.

– Вы к нам? – спросил один из них.

– Да, – ответила Галя. – Здравствуйте. А какое место у вас свободно?

– Здравствуйте, – в один голос ответили попутчики.

– Вам как представителю прекрасной половины человечества, мы предоставляем право выбора, – сказал худощавый.

– В таком случае я выбираю нижнее, – произнесла девушка.

– Пожалуйста, – согласился худощавый и посмотрел на военного. – Вы не возражаете?

Офицер пожал плечами.

– Конечно, нет. Мне даже на верхней полке как-то привычнее. Вещей много у вас? – спросил он.

– Да нет, всё с собой, – улыбнулась Галя.

Она поставила сумку в ящик, и военный услужливо опустил крышку.

Галя сняла пальто и, поправив перед зеркалом волосы, села.

– Далеко вам? – спросил худощавый.

– До Ростова.

– Значит, ехать вместе до конца. Мне и Леониду Ивановичу тоже до Ростова, – сказал он и улыбнулся. – Меня зовут Георгий Петрович, можно просто Георгий.

– Галя, – представилась она.

– Леонид, – назвал своё имя военный.

– Очень приятно, – сказала девушка.

Вдруг дверца в купе резко распахнулась и на пороге появилась полная женщина в форменной одежде проводницы.

– Бельё брать будем? – обратилась она к девушке.

– Да, конечно.

– Тогда деньги давайте!

– А сколько? – доставая кошелёк, будто провинившаяся школьница, спросила Галя. – Я уже давно не ездила в поезде.

– Сорок пять рублей!

Проводница сунула деньги в карман серо-зеленого пиджака и спросила уже более миролюбиво.

– Чай приносить?

– Обязательно, как же без чая, – подал голос Георгий Петрович.

– Вместе с бельем и чай принесу. Только раньше восьми не ждите! – по-хозяйски грубовато бросила проводница и захлопнула за собой дверцу.

– Наш Российский сервис, – констатировал Георгий Петрович.

Леонид в ответ улыбнулся, а Галя видимо соглашаясь, тяжело вздохнула. Но Георгий Петрович не унимался:

– Я вот, сколько ни езжу – не перестаю возмущаться, всё никак не привыкну, что ничего у нас не меняется.

– Чтобы изменения были заметными – у нас обязательно нужна революция, – с улыбкой ответил Леонид Иванович. – С другой стороны, может, у неё в семье нелады какие.

– Не знаю, что вам на это и сказать, – произнёс Георгий Петрович. – Нелады-то, нелады, а мы-то тут причем?

– Жизнь сама накажет тех, кто плохо поступает! – неожиданно громко сказала Галя.

– Вы так думаете? – Георгий повернулся к ней. – Что-то не видно, чтобы она кого-то наказывала.

– А вы присмотритесь, – уже тише возразила девушка.

Поезд качнулся и медленно тронулся. Галя взглядом провожала уплывавшие за окном привокзальные строения.

– Девушка, отчасти, права, – услышала она, будто откуда-то издалека, голос Георгия Петровича, – то плохое, что ты сделал кому-то, рано или поздно вернётся к тебе же. Я называю это законом равновесия: зло и добро на чашах весов. Они уравновешивают друг друга. Не могу только понять, почему на одного человека иногда наваливается столько беды, что хватило бы на десятерых?

– Но это вы так считаете, что одному досталось больше чем другим. Ваши мысли очень близки к вере древних славян в борьбу между миром духовным и миром явленным, добром и злом, правдой и ложью. В вечном противоборстве этих сил, где никто не может одержать верх. В результате и сохраняется то самое равновесие, о котором вы говорили, и формируется Правило. Зло играет и положительную роль, заставляя человека становиться сильнее. С одним-то добром жить, согласитесь, скучновато, но конечно, когда на одного, как вы говорите, наваливается слишком много беды, тоже плохо. Кто-то этого не выдерживает, – ответил ему военный.

– Да-да. Ломается человек, – усмехнувшись, сказал Георгий Петрович.

– Вот мы и подошли к тому, о чём вы спросили в начале: почему кому-то бед достается больше, чем другому? По-моему мнению несчастья мы переносим по-разному: кто-то большую беду переносит легче, чем кто-то маленькую. Вот и действует закон равновесия, но уже с индивидуальной поправкой. Каждому достается по силе духа. Существует же такое понятие, как болевой порог. Так что каждый несёт свой крест. Но бывают, как и в любом деле, исключения из правил. Значит, только законом равновесия объяснить всё нельзя.

– Извините, Леонид Иванович, вы человек военный…

– Не совсем, Георгий Петрович, я военный врач, нейрохирург.

– Тем более, вам, в какой-то степени, близки мои рассуждения.

– Только «в какой-то степени». Вы имеете в виду область духовную, связанную с роком, судьбой, а эта уже не из области медицины. Мы больше воздействуем на физиологию человека.

– Все равно вы должны меня понять, – продолжал настаивать на своём его собеседник. – Я сам был военным прокурором, мы с вами почти коллеги. Я тоже всегда считал, что, как и вы, лечу людей от болезней, только в отличие от вас, не от телесных. Два года уже на пенсии. Мне тут, по случаю, адресок дали, вот еду то ли к знахарю, то ли к экстрасенсу, как теперь их и обзывают, не могу точно сказать.

– Может, к колдуну? – подмигнув Гале, произнёс капитан первого ранга.

– Может, и так, – легко согласился бывший прокурор.

– Что же с вами произошло?

– Это долгая история, – выдерживая паузу, то ли для того чтобы подобрать нужные слова, то ли чтобы подогреть интерес слушателей, ответил Георгий Петрович и начал рассказывать:

– После выхода на пенсию меня стали мучить боли в желудке. Обследовался. Обнаружили у меня полипоз. Вы врач, Леонид Иванович, – бросив взгляд на военного нейрохирурга, продолжал Георгий, – и представляете себе, что это за заболевание: лечение, как известно, только хирургическое. Сделали мне операцию и удалили часть желудка. Два месяца я лежал в госпитале, долго не заживали швы и из-за этого оперировали повторно. А когда выписали домой, недели через две между швов у меня вывалился бугор величиной с кулак. – Для наглядности Георгий собрал в горсть свои пальцы и, продемонстрировал слушателям. – Сделали после этого мне третью операцию. Встал я через месяц с постели, уже дома находился, и полез в подвал, чтобы банку огурчиков достать. Прямо в подвале у меня расползаются швы и вываливаются кишки. Понятно, что нужна четвертая операция. Супруга по знакомству устраивает меня в гражданскую больницу к профессору, доктору наук. Последняя операция прошла успешно, но, когда я лежал в больнице, у меня угнали машину. И все эти несчастья происходят со мной в течение одного года. Я уже стал верить в разговоры, что меня сглазили, и пора порчу снимать.

– Может, засудили кого не справедливо? – то ли в шутку, то ли всерьез спросил капитан первого ранга.

– Я думал об этом, – отозвался Георгий, глядя в тёмное окно и, невольно вслушиваясь в однообразный перестук колес. – Да нет, старался всегда всё по закону делать. Но судьба может с каждым выкинуть злую шутку.

– Как говорят в таких случаях – всё в руках Бога, – с улыбкой проговорил Леонид Иванович.

– А вы верите в Бога? – спросил у него Георгий Петрович.

– Вы считаете, людям моей профессии такие слабости несвойственны?

– Да это больше с лётчиками или моряками соотносится. Они, насколько мне известно, люди суеверные.

Леонид Иванович усмехнулся.

– Ну, тогда это по адресу.

– И что же, по-вашему, есть Бог? – как показалось с вызовом, бросил Георгий.

– Бог? – Настала очередь задуматься Леониду Ивановичу. – Вопрос непростой, а вопросы, как известно, всегда задавать легче, чем на них отвечать, – произнёс он. – Мы с вами всю свою сознательную жизнь гонимся за какими-то ценностями, но то, что копили годами, а то и десятилетиями, в одно мгновение может исчезнуть. Человек часто попадает под воздействие обстоятельств. Будто кто-то наставляет его на путь истинный. Существует то, что непостижимо для нашего рассудка. Люди, несмотря на все разговоры и веру в атеизм, порой сами открывают в себе Бога, те же высшие духовные ценности, например: веру в справедливость, в добро, особенно когда им плохо. Может, это и действуют божественные силы? Мне самому интереснее другое, что Бог ищет в человеке? Так что к истинно верующим людям меня причислить нельзя. Я недавно оперировал одного парня с травмой позвоночника. Он мне рассказывал, как на грани жизни и смерти ему открылось совершенно иное понимание мира вокруг нас. Все житейские беды, горести, проблемы стали вдруг мелкими и несущественными. В нас, и в тоже время помимо нас, существует какая-то другая истина, мы иногда её лишь приоткрываем. Это, кстати, не зависит от благосостояния и от того к какому слою общества мы принадлежим. Человек может быть счастливым с полным отсутствием капитала и, наоборот, у кого средств много вдруг оказывается самым несчастным. Эта истина, словно живёт в другом измерении, и представляет идею совсем другого толка. Надо иметь особое зрение, чтобы разглядеть и понять её. Говорят еще: что Бог есть любовь, тот, кто умеет бескорыстно любить – знает, для чего существует. Это тоже, может быть, подтверждает наличие другой, более высокой формы духовной жизни. Я уже не говорю об удивительном устройстве природы: как все продумано, логично, взаимосвязано и красиво. Посмотрите на смену времён года. Как среди животных гибель одного биологического вида приводит к гибели другого. Круговорот всего в природе…

Георгий Петрович проговорил:

– Хорошо, в чём-то я могу с вами согласиться. Но как объяснить столько несправедливости вокруг?

– К сожалению, у меня нет особого дара, и нет связи с высшими силами, чтобы ответить, почему всё на свете устроено именно так. Да если это знать, то и жить следует совсем по-другому. Может быть, телесная жизнь, как форма существования, не может обходиться без трудностей и проблем. Мы с вами уже говорили о противоборстве добра и зла. Мне кажется, что все неприятности помогают формировать истину для души, которую кто-то хочет донести до нас. Возьмите человека, свободного от должностей и богатства, если он, конечно, не деградировал, как личность, насколько он будет по духу превосходить людей зависимых. А как стечение обстоятельств меняет судьбу человека и его характер? Где-то сказано: «Година искушения придёт, чтоб испытать живущих на земле», но эта година, по-моему, никогда и не кончалась. Выдвигалась теория, что само время – это иллюзия, и существует лишь относительная реальность. Ничто не постоянно. Когда-то известная женщина-философ говорила, что время прошлое есть время настоящее, также и будущее, которое, хотя и не наступило, но все же существует. А наша вселенная – одна из бесчисленных вселенных, которая является следствием предыдущей и причиной по отношению к последующей. Эту женщину даже отлучили от церкви, а это так мелко. Зато как по-человечески. Вот так мы сами и решаем за Бога. В любом случае вокруг нас просматриваются закономерности, а не просто хаотичные случайности.

– Возможно, возможно, – откликнулся Георгий Петрович. – Кстати, имя этой женщины Елена Блаватская. Так что и мы кое-что слышали. Но я знаю, в библии сказано: человек не должен копаться в этом, когда надо – ему само всё откроется.

– Одна библия, да и другие официально признанные писания не могут всё разложить по полочкам. Они при своей положительной роли нередко служили и служат власть имущим и политическим пристрастиям. Да я, особенно, и не копаюсь. Всё равно открыть смысл жизни не удастся, так уж устроено. А наши представления о Боге соответствуют уровню развития общества и человека как личности лишь на данный период времени. И что плохого допустим в том, чтобы попытаться разобраться, для чего жить? Взять хотя бы простой пример: вы делаете человеку добро совершенно бескорыстно, отчего тогда чувствуете себя намного лучше и чище, чем, если бы делали тоже самое за деньги?

– Денежная благодарность тоже вызывает положительные эмоции.

– Не думаю, что это так возвышает человека, – поморщившись, ответил Леонид Иванович.

– Возможно, возможно, – вновь проронил Георгий Петрович, – но найдётся немало людей, которые смогут возразить вам куда убедительнее, чем я.

– Вас уже потрепала жизнь, вот вы и стали мягче. Может быть, вы слышали учение о том, что Вселенная это единый организм, а человек часть этого организма, созданного свободным. Он наделен собственной волей, имеет право ошибаться до такой степени, что может идти против всех законов. Но из всех наших поступков и мыслей жизнь выберет самое главное, сформирует необходимое мировоззрение и отметёт всё ненужное….

– А Гале, наверное, совсем неинтересны наши умозаключения? – недослушав собеседника, обратился к девушке Георгий Петрович.

– Нет, отчего же, мне интересно. Только все это так далеко от реальности, – с женской непосредственностью ответила она.

– Не так и далеко. Надо лишь, как вы сами недавно сказали, только присмотреться, – произнёс Леонид Иванович.

Галя пожала плечами:

– Может быть.

В дверь купе постучали, и на пороге возникла проводница.

– Чай будете?

– Будем, будем, – засуетился Георгий Петрович, помогая женщине расставлять стаканы.

– Печенье не хотите?

– Почем оно у вас? – живо поинтересовался бывший прокурор.

– Пятнадцать рублей.

– Давайте и печенье, – попросил он.

Получив деньги, проводница улыбнулась и осторожно прикрыла за собою дверь.

– Совсем другой человек, – проговорил ей вслед Георгий Петрович.

– Это она услышала, о чем вы говорили, – с улыбкой сказала Галя.

– Можем, когда захотим, – согласился Леонид Иванович.

После общего чаепития, мужчины вышли в коридор, дав возможность девушке переодеться и застелить постель.

Они постояли вдвоём, вглядываясь под равномерный перестук колёс в непрозрачное оконное стекло, словно пытаясь что-то разглядеть в ночной мгле.

– Честно сказать, – заговорил Леонид Иванович, – я и сам во многом не разобрался. Рассказывал вам про парня, которого вытащил с того света, а у меня у самого через неделю умерла мама и как врач я ей ничем помочь не смог. Где тут истина, и где тут судьба?

– Примите мои соболезнования, – сочувственно произнес Георгий Петрович.

Они ещё постояли у окна, смотря на пролетавшие мимо огни. В вагоне было тепло и уютно.

Вернувшись в купе, мужчины присели на свободную полку.

Галя уже лежала под одеялом. Она нарушила тишину:

– Вот вы, мужчины, рассуждаете о душе, о высоких материях, а многие больше думают о том, как семьи прокормить.

– Слово мудрой женщины, – констатировал Георгий.

Леонид Иванович развёл руками и произнёс:

– Не могу не согласиться.

– Вот и давайте спать, – подвела итог девушка.

Георгий Петрович собрал жёлтые подстаканники и понёс в купе для проводников. Подойдя ближе, он услышал приятный женский голос:

– Скажите, п-Ожалуйста, в к-Отором часу мы прибываем в Шахты?

– В семь тридцать, – отвечала проводница.

– Спасиб-О.

Он остановился и прислушался к тому, как женщина произносила слова. Она почти в каждом слове усиливала произношение буквы «О». Нет, она не окала, она просто подчеркивала в них значение этой буквы, делая звук красивым и певучим: «спасиб-О», и слово от этого только выигрывало, оно приобретало таинственный оттенок и звучало приятно для слуха.

Женщина вышла из служебного купе. Бывший прокурор отвернулся и сделал вид, будто изучает обязанности пассажиров в рамочке на стене вагона. Он проводил её взглядом. У последнего купе женщина остановилась и, прежде чем открыть дверцу, повернула голову в его сторону. Их взгляды встретились. На сердце у него сначала похолодело, а потом повеяло приятным тёплом. Но она посмотрела, будто сквозь него, и вошла в купе. Воспоминания свинцовой тяжестью завладели его мыслями….

Он только получил новое назначение на должность заместителя военного прокурора. К нему поступили материалы предварительного расследования из местного отделения милиции…

В городском кинотеатре закончился последний сеанс. Мужчина, прикуривая сигарету, замешкался на выходе из зала. Посетители кинотеатра скоро растворились в темноте, а на плечо мужчины легла тяжелая ладонь.

– По кино суетишься? А у ребятишек на опохмелку шиш с маслом, – прозвучал развязный грубый голос. В полумраке маячили ещё две тёмные фигуры.

– Вы чё, мужики?

– Чё, чё, надо бы поделиться.

– Вы чё?

– Чё зачёкал-то? – раздался голос.

– Давай, гони монету, – бросил ему один из грабителей.

Мужчина сунул руку в карман пиджака:

– Сколько вам?

– Всё гони!

Мужчина попытался сбросить со своего плеча руку, но тут же получил удар в лицо.

– Помогите! – громко крикнул он в сторону тёмной улицы.

Тот, что держал на плече руку, не обращая внимания на крик, сдернул с него пиджак и принялся обшаривать карманы. Он рванулся бежать, но на него посыпался град ударов. Теряя надежду на спасение, мужчина прикрыл голову руками и из последних сил закричал:

– Помогите!!

На его счастье зов о помощи услышали молодой человек и девушка. Они подошли со стороны улицы и остановились на расстоянии нескольких шагов. Парень спокойным голосом проговорил:

– Ребята. Кончайте…

– Тебе что, больше всех надо? Пошёл отсюда пока сам не огрёб! – сказал кто-то из нападавших.

– Я говорю, заканчивайте, – проговорил, несмотря на грозное предупреждение прохожий.

– Ты нас достал, козёл! – отозвался один из грабителей и попытался ударить объявившегося защитника. Молодой человек отбил руку и мгновенно ответил на удар. Мужчина отлетел к зданию кинотеатра и, стукнувшись лбом о каменное препятствие, медленно сполз на землю.

Тот, который до этого шарил по карманам пиджака, скомкал одежду и, чтобы отвлечь внимание, швырнул в сторону молодого человека, попытавшись ударить того ногой. Выброшенная для удара нижняя конечность хрустнула в руках прохожего. Взвыв от боли, грабитель опустился неподалеку от товарища у стены кинотеатра. Третий приятель, осознав, что обстоятельства складываются не в пользу друзей, сломя голову пустился наутек.

Парень обратился к своей спутнице:

– Наташа, сходи, вызови милицию.

Девушка бросилась за угол здания кинотеатра, где был таксофон.

Мужчина, всего минуту назад полумертвый от страха, внезапно приободрился, подобрал с земли свой пиджак и с криком:

– Спасибо друг! – бросился бежать.

Его защитник успел лишь удивленно проронить в след:

– Ты куда?!

Отделение милиции находилось совсем рядом, и милицейский наряд появился минут через пятнадцать. В отделении выяснилось, что один из участников нападения был военнослужащий. Дело передали в военную прокуратуру, и оно легло к Георгию на стол. Он вызвал прапорщика Митрофанова. По материалам предварительного расследования именно тот и начал приставать и обшаривать карманы пиджака потерпевшего. К нему, опираясь на палочку, вошёл мужчина – среднего роста с самоуверенным и наглым взглядом. В воинской части прапорщик служил начальником продовольственного склада.

«Этот, пожалуй, своего не упустит, – оглядывая кладовщика, подумал он, – непонятно только, что его толкнуло на откровенный разбой? При такой „хлебной“ должности?»

Прапорщик пришел с заявлением и справкой из госпиталя. В заявлении, не жалея красок, он расписал, как у кинотеатра к ним стал приставать прохожий хулиган, а потом, пользуясь неизвестными приемами зверски избил. На вопрос: «Почему прохожий напал сразу на троих?». – Митрофанов, не моргнув глазом, ответил: «Почем мне знать, може, перед подругой хотел повыделываться. Може, приемы на нас отрабатывал». Вёл он себя раскованно и самоуверенно. «Вы смотрите, что он с моей ногой сделал», – говорил прапорщик, кивая на загипсованную ступню правой ноги. «Митьке этот деятель вообще голову проломил, када об кинотеатр стукнул. Он завтра с заявлением придет, сегодня в поликлинику на обследование поехал. А Валерка в деревне у тещи скрывается. Он успел убежать, а то было бы три инвалида. В милиции мы правду побоялись рассказывать», – доверительно понижая голос, сообщал Митрофанов.

По ходу расследования дело оборачивалось не в пользу защитника неизвестного потерпевшего и Сергей Краснов, двадцатитрехлетний парень, сам превращался в подозреваемого. Командир, где проходил службу Митрофанов, связался с прокурором и через него передал просьбу сделать всё возможное, чтобы на часть не легло пятно. Прокурор мимоходом сообщил, что у них строится новый дом и командир обещал выделить две квартиры работникам военной прокуратуры. Как понял Георгий, одна из них могла предназначаться ему.

Его тогда раздирали сомнения. Он чувствовал, что прапор и приятели лгут без зазрения совести, однако, жизнь диктовала своё, да и доказательств у него против Митрофанова по существу не было. Жена Сергея поднимала длинные ресницы над большими красивыми глазами, и говорила в своей необычной манере с включением буквы «О»:

– Вы пОдумайте, с чего этО мой муж станет рисоваться передо мнОй, да ещё таким первобытным способом.

Он смотрел на её тугие бедра и думал совсем про другое…, не проявляя особого рвения ни для той, ни для другой стороны. Показаний жены Сергея было явно недостаточно, а заниматься поисками потерпевшего, помня просьбу командира части, Георгий не торопился.

Через десять дней после вызова на первый допрос Митрофанов принёс второе заявление, где подробно описывал, как Сергей встретился с ним на улице и начал угрожать физической расправой и убийством. Порвал ворот у рубашки и сорвал с шеи новый галстук.

Сергей отпираться не стал и на вопрос о происшествии хмуро ответил:

– Город маленький, встретил я этого мерзавца, встряхнул немного. Но убивать не грозился, пусть не врет. – Он показал, как сильной рукой сгрёб галстук и воротник рубашки Митрофанова.

В связи с вновь открывшимися обстоятельствами было принято решение о заключении Краснова Сергея Александровича под стражу.

Наташа вошла к нему в кабинет, обливаясь слезами, её лицо покраснело, и было припухшее, но при этом оставалось всё таким же привлекательным. Присев на предложенный стул, она немного успокоилась, но была готова в любой момент снова расплакаться.

– Вы же прекрасно пОнимаете, что всё этО ложь! Сережа в жизни никого не избивал просто так, а этО у него просто не выдержали нервы, – говорила она, пошмыгивая носом.

Он в ответ развел руками:

– Митрофанову Сергей угрожал?

– Так они против него целОе дело состряпали. Вот Серёжа и сказал, что мОрду ему набьет.

Он молчал, внимательно разглядывая молодую симпатичную женщину, пока не произнёс:

– Я понимаю, вы сегодня сильно взволнованны. Ступайте домой, а я к вам вечерком сам загляну, а до этого времени постараюсь, что-нибудь придумать.

Она покорно согласилась разделить с ним общую постель. Мысли о том, что красивая девушка делает это ради мужа, он старательно гнал прочь. Об обладании такой женщиной ему приходилось только мечтать. Сергей в это время томился в одиночной камере следственного изолятора, изучая плохо закрашенные надписи на стенах: от «век свободы не видать», до «Ваня из Таганрога».

…Прошёл месяц после вынесения постановления об освобождении Сергея под подписку о невыезде. Стоял сумрачный серый день. Он корпел над бумагами, готовясь передать дело в суд, по мере сил и возможности стараясь смягчить участь Краснова. На вечер Георгий заказал шикарный номер в гостинице.

В дверь кабинета тихо постучали.

– Войдите, – сказал он.

К большому удивлению в кабинет вошли она, Сергей, и среднего роста лысоватый мужчина лет тридцати. Краснов радостно кивнул на него.

– Случайно на остановке встретил. Тот самый Николай Рогозин, это его раздевали у кинотеатра. Мы были у прокурора, он сказал зайти к вам.

Рогозин подробно описал попытку ограбления. Это полностью соответствовало показаниям Сергея и его жены. Потерпевший даже принёс завернутый в газету пиджак, в котором он был в тот вечер и чудом сохранившийся билет на тот самый киносеанс. Когда Николай закончил свой рассказ Наташа с упреком спросила:

– ЧтО же ты сбежал, как пОследний трус? Из-за тебя челОвек чуть в тюрьму не угодил.

– Да испугался, сам не знаю чего, думал по милициям и судам затаскают, – ответил Рогозин.

Они вышли из кабинета, Наташа задержалась и, на прощанье негромко, но твёрдо сказала:

– Вы, пОжалуйста, мой номер телефона и адрес забудьте.

Испытывая в душе смятение, он кивнул.

На этот раз в его интересах было как можно быстрее закрыть дело. Потерпевший не настаивал. Сергей же стремился доказать, что он не только не виновен, но и напрасно оболган. В очередной раз, подтверждая репутацию по настоящему бескорыстного и порядочного человека, оставляя всё на его прокурорской совести. Старшие товарищи знаниями и советами помогли завершить дело в кратчайшие сроки без ущерба для правых и виноватых, а самое главное для него самого…

…Его воспоминания оборвала проводница. Она удивленно посмотрела на бывшего прокурора, который продолжал стоять с задумчивым видом, и взяла у него из рук стаканы. Он безмолвно отдал пустую посуду, всё ещё находясь под впечатлением неожиданной встречи, думая про себя: «Неужели это была она? Да-да, чуть располнела, но линии бровей, губ всё те же». Ему ни за что не хотелось верить в то, что Наташа его не заметила. Но и предстать перед нею человеком основательно потрепанным жизнью не позволяло самолюбие.

Он вернулся в купе и присел на своё место, невольно прислушиваясь, как Галя посапывает напротив. Леонид Иванович на верхней полке повернулся с боку на бок, может быть, продолжая размышлять над проблемами всеобщего бытия, оставляя, как всегда для себя больше вопросов, чем ответов. Георгий в полумраке застелил постель и лёг, укрывшись тёплым одеялом. У него так некстати разболелись швы.

А поезд катил себе дальше, сквозь ночную мглу под звездным небом, мимо маленьких и больших станций, под гудевшими на ветру высоковольтными линиями, отмеряя километры пути под всё тот же монотонный перестук колес.