Читать книгу Я не умею плакать - Александр Гутин - Страница 14
Часть 1
Городок
Полчаса до закрытия гастронома
Оглавление– Мама, мне дурно от ваших слов! С какой стати я вообще должен жениться, если я даже не собирался!
Додик Куперман стоял в центре комнаты и нервно протирал очки краем майки.
– Додик, ты или загонишь меня в гроб, или я не знаю что! Можно подумать, я предлагаю тебе не жениться, а пройти на расстрел! И потом, тебе тридцать! Тридцать, Додик! В твоем возрасте твой папа уже имел семью и тебя! И потом, это же тебе не какая-то шикса, а приличная девочка, дочь завскладом! Ты знаешь, кто ее папа? Нет, ты знаешь, кто ее папа?!
– Я даже ничего не хочу слышать ни про эту приличную девочку, ни про ее папу! Какая разница, кто ее папа? Вы, мама, надеюсь, не хочите, чтобы я женился на ее папе?
– Додик, тебе тридцать лет, но ты не знаешь жизни, Додик! Когда ты женишься, а ты, Додик, обязательно женишься, то помимо невесты и свадебных подарков ты получаешь папу! А папа Розочки Цырульник, Моисей Самуилович, такой человек, что боже ж мой! Ты будешь жить и не нуждаться, Додик! У тебя будет каждый день рыба на столе и шелковые кальсоны на тухесе, Додик!
– Мама, прекратите продавать меня в рабство какому-то папе и его Розочке! Я желаю делать карьеру, а не ходить на рынок, чтобы вашей Розочке было из чего готовить борщ! Я не желаю ничего слушать!
– Шо? Карьеру? Это что ты называешь карьерой, поц? Я тебе немножко напомню, что ты работаешь учителем! Учителем математики, Додик! Ты учишь детей, чтоб они были здоровы, умножать цифры друг на друга! Половина из них забывают твои цифры уже через пять минут после звонка! Какую карьеру ты хочешь сделать, еврейский Макаренко? Стать завучем и получать на пять рублей больше? Или ты хочешь стать заслуженным учителем Советского Союза? Так я тебе напомню, если у тебя, Додик, склероз! Заслуженный учитель Советского Союза Давид Нахимович Куперман? Ты серьезно, Додик? Ну почему такой умный мальчик вырос таким идиётом?
– Мама! Прекратите, ма…
Но тут в дверь громко постучали.
Додик осекся на полуслове и вопросительно посмотрел на маму.
Клара Львовна сделала непроницаемое лицо и пошла открывать.
В дверях стояла невысокая слегка полноватая девушка с оленьими глазами и тяжелой черной косой.
– Розочка! Боже мой, какая вы красавица, тьфу на вас! Ну, наконец-то вы зашли к нам в гости! Я так рада, так рада! Как ваша мамочка, чтоб она мне была здорова! Как папочка? Вы проходите, проходите! Додик, что ты стоишь, как три тополя на Плющихе, иди уже что-нибудь надень, ты не видишь, у нас гости? Прямо неудобно! Вы уж извините, Розочка, он у нас немного задумчивый…
– Мама! – прошипел Додик, густо покраснел и, сжимая кулаки, выбежал из комнаты.
Чаепитие прошло странно. Клара Львовна без остановки говорила, задавала вопросы Розочке, которая отвечала односложно: да, нет, конечно. Додик молчал и от волнения выпил четыре стакана чая.
Наконец Клара Львовна исчерпала запас слов и замолчала. Нависла пауза.
– Ой! А что это я тут сижу! Мне же в гастроном надо, мне Зиночка оставила курицу, надо забрать, пока она домой не ушла. Розочка, вы знаете Зиночку? Зина Хаскина, товаровед из нашего гастронома?
– Нет.
– Я вас обязательно познакомлю! Очень хорошая дама! У нее всегда можно купить для своих, ну, вы понимаете…
– Понимаю, – кивнула Розочка.
– Ну, вот. А вы тут пообщайтесь немножко, я постараюсь скоро вернуться…
– Мама! – жалобно простонал Додик…
В комнате было тихо. Слышно было только тиканье настенных ходиков и жужжание бьющейся о стекло мухи.
– Кхм, – кашлянул Додик.
Розочка тяжело вздохнула.
– Вы хотите, чтобы я ушла, Додик? – грустно спросила Розочка.
– Я?
– Вы…
– Нет… в смысле… э-э-э… Зачем же?
– Я не знаю. Может быть, вам так хочется, а я тут сижу и сижу…
Додик впервые за вечер поднял глаза и рассмотрел девушку. Ему стало неловко.
– Нет, что вы. Сидите. Хотите еще чаю?
– Спасибо, я уже выпила…
– Я тоже…
– Послушайте, Додик, я ведь знаю, зачем меня пригласила ваша мама…
Додик вновь покраснел.
– Так вот. Если я вам не нравлюсь, это ничего страшного… Вы же не обязаны. Я не обижусь…
Они сидели друг напротив друга. Додик смотрел на Розочку. Розочка смотрела на Додика. Часы тикали. Муха жужжала.
– Я правда не обижусь, – сказал Розочка и поднялась с табурета. – Ну, я пойду?
Додик молчал.
Розочка вздохнула и пошла к двери.
– Постойте! – крикнул Додик вслед.
Розочка остановилась и медленно повернулась к нему.
Они стояли друг напротив друга. Додик смотрел на Розочку. Розочка смотрела на Додика. Часы тикали. Но жужжания мухи больше слышно не было. Вероятно, она улетела.
– Нравитесь, – тихо, но достаточно, чтобы быть громче тиканья часов, сказал Додик.
– Я? – Розочка была явно растеряна.
– Вы…
Где-то у окна, очнувшись, зажужжала муха…
Клара Львовна оторвала ухо от двери и довольно улыбнулась, а потом тихонько, на цыпочках, спустилась по лестнице на улицу. До закрытия гастронома оставалось полчаса.
