Читать книгу Не торопитесь уходить - Александр Хардиков - Страница 6

Жизнь – борьба, требующая перемен —

Встать на колени или подняться с колен.

Требуя перемен,

Не знаешь, что получишь взамен.

Через пролом крепостных стен

Не угодить бы в другой плен.

В самом центре России застуженной

Посреди омертвелых домов,

Где на печи сугробы навьюжило,

Ты стоишь без одежд и голов.

Две главы твои своды венчали,

Думы две плыли вширь по Руси:

Одна дума – земные печали,

Еще дума – про небо еси.

Обе думы сходились к вечерней

В добрых к миру сердцах прихожан.

И не думалось только о скверне,

Чертям, продавших душу ханжах.

Тихо ангелы в круге сидели

Под высокими арками сводов.

И они никуда не летели,

Будто были отсюда все родом…

То не ветер порушенной кровлею шлепает,

Задувая в стропильный скелет,

То безглавые ангелы крыльями хлопают,

Тщетно в небо пытаясь взлететь.

Ну а те, кто из них уцелели

После шумных твоих похорон,

Далеко улететь не успели,

Превратившись в крикливых ворон.

Когда ветер врывается в чрево,

Настигая летучую мышь,

В пропасть неба бездонного зева

Ты застуженным горлом хрипишь:

«Птицы, птицы, о чем вы кричите

Над округою разоренной?

Почему в те края не летите,

Где не так все печально и больно?

Где под рыжим от ржавчины снегом

Не сгорают мои купола,

Под расколотым надвое небом,

Не сжигаются души дотла».

На лицо скорбь свою проливая,

Отзовется одна лишь душа.

Душа бледная, еле живая,

Тихо вымолвит, слабо дыша:

«Просить прощения не смею,

Уж больно ноша тяжела.

Сама, как ты, с безглавой шеей

Живу без этого села».

И повернется восвояси,

Не поклонившись, не крестясь.

Поклоны класть, какому богу,

Коль жизнь – ценою в один грош.

Она вернется на дорогу.

А ты стоишь чего-то ждешь.

Забросить, забыть и уехать,

Не видеть, не слышать, не знать.

Дорога лишь сердцу утеха,

И доли иной не сыскать.

Проститься со мною здесь выйдет

Старуха со взглядом пустым.

Имеющий очи – не видит.

Здесь жить можно только слепым.

Прощай навсегда уж, старуха.

Да будет твой угол сухим.

Не слышит имеющий ухо.

Здесь жить можно только глухим.

Прощайте забитые избы,

Заросший бурьяном плетень.

Я здесь не оставлю Отчизны —

Оставлю одну ее тень.

А мимо мелькают погосты,

Бегут мне навстречу кресты.

Не скрыться отсюда на остров,

Не сжечь за собою мосты.

Опустела земля. Изголилася Русь.

Заколочены накрест оконца.

Снег не тает на лицах красавиц-Марусь,

А летит к краснощекому солнцу.

Через миг – он не снег, а обыденный пар.

Сам он выбрал себе эту плаху.

Докрасна раскален золотой самовар,

Добела кто-то варит рубаху.

Непутевая жизнь, непутевая.

Бестолковая жизнь, бестолковая.

Разорви мою грудь, сердце вытащи,

А бездыханный труп положи на щиты.

Меч мой в ножнах лежит пускай рядышком.

Не могу я так жить, ребятушки.

Надоело колоть и рубить с плеча,

Крепка вражья плоть, а кровь горяча.

А в небе плывут журавушки…

Нету сил помахать им, ребятушки.

Упади и закрой очи, перышко,

Тяжела была долюшка.

Знать сгубило меня времечко —

Не ко сроку взошло семечко.

И была не была волюшка.

А могилка моя – полюшко.

Промозглая осень, как век на исходе,

Упавшую лошадь стегает по морде.

По морде, по морде… в последнем аккорде

На финише века, как дань его моде.

На мокрых поводьях кровавая пена —

Для века в угоду типичная сцена.

А где же телега и где же в ней кучер?

От быстрого бега смешалось все в кучу.

На рубеже конца эпохи

Во всесжигающей игре

Он и Она в последнем вздохе

Навек уснули в гараже.

Их утомившиеся лица

От дел земных отрешены.

Один им сон все будет сниться

И нет в том чьей-либо вины.

Жизнь, как колеса, отлетела

В руках неопытных мужей,

Когда в одно сплелись два тела

В конце пути на вираже.

Предрешена уж участь наша,

И мы другой уже не ждем,

Пока отравленную чашу

Тлетворной жизни денно пьем.

Влечет нас зверя вечный зов,

Он в душах наших тихо бродит.

И разжижение мозгов

У нас внезапно происходит.

Еще вчера стремились к другу

Через пустыни и снега,

Но возвращаемся по кругу

И обретаем мы врага.

Из разрушительного круга

Уже не вырваться никак,

И от любви, как от испуга,

Назад мы пятимся, как рак.

Что было с нами – помним смутно,

Что будет дальше – все равно.

Глотаю яд ежеминутно,

Забыв про женщин и вино.

Уныло дни препровождая,

Живем без Бога и вины.

Чудес уже не ожидая,

Не покидая сей страны.

Не по плечу благие цели

Нам, даже если захотеть.

Как жаль, что завтра на дуэли

Не суждено мне умереть.

Рифмы повисли на мысли,

Мысли повисли на выси,

Выси повисли на выси,

К истине мифы причислив.

Печально все: и день, и ночь,

И нет тоске предела.

Бежит паук с картины прочь,

Где в рамке чье-то тело.

Тень от картины на стене

Нема и неподвижна.

Случилось так, что все во мне

Вдруг умерло при жизни.

Еще душе дано терпеть,

Как терпит лист бумажный.

Но жизнь пусть будет или смерть,

Теперь не так уж важно.

Пусть истина прячется в мифах,

Свисающих нитью к земле.

Повешусь под утро на рифмах,

Свечи задув на столе.

Загораются звезды на небе,

Улыбается месяц в окно.

Заходи. Ты же здесь еще не был.

Я тебя ожидаю давно.

Раствори ты печаль в этот вечер,

Окуни мою грусть в божий свет.

Пускай боль мою ты не излечишь,

Но облегчит ее твой привет.

У одиночества есть край —

Обрывист и сыпучий.

А под обрывом слышен лай

И визги стаи сучьей.

У одиночества клыки

Породистой собаки.

Но лезут в стаю вожаки

И затевают драку.

И нет назад уже пути.

Шерсть облаком над кручей.

И от возмездия уйти

Уж не поможет случай.

В жизни этой так мало веселья,

Хотя женщин красивых я вижу.

Эх, напиться бы горького зелья

И рвануть побыстрей до Парижу.

Вскоре случай такой мне представился.