Читать книгу Творец бессмертия, или Исповедь гения - Александр Иванович Вовк - Страница 13

Ровно в двенадцать зазвенело за дверью. Я дружелюбно встретил гостя, в одиночестве представшего на лестничной площадке:

– Сэ-э-эр! – пропел я ему почерпанное в иностранном фильме.

– Мистер Гвоздёв? – уточнил американец по-русски и без акцента, привычно склонив голову.

– Это так! – я жестом пригласил гостя войти, заметив для себя с усмешкой, что мистером до сего дня меня не называли!

Американец, как и предупредил меня Пашка, своим внешним видом, наружностью и умением держать себя уважительно, но с достоинством, мог поразить кого угодно.

Мы прошли в комнату, и присели в глубокие кресла у окна.

– Как я могу к вам обращаться, сэр? – уточнил я.

– Прошу простить! – сделал он поклон головой, не привставая. – Доктор Кеннеди Джон третий!

– Мне очень приятно! – опешил я. – А не имеете ли вы отношение к погибшему Президенту США?

– Вы хорошо осведомлены, мистер Гвоздёв. Я действительно выходец из большого рода Кеннеди! – произнёс гость сдержанно, будто для меня эти сведения ничего не значили.

Однако я воспринял их как гром небесный! Ещё бы! Родственник Президента США у меня в гостях! Сон это, бред или всё, вместе взятое? И о чём он намерен беседовать с водителем хлебовозки?

– Можно короче! Можно, просто доктор Кеннеди! Так вот, если вплотную приблизиться к существу вопроса, то ваш покорный слуга давно занимается проблемами бессмертия! Надеюсь вам, мистер Гвоздёв, известно, что мировая геронтология уже добилась некоторых успехов на пути к своей главной цели, но в последние десятилетия она тяжело буксует, оставаясь в тупике. Так у вас говорят?

Я качнул головой в знак согласия, всё ещё не понимая, я-то здесь причём?

– Кое-что слышал, – подтвердил я скромно. – Но в этой области я не специалист!

– О! Только не скромничайте, мистер Гвоздёв! В университете у вас был прекрасный имидж оригинально мыслящего человека! Вы ведь подавали большие надежды! Это нам известно доподлинно. Надеюсь, что вы и со мной сможете поделиться некоторыми вашими изысканиями в этом направлении! Я очень надеюсь! Иначе моё дальнее путешествие окажется бесполезным. Видите ли, мистер Гвоздёв, при всей любви к вашей стране и ее истории мне сейчас совсем не до банальных туристических экскурсий!

– Мне очень жаль, уважаемый доктор Кеннеди, но вы меня явно переоцениваете! – решил я хоть как-то выпутаться из этой нелепой истории, тем не менее, при такой подаче в мой адрес я не хотел выглядеть и полным ничтожеством, вот и задумал поиграть подвернувшуюся мне роль до полного своего разоблачения. – В настоящее время я не обладаю той информацией, которая может быть интересной не только вам, уважаемый доктор Кеннеди, но и той науке, которую вы представляете.

– Я вас понимаю, мистер Гвоздёв! Возможно, в этом вы и правы! – он помолчал, поглядел вокруг себя, будто с интересом, и продолжил, – но когда вся мировая наука буксует, то сдвинуть ее с мели иногда способно даже дуновение лёгкого ветерка. В таком случае, как вы понимаете, важна не столько сила ветра, сколько его направление. Как знать, может, вы как раз и сможете дунуть в нужную сторону? В пору полного штиля важен любой ветерок, не так ли? Потому сейчас я перед вами и сижу.

– Мне ваши слова, конечно, льстят! И я, уважаемый доктор Кеннеди, обязательно поделюсь с вами всем, что знаю, но пока это будут лишь идеи или концепции, если угодно! Разрабатывать такую тему в одиночку я даже не собирался. Для этого у меня недостаточно сил и средств.

– О! Мистер Гвоздёв! Об этом вам не стоит беспокоиться! Под хорошую идею средства у нас найдутся! И поскольку сегодня мы с вами уже кое-чего достигли, я имею в виду ваше согласие на сотрудничество, то мне самое время узнать ваши условия для начала совместной работы. Я вас внимательно выслушаю и сразу обещаю, что наше устное соглашение обязательно будет оформлено письменно в строго юридическом порядке.

– Ну, что вы, уважаемый доктор Кеннеди! Я смущён, ибо мой вклад окажется значительно меньше ваших ожиданий, не желаю вас разочаровывать, потому я ни на что не претендую. В советское время в таких случаях говорили так: «Если желаете меня отблагодарить, так подарите, что вам не жалко!»

– Мистер Гвоздёв! Я очень ценю ваше решение сотрудничать с нами и, если вы позволите, буду лично представлять ваши интересы при оформлении контракта. Вас это устроит?

– Вполне! – согласился я. – Могу начать немедленно.

– О, да! А я могу включить свой диктофон?

– Всё, что вам угодно, сэр. Насколько мне известно, геронтология пытается решить свою главную задачу, продление жизни человека вплоть до бессмертия, исключительно биологическим путём. Я не специалист в биологии, потому не могу обоснованно судить о перспективах таких исследований, однако длительное отсутствие ощутимых достижений указывает мне на возможную ошибочность выбранного пути. По крайней мере, на современном уровне развития биологии. Возможно, биологическое направление геронтологии – это перспективы будущего, но не сегодняшнего дня. Вы согласны, сэр?

– Не могу критиковать коллег до тех пор, пока они сами меня к этому не призовут! – дипломатично закруглил мой гость.

– Я тоже, уважаемый доктор Кеннеди, их не критикую. Я лишь обобщаю свои наблюдения. Мне ближе иной подход к достижению бессмертия.

– Очень интересно! Я весь внимание! – сказал и замер гость.

«Боже мой, куда меня понесло?! Как бы моё кривляние на заданную тему не обернулось большими проблемами! Мне только этого и не хватало! Не в свои сани не садись!»

– Представьте себе, – всё же начал я, – что нам удалось создать компьютер, который с нашей помощью зафиксировал бы в своей памяти абсолютно все сведения о некотором субъекте. О том субъекте, которому мы собираемся обеспечить бессмертие. Понимаете? Абсолютно все сведения! То есть, его подробную биографию, образование, наклонности, предпочтения, любые знания, умения, его индивидуальное понимание мира, оценочные суждения об окружающих его людях, странах, предметах, его вкусы, привычки, включая и плохие… Извините! Я излагаю слишком сбивчиво, но вы, надеюсь, понимаете. Любой штришок, хоть как-то связанный с субъектом, должен оказаться в памяти компьютера без малейших искажений. Разумеется, в цифровом виде. И он должен существовать в памяти сам по себе, но в системе, то есть, связанный самым точным способом со всеми остальными штришками! Как это и происходит в сознании любого разумного человека!

– Очень хорошо, мистер Гвоздёв! Я вас хорошо понимаю! Но ведь перед нами стоит задача продлить жизнь конкретного человека! А в лучшем случае, сделать его бессмертным. Так? И всё это касается только человека, а не компьютера! Но у вас человек всё равно умрёт, а компьютер, воспроизводящий всё о нём, продолжит существование, возможно, ещё очень долго! Но разве нам важно продление жизни компьютера? Или я вас, сэр, не понимаю?

– Уважаемый доктор Кеннеди! Вы просто забегаете вперёд! Для начала я хочу, чтобы вы представили себе только такой компьютер! И то, что нам, несмотря ни на какие трудности, удалось создать в нём цифровую модель субъекта, которая по факту может считаться точной копией сознания интересного нам субъекта. Представили?

– Уже представил! Итак, я правильно вас понял, что мы в компьютере создали точную копию сознания интересующего нас субъекта? Правильно?

– Именно так, уважаемый доктор Кеннеди! Именно так! Пока лишь цифровую модель сознания объекта. И для нас очень важно, чтобы она полностью и без искажений отражала сознание конкретного субъекта! Чтобы она на всё реагировала точно так же, как реагирует сам субъект. Если мы это получили, то, считайте, сделали первый полный шаг к своей цели. Поздравляю вас, доктор Кеннеди!

Мой гость, кажется, всё понял и засмеялся. Значит, понял и я, мне можно идти дальше.

– Итак, мы имеем точную цифровую копию сознания субъекта. Если она действительно точна, то это цифровое сознание станет ощущать себя не копией, а оригиналом. Согласны? То есть, сознание, заложенное в машину, будет чувствовать себя человеком! Оно будет на всё откликаться точно так, как и сам оригинал-субъект.

– О, да! Я вас понимаю! Такое можно представить! И модель действительно сможет вести себя точно так же в разных ситуациях, как и сам оригинал, то есть, как живой человек, называемый нами субъектом. И что же дальше? – заинтересованно следил за ходом моей мысли гость.

– А дальше я вас спрашиваю, чем же наша модель отличается от настоящего субъекта, то есть, он живого человека? Мне видны два существенных отличия. Первое. Мы пока не связали цифровую модель с текущими условиями обитания субъекта, с раздражителями, его окружающими. Иначе говоря, модель обязательно должна быть погружена в реальную жизнь субъекта, должна получать самую новую информацию, соответствующую реальному времени, которую получает или мог бы получать субъект, оставаясь в живых. Так? И если вы согласны, то изложу второе. Наша цифровая модель до сих пор лишена хоть какого-то живого человеческого тела. Так?

– Мысль бесспорная, – ответил доктор Кеннеди, – Но я пока не понимаю, куда она нас заведёт?

– В нашем распоряжении есть несколько вариантов действий, – успокоил я его. – Чтобы не углубляться в детали, давайте договоримся, что мы как-то уже сумели «подключить» цифровую модель ко всей информации, ко всем раздражителям внешней окружающей среды. Будем считать эту сложнейшую задачу решённой. То есть, будем считать совершенным второй шаг! Вы согласны?

– Пусть будет по-вашему!

– Тогда следите за моей мыслью. Цифровая модель, считающая себя настоящим субъектом, опираясь на переработку сигналов от раздражителей окружающей среды в реальном времени, фактически будет развиваться во времени как полноценный живой человек, то есть, по-нашему будет нормально жить! На самом деле это лишь сама машина будет день ото дня полагать, будто она живой человек! Так? Значит, модель сознания субъекта, заключенная в машине, будет считать, что она проживает человеческую жизнь. То есть, живет долго или почти вечно, если вечно будет работать компьютер. Здесь, конечно, в вопросе вечности присутствует некоторая условность, но мы ее с вами понимаем, да?

– Замечательно! Всё именно так! – восхитился гость.

– Тогда, – стал напирать я, – остаётся важнейшая проблема наделения компьютера человеческим телом. Без него машина будет считать, что она живая, даже будет отвечать на вопросы, будет реагировать на всё точно так, как сам субъект, а вот окружающие, не видя перед собой знакомого лица, не поверят, будто субъект жив. Так? – старался я следить за гостем, всё ли он понимает?

– Понятно, что так! Компьютеру обязательно нужно какое-то человеческое тело. Тело, которое он бы считал своим собственным! Тело, которым он бы управлял, с которым бы жил среди людей! И с которым люди воспринимали бы его как полноценный живой субъект, как известного им человека.

– Именно так! – обрадовался я тому, что всё так складно у меня выходит. – Например, мы могли бы сделать цифровую модель вашего родственника, президента США, а все граждане страны, если бы не знали, что он давно убит, воспринимали бы его как живого президента. И он бы их не подвёл! Он действительно выступал бы по телевидению, принимал любые решения, на всё реагировал бы как самый настоящий живой президент Джон Кеннеди. Но кое-что я от вас скрыл, упрощая очень сложную задачу, а вы, кажется, этого не заметили!

– И что же именно? – усмехнулся, но и насторожился гость.

– Компьютер придётся втиснуть в очень тесную черепную коробку. Это раз! И подключить его ко всем мышцам, системам и органам тела, чтобы оно продолжало работать как полноценный биологический организм, даже есть, пить, и так далее. Подключить к компьютеру все органы чувств, то есть, глаза, уши, нос, даже кожу. Через них компьютер будет, как живой человек самостоятельно получать информацию о среде обитания. Это два! И ещё надо будет решить многие технические проблемы обеспечения работы самого компьютера в черепной коробке. Ну, например, питание его электрической энергией, смазку, самоочистку, настройки, тепловой обмен. Это три!

– Ну и ну! – только и сказал гость, оценив масштаб и трудности последних задач.

– Я понимаю ваше беспокойство, вызванное пониманием трудностей реализации проекта, но мне кажется, что вы и теперь не все из них разглядели, уважаемый доктор Кеннеди.

– И что же я не разглядел, по-вашему? – улыбнулся гость.

– От вас ничего скрывать не хочу! Большая проблема связана с тем, что тело со временем стареет. Затормозить старение у нас не получится, ведь это отдельная задача, которая пока никем не решена. Тогда тело нам периодически придётся менять, заметая следы замены. То есть, делать наши манипуляции незаметными для посторонних людей. В общем-то, теоретически это не столь уж сложно. Придётся лишь подбирать двойников и приближать их к настоящей действительности, то есть, дорабатывать.

– Что ж, это не только оригинально, но и вполне возможно, хотя и невероятно трудно! – согласился гость. – Надеюсь, остальные проблемы мне удалось разглядеть? – он широко улыбнулся. – Если так, то поставленную задачу можно считать принципиально разрешимой. То есть, вполне возможно, что приложив очень большие силы, средства и таланты, мы сможем обеспечить солидное долголетие или почти вечную жизнь некоторым субъектам, как вы их назвали. Я вас правильно понял, мистер Гвоздёв? Не так ли? Это принципиально возможно?

– Именно так я это и понимаю, уважаемый доктор Кеннеди! Но нельзя недооценивать сложность множества препятствий на этом пути! Они более чем существенные! На их преодоление может уйти та самая вечность, к которой кое-кто стремится уже сегодня. Возможно, именно с этих позиций кто-то мою идею категорически не приемлет. И не дай бог, как говорится, чтобы ими стали люди очень влиятельные.

– Похоже, вы начинаете меня отговаривать от своей же идеи! – засмеялся гость, но было заметно, что он не мог скрыть радость от знакомства с моей идеей. Она явно пришлась ему по душе, и я, не зная, что за этим последует, решил схитрить. – Время обеденное, уважаемый доктор Кеннеди! В своей квартирке, пока нет моей Светланы, могу предложить лишь чай с печеньем. Минутку подождите, я только поставлю чайник. Надеюсь, вы согласны?

Через десять минут я с родственником бывшего Президента США пил чай у себя в комнате. Разве кто-то мне поверит?!

Кеннеди нахваливал откровенно плохой чай, гордо называемый нами английским, и посматривал на меня испытующе. Я понимал, что он подбирает фразы, чтобы не огорошить меня своим итоговым и разгромным мнением о нашей беседе, о моём наглом экспромте, потому тоже молчал и наблюдал за ним. Мы оба тянули время, обдумывая дальнейшие действия.

Я опять подлил ему чай – пусть мучается от моей гадости, прежде чем выдать мне свою гадость! В конце концов, я очень неплохо, как тогда мне представлялось, справился со столь мошеннической ролью. Сам за собой таких талантов раньше не замечал. На государственную премию, может, я и не тянул, хотя, кто это видел и знал? Это ведь, под каким углом посмотреть! У нас и не такие пустышки становились лауреатами!

Кеннеди поставил чашку на стол, поблагодарил за угощение и выдал многообещающую фразу:

– Мистер Гвоздёв! Возможно, я с первого раза не разобрался в вашей идее, но, во-первых, у меня осталась запись нашей беседы, я ее ещё прослушаю, а во-вторых, мне ваша эффектная идея очень понравилась сама по себе. Да! Не скрою, понравилась! В ней виден принципиально новый подход к решению задачи. И при определенных условиях он может дать весьма интересные результаты. Я не уполномочен принимать на месте окончательное решение, но думаю, что нам вдвоём разрешат взяться за разработку вашей идеи.

У меня глаза, наверно, оказались на лбу, потому что гость улыбнулся и продолжил:

– В связи со сказанным, я делаю вам предварительное предложение возглавить все работы по этой теме уже в США. Скорее всего, в вашем распоряжении окажутся две или три лаборатории разного профиля, усилия которых вы и будете направлять в нужном нам направлении. Если моё руководство одобрит мои предложения, то официально вы сможете занять должность Ответственного менеджера проекта. Это высокая должность и хорошо оплачиваемая. Ваши бытовые проблемы, связанные с переездом в Кремневую долину и обустройством на месте, мы возьмём на себя. В том числе, если вы пожелаете взять с собой свою будущую супругу, прекрасную миссис Светлану, то мы вам во всём поможем. Я ничего не перепутал?

«Ничего себе! – подумал я. – Насколько он со всех сторон успел меня прощупать! Уже и о Светке осведомлён, шпионюга!»

– Тогда ещё кое-что, – продолжил гость. – Я прошу вас простить меня за неконкретность в деталях, но у нас ведь пока лишь предварительный разговор, так ведь? Да и вы, уважаемый мистер Гвоздёв, пока не выразили своих пожеланий! Я же готов выслушать их немедленно или, когда вам будет угодно, если желаете всё обсудить с миссис Светланой!

– Спасибо за столь высокую оценку моей идеи, пока лишь черновую, не проработанную на всю глубину, уважаемый доктор Кеннеди, но мне всё же сдаётся, будто вы переоценили мои возможности. У меня нет опыта научного руководства большими коллективами. У меня нет ученых званий и степеней! Я не знаю в должной мере английского языка! Вообще не знаю! И, кроме того, переезд в Штаты… Это настолько неожиданно для меня…

– Так, когда же штурмовать научные вершины, если не в молодости?! Не дряхлым же стариком браться за великие дела!

– С мною-то всё ясно, такие задачи мне вряд ли по плечу, но вам-то я зачем понадобился? – я действительно не понимал устойчивого интереса ко мне моего гостя.

Разве американцы не смогут без меня разработать мою тему? Ведь запросто сварганят! И ещё лучше, чем я ему наплёл. У них же опыт! У них знание своих американских возможностей, смежников, институтов и кампаний, а я даже в языке их ни бум-бум.

Гость засмеялся:

– Всё же вы очень странный человек, мистер Гвоздёв! Вы сказали сейчас совсем не по-русски – «вам-то я зачем?» Понимаете меня, эти слова подразумевают, будто вы не сделаете ни одного шага, если за этим не предполагается ваша выгода. Из ваших слов получается именно так! Это очень не по-русски! Это – очень не ваш жизненный принцип! Это – очень по-западному! Русские же очень часто совершают поступки от души, то есть, против логики! Против своей выгоды! Но всё чаще мне приходится слышать фразу, подобную вашей: «вам-то это зачем?»

Теперь уже усмехнулся я. Мне стало заметнее, нежели в начале разговора, что гость не так уж откровенен со мной, каким старается казаться. И я промолчал, не стирая насмешливую улыбку со своего лица. И это сработало. Гостю в ответ пришлось самому брать слово:

– О! Я замечаю, что вы не столь уж просты, как мне и говорили.… Впрочем, это не важно! Я расскажу вам абсолютно откровенно, «зачем вы нам нужны?» – он опять засмеялся, давая мне понять, что отвечает моими же словами. – Мы давно наблюдаем за русскими, обладающими интеллектом, выше среднего. Это тонкая работа со многими индивидуальностями, с личностями. Это сбор официальной информации о человеке, о карьерном продвижении, о научной и иной деятельности, поиск рекомендаций, отзывов, слухов, мнений. Мы знаем об интересных людях по рекомендациям и отчетам русских, которые переметнулись, как вы говорите, к нам. Мы следим за выпускниками ваших технических вузов и даже некоторых гуманитарных вузов, в которых есть достойные технические факультеты, прежде всего, биологические и по вычислительной технике. Мы знаем каждого не только по фамилии, имени или в лицо! Мы на каждого имеем обширное досье. В нём сведений о человеке больше, нежели он сам о себе смог бы рассказать! Потому мы можем любым человеком, если надо, управлять, как нам угодно!

– Вот-вот! – перебил я гостя. – Вы можете управлять, как вам угодно, нажимая на психологические кнопки! Этим со мной теперь и занимаетесь?

– Бог с вами! Я же вас не вербую! Я же не покупаю вас американскими ценностями или пресловутым американским образом жизни! Я не подталкиваю вас к измене родине! Я всего-то веду с вами разговор как с равноправным партнёром. Ведь в недалёком будущем вы им и станете?

– Но на мой вопрос вы, сэр, так и не ответили! – съязвил я.

– Обижаете! – гость включил извиняющуюся улыбку абсолютной покорности. – Хотел, но как-то не вышло! Однако я могу начать заново и ответить короче, если вам так угодно!

– Будьте так добры! – я уже не мог столь быстро избавиться от привязавшегося ко мне язвительного тона.

Он заметил это и, пожалуй, будучи мастером психологических атак, сделал обо мне еще какой-то свой и непонятный мне вывод. Он становился всё изощрённее и опаснее! Он предвидел все мои действия наперёд и уже знал свой следующий шаг, загоняющий меня в угол!

– Мистер Гвоздёв! Мы сейчас беседуем с вами лишь потому, что нам стал известен ваш оригинальный подход к достижению интересующей нас цели. У нас-то такой подход, к сожалению, пока не родился. А ведь мы, как вы знаете, тоже не сапогом деланы! – гость красиво усмехнулся. – Мне очень нравится этот ваш юморной оборот! Так вот! Вы стали автором ценного подхода к решению невероятно сложной задачи! Но ведь гениальные идеи не рождаются в головах глупых людей, это нам понятно! И если уж у вас возникла гениальная идея, то вполне возможно, за нею последуют и другие. Это только снаряды в одну воронку не ложатся, а с гениальными идеями происходит как раз наоборот! То есть, мы надеемся, что вы нам будете полезны. Как видите, с моей стороны проявлена беспредельная откровенность! – он опять широко и открыто улыбнулся, будто довёл до конца долгое и трудное дело.

– И всё же вы меня сильно переоцениваете, а потому можете проиграть по-крупному, уважаемый доктор Кеннеди! – стал я собираться с мыслями.

«Чем же этот разговор может закончиться для него, и чем – для меня? Кто из нас окажется в победителях, а кто – в дураках? Сейчас у меня позиции, кажется, сильнее, чем у него. Мне-то терять почти нечего, если не говорить трибунными словами. К тому же, это он меня уговаривает, а не я его! Это он рискует, предлагая мне, видимо, большие блага и деньги! Это он рискует перед своими боссами познать на себе их неудовольствие, если я не оправдаю в будущем их надежды. Так что, инициатива в моих руках! И что же? Неужели меня покупают? Безусловно! И цену предлагают большую, но ведь могут и обмануть! Я уже совсем, как тот телок попался, верю в искренность каждого его слова, а он ведь мастер мозги выкручивать! Кто же знает, как моя жизнь повернётся по приезду в США. Разберутся во мне, да и скажут – пошёл вон, прохвост! И что я там стану делать? Руками махать? Возмущаться? Или призывать жирных капиталистов к совести, мол, вы же обещали?»

– Я привык рисковать, опираясь на своё видение ситуации! – ответил мне гость. – И чаще я не проигрываю. К тому же большие выигрыши невозможны без большого риска! Разве не так, мистер Гвоздёв?!

– Допустим! Пусть всё так и есть! – я всё ещё не знал, что ему ответить по большому счёту, а время-то шло и уходило от меня. Моё время, мой счастливый или, кто же знает, мой несчастный билет. Как оно повернётся в реальности, если не на словах? – Но скажите мне как на исповеди, уважаемый доктор Кеннеди! Как вы на меня вышли?

Мой гость широко усмехнулся, будто я его только что крупно одарил:

– Уважаемый мистер Гвоздёв! Мне представляется, будто это вы и без меня знаете, но проверяете себя, не ошибаетесь ли. Разве не так? Неужели сами себе не доверяете?

– Гипотеза на сей счёт у меня, конечно, имеется, но всё-таки хотелось бы услышать…

– А, пожалуйста! – гость широко взмахнул рукой, будто согласился рискнуть ради меня самым дорогим. – Всё предельно просто! Всё именно так, как вы и понимаете. Разумеется, мы держим под своим контролем каждый компьютер. Ведь любой из них, как только входит в интернет, начинает передавать нам нужную информацию. Всё просто! Мы следим за появлением хоть где-то ключевых для нас слов. В вашей фразе такое слово появилось – это бессмертие. Правда, оно не стало прямым выходом на вас, поскольку компьютер купили не вы, но за новичками мы тоже некоторое время следим и снимаем свой контроль, если не видим перспективы. Ну, вы понимаете… Попадаются люди интеллектуально опустошенные. От них, большей частью, нам ждать нечего. Мы и не ждём! Хотя однажды за их компьютер может случайно сесть одарённый брат, сестра или кто-то иной, заряженный важными идеями. Потому мы к тотальному контролю относимся со всей серьезностью. Такой ответ вас устроил, уважаемый мистер Гвоздёв?

– Мне кажется, вы намерены поразить и подавить меня своими фантастическими возможностями слежки за всеми людьми планеты?

– Да, ничуть, уважаемый мистер Гвоздёв. Но некоторые возможности у нас имеются! Мы действительно следим за всеми! И не только в вашей стране! Но следить за всеми, это не значит, что следить за каждым! Большинство людей ничем нас не могут удивить. Им мы уделяет минимум внимания. Но это же усиливает наши возможности наблюдать за остальными.

Гость помолчал, а я тишину не разрушил, ожидая от него очередного шага. И он сделал этот шаг, видимо, уяснив себе, что я сам не знаю, чего хочу. Потому говорить со мной можно долго, но без нужного результата для себя. Стало быть, пора закругляться:

– Итак, мой дорогой новый друг! Мой уважаемый мистер Гвоздёв, я не сомневаюсь, что вы примете все мои предложения? Я по вашему лицу вижу, что вы мудрый человек и готовы сказать своё решительное «да»!

Я усмехнулся, а гость инициативу из своих рук так и не выпустил:

– Очень рад, что вы согласны принять верное решение! – сказал он мне так, будто я уже действительно дал своё согласие. – Поздравляю вас, мистер Гвоздёв! Вы самостоятельно приняли очень верное решение! Разумеется, мы будем очень рады сделать вашу жизнь и жизнь вашей будущей очаровательной супруги в нашей стране самой приятной. Посчитаю за честь быть представленным в ближайшее время миссис Светлане. Все формальности, связанные с оформлением документов и прочим, мы берём на себя. Ещё раз вас поздравляю и кланяюсь вам!

Это было сказано настолько убедительно, настолько напористо, что возражать мне показалось невозможно. И хотя моя судьба в тот момент делалась чужими руками, я с этим почему-то смирился:

– Хорошо! По рукам, доктор Кеннеди!