Читать книгу Умница - Александр Капьяр - Страница 2

Нина сидела за компьютером, роясь в биржевых сводках. Акции «Газпрома» второй месяц сильно росли и, подобно паровозу, тянули за собой рынок. Еще немного, и пришлось бы вносить поправки во все ближние и среднесрочные прогнозы, от которых зависели многие проекты «Градбанка». Однако Нина была уверена, что рост «Газпрома» скоро прекратится, и с поправками спешить не следует. Откуда у нее была эта уверенность, она сказать не могла, но в прошлом интуиция ее не подводила. Однако так нельзя было написать в заключении – требовалось обоснование; этим Нина и занималась уже вторую неделю. Монитор ее компьютера рябил столбцами цифр и пилообразными графиками; постепенно они оживали, начинали говорить ей каждый что-то свое, соглашаясь или споря друг с другом. В конце концов, к своему удовлетворению, Нина действительно нащупала ряд факторов, на первый взгляд незначительных, но в определенной комбинации способных в скором времени остановить «Газпром». Пора была писать заключение.

Было около одиннадцати. Обычно к этому времени начальница аналитического отдела Ариадна Петровна – очень толстая и очень умная женщина – возвращалась с совещания у директора. Проходя мимо Нины, она всякий раз задевала ее стол своим неуправляемым телом, говорила: «Извини, Шувалова», – и двигалась дальше, к себе в кабинет. Однако на этот раз, поравнявшись с Ниной, она остановилась.

– Шувалова, забирай свое добро и наверх.

– Куда?

– На двенадцатый этаж. К директору.

У Нины упало сердце. Вот и все, закончилась ее пятимесячная афера. Ее разоблачили.

– Мне что – стол освобождать?.. – с трудом выговорила она.

– Освобождай, – сказала Ариадна Петровна и поплыла по проходу дальше.

Нина стала собирать вещи. В комнате аналитического отдела стояла тишина, остальные девять сотрудников – пять женщин и четверо мужчин – сидели, сосредоточенно уткнувшись в бумаги и мониторы.

Запихнув свое скудное имущество в коробку из-под бумаги для ксерокса, Нина двинулась было к выходу, но, поколебавшись, развернулась и направилась к кабинету начальницы.

Ариадна Петровна стояла в маленькой встроенной кухоньке – наполняла электрический чайник, собираясь пить кофе. Нина решительно шагнула в кабинет и закрыла за собой дверь.

– Извините, Ариадна Петровна, все-таки, скажите: меня увольняют?

Женщина с трудом повернула голову на толстой шее.

– Эх ты, а я тебя за умную держала. Чтобы тебя уволить, директор не нужен, это я и сама бы сделала. Выше нос, Шувалова, на повышение идешь! С тебя торт и коньяк.

– Но, Ариадна Петровна…

– Французский. Иди, давай, начальство ждет.

Нина пошла вон из отдела, не чуя под собой ног. Все девять коллег улыбались ей, подняв головы от работы. Стены в кабинете Ариадны Петровны были отделаны звуконепроницаемыми материалами, но почему-то важные новости всегда становились всем известны в ту же секунду.

С пятого этажа, где располагался аналитический отдел, на двенадцатый – этаж дирекции – она поднималась, как ей показалось, бесконечно долго. В большом зеркале на стене лифта отражалось чье-то чужое лицо. Она не была красавицей, но ей не раз внушали подруги, что в ней «что-то есть»; стараясь быть максимально объективной, она сама соглашалась с такой оценкой. Покойная мама говорила: «Нинуся, ты у меня не звезда экрана, но ты умная и честная. Найдется человек, который тебя оценит». Если бы мама видела ее сейчас! Никакого ума в ее лице не наблюдалось – оно было растерянным и глупым. А честность… Какая уж тут честность, если она уже почти полгода жила обманом и теперь ехала на встречу к человеку, не подозревавшему, что она его ненавидит и твердо намерена нанести ему как можно больший вред.

За время работы в «Градбанке» она видела его всего раза три, однажды – в этом самом лифте. На первом этаже, когда двери уже закрывались, вошел директор еще с кем-то. Нина оказалась зажатой в углу за его широкой спиной. Ей ударили в нос его запахи: глаженой сорочки, здорового мужского тела, табака. И – гуталина. Господи, где он его только взял! Она думала, что такого вонючего гуталина уже не производят. Нина всегда остро реагировала на запахи и теперь едва не теряла сознание.

Вдруг вместо его затылка она увидела лицо. Повернувшись, директор обращался к ней:

– А вы что же не выходите? Уже пятый этаж. Вы ведь у нас в аналитике, верно?.. Ну правильно, я никогда не ошибаюсь, у меня отличная память.

Он самодовольно улыбался. Она пробормотала: «Спасибо», и протиснулась мимо него к двери, вынужденно проелозив грудью по его каменному локтю в дорогой костюмной ткани. У нее горели уши. Хам! Самец! Память у него, видите ли, отличная. Ну, покажу я тебе!..

Но показать долгое время ничего не удавалось. А вот теперь лифт вез ее на двенадцатый этаж, прямо в логово врага.

Здесь, наверху, она никогда прежде не бывала. Те, кто сюда допускался, составляли в банке особую касту избранных. Они обладали особенной, только им доступной информацией, у них были свои разговоры, непонятные для других шутки.

В вестибюле, за столом с лампой, сидел мощного телосложения молодой человек в костюме и галстуке; эта была охрана – своя для директорского этажа. Нина полезла за пропуском, но охранник остановил ее рукой:

– Вам туда. – Он указал на дубовую дверь.

Дверь в этот момент открылась, из нее вышел человек, которого она знала. Это был Синицын, начальник службы безопасности банка. Он проводил с ней беседу, когда она поступала на работу в «Градбанк». Ничего особенного не сказал, вопросы задавал пустяковые, формальные, но было в нем что-то такое, от чего ей становилось не по себе.

Теперь он широко улыбался ей как знакомой.

– Нина Евгеньевна? Рад видеть. К Павлу Михайловичу? Сюда, пожалуйста. А потом загляните ко мне, хорошо? Знаете, где мой кабинет?

Он любезно придержал для нее дверь.

Она оказалась в приемной – большой, красивой, с толстым ковром на полу и хорошими картинами на стенах. В приемной стояли два стола. За одним, в углу, у компьютера сидела женщина в строгом костюме; она с невероятной скоростью нажимала на клавиши. За другим была красавица.

Неизвестно, зачем природа создает таких красавиц. Вообще-то, и без красоты люди живут – работают, женятся, растят детей. Мужчины находят достаточную прелесть в своих несовершенных подругах, любят их. Но примерно одной женщине на тысячу природа дает всё: бездонные глаза, роскошные волосы, идеальную кожу, чувственный рот, высокую грудь… Зачем? Может быть, специально для того, чтобы лишать мужчин покоя, а в душах женщин рождать гремучую смесь восхищения и ненависти. И – еще затем, чтобы сидеть в приемных у банкиров, ибо где же им еще быть?

Нина поздоровалась. Секретарша, не переставая стрекотать клавишами, подняла голову, произнесла: «Здравствуйте». Красавица, скользнув по Нине глазами, молча вышла из-за стола. Сделав два шага на умопомрачительных ногах, она открыла внутреннюю дверь, спросила: «Павел Михайлович, к вам можно?» – и кивком пригласила Нину войти.

Чувствуя себя гадким утенком, Нина вошла.

Это была комната для совещаний. По центру проходил длинный стол с дюжиной кресел по бокам, его замыкал стоявший поперек стол директора. Как и в приемной, здесь по стенам с дубовой обшивкой висели картины, а ковер на полу был еще толще. Это был штаб, здесь велись переговоры, принимались самые важные решения. Но сейчас кресла пустовали, и Нине поначалу показалось, что в комнате никого нет. Потом она увидела его.

Павел Михайлович Самсонов, генеральный директор «Градбанка», стоял на одной ноге, в очень странной позе, у открытого окна. Ему было лет сорок с небольшим. Он был высокий, крупный и теперь без пиджака; майский ветерок играл его галстуком, ерошил редеющие волосы. Увидев Нину, он улыбнулся и встал на обе ноги.

– Тайчи, древняя китайская гимнастика, – сказал он. – Нужно добиться равновесия между силами Инь и Ян.

– И вам удается? – не веря своим ушам, услышала она собственный дерзкий вопрос.

Он расхохотался:

– Нет. Пока нет. Но я своего добьюсь.

Она натянуто улыбнулась.

Надевая пиджак, он сказал:

– Вы ведь Шувалова? Прекрасно, пойдемте ко мне.

Из комнаты для совещаний они перешли в смежную – его кабинет. После роскоши других помещений она ожидала увидеть здесь нечто вроде покоев турецкого султана, но кабинет выглядел довольно скромным. Впрочем, кресло, куда директор предложил ей сесть, было бездонным, убаюкивающим, дорогой кожи.

– Да поставьте вы свою коробку, – сказал он. – Что у вас там? Надеюсь, не бомба? – Он опять рассмеялся, но уже не так весело. – Ладно, давайте знакомиться.

Он сел за стол. Ее кресло было рядом, их разделяло всего метра полтора.

– Вы Нина…

– Евгеньевна, – подсказала она. – Можно просто Нина.

– Прекрасно, а я – Павел Михайлович. Вы не против, если я закурю?

Он придвинул к себе пепельницу, достал сигареты, чиркнул зажигалкой. Нина не курила, но даже ей было понятно, что сигареты хорошие, а зажигалка очень дорогая.

Нина впервые рассмотрела его лицо. У него все было крупное: высокий лоб с залысинами, выдающийся нос, большой рот с резкими складками по бокам.

– Извините, не предложил вам, – спохватился он. – Вы не курите?.. Это хорошо. А я вот не могу бросить. Хотите кофе? Нет?.. Кока-колы, минеральной воды?

– Если можно, воды, – сказала она, вдруг ощутив, что в горле у нее в самом деле пересохло.

Он поднял трубку, сказал в нее: «Марина, пожалуйста, кофе и минеральной воды».

Чуть ли не в ту же минуту открылась дверь, и вошла красавица Марина с маленьким подносом. Поднос с чашкой кофе она поставила перед Самсоновым, а стакан с водой сунула Нине. Нина взяла, пробормотала: «Спасибо».

– Ну так вот, – сказал директор, отпивая кофе, когда за Мариной закрылась дверь. – Я хочу с вами кое-что обсудить.

Он вынул из ящика стола и положил перед ней папку из пластика. Нина сразу узнала свой отчет по «Сириусу». Это было ее первое самостоятельное задание в аналитическом отделе «Градбанка». «Сириус» был проектом спортивного комплекса, который планировалось построить на северо-востоке города. В проекте участвовало десятка два компаний. Генеральный подрядчик обратился в «Градбанк» за крупной ссудой и был согласен на весьма выгодные для банка условия.

Сделка считалась делом решенным, шли последние рутинные согласования перед ее заключением. Нине было поручено уточнить некоторые финансовые показатели в бизнес-плане. Она взялась за дело с рвением, ей хотелось проявить себя. Запросив всю доступную информацию, она перелопачивала ее, засиживаясь на работе допоздна. И не зря. Обнаружились несоответствия: в проекте были занижены некоторые риски, недостаточно учтена инфляция, при помощи бухгалтерских приемов завышена ожидаемая прибыль.

Нина посоветовалась с Ариадной Петровной. Та сказала: «Не бери в голову. Обычное дело, в каждом проекте такого добра хватает. А впрочем, укажи в отчете».

Нина продолжала «копать» и постепенно у нее возникла уверенность, что с проектом что-то не так. Когда она, уже в сотый раз, просматривала документы с красивым логотипом будущего спорткомплекса, у нее возникало почти физическое ощущение опасности. Но откуда это ощущение происходило, она так и не смогла определить.

Пришло время сдавать отчет. Нина четко оформила то, что от нее требовалось, а в приложении перечислила обнаруженные неувязки. Потом, поколебавшись, сделала приписку: «В целом проект «Сириус» вызывает серьезные сомнения, которые, в силу недостатка времени, не удалось ни обосновать, ни опровергнуть. В сложившейся ситуации не могу рекомендовать Банку поддержку проекта. Аналитик Н. Шувалова».

Увидев это, Ариадна Петровна ахнула: «Ну ты и наглая, Шувалова. Кто ты такая, чтобы что-то рекомендовать?.. А вообще, молодец, хватка у тебя есть. Ладно, оставь, я подумаю, что с этим делать».

Через некоторое время Нина услышала, что проект «Сириус» не был утвержден. Причины не разглашались.

А теперь она видела свой отчет на столе у генерального директора. Накрыв его широкой ладонью, Самсонов сказал:

– Я хочу знать, на чем была основана ваша рекомендация.

Это был трудный вопрос. Пытаясь уйти от ответа, Нина сбивчиво заговорила:

– Я понимаю, с моей стороны это было некорректно – писать такое. Меня об этом никто не просил. Так что извините, если мое мнение было неуместно…

– Нет, отчего же, – прервал он ее. – Ваше мнение было как нельзя к месту. Кроме вас, во всем банке только один человек был против «Сириуса». Это был я. Но мне было известно кое-что такое, чего вы знать не могли. Поэтому я и спрашиваю, на чем основывались ваши сомнения. Я прочитал то, что вы здесь написали. Все это верно, но этого маловато. Так что же?

Поняв, что увильнуть не удастся, она призналась:

– Главным образом, это была интуиция. Я так и не смогла ничего доказать.

Он хмыкнул:

– Гм… И часто у вас так?

– Примерно в половине случаев.

– А в другой половине?

– В других случаях удается найти твердые факты и все просчитать.

Подумав, он сказал:

– Что ж, недурная пропорция. Похоже, вы действительно хороший аналитик. Мне, например, редко удается все просчитать, да и интуиция порой подводит. Зато фактов я знаю побольше. – Он усмехнулся.

– Давно занимаетесь финансовым анализом? – спросил он.

– Шесть лет.

– Окончили финансовый? А работали где? Видно, что вы специализировались по строительству.

– Да, я занималась строительными кредитами в… – Нина назвала небольшой банк, который не выдержал бы сравнения с самым маленьким филиалом «Градбанка».

– Ах да, Синицын мне говорил.

Обсуждать подробности своей прежней работы ей не хотелось и, чтобы сменить тему, она спросила:

– А можно узнать, почему отклонили «Сириус»?

Он удивленно поднял бровь. Генеральный директор «Градбанка», каждый день обсуждавший многомиллионные дела с воротилами бизнеса, похоже, не знал, как разговаривать с дерзкой молодой сотрудницей.

– Я настоял, – после паузы ответил он. – Видите ли… Я просто знал типа, который стоял за подрядчиком и весь этот «Сириус» затеял. Я с ним когда-то учился в институте на одном курсе. Он меня из комсомола исключал. Редкий подонок. Я был уверен, что с ним дела иметь нельзя. Но это лирика, а для правления мне были нужны другие аргументы. Я бы, конечно, все равно настоял на своем, но не скрою, что ваш отчет мне пригодился, так что спасибо.

К удивлению Нины, похвала этого человека была ей приятна.

– Кстати, если вам интересно, «Сириус» потом получил ссуду в другом месте. – Самсонов назвал известный кредитный банк. – Окончилось все большим скандалом. – Он криво ухмыльнулся. – Друг моей юности перевел все деньги в оффшор зону и сбежал. Его до сих пор ищут. Такие дела.

Директор, не таясь, разглядывал Нину. Чтобы не мешать ему это делать, она поднесла ко рту стакан и, потупив глаза, надолго погрузила губы в минеральную воду.

– Ну ладно, «Сириус» мы обсудили, – сказал Самсонов. – У меня к вам другое дело.

Он подошел к сейфу в стене, пощелкал ключом, открыл массивную дверь и достал еще одну папку – толстую, в глухом твердом футляре.

– Вот это действительно важно, – сказал он, бухая папку на стол. – Что вы знаете о проекте «Зарядье – XXI век»?

– Почти ничего, – честно ответила Нина.

Она что-то слышала по телевизору и читала в газетах о том, что готовился проект возведения огромного делового центра – не где-нибудь на окраине, а в самом историческом центре города. Раздавались протестующие голоса защитников старины, но их было мало и звучали они глухо – верный признак того, что городские власти поддерживали проект и плотно контролировали ситуацию.

– Чтобы вам было понятно, скажу так: в таком крупном предприятии «Градбанк» еще не участвовал. Если мы это дело осилим, то войдем в десятку ведущих инвестиционных банков страны. Ну, а если провалимся… Тогда, в лучшем случае, мы будем торговать пирожками на улице.

– Я и не знала, что «Градбанк» имеет к этому отношение, – сказала Нина.

– Завтра будет объявлен конкурс инвесторов, и мы будем официально в числе претендентов, так что это уже не секрет. Но учтите, что все остальное, с этим связанное, – секрет и очень большой. Я не шучу.

– Я понимаю, – заверила Нина. – Но я ведь ничего не знаю.

– Узнаете. Я хочу, чтобы вы изучили все материалы по «Зарядью» – абсолютно всё, каждую мелочь. Изучите и напишите заключение.

У Нины перехватило дух. Она догадывалась, что речь пойдет о каком-то поручении, но это превосходило все ожидания. Если бы она собиралась делать карьеру в «Градбанке», она бы ликовала. Какой шанс! Но Нина пришла в банк не за этим и вместо ликования ощущала спокойную злость, – такую же, какая всегда наполняла ее на теннисном корте.

– Вы хотите, чтобы я нашла аргументы в пользу проекта? Или наоборот?

– Ни то, ни другое. Я не буду вам подсказывать ответы. Сам я уже слишком завяз в этом деле и не могу посмотреть со стороны. А вы окиньте все свежим взглядом и скажите, что вы думаете. Вопросов, по существу, два. Первый – все ли мы сделали, чтобы выиграть конкурс. А второй… Второй – стоит ли нам его выигрывать.

Он смотрел на нее пристально. Несмотря на простой, почти дружеский тон, которым он с ней говорил, было видно, что речь идет об очень важном для него деле.

– Ну как, беретесь?

– Я попробую, спасибо за доверие. Только… Что, если я не справлюсь?

Он развел руками:

– Если не справитесь, я отошлю вас назад, к Ариадне Петровне, только и всего. Она, кстати, не хотела вас отпускать.

Он похлопал по папке:

– Начните с этого, здесь главное. С остальным вас поможет Клара Федоровна. Вы еще не познакомились? Это мой референт, она сидит здесь, в приемной. Теперь так: работать вы будете одна, тут, рядом, на этом этаже. Клара вам покажет. Ни с кем, кроме меня, ничего не обсуждать, бумаг домой не носить. Все, что касается компьютера – пароли, базы данных и прочее, – вам сообщат Клара и Синицын. Понятно?

Нина кивнула.

– Ну, тогда вперед. Приступайте, – сказал он удовлетворенно.

Нина сунула тяжелую папку под мышку, другой рукой подобрала свою коробку и двинулась к выходу, но, сделав несколько шагов, выронила ношу.

– Э, нет, так не пойдет. – Самсонов вышел из-за стола, cклонил свой массивный корпус, подобрал папку. – Давайте-ка, я вас провожу.

Не слушая возражений, он подхватил папку вместе c коробкой и широким шагом двинулся вон из кабинета. Нина едва поспевала за ним.

В приемной, при виде их, женщина, сидевшая за компьютером, вскочила, подбежала и протянула Нине ключ:

– Это от вашей комнаты. Я Клара Федоровна. Добро пожаловать.

Марина ничего не сказала, но, выходя, Нина почувствовала на себе ее взгляд. Если бы взглядом можно было убить, Нина уже корчилась бы в предсмертных муках. Однако Нину это только развеселило. «Сочувствую, подруга, – мысленно обратилась она к красавице. – Жизнь действительно несправедлива. Смотри: я тут только появилась, а директор мне уже коробки носит!.. Ладно, успокойся, я тебя подсиживать не собираюсь. И вообще, я здесь надолго не задержусь».

Они прошли в конец коридора, где Самсонов кивнул на дверь:

– Открывайте.

Она открыла, они вошли. Комната была совсем маленькая – стол, стул, шкаф, сейф в углу. На столе – компьютер с уходящими в стену кабелями. Все было пусто, прибрано, но Нина заметила на поверхности стола налет пыли, – видно, комнатой давно не пользовались.

– Ну вот, располагайтесь, – сказал директор, сгружая все на стол. – Если что – звоните мне, Марина соединит. Да я и сам буду к вам заходить.

Он протянул ей руку, и ее узкая ладонь исчезла в его клешне – огромной, твердой, с ощутимыми мозолями, какие бывают от упражнений со штангой. Очевидно, Самсонов занимался не только системой тайчи.

– В ваших руках теперь судьба «Градбанка», – широко улыбнулся он, глядя ей прямо в глаза. – И моя тоже.

И опять, несмотря на его шутливый тон, Нина почувствовала, что ему не до шуток.

Директор ушел, а она села на свое новое рабочее место и закрыла лицо ладонями. Свершилось. То, ради чего она пришла в этот ненавистный банк, устраивалось самым невероятным образом. Она заняла выгоднейшую стратегическую позицию и теперь была в одном шаге от своей цели.