Читать книгу Смотрящий в пустоту - Александр Каракулько - Страница 15

Я проснулся от того, что миллионы вольт взорвались внутри моей головы. Я вскочил с кровати, но боли не было. Я на секунду испытал чувство единения с природой, космосом, планетой и самим собой. Это было странно. К реальности меня вернул запах сырого мяса и вкус крови во рту. Сон был настолько реален, что мне казалось – я действительно съел живого зайца. Я поразмыслил немного над сном, но ничего путного в голову мне не пришло. Тогда я переключился на более приятные мысли и вспомнил вчерашнее радостное событие – свидание с Ольгой. Воспоминания затмили все мои мысли. Гормоны взяли своё, желание обладать женщиной заволокло разум. И уже через пять минут я не помнил ни сна, ни вкус крови. Я прыгал от счастья. Я наконец-то нашёл ту, которую так долго искал!

– Может посветить ей свою жизнь? – пронеслась мысль в голове.

– Да! Ради любви нужно жить, это и есть смысл жизни! – повторил внутренний голос.

– Точно, а ради чего тогда? – утвердительно спросил я сам себя.

– Ради неё! – отозвалось внутри.

Встречались с Ольгой мы часто, ходили по кафешкам, много гуляли, болтали. Она казалась такой понимающей, доброй, заботливой, все делала так, как мне хотелось. Однажды мы проводили время в Измайловском парке, устроили маленький пикничок вдалеке от «цивилизации» под кронами деревьев. Бутылочка вина, небольшой закусон, начало лета, всё это располагало к подобным вещам. Романтика да и только.

Попив вина, мы наслаждались видом одного из местных ручьёв. Потерявшись в неге я решил спросить:

– Послушай Ольга, как ты думаешь может ли человек чувствовать, например, как дышат деревья, как им больно, когда их рубят?

– Это же просто деревья! Они не могут дышать и испытывать боль.

– Но я чувствую это! Я чувствую, как они дышат, почти слышу это, я чувствую, когда им больно!

– И как же это? Знаешь, как это называется? – насторожилась она, но её настороженность сразу сменилась усмешкой. – Это называется галлюцинацией.

– Нет, я серьезно! – меня немного стало раздражать то, что она не верит. – Ты сама это можешь почувствовать, ты не можешь отрицать, что они живые, конечно они дышат не так как мы. У них даже разное настроение. Может ты замечала, около одних мы отдыхаем, а от других стараемся уйти?

– Нет, не замечала! – она стала озираться по сторонам, как будто боялась, что нас могут услышать. И вдруг она засмеялась. – А ты пошутил, я поняла! А я поверила!

– Нет, я не пошутил, я чувствую это! – я понял, она действительно меня не понимает и словно боится чего-то. Вновь ко мне вернулось чувство тревоги.

– Послушай! – она перешла на шёпот.– Если ты кому-нибудь скажешь, то тебя в психушку отправят.

Я замолчал и больше никогда не говорил на эту тему. Но в тот день мне стало страшно, как-то не по себе. Девушка, которую я люблю, впервые не поверила мне. Но позже, я отогнал эти мысли. Действительно, может я просто брежу и нужно всё забыть, а то словно параноик со своими тревогами и ощущениями. Так до психушки действительно недалеко, а там уж точно весь мозг вынут, причём в прямом смысле этого слова. Меня аж передёрнуло и чуть не стошнило, словно я стал свидетелем того, как извлекают мозг из черепа, я был готов поклясться, что на секунду увидел весть процесс бесчеловечных пыток.

– Забыть, забыть, забыть… – убаюкивал внутренний голос.

Мы встречались ещё какое-то время, она уговорила меня устроиться на работу и я как нормальный человек сидел в офисе фирмы ООО «МосКрепёж» менеджером и торговал всякими гаечками и винтиками.

Через год, после нашей встречи, мы поженились и были счастливы, правда я никогда больше не разговаривал о странных вещах происходивших со мной.

Как-то раз, направляясь домой с работы, я остановился посреди Пушкинской площади и стал озираться по сторонам, думая ехать на метро или нет. Небольшая заминка была вызвана тем, что мой троллейбус ушёл перед моим носом, а другой ждать не хотелось. Я хотел поехать домой из центра минуя метро, поэтому решил доехать до Белорусского вокзала на троллейбусе и далее на электричке до станции Кунцево, а от туда прогуляться пешком. Вдруг подошёл лысый парень и толкнул меня в грудь.

– Чё встал здесь! – второй парнишка стоял неподалеку.

То, что они были вместе, я определил сразу. Чем я ему помешал я не понял. Возможно, это были просто искатели «приключений» и лёгкой наживы. Часто, на Пушкинской площади нашего города, можно было увидеть, если внимательно понаблюдать, таких вот разводил. Они провоцировали человека, например на драку, человек мог дать сдачу и часто так и бывало, а потом обвиняли его в нападении. Если человек не платил, то вызывали милицию. Часто платили, так как не хотели скандала. Были и другие провокации. Подбрасывали деньги, а кто не поднимет пачку денег, которая бесхозно лежит у тебя под ногами? Но как только ты её брал, находился хозяин и обвинял тебя в краже. Такие провокаторы отбирали в жертвы в основном приезжих или зазевавшихся прохожих. Видимо и я попал под их зоркий взгляд.

– Да пошёл ты! – ответил я. – Тот замахнулся, чтобы ударить меня, но рядом остановились ещё два парня.

– Оставь его в покое! – угрожающе-миролюбиво сказал один из них и посмотрели на другого хулигана.

– Пойдём, пойдём, не надо его трогать. – хулиган, который стоял в сторонке, подошёл и увлек за собой бритого. Чего он так испугался я не успел понять.

– Спасибо ребята! – я повернулся к своим спасителям, но их уже не было, вперёд они не прошли, а назад бы повернуть не успели.

Придя домой, я даже не заикнулся о странном происшествии. Вроде всё шло как по маслу – жена, работа, подъем, поход на работу, жена, сон, подъем, работа. Когда мне было уже совсем тяжко, она утешала меня, как могла. И я не хотел нарушать эту идиллию.

Однажды мы отдыхали на даче и спали в маленькой комнате. Я её называл своим будуаром, а теперь делил его со своей супругой. Когда я не был женат, это была моя маленькая крепость. Я уединялся там и мог спокойно почитать или поразмыслить о жизни. Я обставил эту маленькую комнату по своему вкусу. Много мебели туда не входило, полуторная деревянная кровать резной работы, оставленная старыми хозяевами дачи, прикроватная тумба той же работы и небольшой шкафчик, куда я складывал свои документы и важные вещи. Большим плюсом этой маленькой комнаты было три окна, выходившие на сторону леса. Комната была угловая, и получалось, что две стены имеют окна, это делало комнату таким светлым мирком во всём доме. Глухая же стена была стеной огромной кухонной печки. В холодные августовские ночи, можно было натопить её и наслаждаться тёплым мирком, поглядывая в окна на звёздное небо, а поутру слушать пение птиц. Хозяева дачи сдавали нам этот дом из года в год не повышая цен и это нас очень устраивало, их великодушие радовало и грело мою душу по причинам, которых я не осознавал. Мне просто нравились эти люди и всё, от них исходило душевное тепло и любовь к жизни.

Я проснулся, в окно светило солнце. Утро было очень раннее. Я встал, одел шорты, вышел в коридор, открыл дверь. И… Паника охватила меня не на шутку, я поддался этому чувству, бросился обратно будить Олю. В окне был свет, а за дверью на улице темнота. В комнате царило иное время, чем снаружи. Я подумал, что она должна сама увидеть это и поверить тому, что когда-то я ей рассказывал. Она не просыпалась, я лёг рядом и меня трясло. Я закрыл глаза и опять открыл их, Оля сидела рядом.

– Ты разбудил меня. – обижено сказала она. – Что с тобой ты весь дрожишь?

– Так на улице уже светло! – я посмотрел в окно и солнышко попыталось заглянуть внутрь. – К тому же я замёрз и хочу, чтобы ты меня согрела!

– Пять часов утра! Ты с ума сошёл! – опять обижалась она.

– Ну и что. Ладно, пойду пройдусь по делам. – улыбнулся я натягивая эмоцию на лицо.

– И надо было меня будить. – зевнула она.

Я долго стоял у двери не решаясь открыть её, но всё же открыл. Было раннее утро, чуть-чуть прохладно, роса блестела на траве. Солнце озорно отражалось от росы, которая словно россыпь бриллиантов покрывала сочную траву. Я добрёл до кустов и хотел было начать наслаждаться природой.

– Это не то, что есть на самом деле. Всё, что происходит неслучайно, в мире нет случайностей, есть лишь закономерности. – голос прозвучал в моей голове так же, как я бы говорил сам с собой, но с небольшим отличием. В данном случае он пришёл извне.

Сначала я подумал, что сам это сказал, но потом почувствовал чьё-то присутствие. Мне стало не по себе и я обернулся. Я тут же забыл зачем пришёл к кустам. Громадный серый пёс метнулся в сторону. Моя реакция была молниеносной, помня о случае с ротвейлером и схватив первую попавшуюся палку я швырнул в него, чтобы не доводить дело до побоев.

– И что? Теперь так приветствуют друзей? – снова раздалось у меня в голове.

Я просто застыл не в силах понять взять мне ещё одну палку или нет, да ещё и рот открыл, но никакие слова не приходили на ум. Если бы кто-то со стороны увидел данную картину, то, наверное, очень удивился.

– Ну чего пасть раззявил, совсем разума лишился. Ох и тяжело же с тобой будет. – этот голос принадлежал животному. А я всё стоял и не мог поверить, что слышу его мысли.

– Что-то ты милый долго по делам ходишь? К любовнице с утра направился? – Ольга выползла на воздух и направлялась ко мне.

И тут я отметил, что её голос и голос пса, звучали только в моей голове. Точнее, я осознал, что мой мозг интерпретирует и мысли, и голос практически одинаково и я не понимаю различия между произнесённым словом и мыслью.

– Как мне надоело за ним бегать. И на что я подписалась? Но это конечно лучше, чем какой-то секретаршей в офисе сидеть и удовлетворять нужды директоров. – я посмотрел на Ольгу, не веря своим ушам. Она не открывала рта, но я её слышал.

– А? – я смог только из себя выдавить.

Потом обернулся в её сторону, потом в сторону пса, но его уже не было.

– Я, а, э, я это…

– Ах ты безобразник, меня решил соблазнить с утра, а сам убежал? – она заулыбалась.

Меня уже начинали бесить её идиотские шутки, она почему-то думала, что юмор ниже пояса является очень смешным. Я не пытался её никогда соблазнять, а всегда искренне любил её и считал близость проявлением этой любви. Но она всегда переводила это в некий спортивный интерес и сарказм.

– Может хоть рот закроешь? Ты так и будешь стоять? Обними скорее свою любимую! – Оля протянула ко мне руки.

Я стоял и тупо смотрел на Ольгу не зная что ответить. Что-то никак не сходилось последнее событие в моей голове.

– Псы не разговаривают, но он даже рот, то есть пасть не открыл. Может это глюк. Нет, не может быть. Я что и вправду псих? Или допился? А, я заболел. Точно. Нет, это как те реальные сны. Сейчас проснусь. – судорожно перебирал я приходившие мне в голову мысли, а тем временем Ольга засеменила по направлению к туалету, который находился метрах в пятидесяти от дома и был общим. Это, пожалуй, был единственный минус дачного домика.

– Ага, глюк, просто реальный глюк. А я серый, разговаривающий котик, смотри в штаны не наложи, герой! – где был пёс я не видел и всё оглядывался по сторонам.

– Дорогой, что ты так долго? – Ольга возвращалась из мест общего пользования, а я так и стоял на тропинке возле кустов вглядываясь в заросли. – Ну хорошо хоть рот закрыл, ты домой пойдёшь или здесь наслаждаться любовью будем?

Её остроумие меня просто выводило из себя и я вынужден был терпеть плоские шуточки граничащие с идиотизмом и всем тем, что было ниже пояса. И как я раньше этого не замечал. Или она просто это не проявляла. Вроде у нас всегда были разговоры на умные и интересные темы. А сейчас, кроме секса и денег её почти ничего не интересовало. Хотя, в данном случае, проснувшись, я сам завёл эту тему только ради того, чтобы она не расспрашивала меня о снах. Моя попытка выкрутиться сработала, но её развитие меня не радовало.

– А? – я тупо поглядел на жену.

– Что с тобой? Ты меня словно в первый раз видишь. – Ольга насторожилась.

– Нет, я просто… – тут ко мне вернулась способность не только хлопать глазами, но и говорить, мыслить и двигаться одновременно. – Просто я…

– Чего сказать-то ей? – судорожно думал я.

– Просто я за птичками наблюдал. – выдохнул я.

– С открытым ртом? – уточнила Ольга.

– Да, а что? По-моему даже очень неплохо получилось. Вон там видишь, наверху высоко сойка сидит, а за минуту до этого черный дятел прилетал, вот я и наблюдал.

– Это кто ещё дятел! – раздалось у меня в голове.

– Чёрный дятел вообще очень редкая птица. Знаешь ли ты, что скорость, с которой птица клювом бьёт по дереву, в момент удара, достигает двух тысяч километров в час? Вряд ли, ведь тебе это не интересно. А ведь дятел способен совершать свои удары почти вдвое выше, чем скорость выстрела пулемёта – двадцать, двадцать пять раз в секунду. – отчеканил я совсем не понимая, откуда взялась в моей голове такая орнитологическая справка. Конечно, я когда-то читал про птиц, но это было так давно.

– Ладно, пойдём, юный орнитолог! Мне это действительно не интересно. – Ольга взяла меня под руку.

Мы удалились в комнатушку и часов до десяти я пролежал не сомкнув глаз, лишь бы не будить Ольгу.

– Она бы ни за что не поверила, да я и сам-то не очень верю, а может рассказать? Может хоть это её встряхнёт. Но её мысли? Что это значит? – думал я, вспоминая серого пса.

– Может это не её мысли? – успокаивал я себя. – Может ей просто нужно увидеть этого серого пса и услышать его? И тогда она поверит и изменится.

У меня возникло ощущение, что эту собаку я где-то уже видел, и догадка поразила меня. Этот пёс был в точности таким, каким я представлял Волка в своём придуманном мире. Но эйфория от догадки быстро сошла на нет потому, что Ольга проснулась и мысли погрязли в обязательных бытовых делах.

Мы встали, всё как обычно – умылись, позавтракали. Я каждую свободную минутку думал о случившемся. Завтраки на даче проходили долго и лениво. Но завтрак имел особенность заканчиваться и закончился.

Мы с Ольгой пошли на пруд загорать. Я искупался и сел рядом с женой греясь на солнышке. Я вздрогнул увидев того самого утреннего пса, который бродил по пляжу и выпрашивал у людей еду. Сев напротив одной сердобольной семейки, неподалеку от нас, он смотрел, как они поедают мясо, долго и терпеливо ждал. Наконец и ему перепал кусок.

– Может собачку заведём? – предложил я Ольге.

– Ты же знаешь, у меня аллергия на животных. – вздохнула она и посмотрела на пса. – А потом они мне не нравятся, шерсть, грязь, вонь.

Пёс посмотрел на неё, как будто понял о чём она говорит и уставился на нас почти человеческими глазами.

– Зря ты так, они умные и искренние, не как люди, по крайней мере врать не умеют. – мне даже показалось, что пёс расплылся в довольной улыбке.

– На что ты намекаешь? – раздражённо буркнула Ольга.

– Да ни на что, просто говорю то, что есть.

– Нет, я сказала, нет и всё! – Ольга стала ещё более раздражительной.

– Слушай, чего ты злишься? – не понимал я.

– Ты бы о работе думал, денег бы побольше зарабатывал, а ты всё наука, философия, книги, спортивные занятия какие-то. Твои сослуживцы уже над тобой начальники, а ты? – она чуть не заплакала и я, где-то глубоко в душе, пожалел её.

– Я хочу гордиться тобой, все твои друзья уже бизнесмены, у кого магазин, у кого фирма, а ты? – её плаксивый тон сменился на повышенный, она уже почти закричала на меня, но я не дал ей договорить.

– Я тебе о собачке, а ты мне о работе. – псина смотрела удивленно на нас, да и все отдыхающие повернулись в нашу сторону.

– Да наплевать мне на эту работу и на начальников, жалкие неудачники, рабы социума и денег. Без них они ничего и никогда сами не смогут сделать! – я вышел из себя потому, что подобные разговоры были практически каждый день.

Почему-то Ольгу очень возмущали мои интересы кроме моей работы и неё самой. Словно я должен был действовать и думать только так, как велит она, а если я в Душе имею нечто другое, совершенно отличающееся от того, что ей привычно, то это нужно искоренить и придать анафеме. Если это не укладывается в её понимание или понимание тех авторитетов, которым она доверяет, то это вообще считалось преступлением и за такое злодеянии полагалась, как минимум, лоботомия.

– Что значит наплевать, ничего себе неудачники! У них всё есть! Я хочу на курорт, я хочу машину, квартиру, а не ютиться с твоей мамой, хочу детей! – перебила меня Ольга и на последнем слове она посмотрела на меня, ожидая нужную реакцию.

Но реакция была совершенно другой и не укладывалась в её голове. Детей я действительно хотел, но она сама всегда отвергала моё предложение, мотивируя это тем, что детей содержать дорого и нечего плодить нищету. А тут, вдруг про детей заговорила.

– А то и значит, наплевать что они имеют машину, квартиру, жену с детьми тратящую и хвастающуюся состоянием мужа! Работа! Ха! Да они проклинают её! Работа, дом, жена, работа, работа, работа, телевизор. Не хочу я ни квартиры, ни машины и курорт не хочу. – я уже тоже перешёл на крик, а люди сидевшие рядом перестали жевать. Пёс был в изумлении. – Крутые побрякушки? Наплевать на них, я хочу… – договорить я не успел, Ольга заплакала.

– Ну ладно, чего ты ревёшь, хватит, не сердись. – я примирительно погладил её по голове, а люди отвернулись, продолжения театра не было.