Читать книгу Путь к успеху. Как изменить систему, не изменив себе - Александр Клименко - Страница 3

…В моем рабочем кабинете в Министерстве доходов и сборов висела икона св. благоверного князя Александра Невского с надписью «Бог не в силе, Бог в правде». Время от времени я поднимал голову, перечитывал эти слова и задавал себе простой вопрос, который, считаю, регулярно должен задавать себе каждый из нас: «Бог во мне или нет? Не отступил ли я от правды в чем-либо?»

Как знать – может, именно это помогало мне удержаться от соблазнов, пройти то самое испытание медными трубами, которое порой оказывается непосильным даже для самых крепких натур, успешно выдержавших огонь и воду?

Это очень непросто – противостоять соблазнам, тем более, когда среда, окружающая тебя, сама же их генерирует! Непросто – но возможно. Все зависит от того, какие цели и задачи ты ставишь перед собой. Я не брал взяток, не «отжал», как принято сейчас говорить, ни одного бизнеса, не положил в карман ни копейки из государственного бюджета, хотя мог бы – система, по которой циркулируют финансовые потоки, столь несовершенна, что изворотливые люди, задавшиеся целью обогатиться паразитарным способом, без особого труда находят лазейки. Подобно рыбам-прилипалам или пиявкам, созданные ими фирмы-однодневки жадно присасываются к бюджетной кормушке. Так появляются «успешные бизнесмены», не создающие ни одного продукта и не продающие на рынке никаких услуг.

Вера помогает мне и сегодня. Что бы я делал, если бы не чувствовал: все происходящее со мной – промысел высших сил? В 30 с небольшим я стал министром. Дошел до таких карьерных вершин, выше которых, как говорится – только солнце.

Меня включили в десятку самых влиятельных людей страны. Некоторые придают большое значение попаданию в подобные рейтинги. Я отношусь к этому спокойно, понимая: все эти топ-списки составляют люди пристрастные, заинтересованные.

Правила жизни

Слово «нельзя» – это вызов, а не повод опустить руки

Понимал ли я меру своей влиятельности? Безусловно. Все вопросы государственной политики, входящие в сферу моей компетенции, действительно решались с моим активным участием. Стала ли моя возросшая влиятельность поводом для мании величия? Надеюсь, что нет. Она давала мне новые возможности – и хорошо. Значит, появилось больше шансов сделать то, что я хотел сделать и считал существенно важным.

Меня не слишком пугало то, что высокий пост привлекает ко мне повышенное внимание, что стали появляться публикации, где обо мне писали не самые приятные вещи. Как метко говорят в народе: «Я не доллар, чтобы всем нравиться». Есть единственное мерило себя и своих поступков – совесть. Она тоже от веры. «Делай, что должен, и будь, что будет» – правило, придуманное не нами, но верное абсолютно для всех.

Роль бессловесного исполнителя чужой воли, застывшего в позе «чего изволите?» – не по мне. Дело не в какой-то завышенной амбициозности.

Просто высокий пост для меня это, прежде всего, не власть, а ответственность. Власть лишь инструмент выполнения поставленной задачи, не более.

Сегодня я лишился всего этого. У меня нет больше должностей и влияния. Нет, я не жалуюсь. Вряд ли мое положение хуже, чем у рядового гражданина Украины, оказавшегося на грани выживания и дезориентированного агрессивной пропагандой. По крайней мере, я могу наблюдать за ситуацией, не поддаваясь на провокации СМИ. Но зато рядовой гражданин имеет доступ к правосудию и живет на родной земле. Мне не позволяют даже этого. Меня засыпали абсурдными обвинениями и не дают вернуться на Родину, поцеловать эту землю, давшую мне все…

Не могу сходить на могилу матери. Ее не стало в сентябре 2013 года, незадолго до того, как начались страшные потрясения в нашей стране. В тот момент, когда на меня началась охота, когда меня решили сделать виновным и отдать на расправу, когда будущее виделось в самом мрачном свете – в этот критический момент моей жизни рядом не оказалось той, кто мог успокоить одним словом, одной улыбкой, одним ласковым прикосновением.

Может, это и к лучшему, что она не увидела худшего.

Того, что произошло со мной через несколько месяцев.

Может, лучше, что ей не пришлось волноваться, когда мне угрожала реальная опасность.

Может, лучше, что ей не пришлось слышать все то, что говорят сегодня о ее сыне.

Правила жизни

Нужно избегать революций, если есть хоть один шанс на эволюцию

Очень далеко сейчас Макеевка, где прошло мое детство. Да, этот рабочий город – кстати, крупнее иных областных центров! – может показаться кому-то неуютным, грязным и шумным. А кому-то – и просто жутким. Для меня же это место наполнено особой атмосферой. Это город моих первых триумфов, первых успехов и первых неудач, как без них. Город, где рос и мечтал. Город, которому в былые времена мог сказать с гордостью: «Смотри, у меня получилось! Хотел вырасти и совершить что-нибудь большое и значимое, и я смог!».

Сегодня, когда образ Донбасса демонизирован и очернен, любовь к нему кое-кто просто боится демонстрировать – как что-то постыдное. Для меня Донбасс был и останется краем замечательных людей и позитивных эмоций. Для меня это, безусловно – лучшее место на Земле, и в любви к нему я могу признаваться вновь и вновь…

Сейчас вокруг меня – чужая страна и другие города. Может ли выдержать такое человек, не исполненный веры, может ли не сломаться? Не знаю. Я, как и подобает православному христианину, верю, что Господь не посылает ни одному человеку своему больше испытаний, чем тот способен вынести.

Что остается? Жить дальше, продолжая нести свой крест.

Строить планы на будущее, переосмысливая прошлое. И бороться за будущее своей страны, насколько это позволяет ситуация.

Пока я живу, пока дышу буду бороться и побеждать ради Украины и ее граждан!

…К событиям на Майдане, с которых, можно сказать, и начались мои беды, я относился не то чтобы без внимания, но и слишком себе голову этим не забивал. Хватало других забот. У меня был свой ежедневный «майдан»: масса дел и коллизий в моем Министерстве. Совершенствование неповоротливой машины налогового ведомства, заботы о наполнении государственного бюджета, постоянный и напряженный поиск взаимопонимания с налогоплательщиками – если всем этим заниматься, как следует, свободного времени совсем не остается.

Здание Министерства доходов и сборов Украины, 2013 г.

Мы тогда работали, считая это своим вкладом в сохранение порядка и спокойствия в стране. Полагаю, нам это вполне удавалось. На сцене Майдана и после на баррикадах в адрес Министерства доходов и сборов не было высказано никаких обоснованных претензий. Хотя, казалось бы, компания для критики там собралась подходящая: многие представители мелкого и среднего бизнеса бросили свои дела и приняли участие в тех событиях. Тем не менее, они не потащили шины на Львовскую площадь.

В предыдущие годы моя команда много работала над тем, чтобы у предпринимателей не было на нас обид, чтобы они не считали нас своими врагами. И в критический момент, когда выплеснулось разом все накопленное в обществе недовольство, народный гнев обратился на кого угодно, но только не на сотрудников налоговой.

Я был не в восторге от того, что дело дошло до уличных беспорядков. Мне кажется, при известной доле мудрости и переговорных талантов, этого можно было избежать. Утверждаю это как человек, который долгие годы балансировал в поисках компромисса между бизнесом и государством.

Мы позаботились о том, чтобы все спорные вопросы обсуждались в спокойной обстановке и в цивилизованной форме. А главное – чтобы из этих обсуждений выносился конструктив, воплощаемый в жизнь. Чтобы люди видели воочию свое участие в принятии государственных решений и понимали: их мнение важно, оно не игнорируется. Думаю, поэтому ни один «коктейль Молотова» не полетел в здание на Львовской площади.

Разумеется, переживал за всех, кто погиб или был ранен в столкновениях на улицах Киева. Утраченную жизнь не вернешь, а она бесценна. Мне, только что потерявшему мать, это не надо было лишний раз объяснять. Но, в общем и целом, я был поглощен другим, как мне казалось, не менее важным: пытался в момент хаоса не ввергнуть в этот хаос систему доходов и сборов страны. «Делай хорошо то, что судьбой поручено тебе, вот твой вклад в то, чтобы все успокоилось и вернулось на круги своя», – сказал я себе и с головой окунулся в работу.

Впервые резонанс от происходящего коснулся лично меня, когда правительство было отправлено в отставку, и все министры получили к должности приставку «и. о.». Я отнесся к этому философски. Глупо было бы рассчитывать провести в этом кресле всю жизнь. Ничто не вечно, а материальное – преходяще и суетно вдвойне. С самого начала готовил себя к тому, что однажды этот пост придется покинуть, что в моей жизни начнется новый этап, когда придет время. Поэтому большим потрясением отставка Кабинета министров для меня не стала.

Единственное, что меня волновало в тот момент – преемственность стратегии. Диковинная у нас в стране традиция сложилась: каждый, приходящий на какой-то пост, рушит дело рук предшественника, а все свои неудачи при этом сваливает на «попередников». Мудрые люди – и на Западе, и на Востоке – питаются опытом прошлого. Чем же питаемся мы?

Я желал только одного: чтобы мне на смену пришел человек компетентный, трудоспособный и понимающий. Тогда я со спокойным сердцем мог бы попробовать свои силы в чем-то еще, будучи уверенным, что усилия, потраченные на реформирование очень важной для страны области государственной политики, не будут обесценены неумелыми действиями последователей.

Как руководитель я предпринял очевидные в данной ситуации шаги. Во-первых, успокоил коллектив и попросил коллег не волноваться лишний раз без повода, а продолжать свою работу, от которой зависит очень много.

Во-вторых, не позволил использовать налоговую милицию для затеянных силовыми органами операций. С гордостью скажу: налоговая милиция – отлично подготовленное подразделение, и класс собранных там специалистов-силовиков не ниже, чем у самого что ни на есть элитного армейского спецназа или лучших частей МВД и СБУ. Я вообще щепетильно отношусь к вопросу компетенции кадров. Поэтому во всех департаментах Министерства доходов и сборов лучшие специалисты были на очень высоком уровне, без преувеличений.

Но тогда налоговую милицию пытались использовать для выполнения несвойственных ей функций. Она создавалась не для борьбы с массовыми беспорядками, потому не имела ни соответствующих знаний, ни специфических навыков, ни полномочий.

Знаете, самым лучшим микроскопом можно, конечно, и гвозди забивать, но на самом деле этот тонкий и точный прибор приносит больше пользы, когда его используют по назначению.

В-третьих, после первых штурмов в центре Киева, я поручил усилить охрану административных зданий, принадлежащих Министерству. Прежде всего, не хотел подвергать опасности сотрудников: значительную часть нашего коллектива составляют женщины, которым такие потрясения точно ни к чему. Кроме того, налоговая – такое место, где хранится много важной и конфиденциальной информации, необходимой для работы. Включая, кстати, персональные данные налогоплательщиков, за которые мы несли жесткую ответственность по закону. В остальном же я полагал, что все люди, причастные к происходящему, в конечном итоге проявят достаточно мудрости и нормализуют ситуацию. В этом я ошибся…

Евромайдан возле здания Миндоходов Украины. Декабрь, 2013 г.

…Потом наступил момент, когда мне все же пришлось столкнуться с новой реальностью лицом к лицу. Активисты Майдана заблокировали здание Министерства доходов и сборов на Львовской площади. Это получилось случайно. К нам у них вопроса не было – просто так совпало, что практически в сердце Министерства находится суд, рассматривавший тогда дела активистов Автомайдана. Митинг был устроен, чтобы не дать судьям возможности покинуть территорию суда. Был заблокирован весь периметр квартала – получилось, что заодно и Министерство тоже.

Из толпы звучали призывы штурмовать здание. Подразделения, получившие приказ охранять здание, в свою очередь, готовились отражать возможный штурм. Любая мелочь, любое лишнее слово могли привести к страшным последствиям. Вышел на улицу и начал говорить с людьми. Мне бросили много резких слов, но это было не страшно, психика у меня крепкая. Крепкие слова – все же лучше, чем новые столкновения. Я же изо всех сил старался успокоить и отговорить наэлектризованную толпу от спонтанно возникшей идеи.

– Послушайте, – говорил я им. – В этом здании находятся сервера, на которых хранится критически важная для страны информация. Если они выйдут из строя, рухнет все. Бюджетники не получат зарплаты, предприятия не смогут работать. Мы же здесь не хотим сделать плохо всей стране, правда?

Мне ответили слитным гулом, в котором наконец-то сквозь эмоции пробилось понимание. На Майдане было много представителей среднего класса: предпринимателей, служащих, квалифицированных специалистов.

Они имели представление о том, что я говорил. К счастью, имел дело с людьми образованными и чувствующими ответственность за свое государство.

Были там и другие. Радикалы, уже настроенные на разрушение, накачанные азартом и злостью. К счастью, они оказались в меньшинстве.

– Кроме того, здесь работают ни в чем не повинные люди, которые не совершили никаких преступлений, – продолжал я. – Они никого не грабили, не били и не убивали. Они честно работали, а теперь хотят домой, но очень напуганы. Давайте отпустим их по домам? Меня услышали. Наконец, здание покинули все сотрудники, кроме дежурной смены охраны. Я остался с ними почти до утра (домой попал только в 4 часа). И тут вдруг нахлынули воспоминания десятилетней давности. В активистах Майдана увидел нечто очень знакомое, личное. В них ведь не было злости и жажды разрушения. Прежде всего, ими владело огромное желание перемен. Людям надоело жить так, как они жили. И они были готовы меняться сами и менять мир вокруг себя, только не знали пока – как. И я их понимал. Потому что когда-то чувствовал и переживал то же самое. Эмоции, которые кипели в них, бурлили когда-то и во мне. И это была та самая сила, которая когда-то забросила меня на государственную службу – казалось бы, вопреки всей логике событий.

…Во время «оранжевой революции» 2004-го я уже был хоть и молодым, но вполне успешным бизнесменом. И стал одним из тех, кто открыто поддержал Виктора Ющенко и первый Майдан. В Донецке для этого требовалась не только смелость, но и определенная широта мышления. Город был наэлектризован до предела – никогда прежде там не видел ничего подобного. Вообще-то, Донецк – мирное место, и ввести дончан в политический раж очень сложно. Но тут – накрутили… И настроения преобладали, конечно, антимайданные. «Под раздачу» сторонник «оранжевых» мог попасть легко.

К сожалению, и тогда, и сейчас на общественном запросе перемен спекулировали люди, стремящиеся ради своих личных мелочных интересов превратить светлую созидательную энергию (пассионарный заряд, сказал бы историк Лев Гумилев) в черную силу ненависти.

Это простейшая, примитивнейшая технология: разделить людей на «своих» и «чужих» вместо того, чтобы дать всем общую цель. Сформировать образ врага из тех, кто может быть другом и кто точно – соотечественник.

Увы, многие склонны поддаваться таким манипуляциям. Этим многим, наверное, проще жить, если их мышление загнано в черно-белую матрицу, если они делят общество на «мы» и «они».

– Что ж ты вражин этих поддерживаешь? – спрашивали у меня.

– Я не «вражин» поддерживаю, поддерживаю изменения. Нам всем пора меняться и менять страну, если мы хотим жить лучше, – терпеливо объяснял я в десятый, сотый и сто первый раз.

На моем «Мерседесе» (к тому времени заработал себе на приличную машину) красовалась оранжевая ленточка. Моим телохранителям (и охрану себе тоже мог позволить) неоднократно приходилось урезонивать подвыпивших «пассионариев», которые рвались объяснить, почему я не прав.

Выслушивал насмешки, угрозы, оскорбления, но оставался при своем мнении. Помогал активистам Майдана деньгами, при каждом визите в Киев шел туда, на центральную площадь Киева, где решалась судьба страны. Однажды меня даже пригласили на сцену, и я воочию видел с возвышения все множество людей, охваченных единым порывом – жить по-другому, наконец-то начать жить по-человечески. Потрясающее зрелище.

Оранжевая революция, г. Донецк, 2004 г.

Для меня участие в революции было чем-то новым, неизведанным. Очень интересным и будоражащим. Это было особенно важно, потому что в тот момент почувствовал, что застыл в своем развитии и начал скучать.

Достиг определенного положения в бизнесе – и это показалось мне потолком. Дело было поставлено на рельсы, все работало стабильно, но никаких кардинальных прорывов не предвиделось, и это меня угнетало. Дело в том, что по своей натуре, по сумме деловых качеств и свойств характера я – администратор. Мне доставляет удовольствие организовывать новое дело, строить системы и запускать процессы. Нравится создать нечто из ничего, вывести на новый уровень уже созданное, но имеющее потенциал к росту. А заниматься повседневной текучкой – это не для меня. Когда ничего нового, изо дня в день одно и то же: однообразно, монотонно, стабильно – начинаю скучать.

Бизнес для меня никогда не был банальным зарабатыванием денег. Я всегда рассматривал его, прежде всего, как пространство для воплощения идей. Увидеть, как случайно высказанная мысль обретает жизнь, как смелая фантазия превращается в упорядоченную структуру – вот что приносило мне настоящее удовольствие.

Как человек верующий далек от коммунистической идеологии. Но под изречением Мао Цзэдуна: «То, что мыслимо, то осуществимо» – подпишусь двумя руками. Именно это я проделывал неоднократно – превращал мысль в реальность. В реальность, которая приносила вполне конкретную пользу обществу, давала людям работу и доход, создавала на пустом месте нечто новое.

Для меня не было бесперспективных бизнес-идей, а слова «нельзя» и «невозможно» становились вызовом, а не поводом опустить руки. Имело значение только одно: чтобы было интересно, ново и свежо – и все равно, насколько это трудно. Например, однажды даже попробовал себя в роли главного редактора журнала, первого «глянца» местного уровня. Назывался он «День и ночь». Название выбирал я, и очень просто – где-то по дороге из Макеевки в Донецк было заведение с таким названием, и я каждый день проезжал мимо на автобусе. Правда, позже я узнал, что так называется один из первых открывшихся в наших краях стриптиз-клубов. Стало как-то неловко, но было уже поздно – журнал «пошел в народ». Важной вехой в моей бизнес-карьере стало создание в Донецке филиала Жидачевского целлюлозно-бумажного комбината. Продукцию это предприятие поставляло немудреную, но востребованную: упаковочные материалы для разных товаров. Бумага, картонная тара и тому подобные штуки.

К идее создания представительства комбината в Донецке многие отнеслись скептически. Во-первых, уже тогда обозначилась некая конфронтация «донецких» со столицей и западными регионами страны. Еще не на политической арене – но в бизнесе, спорте, культуре, на бытовом уровне состязание шло жесткое, местами даже бескомпромиссное. Сама мысль о том, что в Донецке может успешно продаваться продукция, произведенная в Львовской области, заставляла некоторых отбросить сугубо экономические аргументы и пуститься в рассуждения на тему: хорошо ли своими руками обеспечивать заработок «бандеровцам».

– Какая разница? – недоумевал я. – Мы все украинцы, нам всем нужны рабочие места, чтобы обеспечить хлеб насущный себе и своим семьям. Нет ничего плохого в том, чтобы помочь им в этом. И самому, конечно, заработать, на то он и бизнес.

Другие же, в свою очередь, рассудительно критиковали именно экономику этого проекта. Мол, затраты на логистику съедают всю рентабельность, потенциальная ниша на рынке не даст нормальных объемов и оборота, и потому смысла в этом никакого нет. Короче говоря, в это никто не верил. Но именно в таких ситуациях я проявлял наибольшее упорство, выкладывался по полной – и получался результат, который вполне мог пройти по категории «обыкновенное чудо».

До сих пор не могу точно сказать, что тут работает: амбиции, уязвленное самолюбие, желание посрамить скептиков. Или, может, это способ повысить самооценку, доказать, прежде всего, себе, что можешь сделать нечто, недоступное остальным? В любом случае, факт остается фактом: больше всего меня мобилизуют именно те проекты и идеи, в возможность реализации которых не верит никто, кроме меня. И все получилось. Мы заняли нишу на рынке, поставили дело на поток, организовали производство, создали рабочие места, полноценный торговый дом, обзавелись постоянными клиентами.

Но, как это часто бывает, большой успех, став «просто состоявшимся фактом», потерял свой блеск. Не зря же говорят: бойтесь своих желаний, они имеют свойство исполняться. Мне стало скучно…

Господь во всевеликой мудрости своей указывает человеку Путь в тот момент, когда сам человек считает, будто достиг всех своих целей и может, наконец, перевести дух.

Для меня поворотным моментом в жизни стал Майдан. Именно он подарил мне новую цель.

Общее стремление изменить жизнь в стране, устранить рудименты старых систем, построить нечто новое, призванное улучшить и облегчить жизнь людям, захватило и меня. Дело даже не в том, что на улицы выплеснулось, проявилось вдруг ярко и масштабно накопившееся в обществе недовольство старыми порядками. Когда его было мало, этого недовольства? В любой очереди, в любом трамвае и даже в любом отдельном кабинете дорогого ресторана все ругают правительство– традиция у нас такая.

Нет, дело было совсем, совсем не в этом. Я ощутил в людях, то, что импонировало мне – желание не критиковать, а делать. Своими руками, своим умом, своим упорством исправлять все, что кажется неправильным, что мешает жить, доставляет неудобства и сдерживает развитие.

Государственная служба, считавшаяся до того «болотом», пригодным только для протирания штанов, вдруг резко выросла в престиже. Среди тех, кто жаждал изменений, перестало считаться зазорным идти на работу в государственные структуры. Деятельные, энергичные, креативные люди всей страны стали предлагать свои услуги стране. Появились новые лица, свежие идеи, перспективные смыслы. Эта тенденция в итоге затянула и меня. Начало всему положил довольно случайный эпизод, к тому же, произошедший без моего участия.

Оранжевая революция, г. Киев, 2004 г.

Активистов первого Майдана в Донецке было немного, очень немного. Потому все мы были наперечет известны ближайшим соратникам Виктора Ющенко. В столице нередко происходили встречи с нашим участием: разговоры на актуальные темы, обсуждение смелых замыслов, изменений или просто приятельские беседы, поскольку личных знакомств за наполненные событиями осень и зиму 2004-го накопилось немало. И неважно, что бывшие приятели заняли высокие и важные посты. Держались они так же просто, как и раньше, оставаясь совершенно доступными.

Итак, все началось с того, что мой брат Антон вот так по-приятельски болтал с Николаем Катеринчуком, который после Майдана получил пост первого заместителя главы налоговой администрации Украины. Разговор возник в самолете «Донецк – Киев» и шел, понятное дело, о недостатках налоговой системы, о возможных подходах к ее реформированию.

За годы работы в бизнесе мы с Антоном в полной мере ощутили на себе все «прелести» отечественного налогообложения. И были уверены: если надо что-то сделать в первую очередь, то именно давать дорогу всем, кто может и хочет открывать новое дело, создавать работу себе и другим, что-то производить и продавать. Без этого ни о каком развитии говорить не приходится. Действующая система, бюрократичная и тяжеловесная, висит гирями на ногах у всех, кто хотел бы прокладывать себе путь в бизнесе. Разумеется, мы часто говорили об этом и ранее.

Поразмыслив, Катеринчук предложил нам попробовать свои силы в его ведомстве. Мол, критиковать вы, братцы, горазды, а как насчет того, чтобы самим взяться за исправление недостатков?

Посоветовавшись с братом, мы решили, что я приму это предложение, поскольку Антон большой тяги к государственной службе не испытывал.

На первом собеседовании в областной налоговой администрации сразу заявил, что хочу заниматься именно облегчением жизни бизнесу, а не «текучкой». Во-первых, в этом я мало что понимал. Во-вторых, мне это было неинтересно.

Шел на госслужбу с конкретной целью: сделать так, чтобы предпринимателям больше не приходилось проходить все круги ада при общении с налоговым инспектором. Так я оказался в инспекции по работе с крупными налогоплательщиками.

«Ты же в налоговой ни дня не работал»… Как мне надоела эта фраза за первые несколько недель на новом месте!

Произносили ее с разными интонациями: сочувствием, презрением, снисхождением, снобизмом, злорадством.

СГНИ по работе с крупными налогоплательщиками, г. Донецк, 2006 г.

Одним из тех, кто отнесся без скепсиса к моему порыву изменить несовершенную систему, стал тогдашний руководитель инспекции по работе с крупными плательщиками Александр Чернобай. Мы много беседовали, и я живо рассказывал ему о том, как работа налоговой видится «с той стороны», какие изменения, по моему мнению, нужны, чтобы предприниматель перестал видеть в налоговом инспекторе антагониста.

Я тогда слишком мало знал о внутренней кухне налоговой, чтобы сразу говорить о концептуальных преобразованиях. Но главную свою цель знал.

– Есть огромные перекосы в отношении к бизнесу, – доказывал я своему новому начальнику. – Вы же жизни не даете, на каждого смотрите как на дойную корову. Или как на врага, который хочет утаить доходы от налогообложения. Так нельзя. Бизнесу помогать надо, а не душить! И я вот это неправильное отношение хочу изменить! – Давай, пробуй. Я тебя поддержу, – пообещал Александр Васильевич. И слово свое сдержал.

Я тоже не мог подвести человека, который в меня поверил. Первым испытанием на прочность для меня стал стандартный тест при приеме на госслужбу. Обложившись законами и постановлениями, зубрил нормативную базу с таким старанием, какого за мной даже в студенческие годы не наблюдалось.

С одной стороны, мне было стыдно показаться неспециалистом. Да, я не работал в налоговой. Ну и что? Почему не смогу выучить все, что знают об этом мои новые коллеги? К тому же, не хотелось, чтобы за меня было стыдно Александру Васильевичу. Он ведь на меня рассчитывал, а тут получится, что он рекомендует на работу новичка, который в нормативной базе – ни в зуб ногой?

На экзамене я получил 23 балла из 25. Не припомню, чтобы этот показатель кто-то перекрыл в следующие пять лет. Что значит – правильная мотивация! Так начался мой десятилетний путь на службе государству. Путь, который оказался очень непростым. Но за все пережитое и пройденное на нем благодарен судьбе. Я встретил замечательных людей. Оказался причастен к великим преобразованиям.

В конце концов, сделал то, о чем мог только мечтать в начале своей карьеры: изменил государственную систему так, как считал нужным и правильным для страны. Большего счастья для человека с моим складом ума и характера просто не существует!