Читать книгу Яна - Александр Комов - Страница 4

Официант, молодой человек лет двадцати пяти, хоть и не атлет, но размеров внушительных, видимо, успешно освоил движение с подносом и между столиков скользил уверенно, попутно исполняя заказы клиентов. На столик у окна он поставил две чашечки кофе.

– Ваш кофе, пожалуйста! – вежливым басом произнес он.

– Спасибо, – кивнула Яна.

– Приятного дня, – пожелал вежливый бас и удалился.

– Какой огромный! – восхитилась Наташа. – Такие ручище, и не расплескал! – добавила она, глядя на маленькую чашечку с кофе.

– Не отвлекайся, – попросила Яна.

– Да, ну так вот, – сказала Наташа и пригубила кофе, – такое чувство… Я до сих пор… такое волнение… Сердце стучит… это что-то… Потрясающе! Я уже снова хочу что-нибудь украсть! Кстати…

Спохватившись, она принялась выкладывать на стол пачки купюр.

– Ты просила – держи. Хочу от них избавиться. Они, как чужие. Зачем взяла?! Но это было круто!

– Взяла хотя бы рюкзак, – с досадой сказала Яна, складывая деньги в свою сумку. – Мы же говорили о сотне, Наташ, это ни о чём.

– Давай ограбим твой банк! Залезем ночью…

– Наташа, ты обещала попросить, занять, я не знаю… хотя бы сотню. Через неделю – клянусь!

– Не грузи. Обещала – возьму.

– Теперь он не даст тебе ни копейки.

– О чём ты? Он даже не заметит! Всё, хватит о деньгах. У нас это неприлично – дурной тон.

– В вашем борделе все наоборот, это какой-то… – Яна не смогла подобрать приличное слово.

– О, презренное ханжество профана! – воскликнула Наташа, словно взойдя на сцену. – Жизнь – буйство глаз и половодье чувств! Убей в себе ничтожество! Прочь предрассудки! Когда заходит солнце – всё едино. Томление плоти, трепет ожидания. Великое безмолвие!.. И вдруг неистовый, срывающий оковы, брутальный образ Диониса! Ты вся дрожишь, и крик истомы, и пафос обретенья бытия! Потом свобода!

– Забавно, – одобрила Яна. – Из новой роли, да? Наташ, как на счет папика?

– Ты опять?! Вспомни о сцене, Яна, девочка моя! Любовь и смерть! Игра страстей! Медея, Дездемона, Клитемнестра! Возвращайся! Брось эту жажду ничтожных тщетных благ!

Наташа откинулась на спинку стула и сменила тон на деловой.

– Папик даст мне любую сумму… Чёрт! – Она вдруг изменилась в лице. – Я обещала, у него же суд… был… вчера. А если его посадили? Надо узнать. – Наташа посмотрела на часы и поднялась. – На счет денег… – Она что-то прикинула в уме. – Жди здесь, я привезу, – сказала Наташа и пошла к выходу.

– Привезу… – повторила Яна, глядя ей вслед. – Серьезно? А если нет… – вслух подумала она, прикуривая сигарету. – А я, как дура, жди?! Хорошо, жду, – согласилась Яна и стряхнула пепел. – Это я опять… сама с собой? – Она украдкой оглянулась по сторонам.

Цифры на дисплее телефона отображали текущий курс рубля: 30.154; 30.179; 30.192

– Ух ты! Время! – прошептала Яна и ткнула сигарету в пепельницу.

***

В административной высотке, на самом верхнем этаже, в своем кабинете президент холдинга «Интер-групп» Павел Янович, комфортно расположившись в кресле, дымил сигарой.

Управляющий «Такер-банком» Лев Таккере, поправляя очки, курсировал вдоль стола.

В свои сорок четыре он выглядел лет на тридцать, и ролью младшего партнера пользовался весьма умело. Ему прощали шалости, принимая их за ошибки, по-отечески журили и прикрывали.

С Павлом Яновичем они работали давно и не всегда в рамках закона. Льва Таккере это никогда не смущало, но в этот раз он чувствовал, что зашел слишком далеко. Дело было не в законах – пересекались интересы крупных структур, это было чревато большими неприятностями. Ему хотелось соскочить, но деньги – есть деньги.

– Я делаю всё, что в моих силах, но я не волшебник! – оправдывался Таккере. – К тому же газеты пишут о поджогах… умышленных, и…

– Лёва, пострадали люди! – перебил Павел Янович. – Самое время проявить сострадание. Помоги деньгами, кредитом, а закладные сюда, на стол. – Павел Янович убедительно ткнул пальцем в подлокотник кресла.

– Я ценю ваш масштаб, Павел Янович, но в свете последних событий… Я действую в ваших интересах, и свое умножаю, да, но под угрозой моя репутация…

– Лёва хочет поторговаться?

– Павел Янович, мой банк… – Таккере всегда как-то светлел, преображался, когда говорил о своём, светлел и бронзовел одновременно. – Мой банк, вся моя жизнь…

– Вся твоя никчемная жизнь не стоит и гроша, а я тебе плачу, за что, Господи, за вывеску! – Павел Янович умел опустить собеседника на землю, а иногда даже на пару метров ниже.

– Павел Янович, сейчас главное верфи, – убеждал Таккере, – я сосредоточен на контракте с немецким правительством, а потом…

– Здесь я решаю, – вновь перебил Павел Янович, – что главное, а что потом.

Он уже подустал от ставшего пустым разговора, но вставая, вполне дружелюбно добавил:

– Не забывайся, Лёва!

– Ситуация меняется. Эти сделки…

– Эти сделки не стоили тебе ничего! По закладным получишь реальные деньги.

Павел Янович подошел к столу, что-то прикинул на калькуляторе, пыхнув сигарой, приобнял Таккере за плечи и повел его к выходу.

– За леспромхоз получишь два миллиарда, – сказал Павел Янович, подводя Таккере к двери. – Два, Лёва, два… миллиарда. Вопрос закрыт?

– Павел Янович, я строго следую договоренностям. Я очень надеюсь… я… Хорошо. Да, я понял, хорошо.

– Молодец. Ступай и помни, пока ты со мной…

– Хорошо, рад был повидаться, хорошо, всего доброго.

Когда Таккере, пятясь, закрыл за собой дверь, из соседней комнаты вышел Анатолий.

– В одном он прав, ситуация меняется, – сказал Анатолий.

– Не ситуация меняется, а Лёву пора менять.

– Да, но ситуация… ещё пару лет назад… кто бы мог сунуться? А теперь? Аж, до суда дошло!

– Это сигнал, Толя, – пояснил Павел Янович, разминая косточки. – Кто-то двигает локтем. Кто?

– Я имел в виду всю систему.

– Ну… Система… только тронь – всё посыпется, – заверил Павел Янович и посмотрел на часы. – А где Наташа?

– Она не придет. У неё поменялись планы, – сообщил Анатолий.

– Поменялись планы? И всё?! – удивился Павел Янович. – У неё есть что-то важнее, чем сто миллионов?

Его глаза, так несвойственно для него, округлились от удивления, непонимания и даже обиды.

– Поменялись планы! Толя, убери деньги, немедленно… располовинь… убери половину, пусть знает… У меня тоже могут меняться планы! – сказал Павел Янович и вышел из кабинета.

***

В кабинке с надписью «касса» Яна торопливо передала документы кассиру.

– Люда, на выдачу, я тебе говорила.

– А где он? – спросила Люда-кассир, листая паспорт.

– Там же всё есть, Люд, ордер, паспорт! – торопила Яна.

– А сам-то он где? Кому выдавать? – не унималась Люда.

– Мне выдавать, мне. Я за него, Люда, не тупи! Распишусь идентично.

В кабинку заглянул Евгений.

– Вот он! Жень, распишись, – распорядилась Яна.

Люда-кассир внимательно посмотрела на Евгения, сверила физиономию с паспортом и сунула в лоток бумаги для автографа. Евгений расписался, где нужно и покинул кабинку.

– Ну, чего ждем? – спросила Яна Люду-кассира.

За стеклом, в кассе, зашелестел счётчик банкнот.

***

На парковке у банка Евгений подхватил у Яны пакет с деньгами.

– Сколько здесь? – спросил он, взвешивая пакет в руке.

– Четыре, – думая о чем-то своем, ответила Яна.

– Негусто, – шутливо произнес Евгений и небрежно бросил пакет на переднее сиденье своей машины.

– Что?! Молчи лучше!

Яна игриво замахнулась на него с кулаком. Евгений то ли подставил щеку, то ли потянулся к ней с поцелуем.

– Цыц! Женя, окна! – строго сказала Яна, оттолкнув Евгения. – Паркуйся подальше, там, где-нибудь за углом. – Указав направление, Яна набрала номер телефона.

– Наташ, ты где? Я же жду! Что? … Я так и знала, Наташа! Ну как так? Сижу тут, жду, как дура! … Что? … К тебе, когда? … Точно? … Хорошо. – Яна отключила вызов. – Вечером будут настоящие деньги, надеюсь, – сказала она и посмотрела на часы. – Пока доеду…

– Яна! – прозвучал женский голос со стороны центрального входа.

Яна обернулась. К ней из банка с папкой документов в руке бежала сотрудница Лена.

– Езжай, теряем время, – бросила через плечо Яна и шагнула навстречу сотруднице.

– Ты же не взяла! По долгам… платить не собираешься? – удивленно спросил Евгений.

– Подождут.

– Чревато, – предупредил Евгений.

– Испугался, что ли? Езжай, не бойся. Теряем время, Женя! Время – деньги!

Пока Евгений садился за руль, к Яне уже подошла сотрудница Лена и протянула ей папку с документами.

– Лев Давидович просил это в особом порядке, срочно, – торопливо сказала она.

– Что за пожар? – Яна открыла папку, пробежала по тексту. – Разве была заявка?

– Не знаю, Лев Давидович просил срочно, – повторила Лена и уже не спеша, как по линейке, отправилась в обратный путь.

Яна полистала кредитный договор, взглянула на сумму.

– Триста миллионов рублей. Что? Триста… – удивилась Яна и обернулась к Евгению: – Жень!

Серебристый «Лексус» уже скрылся в уличном потоке.

– Триста лямов… – повторила Яна и направилась к своей машине.

В сумке зазвонил телефон.

– Да, Лев Давидович! … Да, у меня. … Да-да, слушаю… … Кошмар! Нет, хорошо, конечно… поняла… Сегодня, конечно, – заверила Яна, открывая дверку своего «БМВ». – Еду, я уже еду, Лев Давидович … Да, я поняла. Лёва, а…

Но Таккере уже положил трубку. Размышляя над услышанным, Яна покрутила в руке телефон и кивнула головой.

– Поняла… – сказала она и села за руль. – Так, сначала к Наташке, – решила Яна и положила папку в портфельчик. – Триста умножить на два… плюс девять и три тоже на два… это уже веселее…

Яна повернула на себя зеркало заднего вида, чмокнула отражение и запустила двигатель.

***

Одна из гостиных в огромной квартире Наташи напоминала древнегреческий андрон. Колонны. Диваны. Ложе-клине. Горящие свечи в канделябрах. На низких столиках выпивка и закуска. Слышны звуки гитары.

Хозяйка зажгла потухшую свечу и прошла по залу между небрежно одетыми, пьющими, жующими, курящими артистами эстрады, театра и кино. Довольно интимное общение некоторых пар создавало атмосферу пофигизма, равнодушия и распущенности.

Наташа плюхнулась на диван в объятия Юноши, на шее которого висел коптский крест, инкрустированный кристалликом висмута. Необычный крест висел поверх наполовину расстегнутой рубашки и бросался в глаза своим размерным несоответствием этому юному телу. Он явно мешал пылкому Юноше, который обнимал и бесконечно целовал Наташу во все доступные места. Наташа позволяла и даже отвечала на поцелуи, хотя, в общем, была равнодушна.

В углу на диване, поглядывая на часы, Яна терпела на своем плече руку едва знакомого соседа.

Обвешанный амулетами певец, сидящий с гитарой на подлокотнике кресла, после нескольких вступительных аккордов запел:

Только дым сигарет в эту странную ночь,

Для заблудшей души, под цыганские струны…

Каблучки на столе, звон монет золотой,

Веселей во хмеле мне прощаться с тобой.

Так прощай же, прощай родная,

Юность вольная – всё позади.

Свеча ярче горит, сгорая,

Так гори же, смелее гори!

Пусть гитара всю ночь, ножки по хрусталю!

Глупость – общая дочь, захочу – полюблю!

Кто со мной, кто не прочь! Пир во время чумы!

Нам сумеют помочь только вещие сны.

Наташа, оторвавшись от поцелуев Юноши, вскочила на стол-подиум, смела ногой посуду и, притоптывая каблучком, пустилась в а-ля цыганский танец. Гости, хлопая в такт, окружили подиум.