Читать книгу Загадки старинных кладов. Кладоискательские истории - Александр Косарев - Страница 5

В годы победоносного шествия социалистической революции, охватившей кровавым половодьем не только Россию, но и ряд прилегающих к ней стран, было спрятано громадное количество умопомрачительных ценностей. Ознакомьтесь для примера с одной из самых малоизвестных страниц этой буквально нескончаемой кладосозидательной эпопеи.

Итак, переместимся во времени на несколько десятилетий назад. Перед нами тревожно замерший Ташкент 20 января 1919 года. В городе весь день была слышна стрельба и грохот взрывов, разогнавшие с улиц всех его обитателей. Во второй половине дня к Народному банку Туркреспублики подъехал броневик в сопровождении конного отряда. Не обращая внимания на грохочущие вокруг выстрелы, из него выскочил поручик и, заблокировав все входы в здание своими людьми, вошёл вовнутрь.

– Приказ командующего, – грозно объявил он, вытаскивая из кобуры наган, – грузить в броневик все деньги и прочие ценности! Быстро! До наступления темноты мы должны покинуть город!

Глава захвативших город мятежников – Константин Осипов тоже вскоре прибыл со всеми своими резервами к банку и удерживал позиции, отбивая атаки войск Реввоенсовета. Узнав о прибытии Осипова, очищавший банк поручик выскочил с докладом. Он доложил, что изъято три миллиона рублей николаевскими кредитками, 50 тысяч рублей золотыми монетами, драгоценностей и золотых изделий на четыре миллиона, а так же валюта – фунты стерлингов, франки, бухарские таньга, индийские рупии…

– Золото грузите в мою машину, – не дослушав, приказал Осипов.

В сумерках колонна мятежников во главе с броневиком двинулась через весь город на восток. Мороз крепчал. Невиданно суровая зима сковала привыкший к теплу Ташкент. Вскоре отступающие войска в количестве шестисот человек вышли на Чимкентский тракт. Основной их план, скорее всего, состоял в том, чтобы прорваться в Семиречье и присоединиться к белоказакам.

Несколько слов необходимо сказать и о самом предводителе восстания. Константин Павлович Осипов, 1896 года рождения. Большевик, член партии с 1913 года. После окончания ташкентской гимназии выдержал в Москве экзамен по программе для вольноопределяющихся. Два года прослужил в запасном полку, и был командирован в 4-ю Московскую школу прапорщиков, которую с блеском закончил. В конце 1916 года, он, так и не понюхав пороха Первой мировой войны, получил назначение в Туркестан.

Осипов легко делал карьеру. Энергичный щёголь, красивый и уверенный в себе офицер, он нравился всем: и генералам и солдатам и женщинам. И в тот момент, когда грянула февральская революция, он уже служил вторым адъютантом у генерала Полонского в Фергане. Это так воодушевило Осипова, что он самолично содрал портрет царя в кабинете своего генерала. Дальше – больше. В октябре 1917 года молодой честолюбец уже член Совета солдатских депутатов, а летом следующего года Осипов отличился в боях по разгрому Кокандской автономии и белоказаков под Самаркандом. В 22 года (!) молодой красный командир назначается военным комиссаром Туркестанской республики. А надо сказать, что ситуация для новой власти складывалась весьма неоднозначно. Край оказался отрезан кольцом фронтов от метрополии и терпел нужду и лишения во всём. Кроме того, в Ташкенте действовала подпольная организация бывших царских офицеров, надеющаяся сбросить большевиков вооружённым путём.

Вскоре Осипова выдвигают в «Совет пяти», куда входят член партии с 1903 года Василий Агапов, два бывших полковника – Цветков и Руднев, и крупный советский деятель – Александр Тишковский. Осипова взяли, как человека способного организовать военную силу и навести должный порядок на подведомственной территории. Но у того были свои планы насчёт дальнейшей жизни. Он считает, что дни большевиков сочтены и решается на открытый мятеж, чтобы таким образом «застолбить» себе кусочек бывшей Российской империи, так сказать на будущее. И вечером 18 января 1919 года, когда большевики-ленинцы в полном составе приехали к нему выяснять обстановку в городе, Осипов велел арестовать их всех. Мало того, почти тут же, без каких-либо разбирательств он выписывает постановление о расстреле всех коммунистических вождей.

К утру, мятежники захватили большую часть города, но главные объекты так и не сдавшихся коммунистов – железнодорожные мастерские и военная крепость, отбили все атаки. Всю ночь к мастерским стекались отряды рабочих и бедноты из старой части города. А утром 20-го эти, наспех сколоченные отряды, под руководством спешно выбранного Реввоенсовета, сами решительно атаковали мятежников. Вот тогда-то Осипов и вспомнил о Народном банке.

Как только с мятежниками в самом городе было покончено, Реввоенсовет принял решение об организации погони за ускользнувшей из города колонной. Была отправлена группа преследования в количестве 500 человек. Они двинулись на Чимкент по железной дороге. Конный отряд в 200 сабель под командованием Лая, двинулся в погоню своим ходом. И когда 23 января колонна осиповцев появилась в предместьях Чимкента, их уже поджидали. Едва мятежники оказались на расстоянии прямого выстрела, по ним открыли огонь орудия заградотряда. Первый же залп накрыл двигающиеся в голове колонны автомобили. Загрохотали пулемёты и винтовки. Поняв, что дальше по дороге продвигаться невозможно Осипов приказал перегрузить ценности на лошадей и бросился на юг, надеясь укрыться в горах. Но тут подоспели кавалеристы Лая и тоже обрушились на всё ещё сопротивляющихся мятежников. Отступление превратилось в бегство, и только огромное количество снега и жуткий мороз не давали преследователям окончательно расправиться с группой мятежников.

Понимая, что, несмотря на принятые меры, золото может быть утрачено, коммунисты использовали последний шанс – мобилизовали жителей горных кишлаков, которые должны были перекрыть единственную проходимую тропу. Но войско мятежников, в котором было много профессиональных военных, сражалось с отчаянностью обречённых. Им удалось прорвать заслон горцев и укрепиться в высокогорном селении Карабулак. Дальше начинались труднодоступные перевалы, в зимнее время практически непроходимые.

На тот момент у Осипова оставалось около ста человек, два пулемёта и дюжина лошадей. Но он держался за свой последний рубеж обороны до тех пор, пока оставались патроны. И только когда не осталось ни малейшей возможности отражать атаки «красных», обороняющиеся оставили свои позиции и под покровом ночи отошли по берегу реки Пскем. Вели отряд местные проводники, но всё равно, шансов выбраться из ледяной ловушки у них было не более чем один на тысячу. Утром революционные войска вошли в кишлак. Осмотрели брошенные противником позиции и в доме местного бая нашли сундук, набитый николаевскими кредитками. Поскольку больше ничего более ценного найдено не было, то коммунисты посчитали, что золото и драгоценности Осипов унёс с собой.

Преследование продолжилось. У высокогорного озера Ихначкуль мятежников настиг новый удар судьбы. Сорвавшаяся с горы снежная лавина раздавила 65 человек и почти одновременно с этой природной катастрофой настигшая их погоня вынудила их вновь вступить в бой. Напрягая последние силы, теряя последних приверженцев, Осипов уходил всё дальше, иной раз, проваливаясь по грудь в снежные наносы. В итоге к Пскемскому перевалу добралось не более 20 человек.

Весной, местные жители (под присмотром чекистов) откопали тела погибших в лавине осиповцев из-под снега. Но ни ценностей, ни главаря мятежа они так и не нашли. А уже летом в Ташкент поступили данные о том, что Осипов остался жив! Ему с небольшой частью отряда всё же удалось преодолеть и Пскемский и Чаткальский хребет, отдышаться в кишлаках по ту сторону гор и в апреле 1919 года спуститься в Ферганскую долину, где в то время хозяйничал крупный басмач Мадамин-Бек. Какое-то время Осипов работает на него военным советником, но потом перебирается со своими людьми в Бухару. Но и там ему не повезло. Чересчур энергичные осиповцы и там довольно быстро попали под зоркое око советской разведки. Полномочный представитель советского правительства при бухарском эмире потребовал выдачи мятежников. Сеид Алим Хан, эмир Бухары, полагая, что лучше ублажить непредсказуемых большевиков, нежели вызвать их явно недружелюбную реакцию, приказал арестовать всех, кого удастся. Схватили многих, но сам Осипов сумел скрыться (а, может быть, и был кем-то предупреждён). Во всяком случае, по непроверенным данным, он в 1926 году объявился в Афганистане, в Кабуле, где проживал при дворе всё того же Сеид Алим Хана, бежавшего из своей любимой Бухары.

Ну, а что же сталось с сокровищами Народного банка? Нашли ли что-то посущественней николаевских бумажных денег? Ведь поискам могли весьма помочь выданные бухарским правителем офицеры из отряда Осипова. Но их почему-то торопливо расстреляли, едва проведя первые допросы. И на них, видимо, речь шла вовсе не о пропавшем золоте. Ведь известно, что многие ответственные работники Туркестанской республики во время осиповского мятежа довольно долго выжидали, прежде чем решились действовать, или даже напрямую помогали мятежникам. Ранее им ничто не грозило, но когда появились живые свидетели их трусости и предательства, они приложили все силы, чтобы срочно заткнуть им рты.

Так, где же теперь искать пропавшие сокровища? Где они дожидаются своей очереди предстать миру во всём своём великолепии? Ясно, что в Ферганскую долину Осипов прибыл без гроша в кармане. Иначе, зачем ему понадобилось зарабатывать на пропитание службой у какого-то басмача, пусть и весьма влиятельного? И если проанализировать все передвижения уцелевших мятежников, то можно сделать вывод о том, что ценностей с ними уже не было, когда они шли к озеру Ихначкуль.

Поясню, почему я так думаю. Заметьте, ведь снёсшая большую часть отряда лавина унесла с собой не только людей, но и лошадей, что было просто неизбежно. В условиях высокогорья, где все дороги представляют собой едва различимые тропы, цепочка каравана вынужденно растягивается на значительном отрезке дороги. Не могли лошади находиться только там, где не сошла лавина. Лошади обычно размещаются во время движения не кучно, а, как и люди, цепочкой. Везти же сокровища могли только они, поскольку масса украденных ценностей была не менее двух тонн. И если по весне чекисты не нашли на погибших людях и животных ни одной монетки, то ясно как день, что на тот момент никаких драгоценных тяжестей в отряде просто не было. Да и безумием было бы тащить их с собой на практически неприступные перевалы, высотой в 3500 и 5000 метров над уровнем моря. Я уже несколько раз писал и напишу ещё, что своя ноша тянет ровно так же, как и чужая. А в той обстановке давили даже не тонны, но и считанные килограммы.

Так что же получается? А получается вот что. Единственное более или менее приемлемое место, в котором комиссар Осипов мог устроить качественный клад «до востребования», мог располагаться только вблизи селения Карабулак. Этому есть два веских доказательства, вернее даже три.

Первое. Вы не задумывались над тем, почему именно в кишлаке Карабулак сторонники Осипова сопротивлялись столь долго и с особой ожесточённостью? И, собственно говоря, почему они там застряли-то? Им бы надо было поскорее уносить ноги, а не жечь последние патроны в совершенно бесперспективной для длительной обороны местности. Значит, им нужно было время для того, чтобы что-то такое сделать, что как раз и требовало затраты значительного времени. Напомню, что они были в горах, буквально скованных льдом и морозом. Самую элементарную, самую обычную яму в земле нужно было выдалбливать несколько часов. Ладно, пусть они делали и не яму. Даже если им требовалось просто отыскать подходящее для тайника место и спешно пристроить туда имевшиеся на руках ценности, и то на данную операцию могло уйти несколько дней.

Второе. Добравшись до Ферганской долины и поскитавшись какое-то время по Среднему Востоку, мятежники вполне могли вернуться за спрятанными ценностями. При одном, естественно, непременном условии, если бы они были в пределах их досягаемости. Но можно сказать вполне определённо, что они, претерпевая нужду в наличности, даже не сделали такой попытки. Значит, можно уверенно говорить о том, что спрятанные ими ценности находились на территории контролируемой советскими войсками, то есть где-то в районе Карабулака.

Третье. Помните эпизод, когда в Карабулаке был найден сундук с бумажными деньгами? Так вот, таким нехитрым трюком пользовались едва ли не все поколения устроителей крупных кладов. Во все века для отвода глаз от основного захоронения делались так называемые ложные клады. Они нарочно закладывались так, чтобы их легко было обнаружить. Клались какие-то незначительные ценности, зачастую прямо над основным кладом, чтобы отыскав их, неискушённые кладоискатели посчитали свою задачу выполненной и не копали глубже. Так вот, сдаётся мне, что тот самый сундук с ненужной гербовой бумагой и играл роль ложного клада. Это ещё раз подтверждает мою версию о том, что многотонный клад, из «взятого» Осиповым ташкентского банка, с 90 процентной вероятностью, спрятан либо в самом Карабулаке, либо в его ближайших окрестностях. Проверить мою теорию достаточно просто, да и не так дорого. Вот только времени на это мероприятие может пойти довольно много, ибо производительность поисковиков при работе в горах весьма низка.