Читать книгу Где дом твой, киллер? - Александр Койфман - Страница 3

Среда, четверг

7:40. 13 мая, среда. Брон.

Мари подвезла Генри в конец проспекта Рузвельта, около «Cinema les Alises»:

– Все, больше никогда не увидимся?

– Где-то я читал выражение: «Никогда не говори никогда».

Мари только пожала плечами, высадила Генри, махнула на прощание рукой и поехала вперед искать место для разворота. Честно говоря, и он тоже был уверен, что Мари, или как уж там ее зовут, никогда больше не увидит. Зачем бы им снова встречаться? Впрочем, мысли были заняты совсем другим.

Пошел к кинотеатру, вернее к полукруглому проезду, в котором машины стоят у всех на виду. Клиенты и покупатели подъезжают и отъезжают довольно часто – Генри заметил это, когда позавчера рассматривал проституток. Машину удобнее брать именно на таком оживленном месте.

Прошел один ряд машин, неторопливо мимо второго, и тут почти сразу обнаружил автомобиль, у которого хозяин поленился закрыть окно. Просунул руку внутрь, открыл дверь, Генри уже на водительском месте.

Нет никакой сирены, ключей в замке тоже нет, но это проблема на одну минуту. Едет к Авеню 8 мая и следом к N346. Разворачивается на «клеверном листе», дальше путь по восточной дуге Лиона к съезду на A6. Можно было бы сделать проще – проехать через центр, но там в дорожной сумятице не исключено случайно нарваться на полицию.

С A6 переходит на E15. Еще полсотни километров, и E15 уйдет в сторону Парижа, где, правда, делать нечего. А пока можно вспомнить детально о событиях в Марселе. В Броне о них думать не хотелось, или, может быть, инстинктивно отгонял неприятные размышления.

В Марселе его «засветил» посланец «конторы». Это Генри понял, наблюдая с чердака через окуляр винтовки вход в расположенный напротив отель, где поселился Ибрагим – его «клиент». Из подъехавшего черного мерседеса вышли трое. Посторонний глаз не обратил бы внимания, но Генри видно, что средний из группы практически зажат между двумя другими. Все трое исчезли в дверях.

Ощущение разочарования. Даже в профиль легко узнать среднего, которого вели к двери люди Ибрагима – мелкий проходимец, иногда выполнявший поручения «конторы». Конечно, он все сдаст: и адрес Генри, и его словесный портрет. Нужно выдвигаться. Разобрал и сложил винтовку в футляр, накрыл футляр ящиком, немного сдвинув его. Ушел по лестнице вниз.

Добравшись до своего отеля, Генри уложил вещи в кейс, протер спинки стульев, ручку двери, огляделся. Через открытое окно второго этажа слышен шум подъехавших машин. Выглянул в окно: узнал черный мерседес. Из него вышли люди, вторая машина просто стоит. Схватил кейс, покинул номер, спустился по лестнице и спокойно прошел через ресторан, кухню и подсобные помещения во двор, где стояла его машина.

Воспоминания прерываются появившимся указателем на Макон. Съехав на А31, объезжает его по восточной дуге. GPS показывает, что дорога далеко огибает Лангр, здесь можно было бы спрямить путь. Но нет желания уходить с А31, этой прекрасной дороги без перекрестков.

Пообедал в придорожном кафе у пересечения дороги с Е54. Дальше путь продолжается к Нанси. Солнце печет, несмотря на включенный кондиционер, жарко, хочется спать. К четырем часам уже остаются позади западные пригороды Нанси.

Пока все идет по плану, нужно только выбрать, где остановиться на ночлег. До Меца еще час езды, но это не лучший вариант: вдруг у полиции уже имеются сведения об угоне машины.

Объезжает Мец, сходит с основной дороги, рассматривая проплывающие мимо селения в поисках какого-нибудь кафе. Проехал по узким дорогам два поселка и только в Argancy на узенькой улице Rue de la Bergerie Rugy, недалеко от мэрии, цель была обнаружена. Глядит из машины.

16:00. 13 мая 2015 г., среда. Кафе.

Кафе совсем маленькое. Под пологом стол на шесть персон и столик под открытым небом. Скамейка и парапет обрамляют крошечный дворик.

То что нужно. Где-то близко Мозель и многочисленные пруды на левом, низменном берегу, совсем рядом шумный Мец с туристами. А здесь тишина, и он в этот момент единственный посетитель кафе. Возле мэрии находится, однако, приличный отель с рестораном «La Bergery hotel restaurant», но о нем Генри узнал позднее, да и время для ресторана сейчас неподходящее – еще нет шести вечера. Плохо только, что некуда поставить машину. Возвращаться назад, на площадь перед мэрией не хочется, там не местной машиной может заинтересоваться полицейский. Даже в таком крохотном поселке должна быть полиция.

Навстречу посетителю из-за плотной занавески в вертикальные красные и голубые полоски на широкой двери выходит хозяйка. Полнокровная лотарингская дама лет тридцати пяти, в длинной темной юбке с белым передничком, мягких башмаках, белой кофточке на высокой груди. Правда, только в первый момент она кажется полной, на самом деле – у нее широкие бедра и плечи. Чувствуется, что она уверенно стоит на своих крепких ногах.

– Месье хочет ужинать? Генри из окна машины:

– Месье хочет поставить где-то машину.

– Переставьте вперед в тупичок. Никто ее у нас не тронет.

Пришлось передвинуть машину еще на пять метров вперед, почти загородив проезд. Вернувшись в кафе, уселся за маленьким столиком. Хозяйка снова появилась из-за двери, теребя белоснежный передник:

– Будете что-то заказывать или принести кувшин вина?

– Да, для начала я хотел бы попробовать что-нибудь из мозельских вин. У вас их производят?

– Обижаете, месье, у нас прекрасные мозельские вина. Их изготовляют не только в Германии.

– Я бы предпочел красное вино из винограда Пино нуар. Что у вас имеется?

– Это дорогие вина, у нас их никто не пьет.

– А что есть из красных вин?

– Могу предложить прекрасное местное вино из винограда Гаме де Ливердён. Очень приятное и дешевое. Не пожалеете.

– Ну, давайте на ваш вкус.

Хозяйка приносит и ставит на стол кувшинчик вина, стакан, тарелочку с сыром и корзинку с черным хлебом. Наливает вино в стакан. Вино среднее, но зато очень холодное.

– Я не очень-то разбираюсь в винах. Но вино приятное, и главное, – холодное. А с сыром и черным хлебом… вы как будто угадали, что я люблю.

Хозяйка поминутно появляется перед столиком:

– Месье не нужно что-то еще? Месье не жарко здесь? Может быть, месье перейдет под навес?

– Мне нравится здесь на солнышке, мадемуазель.

– Мадам. Но, к сожалению, Господь прибрал моего муженька два года назад.

По виду не чувствуется, что она очень сожалеет об этом.

– А что, он болел сильно?

У хозяйки появился повод, и она уселась на краешек стула у стола:

– Нет, обычная старческая слабость, сейчас он был бы в два раза старше меня. Он ведь болел последние три года, все слабел и слабел. Господь прекратил его мучения. Кафе полностью лежало и лежит сейчас на моих плечах. Правда, посетителей у нас всегда было немного. Хорошо, что от мужа остался принадлежавший ему небольшой виноградник – он сдавал его внаем, и это помогало нам жить, да и теперь помогает мне.

Неизвестно, сколько бы она еще рассказывала о муже и о себе, но во двор вошли двое мужчин, заинтересованно оглядели Генри:

– Софи, нам как обычно.

Хозяйка сразу же захлопотала, поставила на стол под навесом два пузатых кувшина, большую тарелку сыра и горку хлеба. Начала приглушенно говорить с ними на каком-то диалекте немецкого языка.

А Генри остался сидеть, наслаждаясь наступившей тишиной и мягким вечерним солнцем. Совершенно не хотелось куда-то ехать, да и некуда спешить. До встречи в Гамбурге еще много дней.

Хозяйка обслужила новых посетителей и снова подошла к Генри.

– Извините, вас зовут Софи?

– Да, Софи. Вам что-то нужно еще? Может, приготовить вам ужин, месье?

– Меня зовут Генри. Ужинать немного рано, я бы поужинал через час-полтора.

– Хорошо, месье Генри. Что вам приготовить? У меня есть мясо индейки, свинина и кролик.

– Достаточно будет кролика в вине, с овощами. И кувшинчик этого вина. Да, Софи, а отель в поселке имеется?

– Да, совсем рядом, около мэрии. Отель и ресторан «La Bergery hotel restaurant», но там дорого, а я могла бы дешево предложить вам комнату моего мужа, в ней иногда останавливаются посетители. Не беспокойтесь, муж умер в больнице.

– Уже куда-либо перемещаться большого желания нет. У вас ведется учет постояльцев?

– У меня не отель, я не веду специальный учет, но записываю данные. На всякий случай. Вы мне просто скажите, и я запишу.

– Генри Полонски из Гамбурга. Этого достаточно?

– Да, я запишу позднее. Пойдемте, я покажу вам комнату. Комната показалась Генри нормальной: двуспальная кровать, объемистый шкаф, письменный стол, кресло у окна.

– Хорошо, Софи, я остановлюсь у вас. Сколько платить за ночлег? Я только на одну ночь.

– Всего только двадцать пять евро, это ведь не отель. Располагайтесь, месье, отдохните с дороги. Я вас через час позову ужинать.

– Можно сделать один междугородний звонок?

– Да, телефон в гостиной.

Позвонил в «контору»:

– Я ночую недалеко от Меца, в маленьком отеле. Планирую ехать в Гамбург, через Кёльн. Есть новости?

– Пока новостей нет.

Генри перешел в свою комнату. Сбросил ботинки и разлегся на кровати поверх покрывала. Лежит с открытыми глазами. Снова прокручиваются сцены в Марселе.

Акция провалена, и нужно было сразу же уезжать из Марселя. Но он решил все же попытаться довести дело. И это была его первая ошибка.

Не думал, что они быстро найдут его следующий отель, где он зарегистрировался уже под новой фамилией. Неужели опрашивали портье во всех отелях, показывая фоторобот? Или где-то сам прокололся? Детально вспоминает весь следующий день.

Утром взял напрокат светлый форд и проехал мимо отеля, в котором жил Ибрагим. У входа прогуливается один из его охранников. Значит, Ибрагим еще в отеле. На чердаке трехэтажного дома, расположенного напротив отеля, спрятана винтовка с оптическим прицелом. Опасно пытаться завершать дело сегодня, после вчерашних событий охрана будет настороже. Но и откладывать тоже чревато, Ибрагим в любой момент может уехать из Марселя.

Проезжает за угол, ставит машину и раздумывает. Решается, идет к тыльной стороне дома. Открывает дверь запасного выхода отмычкой. По служебной лестнице поднимается к чердачному помещению, минуя этажи с квартирами. Подходит к спрятанной винтовке и видит, что кто-то здесь был: пустой ящик, прикрывавший футляр с разобранной винтовкой, положен идеально правильно. Не задумываясь уходит и возвращается к машине.

Это была вторая ошибка. Нельзя было подходить к машине, или нужно было ее хотя бы поставить подальше от отеля. За входами в дом наверняка следили – после того как Генри сел в машину, за ним увязался темный мерседес.

Генри едет по улице Кэсри. Оглядывается – черный мерседес не отстает. Делает резкий поворот вправо, на улицу Боннетри, мерседес повторяет движение. Форд Генри увеличивает скорость. Проскакивает перекресток на желтый свет и сворачивает на Кутельри. Мерседес не отстает, хотя на светофоре уже красный. Еще два поворота налево, и затем через дворы улиц Мюр и Гран Рю выходит на Баньер. Взгляд назад – мерседес где-то отстал, запутался во дворах улицы Мюр. Боялись слишком близко подойти, потому и потеряли. Но, возможно, вела не одна машина.

Припарковался у своего отеля. Зашел в него только на несколько минут, расплатился, и, не заходя в номер, попросил швейцара заказать такси. Сел в такси, проехав совсем немного, остановил у крупного магазина. Прошел через второй выход на соседнюю улицу. Еще одно такси, на котором вернулся к отелю Ибрагима, выйдя за квартал от него.

К отелю подъехал мерседес, из которого вышли трое охранников Ибрагима. В отеле не задержались и уехали. Минут через десять появилась машина полиции.

Все, больше смотреть нечего. По номеру автомобиля полиция обратится в фирму проката, выяснит фамилию, произведет обыск в номере, ничего там не найдет. На задании он старается ни к чему не прикасаться, в отеле и машине, без перчаток, в ином случае все тщательно протирается. Теперь ему нельзя оставаться в городе, нужно искать другую машину и срочно уезжать. Для полиции стало бы делом чести изловить неясную личность, о которой теперь имеется достаточно сигналов. А возможности для этого у них есть: даже если пальчики не оставлены ни в одном отеле, им могли передать словесный портрет. Теперь во Франции придется вести себя очень осторожно. Хорошо, если они не до конца поняли, в чем дело. В Интерпол просто так, не зная никаких данных, кроме словесного описания, дело не передашь. И ничего конкретного у них не может быть. Не успел приступить к делу. А раньше во Франции работал дважды, и оба раза «чисто». Но документы, зафиксированные в отелях, для использования больше не пригодны, по крайней мере, во Франции.

Перебирать все в голове снова и снова бесполезно. Задремал.

Проснулся от голоса Софи за дверью: – Вставайте, месье Генри, ужин готов.

Во дворе кафе за большим столом трое мужчин, запивают вином жареные на вертеле колбаски. Разговор у них тоже на каком-то немецком диалекте. Генри опять за своим столиком, перед ним графин вина, на тарелках кролик, овощи. Он неторопливо расправляется с кроликом, чередуя овощи, мясо и вино. Графин почти полон, Генри пьет из стакана маленькими глотками.

Мужчины допили вино и ушли, Генри наслаждается тишиной и прохладой. Софи убирает за ними, заходит в дом. Вернулась переодетая и остановилась возле столика Генри:

– Месье Генри, вам еще что-нибудь принести? Кофе или чай? У меня есть пирог со сливовым наполнением. Теплый и очень вкусный. Я его совсем недавно для вас приготовила. Я вижу, вы вино не очень активно пьете.

– После вина кофе совсем не хочется. Давайте попробуем ваш пирог с чаем. Вы не составите мне компанию?

– С удовольствием, я сейчас принесу все.

Генри глядит на священнодействие Софи с некоторым удивлением. Соглашаясь на чай, он не представлял, что церемония будет обставлена так капитально. В его понимании чай – это чайник с кипятком, заварка в пакетиках или россыпью, сахар и в лучшем случае пирожное. А тут Софи сначала убрала все со стола, постелила полотняную скатерть цвета слоновой кости и две салфетки в тон ей. Затем торжественно вынесла мельхиоровый поднос, на котором густо уставлены атрибуты чаепития: пузатый чайник, масленка, вазочка с вареньем, сахарница, нарезанные ломтики лимона на изящном блюдце. Десертные тарелочки, розетки, вилки, ложки, ножи она принесла отдельно и аккуратно положила на оба края стола. И, наконец, фарфоровые чашечки с блюдцами и пирог.

– Красивая посуда.

Разглядывает чашку, у которой с одной стороны сценка чаепития: дамы XVIII века в шляпках с перьями вокруг изящного столика на грациозных ножках, а с другой стороны – вензеля, украшенные баронской коронкой.

– Да, это все из семейного сервиза моего покойного мужа.

Торжественно приносит бутылку с коньяком двенадцатилетней выдержки, наливает в две рюмочки, но бутылку ставит на большой стол. Туда же ставит пепельницу, кладет зажигалку и пачку сигарет:

– Не волнуйтесь, месье Генри, чай и все прочее – это мое угощение.

Генри пожал плечами, обозначив свое спокойствие.

Он не знал, что во Франции во все времена приглашение на чаепитие на открытом воздухе считалось единственно верным началом продолжительного знакомства. Но сразу же подумал – это все неспроста. Нужно поддерживать светский разговор. Но как? Кажется, положено за таким торжественным чаем говорить о погоде. Или это в Англии так положено?

Но Софи начала разговор сама:

– Месье Генри, вы в первый раз у нас в Мозеле?

– Да, как-то не приходилось раньше здесь бывать. И вообще в Лотарингии никогда не был.

– Многое потеряли. У нас очень красиво. Если бы у вас было время, можно было бы прокатиться на пароходике по Мозелю. Он здесь не такой широкий, как в Германии, но места не менее красивые.

– Да и природа здесь впечатляет, и женщины очень красивые, основательные.

Софи улыбнулась, явно примеряла комплимент на себя: – Не мне судить, вам мужчинам виднее.

Она разлила чай по чашечкам и добавила в него коньяк из рюмок:

– Попробуйте, у нас так принято пить чай.

Генри подносит чашку к носу, старательно вдыхает аромат. Добавляет еще немного коньяка. Софи тоже подливает себе, берет бутылку с соседнего стола и переставляет рядом:

– Чтобы не ходить несколько раз.

Чувствуется, что ей не терпится задать кучу вопросов. Но Генри не хочется выдумывать на ходу еще одну версию своей жизни. Поэтому перевел внимание на другое:

– Давайте выпьем по рюмочке за знакомство.

– Хорошо, только я принесу яблоки: не закусывать же хороший коньяк лимоном.

Приносит на тарелочке. Да, это не Израиль и не Россия – это Франция, коньяк здесь лимоном не закусывают. Выпили по две малюсенькие рюмочки, Генри отдал должное пирогу:

– Прекрасный пирог, от него пахнуло чем-то домашним, тем, чего я лишен.

Но Софи на лесть не откликнулась, до пирога не дотронулась. Вслушивается в наступившую в поселке тишину:

– Слышите, какая тишина? Поселок как будто вымер, ни звука вокруг. Даже собаки не лают, а ведь еще не так поздно.

И вдруг спохватилась:

– Вы, наверное, отдыхать хотите, а я вас задерживаю. Пойдемте в дом.

Спать, хотелось, но только Генри задремал, как почувствовал рядом с собой теплое плечо Софи. Она прильнула к нему и прошептала:

– Я сама, сама все сделаю.

Через некоторое время она ушла, но рано утром, когда птицы только начали свои песни, Софи снова успешно атаковала Генри. И они уснули вместе.

14 мая 2015 г., четверг.

Проснулся Генри довольно поздно от веселого голоса Софи:

– Вставайте, Генри, завтрак давно готов.

Было уже восемь утра. Минут через десять он сидел за столом и думал, как будет объяснять внезапный отъезд. Но этого делать не пришлось.

– Генри, я приготовила вам в дорогу кое-что поесть.

Кое-что оказалось сумкой, в которой лежало несколько свертков, источающих волнующие ароматы, и хорошо упакованная бутылка вина.

– Софи, спасибо большое. Вы просто прелесть. Сколько я вам должен?

– Не обижайте, Генри, вы у меня гость. И в будущем желанный гость. Будете в наших краях, обязательно загляните.

– Спасибо, Софи, за приглашение, но я тоже так не могу.

Вынул из бумажника бумажку в сто евро и положил на стол:

– Купите красивые цветы, Софи. Мне будет приятно, если, глядя на них, вы вспомните меня.