Читать книгу Воронцов - Александр Ламантин - Страница 8

– Итак, граф, почему бы вам не рассказать мне что-нибудь о себе? – обратилась к Воронцову Елизавета, когда гость вошел в гостиную и сел в кресло.

Дмитрий задумался.

– Лучше задавайте мне вопросы. Трудно вот так сразу составить картину своей жизни. – произнес Дмитрий. Неприятные воспоминания из прошлого хлынули ему в голову, и он поспешно отогнал их.

Елизавета, усаживаясь в кресло напротив Воронцова, пронзительно посмотрела на него.

– Что-ж, пусть будет по-вашему. Откуда вы родом?

– Откуда и ваш муж. Из деревни Махотка.

– Почему перебрались в столицу?

– В родных местах меня ничего не держит.

– Вот как? А родители? Друзья? Любимые? Неужели вы не скучаете по ним?

– Давайте переведем тему.

Девушка вскинула брови.

– Хорошо. Где вы учились?

– Кадетский корпус. Здесь, в Петербурге.

– Вы, стало быть, офицер?

– Стало быть, да.

– И вы отлично стреляете?

– Неплохо. К чему этот вопрос, графиня?

– Стрельба – это моя страсть. И мне крайне любопытно узнать, так же ли вы хороши во владении оружием, как я.

Воронцов оживился.

– Вы верно шутите?

– Вовсе нет, – пожала плечами Елизавета. – Мой отец научил меня стрелять, когда я еще была совсем маленькой. Вам это кажется странным? Неудивительно, ведь современное общество настолько загнано в рамки светского поведения, что обычные вещи кажутся ему заурядным.

Воронцов улыбнулся внутри себя. Ему было лестно, что Елизавета произнесла его фразу слово в слово. Он заметил, что в глазах Елизаветы тоже играют веселые огоньки, хотя само лицо было почти серьезным. Дмитрий почувствовал, как ее взгляд проникает ему в душу, и поспешно посмотрел в сторону.

– Как же вы хотите проверить, кто из нас лучше в стрельбе? Уж не дуэлью ли? – произнес он.

– Конечно, нет, – прищурилась Елизавета, подойдя к камину, над которым на стене висело два пистолета. – Вы еще слишком молоды, чтобы умирать. Нет, мы сделаем проще.

Она сняла пистолеты со стены и кинула один Воронцову. Тот, не ожидавший такого от графини, тем не менее, поймал оружие и внимательно осмотрел.

– Кремневый однозарядный пистолет известного мастера Жан Ле Пажа, если не ошибаюсь. Сейчас существуют гораздо более совершенные виды оружия, графиня.

Дмитрий достал из бокового кармана револьвер. Елизавета закатила глаза.

– Я вас умоляю, Воронцов. Пистолеты – это классика. Ничто не заменит романтики порохового дыма после выстрела, а револьверы я презираю.

– Он может спасти вам жизнь в трудную минуту. Пистолет становится бесполезным после совершения выстрела, а револьвер может позволить себе шесть таких. Впрочем, это дело вкуса. Давайте выберем пистолеты.

Он засунул свой револьвер обратно в боковой карман сюртука. Елизавета подошла к столу и взяла с тарелки с фруктами большое зеленое яблоко.

– Скажите, Воронцов, вы боитесь смерти?

– Немного, – усмехнулся тот.

– Тогда, быть может, нам стоит отменить это глупое пари?

Дмитрию показалось, что в голосе Елизаветы прозвучала насмешка.

– Только если вы признаете свое поражение, – ответил он. Девушка снова прищурилась.

– Никогда!

Она подошла к Дмитрию.

– Выпрямите спину.

Елизавета аккуратно положила яблоко на левое плечо Воронцова.

– Не двигайтесь, – произнесла она.

Воронцов все больше и больше удивлялся безумию этой девицы и старался успокоить бешено стучащее сердце. Гордость не позволяла ему отказаться от этой глупой затеи, но страх давал о себе знать. Елизавета отмерила десять шагов и встала в другом конце зала. Воронцов, не шевелясь, смотрел на нее. Девушка подняла пистолет и прицелилась.

– Последняя возможность для вас, Воронцов, – прищурив левый глаз, произнесла Елизавета, – Сдавайтесь, и я не буду стрелять.

– Никогда! – улыбнулся Дмитрий.

Раздался выстрел. Пуля пробило яблоко, и оно разлетелось на куски. Дмитрию показалось, что за эту секунду вся жизнь промелькнула у него перед глазами. Елизавета, разгоняя клубы дыма рукой, подошла к нему.

– Я впечатлена вашей смелостью, граф! – воскликнула она, увидев живого, но бледного Воронцова. – Когда я предложила это пари, я не думала, что вы продержитесь до конца.

Дмитрий отряхнул волосы от разлетевшихся кусков яблока.

– Вы очень меткая, графиня.

– Мне это льстит. Теперь вы.

Воронцов оторопел.

– Что?

– У нас пари, не так ли? Ваша очередь стрелять.

– Но… я…

– Вы трусите?

– Послушайте, графиня, – начал Воронцов, начиная злиться на сумасшедшую жену Бормана, – Это пари кажется мне полнейшим безумием. Что, если рука моя дрогнет?

– А вы не дергайте ею, – посоветовала Елизавета.

– Это не смешно, графиня! Я могу убить вас!

– Давайте подумаем вот о чем, граф, – сказал девушка, присаживаясь на диван. – Я не думала о том, что могу убить вас, когда стреляла. И вы не думайте. Будьте бесчувственны. У вас же это хорошо получается.

Воронцов встал и подошел к тому месту, откуда стреляла графиня.

– Вот и славно… – прошептала графиня и, взяв новое яблоко с тарелки, положила его себе на плечо.

Воронцов без тени улыбки на лице поднял руку с пистолетом и прицелился в девушку, которая спокойно сидела, сложив руки на коленях, и смотрела на Воронцова.

– Давайте, граф. Стреляйте.

Воронцов поставил палец на курок…

В прихожей раздались шаги.

– Лиза, я дома! – послышался голос Бормана в прихожей.

– Ему вряд ли это понравится, – заметил Воронцов.

Он спрятал пистолет за пояс; Елизавета сбросила яблоко с плеча и сделала самое непринужденное выражение лица, будто никакого пари и в помине не было.

В гостиную вошел Борман.

– Воронцов! – обрадовался он. – Друг мой, ты все-таки остался!

– Лишь на некоторое время, – произнес Дмитрий, вернув своему лицу прежнее равнодушие. – Как прошла встреча с императором?

– Как и всегда, – ответил Борман, наклонившись над женой и поцеловав ее в щеку. – В государстве неполадки, движение мятежников вновь дало о себе знать. Их лидер предпочитает радикальные методы борьбы с нынешней властью. Вчера был взорван Большой Литейный завод, и есть все основания полагать, что это дело рук мятежников. Канцелярия взялась за это дело всерьез: Николай I хочет, чтобы враги государства были пойманы.

– Что их не устраивает, этих повстанцев? – спросила Елизавета.

– Они – новое поколение декабристов. Хотят свергнуть самодержавие в стране. Глупцы… Они не понимают, что именно абсолютная власть монарха обеспечивает расцвет Российской империи.

Воронцов кашлянул, выражая свое сомнение. Борман улыбнулся.

– Да-да, я знаю, что ты на их стороне. Помню, как ты рассказывал мне о своих идеях, когда мы жили в деревне.

– Я тебе больше скажу, мой милый друг: я был одним из тех, кто основал движение мятежников.

Борман побледнел. Елизавета с живым интересом посмотрела на Дмитрия.

– И, сдается мне, что тот, кого вы ищете, ни кто иной, как Метельников.

– Он самый! – вскрикнул Борман, наливая себе в бокал вина. – Черт возьми, Дмитрий, я не верю своим ушам! Может быть, ты еще знаешь, где их логово?

– Ну разумеется. В 1839, когда я заканчивал Кадетский Корпус, мы обосновались в старой типографии на окраине города возле леса. Это очень удобное место. Держу пари, что основной штаб мятежников все еще там.

Дмитрий оживился и встряхнул головой, обрадовавшись пришедшей в голову идее.

– Слушай, Борман, а что, если нам наведаться к ним? Мне безумно интересно узнать, как там кипит жизнь.

Борман усмехнулся.

– Ты верно шутишь. Я – один из приближенных государя. Они пристрелят меня, как только увидят.

– Ты со мной. Тебе нечего бояться. Мятежники все еще помнят меня. Метельников помнит точно. И, вне всякого сомнения, ждет моего возвращения. Да, идея хороша. Я удовлетворю свое любопытство, а ты – свое.

– И ты не боишься, что я могу узнать и выдать их тайны государству?

– Друг мой, не бойся. Я сомневаюсь, что ты узнаешь какие-либо их тайны. Потому что все их замыслы нематериальны, и живут у них в голове.

Борман моментально осушил бокал вина. Видимо, затея пришлась ему по душе.

– Тогда не будем терять ни минуты. Я только возьму револьвер. Вдруг там станет жарко.

Дмитрий пожал плечами. Елизавета с грустью в глазах посмотрела на него.

– Меня не возьмете?

– Разумеется, нет! – воскликнул Борман из другой комнаты. – Лиза, это может быть слишком опасно! Откуда такая тяга к приключениям?

Девушка не отводила взгляда от Дмитрия. Тот подошел к ней и едва слышно сказал:

– Я бы вас взял с собой, графиня. Но Борман – ваш муж, и ему виднее, что будет лучше для вас.

Елизавета с обидой поджала губы.