Читать книгу Вчерашняя мышь. Сборник прозы - Александр Левин - Страница 20

Люди одеты в защитные костюмы белого цвета и потому похожи на инопланетян или космонавтов.

– Осторожно, пожалуйста, – в голову слева вполз голос, принадлежащий женщине.

В этот момент Андрей вспомнил, что он Андрей, а еще вспомнил, что бывают женщины и мужчины.

Невозможно сосредоточиться ни на одной мысли, во рту сухо. В горле горечь. Память затвердела, хрустела теперь, как кости, болела, как приходящие в движение мышцы, ныла, как вены, по которым опять потекла кровь.

«Мы пришли с миром от имени всего человечества» – Андрею понадобилось больше минуты на то, чтобы усохший за восемьдесят лет мозг смог идентифицировать смысл букв. Надпись красовалась над стеклянной перегородкой метра два в высоту, за которой…

– Не бойтесь, – неразличимая женщина в белом будто бы читала мысли.

– Это всего лишь камера дезинфекции. Скоро все будет в порядке. Входите.

Голоса точно неживые, как диктофонная запись, а за стеклами шлемов было не разглядеть лиц. Впереди оказалось огромное помещение, похожее на кунсткамеру, и Андрей попытался сопротивляться, но тело не слушалось.

– Не волнуйтесь.

Из правой стены выползли головки лазерных пушек. В памяти сию секунду всплыл разговор с Зориным: вот он, профессор, сидит за столом в своем кабинете на втором этаже НИИ, названия которого Андрей не помнил. Профессор мягко улыбается и говорит, что… Что он говорит? Что-то про лазеры?

Внутри «камеры дезинфекции» было еще несколько (или несколько десятков) человек. Почти все еле-еле держатся на ногах, лысые и костлявые, как военнопленные. Озираются по сторонам, открыв рты, нерешительно тянут друг к другу руки.

Андрей даже не успел внятно сформулировать какую-нибудь любую мысль, только обернулся и увидел, как стеклянная перегородка опустилась, отсекая «камеру» от внешнего пространства, а потом все вокруг на долгие секунды залил малиновый свет…

***

…До НИИ Андрей добрался затемно. Перед чугунными воротами стояли и курили молодые люди. Андрей шел, даже немного ускорившись, и придумывал, как можно поговорить с ними, попытаться объяснить, что сигареты не только сильно влияют на здоровье, но и вредят окружающим людям.

Уже почти подошел, решился, казалось бы, но в последнюю секунду не нашел слов и прошел мимо.

«Влияют на здоровье», – прокрутил в голове. – «Какая дурацкая фраза».

Кабинет, серый город за окном, стол, за столом Зорин.

Говорит:

– Этот проект – очень важная инициатива, и мы не откликнуться на запрос не можем..

Бывший митрополит, а ныне… ученый муж, человек больной полноты, почти лысый. Без бороды он выглядел как-то неуместно и даже глупо. Говорил, да всё не смотрел в глаза.

Андрею тоже было стыдно и горько оттого, что служители Господа находятся в таком смешном и плачевном положении.

– Ты отправляешься не один, – батюшка Феофан, прекрасный собеседник, замечательный друг и наставник, затухал на глазах. А ведь еще в прошлом году все было иначе.

– Всего от нас предложено пятнадцать человек. Вот, посмотри, пожалуйста. – Зорин взял в руки папку, лежавшую все это время перед ним, послюнявил пальцы и открыл на одной из страниц.

– Уточни, пожалуйста, когда окажешься в центре, оружие ли это, и зачем оно будет использоваться?

Андрей принял папку. На схемах были лазерные пушки. Цифры, параболы и другое. Андрей ничего в этом не понимал.

– Спасибо, что решился, – Зорин поднял, наконец, взгляд. – Я уже и не ждал. Ты… Я помню, сынок, все помню, но тут совершенно другое дело. Надеюсь, ты понимаешь, что я не стал бы тебя ни в какие списки да программы, если бы…

– Все в порядке, Аркадий Степанович. Я все понимаю.

Весь следующий день Андрей собирал справки, результаты обследований, психологические заключения. К шести поехал на могилки родителей, постоял там, чувствуя, как мокрых щек касается кладбищенский ветер. Потом вернулся в город. Видел выпускниц. Девочки, дети еще совсем. Одна поправляла чулки, согнувшись, и Андрей даже перекрестился.

Воистину говорят, Сатана – князь мира сего.

Андрею в тот год должно было исполниться тридцать четыре. Он раньше был алкоголиком, а еще раньше – священником, верил в Бога, боялся ответственности и немного скучал по дочке.

У него были веские причины на то, чтобы попытаться убраться из этого времени.