Читать книгу Алтынай - Александр Лихачев - Страница 6

В начале июня, сразу после окончания занятий, Алтынай исчезла из Степного. Когда она первый раз не пришла на их вечерние посиделки, Саша занервничал, но объяснил себе это хозяйственными делами. Алтынай часто помогала маме по хозяйству. Но когда она не пришла и на следующий день, Саша запаниковал. Он отвел Куаныша в сторону и попросил выяснить, в чём дело. Тот кивнул головой и исчез. Появился он только через час. Саша сразу почувствовал: что-то случилось.

– Ну? – он подошел к Куанышу вплотную.

Тот отвел глаза в сторону:

– Нет ее! Отец отвез ее в Кызылорду, к родственникам. На всё лето.

Сашу как обухом ударило по голове.

– А почему она… – начал он, потом осекся. – Извини, Куаныш, просто вырвалось… У кого узнал?

Тот нахмурился:

– У брата! У нее там целая программа: Алматы, Астана, даже Каспий – в Актау!

Саша помрачнел:

– Отец?

Куаныш утвердительно кивнул:

– Да, отец! То ли сказал кто-то ему, то ли сам догадался, не знаю. Обычно он ее отправлял на пару недель в аул, к дальним родственникам: мол, пусть не забывает свои корни. А тут на всё лето. Подальше от Степного. У нее даже не было возможности тебе сообщить. Утром позавтракали и уехали.

Саша стоял, опустив голову. Он был в этом ауле. Летом, после восьмого класса, они решили всей компанией съездить к Алтынай в ее аул.

Но получилось так, что они поехали вдвоем. У остальных появились неотложные дела.

Саша помнил, как его встретила вся ее многочисленная родня. Все были очень вежливыми и радушными. Но какой-то холодок он всё же ощущал. Правда, он не придал этому значения: мало ли, всё же люди чужие.

Их накормили бешбармаком, напоили чаем с баурсаками, кумысом.

Потом Алтынай решила показать ему табун лошадей, которые паслись недалеко от их аула. Она подвела к Саше гнедого жеребца.

– Не бойся! – сказала она. – Они это чувствуют. Будет трудно тогда ими управлять.

Саша забрался на спину жеребца. Он, как и все пацаны в Степном, умел ездить на лошадях. В поселке у соседей-казахов были лошади. И пацаны, естественно, учились кататься на них.

Алтынай вскочила на белую кобылу, и они тронулись в путь. Саша поразился, как она это сделала. Такое он видел только в фильмах о жизни кочевников.

Они ехали медленным шагом минут десять. Потом она лукаво улыбнулась:

– Слабо наперегонки?

– Да, давай! – Саша решительно взялся за поводья.

– Догоняй! – крикнула Алтынай и ударила пятками по бокам кобылы.

Та чуть присела и с места рванула в карьер. Саша тоже ударил пятками по бокам гнедого, и гонка началась.

Алтынай летела впереди на кобыле, как птица. Ветер поднимал ее платье, оголяя смуглые ноги почти полностью.

После получасовой бешеной скачки Саша сдался. Он перешел на легкий галоп и начал восстанавливать дыхание.

Алтынай сделала вокруг него полукруг и пристроилась рядом.

– Ну что, городская неженка! Сдался?

– Угу! – смущенно кивнул Саша. – Еще жить охота.

Алтынай расхохоталась.

– Как ты это делаешь? Я не видел, чтобы ты ее подгоняла.

– А я ее не подгоняла! Я ей сказала… – и Алтынай произнесла длинную фразу на казахском.

– Переведи! – попросил Саша.

– Я ей сказала, что надо чуть прибавить. Что надо проучить этого задаваку!

– Да ну тебя! – Саша посмотрел на Алтынай с укоризной. – Можно подумать, она всё понимает.

– Всё понимает, – кивнула Алтынай. – Хочешь, я ее рассмешу?

Она наклонилась к уху кобылы и что-то прошептала. Та несколько раз помотала головой, потом подняла ее вверх и тонко заржала.

Саша поразился:

– Алтынчик! Что ты ей сказала?

– Я ей сказала, – начала давиться от смеха Алтынай, – посмотри, какой дурачок сидит на гнедом!

Когда они чуть успокоились от смеха, она сказала:

– Вот ты, когда садишься на лошадь, что ты о ней думаешь?

– Ну, думаю, что это красивое, сильное животное. Что оно может тебя отвезти, куда тебе надо.

– Вот именно! Красивое, сильное животное. То есть ты – это ты, а лошадь – животное! Верно?

– Ну да, а как иначе?

– А вот мы, казахи, не разделяем нас на отдельные составляющие. В моральном смысле. Мы считаем, что мы одно целое. И так в степи было всегда! Казахи не могли обойтись без лошадей, как и лошади без нас. По-другому в степи было нельзя! Я вот не пинала ее ногами, как ты. Я ее просила ускорить бег. Слов было достаточно. Это тебе не железный жигуленок. Тому что хочешь говори, но пока не нажмешь на педаль газа, он никуда не поедет.

Она обняла свою кобылу и чмокнула ее в мокрый нос.

* * *

Сашу вывел из раздумий Куаныш:

– Может, узнать, где она живет в Кызылорде?

– Нет! – повернулся Саша к нему. – Спасибо тебе. Извини, но другого варианта что-либо узнать у меня не было.

Он было повернулся уходить, когда Куаныш тронул его за рукав:

– Тут еще вот что… Не хотел тебе говорить, но придется. Брат Алтынай просил тебе передать, чтобы ты от нее отцепился. Мол, ничего у тебя не выйдет.

– Ну, это не ему решать, у кого что выйдет, – глухо сказал Саша.

Куаныш с сожалением покачал головой:

– У казахов мнение родственников очень значимо. Тебе придется принимать это во внимание.

– Ладно, – сказал Саша, пожимая руку друга. – Еще раз спасибо!

Лето прошло, как обычно, в делах: Саша работал на огороде, ремонтировал сарай, пару раз сходили с ребятами на рыбалку. По просьбе матери съездил на три дня к сестре в Кустанай. Уже около десяти лет прошло с тех пор, как Кустанай переименовали в Костанай, а люди никак не могли привыкнуть к новому наименованию. Вот и Саша поначалу пытался честно выговорить новое название города, но язык упрямо выговаривал «Ку», вместо «Ко». Саша махнул рукой и перестал насиловать себя.

Сестра училась в педагогическом институте на преподавателя французского языка, и мать часто пересылала ей посылочки с чем-нибудь вкусненьким.

Мысль об Алтынай не покидала Сашу ни на минуту. Иногда он ночевал в саду и подолгу смотрел на звездное небо, мысленно представляя себе, где может находиться в это время Алтынай, в каком городе. Хотя сам он никогда не был ни в Астане, ни в Алматы, а тем более в Актау. Ее лицо, улыбка, смех, руки, волосы, черной волной падающие на спину, стояли у него перед глазами. Засыпал он, когда уже начинали кричать петухи.

До школы осталось три дня, когда Алтынай вернулась в поселок. Вечером радостно завизжала их собака, и Саша вышел во двор узнать, кто пришел.

Алтынай молча кинулась ему на грудь и прижалась всем телом.

– Я не могу без тебя жить! – не отнимая лица от его груди, глухо проговорила она. Ее била крупная дрожь. Потом она подняла на него глаза, полные слез: – Как это больно!

Саша гладил ее по волосам, по рукам, плечам и ничего не мог сказать – в горле стоял ком.

Мать Саши тактично закрыла за собой дверь в дом.

Потом они ходили до глубокой ночи по улицам поселка. Алтынай не могла остановиться и говорила, говорила, говорила. Саша, не перебивая ее, слушал, как она ходила с двоюродными сестрами по улицам больших городов. Как они смотрели на заснеженные вершины гор в Алматы. Как она прыгала в море прямо с набережной города Актау. Как они сидели на этой набережной по вечерам в кафе и ели мороженое.

Она с восхищение рассказывала, какое оно ночью красивое, это море, совсем не похожее на их Убаган. Как много собирается молодежи на этой набережной по вечерам. Как много там красивой музыки и смеха.

– Там другая жизнь, – говорила она. – Там другие люди.

Она так красочно всё это описывала, что у Саши сложилось мнение, будто он всё время был с ней рядом.

Уже в конце ее рассказа он спросил:

– Алтынай, тебе отец что-нибудь говорил, когда вы ехали в Кызылорду?

– Нет!

– Но вы же ехали часов десять! Неужели всё время молчали?

Она задумалась:

– Ну что-то про школу говорил. Я уже не помню.

– А ты ему?

– Саша, я понимаю, о чём ты, – вздохнула она. – Но у нас не принято спрашивать у отца о его решениях. Если он так решил, значит, так надо. Это закон!

– А то, что он отправил тебя к родственникам на целых три месяца, это тебе было совсем не интересно? – Саша вопросительно поднял брови.

– А он и не говорил, что на три месяца. Когда приехали к родне, сказал, что мне пора уже посмотреть мир. Типа, взрослая уже. Типа, нечего всё лето сидеть в Степном. А когда стал уезжать, сказал, что вернется за мной 25 августа.

– М-м-да!

Саша вдруг отчетливо понял, что их с Алтынай ждут тяжелые времена. Им придется вступить в бой с ее родственниками. Тяжелый бой. Беспощадный.

Когда за ней закрылась калитка, было уже два часа ночи. Саша услышал, как ее на пороге встретила мать и что-то гневно говорила по-казахски.

В эту ночь Саша не спал. Он прокручивал в голове ее рассказ и думал, что он совсем не знает Алтынай. В этой хрупкой девушке кипели такие страсти, что у него захватывало дух.