Читать книгу Мечи Ямато - Александр Логачев - Страница 8

Однако маэстро не спешил нападать. Наоборот – опустил синай, так что его закругленный конец коснулся соломенных матов.

– Скажи, Ямамото, у вас знатные и благородные дома берут приемных детей из других благородных домов? – спросил Мацудайра.

– Э-э… нет, – несколько опешив, произнес Артем. И тут же подумал: «А почему нет? Черт возьми, может, это такая составная часть науки побеждать по-честному – в самый разгар боя влепить противнику вопросом не по теме и тем отвлечь его от рубилова на бамбуковых мечах?»

– У нас самурайские дома часто берут приемных детей из других домов, – говорил Мацудайра, все еще пребывая в стойке ханми. – Это делается, чтобы устанавливать дружеские связи между разными домами, чтобы крепить эти связи. Или чтобы создавать политические союзы. Или же таким способом основная ветвь семьи приближает к себе боковые ветви, не давая им окончательно отделиться…

– У нас для того же самого выдают замуж дочерей в другие семьи… – Как и мастер, Артем по-прежнему стоял в стойке ханми.

– Это само собой, – кивнул Мацудайра. – Но я сейчас говорю о приемных детях. Защищайся, Ямамото!

И мастер пошел в атаку, нанося удары один за другим – сверху, слева, справа. Артем отступал, подставляя свой синай под синай мастера и удивляясь, как ему удается сдерживать этот натиск. В тишине зала стоял дробный стук бамбуковых мечей. Артем пятился, пока не уперся спиной в стену. Мацудайра тоже остановился.

– Одно из главных правил кэмпо[14], Ямамото: никогда не ставь синай ниже боевого меча. Во время учебного поединка ты должен быть уверен, что держишь в руках боевой меч.

Мацудайра отошел к центру зала, давая возможность Артему отлепиться от стены и тоже выйти на середину.

– И прими во внимание еще одно правило кэмпо, – сказал мастер. – Искренность усилий – это ключ к успеху. Когда мы действуем против более сильного противника, в своих действиях не должны быть неискренними, напротив, нам следует проявить себя с лучшей стороны. Защищайся, Ямамото!

И мастер показал, что предыдущая атакующая серия была разминочной. Мацудайра увеличил скорость ударов. Артем уже не пытался угадать, откуда в очередной раз вылетит бамбуковая палка круглого сечения, вообще ничего не пытался угадать и о чем-то думать, а целиком положился на чутье. И какое-то время – вот удивительно! – ему удавалось успешно отбиваться. Но потом, понятно, все встало на свои места. Артем почувствовал касание шеи, касание плеча, удар по локтю и завершил серию удар по ребрам.

Бли-ин… Довольно чувствительно приложил, ирод. Артема согнуло. Он схватился одной рукой за бок, но из другой синай не выпустил. А еще гимнаст отчего-то не сомневался, что тот ураганный ритм, в каком тут феерил мастер, – это еще не предел его возможностей.

– Я не договорил о приемных детях, – раздался сверху спокойный голос Мацудайра.

Артем оторвал взгляд от пола, посмотрел на мастера.

– Я весь внимание, Мацудайра-сан.

– Приемные дети всегда деятельнее, энергичнее родных детей, – сказал Мацудайра. – Им надо бороться за свое место в новой семье. А права они имеют точно такие же, как и кровные дети, значит, могут подняться в новой семье весьма высоко, даже стать главой клана…

– И остальным отпрыскам волей-неволей приходится шевелиться, чтобы не оказаться в подчиненном положении у приемыша, – сказал Артем, поднимаясь.

– Ты верно говоришь. Приемные дети встряхивают и оживляют семью, в которую попадают. Не дают крови застаиваться. Ты понимаешь, почему я об этом говорю, Ямамото?

– Понимаю, что твои слова, мастер Мацудайра, каким-то образом связаны со мной, только не пойму, как именно.

– Я убежден, Ямамото, что стране Ямато только на пользу пойдут приемные дети из других стран. – Мацудайра направился к стойке с мечами. – Они точно так же оживят страну. Взбодрят ее, не дадут ей погрузиться в сон. Конечно, нельзя допустить, чтобы чужаки заполонили страну, но и отгораживаться глухим забором тоже нельзя.

– А как же быть с надписью на воротах: «Почитать императора, изгонять варваров»? Варвары – это же чужаки. Такие, как я.

– В одном и том же иероглифе люди видят разный смысл, Ямамото. – Мацудайра вложил свой синай в стойку, добавив к другим мечам. – Одни читают «варвары» и видят перед собой айнов[15]. Другие читают «варвары» и видят перед собой всех чужеземцев, даже китайских и корейских монахов. Я читаю «варвары» и вижу перед собой трусов и глупцов.

Артем тоже подошел к стойке и поступил со своим синаем в точности так же, как мастер.

– Я хоть и не так давно нахожусь в стране Ямато, но мне почему-то кажется, что твои слова, мастер Мацудайра, многим бы не понравились. Я имею в виду – многим влиятельным людям, принадлежащим к тем самым упомянутым тобою благородным домам.

– Что с того, Ямамото! Всегда кому-то что-то не нравится. Многим не нравятся снегопады зимой, и что теперь делать, высочайшим указом запретить снегопады?

Мацудайра задумчиво крутил в руках деревянный меч. Он отличался от бамбукового – был не прямой, а загнутый, был не круглого сечения, а вытянуто-овального. Собственно, изделию этому, поелику возможно, пытались придать сходство с катаной.

– Вот поэтому Хидейоши направил тебя ко мне, – сказал Мацудайра. – Он знает, что я не отнесусь к чужаку плохо только потому, что он чужак. Он помнит, чему я учил его. Но вот вопрос, Ямамото… думал ли еще о чем-нибудь Хидейоши, когда направлял тебя ко мне? Была ли у него какая-то вторая мысль при этом?

Мацудайра протянул Артему деревянный меч.

– Возьми боккэн, Ямамото. Этот боккэн изготовлен из знаменитого окинавского дуба, поэтому даже сквозь кожу, которой обмотана рукоять, ты можешь почувствовать тепло древесины.

Тепла Артем никакого не ощутил, а вот что сразу почувствовал – боккэн этот был гораздо тяжелее бамбукового меча-синая. И первое, о чем подумал Артем, взяв в руки окинавское изделие: «Если боевых дел мастер влепит мне такой штуковиной, то это будут уже совсем иные ощущения, и все как на подбор неприятные. А где же, блин, знаменитые маски с решетчатыми забралами, в которых в кинофильмах тренируются эти проклятые японцы?» Но маски, видимо, еще пока не изобрели, и по идее Артем имел все шансы сделать это первым в мировой истории, запатентовать изобретение и нагреть на этом руки. Если, конечно, достаточно проживет, чтобы успеть что-то там запатентовать.

– Боккэн многие самураи носят с собой вместе с боевыми мечами, – сказал Мацудайра, доставая и себе боккэн из стойки. – Чтобы не опоганивать катану боем с недостойными людьми, например с разбойниками или невежливыми горожанами, самураи часто используют боккэн. А сейчас выбери любую стойку, Ямамото. Или из тех, что я тебе показал, или какую хочешь. Одно из правил кэмпо гласит: «Стойка должна быть естественна. Она должна быть естественной частью тебя самого». Приготовься, сейчас я проведу такую атаку: первый удар нанесу слева, второй сверху. Попробуй отразить эти удары.

И мастер не замедлил выполнить обещанное. Что-то мелькнуло в воздухе. Какие-то деревяшки громко стукнулись друг об друга. А потом Артем увидел у себя перед носом темное изделие из окинавского дуба. Если бы гражданин мастер не остановил дубовый меч в миллиметре от Артемового лба, то сотрясение воздушному гимнасту, думается, было бы гарантировано.

– Неплохо, Ямамото. Ты сумел остановить первый удар, – сказал Мацудайра, убирая боккэн от лица Артема.

«Я остановил первый удар?» – акробат сильно удивился. Но удивление удержал при себе. Ну да… вроде бы он рефлекторно вскинул меч. А услышанный стук – это не иначе соприкосновение боккэнов.

– Укиё-э[16] тебе подарили в монастыре? – вдруг спросил мастер.

– Что? – не понял Артем.

Деревянный клинок взлетел вверх, его лезвие коснулось груди Артема. Вернее, не груди, а выскочившей из-под куртки во время учебного боя лакированной дощечки на шнуре. Вот, значит, о чем спрашивает мастер…

– Нет, не в монастыре, – Артем замялся. – Мне… Я нашел ее в городе Яманаси. На улице. Видимо, кто-то обронил.

– Я весьма интересуюсь укиё-э, – сказал Мацудайра. – Впервые вижу гравюру, обитую медью.

Да ради бога! Пусть уж лучше рисунки на дощечках рассматривает, чем фехтует с бедным гимнастом! С этой мыслью Артем стянул с шеи сие изделие японского народного промысла и протянул мастеру.

– Любопытная вещь, – тихо проговорил мастер, разглядывая укиё-э.

– Я дарю вам ее, Мацудайра-сан, – сказал Артем и счел нелишним поклониться. – Пусть она принадлежит знатоку, а не человеку, который ничего не смыслит в укиё-э.

– Я благодарю тебя, Ямамото-сан, – поклонился в ответ мастер. Он засунул дощечку себе за пояс, отрывая от нее взгляд с явной неохотой, – заметно было, что ему хочется разглядеть поделку повнимательней. – Мы закончили на сегодня с фехтованием.

Мацудайра отправил боккэн в стойку.

– С первого раза до тебя, Ямамото, только один человек из впервые взявших в руки боккэн смог остановить хотя бы один из моих ударов. Это был Хидейоши. Ты – второй. Это говорит, что в тебе есть задатки прирожденного бойца. Только этого мало.

– Мало для чего? – спросил Артем.

– Для всего мало, – ответил мастер, засовывая за пояс-оби свои боевые мечи. – И для того чтобы стать си-тэнно. И для того, чтобы стать кэнси. Мало даже для того, чтобы получить право называть себя кэнго из Мацудайра-рю[17].

Мастер опустился на соломенный мат, Артем последовал его примеру. Может, кому и удивительно, но Артем не расстроился, услышав, что одних только его замечательных задатков мало, чтобы стать кем-то из этих труднопроизносимых деятелей. А вот похвалой мастера он был польщен. Ишь ты, оказывается всего второй, кто отразил удар «повелителя меча», уж ясно, что сам Мацудайра не меньше чем си-тэнно. Значит, не так уж плохи наши дела в космическом смысле этого слова!

– Какую помощь ты хочешь получить от меня, Ямамото? – спросил Мацудайра, уперев кулаки в бедра и глядя прямо в глаза Артему.

«Ну, вроде конец мучениям, вроде до сути дошло», – подумал Артем.

– Мне нужно прибежище до завтрашнего утра. А еще желательно новые гэта взамен развалившихся, дорожный короб и запас еды на три дня.

– И это все? – удивился Мацудайра. – Я готов оказать тебе более существенную помощь.

– Хорошо, – легко согласился Артем. – Мне нужно прибежище на несколько дней. За эти дни я хотел бы, окунувшись в чтение или в беседы, узнать как можно больше о стране Ямато.

– А что ты собираешься делать дальше? Куда направишься?

Открывать свои истинные планы Артем считал неразумным. Вряд ли они найдут отклик в душе самурая Мацудайра. Впрочем… Артем и сам уже не был уверен в стопроцентной незыблемости этих планов, некие сомнения все же поселились в его душе. Однако этими сомнениями, как и самими планами, он не намеревался делиться ни с кем.

– Я собираюсь держать путь на родину, – так ответил на вопрос мастера Артем. – Дойду до побережья и попробую переправиться через залив на другой берег. Думаю, меня перевезет какая-нибудь рыбацкая лодка или возьмет торговый корабль.

– Похвально твое желание вернуться в родную страну, – с уважением произнес Мацудайра и легко поклонился. – Ничем не могу тебе помочь с кораблями. Но прибежище и еду ты получишь. И о стране Ямато я расскажу тебе все, что пожелаешь узнать…

Мацудайра некоторое время молчал, задумчиво глядя перед собой в пол.

– Однако мысли сейчас мои вот о чем, Ямамото, – снова заговорил он. – Твой путь домой будет длинен и опасен. Значит, к нему следует тщательно подготовиться. Чем более отдохнувшим и более готовым к тяготам и опасностям ты выйдешь в путь, тем вернее и тем быстрее доберешься до дома. Я понимаю, гордость не позволяет тебе просить слишком многого. Поэтому я сам предлагаю тебе остаться в Мацудайра-рю на долгий срок. Я научу тебя кэнго[18], по которой воинов-мечников из Мацудайра-рю в любом уголке страны Ямато сразу отличают от других бойцов. Полагаю, если ты проявишь достаточно усердия в занятиях, из тебя может получиться достойный кэнго-воин, которым Мацудайра-рю сможет гордиться. Что ты на это скажешь, Ямамото?

«Весьма неожиданно», – вот что мог бы сказать Артем. На подобное предложение он не мог и надеяться, учитывая «любовь» японцев к чужакам и поднявшийся в провинции ажиотаж вокруг своей персоны. Самое большее, на что он мог надеяться, – укрыться на несколько дней в каком-нибудь удаленном от посторонних глаз бамбуковом бунгало и получить с собой в дорогу самое необходимое. А тут вот нате… Хм-хм… Следовало хорошенько поразмыслить, а не давать ответ сгоряча.

– Позволь задать тебе два вопроса, Мацудайра-сан, – сказал Артем.

Мастер кивнул.

– Вопрос первый: зачем тебе нужно, чтобы я остался здесь?

– На это есть три причины, Ямамото, – сказал Мацудайра. – О первой я уже сказал. Из тебя может получиться неплохой воин, которым Мацудайра-рю сможет гордиться. И тогда стоит только радоваться тому, что о Мацудайра-рю узнают в других землях…

«А мы не лишены тщеславия», – подумал Артем и покосился на висевшее слева от мастера какэмоно, где было написано: «Усмиряй гордыню».

– Причина вторая – твои успехи в занятиях кэмпо заставят других учеников удвоить усилия в работе над собой. Помнишь, что я говорил тебе о приемных детях? Я надеюсь, твое присутствие здесь расшевелит тех, кто начинал уже «засыпать». Они не захотят быть хуже чужака. Причина третья, которую я мог бы поставить и первой, – новые знания. Я ничего не слышал о твоей стране под названием Русь, я уверен, что в ней много такого, чего нет в стране Ямато, о чем интересно будет услышать, а что-то может оказаться полезным жителям страны Ямато… Ты хотел задать два вопроса, Ямамото.

– Да. И вот вопрос второй. Я рассказал тебе о Нобунага, о том, что он объявил награду за мою поимку. В конце концов до Нобунага обязательно дойдет, что в селении Касивадзаки, в доме мастера Мацудайра скрывается тот самый гайдзин. Даймё Нобунага придет сюда, и худо будет тебе, мастер Мацудайра…

– Я понял твой вопрос, Ямамото, и вот что отвечу, – сказал Мацудайра. – Если Нобунага просто покажется в Касивадзаки, он поссорится с такими домами, как Хитоцубаси, Симидзу, Таясу. Тебе о чем-то говорят эти имена?

– Нет, – честно признался Артем.

– Зато Нобунага они о многом говорят, будь уверен, Ямамото. Однажды я сказал ему, что если он придет в Касивадзаки, то его самураи обязательно затеют ссору с моими самураями и произойдет столько поединков, сколько самураев он приведет с собой. Нобунага вряд ли устроит исход этих поединков, а самурайским домам Хитоцубаси, Симидзу, Таясу совсем не понравится, что по вине Нобунага произошли поединки, в которые оказались вовлечены их отпрыски, обучающиеся в моей школе. Поэтому Нобунага не должен волновать тебя, он здесь не появится. Так что ты отвечаешь, Ямамото?

Артем все еще раздумывал. Предложи ему кто такое, когда он только очутился в Японии, то он согласился бы, конечно, без раздумий. Сейчас же было не так все просто и однозначно. Было над чем подумать…

Со двора донесся довольно громкий дребезжащий звук. Такое впечатление, что металлической палкой вели по штакетнику, сделанному из металлических пластин.

– Ручной барабанчик, – сказал Мацудайра, заметив недоумение на лице Артема. – Мне пора идти к ученикам на медитацию.

Мастер поднялся.

– Подождешь во внутреннем дворе, Ямамото. Я пришлю за тобой одного из учеников. Он отведет тебя к вечерней трапезе.

Они вышли из фехтовального зала, прошли на галерею, огибающую внутренний двор. Мастер оставил Артема, свернул в коридор, уводящий внутрь дома. Артем же направился к лесенке, чтобы спуститься по ней во дворик, где пруд, где газоны с камнями и странного предназначения деревянные постройки.

– Господин…

Артем обернулся.

И как-то сразу все про себя понял. И что он пропал и что он погиб…