Читать книгу 1941, или Игры Сумрака - Александр Макаров - Страница 3

Размышления у камина (Рассказывает герр Вюст)

Началось это поздней осенью 1939 года, после того как Фюрер успешно захватил Польшу и ряд других территорий Восточной Европы, разделив свои сферы влияния с коммунистами. В тот сырой дождливый вечер я сидел у камина в своем коттедже в предместье Берлина и просто смотрел на пламя, когда оно, как всегда внезапно, приобрело изумрудно-зеленый оттенок. «Все-таки интересно, пламя на самом деле меняет цвет или это происходит лишь в моем восприятии?», – подумал я. До сих пор, мне так и не удалось придумать эксперимент, который позволил бы мне найти ответ на этот вопрос. Пока я размышлял, изумрудно-зеленые языки пламени сформировали что-то наподобие женского лица, с раскосыми, в непривычном для человеческого лица ракурсе, глазами.

– Вальтер¹, есть новости, – прошелестел голос пламени в моем разуме. – Я нашла существо с теми свойствами, о которых ты говорил! Правда есть одна трудность – находка живет во Львове, который теперь оккупирован этими краснозвездными родичами ээнгоо², – произнося эти слова, дева из пламени скривилась, вызвав противный треск поленьев в камине

– Коммунисты, конечно, могут доставить хлопот, но перехитрить их не столь и сложно, – ответил я. – Покажи мне, кого ты нашла!

Камин неожиданно начал дымить и мою небольшую гостинную заполнил плотный белесый дым, правда лишеннный удушливого запаха. Из его струй сформировалось видение. До оккупации это была кавярня: я даже бывал в ней в прошлом году, когда работал в архивах университета Лемберга. Я сглотнул густую слюну, вспоминая вкус того кофе: за этот год я не пил ничего вкуснее. Теперь же уютное заведение, кажется пустовало: в нем не было ни одного посетителя, да и хозяйки, всегда стоявшей у стойки, не наблюдалось. Пока я, по своей привычке, размышлял над видением, оно сменилось и явило мне красивое девичье лицо. Его обладательнице вряд ли было больше 15 лет. «Зоряна», услышал я шепот из ниоткуда, «дочь бывшей хозяйки кавярни. Она обладает нужными тебе свойствами».

Видение исчезло, как всегда, неожиданно и быстро, не оставив никаких следов: даже поленья в камине, казалось, ничуть не прогорели с того момента, как пламя изменило свой цвет. Я присмотрелся – и правда – вот этот тоненький сучок сбоку ближайшего ко мне полена только начинал загораться, когда явилась Она – и сейчас так и не начал еше гореть. Все-таки, подумал я, Она приходит ко мне не в этом мире. Наши встречи происходят где-то в Верхнем Мире, недаром огонь и его поведитель арийский бог Агни – проводники меж мирами Трехмирья. Однако, не следует отвлекаться на философию, следует подумать о том, как доставить с оккупированной коммунистами территории того, кого я ищу уже многие годы…

Вот уже три года я фактически возглавлял «Аненербе», формальным главой которого был этот болван рейхсфюрер. Надо сказать, что несмотря на то, что формально я нацист и штандартенфюрер СС, не все, что твориться в Третьем Рейхе, мне по душе. Особенно если коснуться вопроса расовых теорий: с одной стороны, я согласен с тем, что разные нации обладают различными свойствами, которые сохраняются на протяжении столетий в независимости от политики, экономики и идеологии. Однако, идеологи Третьего Рейха поставили науку на службу идеологии (что не удивительно в военное время), что привело к предвзятым выводам, служащим отнюдь не познанию истины, а сиюминутной политической коньюктуре. Взять хотя бы пресловутый «еврейский вопрос»: на протяжении веков в Европе существовал любимый аристократами способ пополнения опустевшей казны – обвиняли евреев (издавна умевших накапливакть и сохранять капитал) во всех бедах страны и, устроив погром, завладевали их деньгами. С моей точки зрения, способ не самый эффективный – так как приводил лишь к временному улучшению финансового положения, а в более глобальном масштабе влиял на экономику крайне негативно. Не грабить, а использовать искусство обращения с деньгами, свойственное еврейской нации, ставить его на службу государству – вот правильный подход. Увы, ни рейхфюрер, ни его соратники по партии этого не понимали. Но еще более опасным являлось то, что вожди Третьего Рейха не видели той опасности, что идет с востока – от русских. Там, в Российской Империи на протяжении 5 столетий, какие-то, явно высшие и недружественные цивилизованному человечеству, силы выводили особую породу агрессивных тварей, которых и людьми-то назвать сложно. Кстати, несмотря на гибель Российской Империи, коммунисты, сменив риторику, продолжили заниматься тем же самым – и, как мне думается, преуспели в этом лучше своих предшественников. Всего за 22 года они вывели и закрепили породу агрессивных существ, число которых уже составляет более 170 миллионов тел. Кстати, Она – Дева из Пламени – по-моему, согласна со мной, что главная опасность и для Европы, и для немцев исходит от этой массы. Более того, мне кажется, что Она, как и я, вообще не причисляет их к человеческой расе. Впрочем Ее взгляды на Расовую Теорию в двух словах не изложишь…

Впервые я увидел, как пламя в камине меняет свой цвет в 1933 году, вскоре посоле того как Фюрер победил на выборах в Рейхстаг. Тогда я решил проверить мою теорию о способностях древних германцев проникать в коллективное над-сознание нации. Правда Фридрих³ считал, что такими способностями обладает любой человек. Тогда, в июне 1933 мы (я, Фридрих и Герман Вирт⁴) собрались в моем коттедже, чтобы провести один эксперимент: с помощью Фридриха, изучашего и практиковавшего оккультизм, я собирался проникнуть в коллективное над-сознание германской нации. Результат поразил всех троих: вместо того, чтоб войти в над-сознание нации, мы увидили, как огонь к камине стал изумрудно-зеленым, а из языков пламени сплелось лицо Огненной Девы, заговорившее с нами на неизвестном нам языке. Будучи филологом, я был точно уверен – такого языка на Земле не существует и никогда не существовало. Впрочем, Она поняла, что мы не понимаем смысла ее речи – и перешла к телепатии. Если быть кратким, то Она заявила, что является представителем могущественной цивилизации Шиншийа⁵, имеющей свои интересы на Земле. Правда до сих пор, эти интересы касались Британии, но Она всегда хотела поддерживать немцев и вот сейчас появилась такая возможность. Надо сказать, что Фридриха и Германа этот контакт насторожил и они предпочли более не продолжать экспериментов. Мне же, напротив, стало интересно и я продолжил опыты, получив немало важной информации для дальнейших размышлений и изысканий. После мнгоих лет исследований, я пришел к следующим выводам.

Нация – это группа людей, проживающая на территории, ограниченной одной литосферной платформой, говорящая на одном языке и обладающая единым культурным наследием. Кроме того, в зависимости от природы литосферной платформы, условия могут быть благоприятными для формирования сильной и развитой нации и наоборот, неблагоприятными. Так, существуют области литосферной платформы, имеющие различную динамику, если быть кратким, то: одни поднимаются, а другие опускаются. Первые создают условия (как климатические, так и энерго-информационные), благоприятные для развития нации, вторые же – неблагоприятные. В Европе мы имеем Западно-Европейский, Балтийский и Украинский щиты – поднимающиеся части литосферных платформ, а также Московскую и Прикаспийскую синеклизы – опускающиеся части платформ. Соответственно, Западная Европа, Скандинавия и, что меня поразило, Украина – отличные места для формирования сильных, развивающихся наций. В тоже время, Москва – крайне неблагоприятна для развития нации, что подтверждает история и Российской Империи и этого государства рабочих и крестьян, Советского Союза. Кстати, когда русский царь Петр I перенес столицу в Санкт-Петербург, расположенный на Балтийском Щите, это несколько ослабило деградацию жителей Империи. Вообщем, природные и связанные с ними энерго-информационные условия способствуют вырождению человеческой породы на территории Европейской России и замене людей на нечто, что и людьми-то считать нельзя. Она, кстати, называет этих существ – Зеркальный Рой⁶. Несомненным лидером среди наций Западной Европы является Немецкая Нация, живущая на Западно-Европейской платформе – здесь я полностью разделяю идеологию СС о несомненном превосходстве немцев (ариев) над остальными европейцами; Балтийский Щит населен скандинавскими народами – достойными союзниками Третьего Рейха. А вот Украине не повезло – рабство Зеркального Роя, пришедшее с Востока, уже 300 лет подавляет развитие Галицкой Нации. Правда остается еще Великобритания – с давних пор претендующая на господство над нациями Западно-Европейской Платформы. Она говорила, что среди Шиншийа есть могущественные кланы, поддерживащие Британское господство… Таким образом, расклад сил мне ясен: Третий Рейх должен утвердиться в Западной Европе, уничтожить Зеркальный Рой, разрастающийся в Советской Росии и помочь восстановлению величия Галицкой Нации. Две последние цели можно совместить: часть из этого мне уже удалось. Через рейхсфюрера я провел идею о поддержке Украинской Повстанческой Армии (УПА): между прочим, они отличные бойцы, достойные лучших легионов СС. Однако этого мало. Как говорит Она – у Немецкой Нации есть проводник, связующий ее с силами Шиншийа (я почти уверен, что Она имеет ввиду меня), а у Галитчины такого проводника пока нет. Проводником, кстати, может стать лишь человек с особыми врожденными способностями, для строгого описания которых Она использует непонятную для меня квази-математику⁷. Однако, математики Аненербе, которых я ознакомил с этими выкладками, говорят, что они имеют смысл. Вообшем, поиском Галицкого Проводника я занимаюсь уже много лет и возможно, наконец-то, достиг успеха.

– Шульц!, – позвал я ординарца, закончив размышления

– Звали, штандартенфюрер?, – Щульц по своему обыкновению вошел так тихо, что я не услышал его шагов. Войдя, он привычно проигнорировал традиционное нацистское приветствие.

– Да. У тебя остались связи в Лемберге? Нужен надежный агент, который смог бы переправить оттуда в Рейх одну девчонку.

– Найдутся люди, герр Вюст, – тихо сказал ординарец. Я доверял ему самые сложные операции, в деле шпионажа, похищения людей и тому подобных вещей он был отличным специалистом.

– Мне нужна некая пани Зоряна, 15—16 лет. Ее мать была хозяйкой кавярни «Краковска Кава» на площади Рынок в Лемберге в 1937—38 годах. По имеющейся у меня информации, сейчас кавярня сохранилась, но не действует.

– Маловато информации, штандартенфюрер. Но я приложу все свои связи, чтобы исполнить ваше желание.

– Выполняйте, шарфюрер!, – официально закончил я. Шульц кивнул и вышел, вновь проигнорировав традиции СС. Впрочем, я и сам не слишком-то придерживался всей этой ритуальной игры. Ритуалы – дело серьезное и не стоит превращать их в фарс.

Русские оккупанты (рассказывает Зоряна)

В тот день на завтрак у нас был вчерашний разогретый бограч. В нем плавали шматочки посмаженной в олийки цибули и наша фирменная морковка, тщательно нарезанная сердечками. Красные морковные сердечки… Богдана, как всегда, съела свою порцию не капризничая. А я, как всегда оставила ее на обед. Обеда у нас не было больше уже никогда.

Они пришли в нашу кавярню в полдень. Их было двое и пахло от них войной: порохом, соляркой и давно немытым мужским телом. Их веселые и в тоже время грубые голоса неприятно резонировали в небольшом уютном зале кваряни, создавая такой напряженный дискомфорт, что меня охватило нехорошее предчувствие.

– Паны желают кавы? – приветливо поинтересовалась у них мать.

– Все ваши паны теперь в Париже, – ответил один из них и беззлобно рассмеялся. – А что это за «кава» такая-то?

Мать показала ему кофейные зерна, которые как раз собиралась засыпать в ручную кофемолку.

– А, кофия. Ишь ты, как ты ее назвала-то, – лицо второго посетителя, совсем молодого парня, удивленно вытянулось и он присвистнул. – Кофия испить можно, хоть узнаю, что это за такая штука.

Мать засыпала зерна в кофемолку и с усилием начала вращать ручку.

– Немощная ты!, Дай-ка помогу! – грубовато сказал первый и небрежно оттолкнув мать, начал легко вращать ручку мельницы.

– Что комбат? Надеешься на продолжение знакомства?, – поддел его второй. – Да тебя ж еще с гражданской бабы не интересуют, после того, как врангелевский офицер тебе шашкой зарядил промеж ног!

– Зато я хоть знаю, что с бабой делать, салага!, – ответил комбат и протянул маме кофемолку. – Давай, готовь нам буржуйское пойло!

Мама отдала мельницу Богдане, моей сестре, что работала за стойкой – ей всегда удавалось сварить вкусную каву. Богдане, как и мне, было 15 лет – мы с ней близняшки. Только Богдана бойкая и умеет общаться с посетителями, а я нет. Потому она помогает маме в зале, а я на кухне. Если честно, то я всегда завидовала ей: особенно когда высокий немец с благородными чертами лица и умным взглядом – штандартенфюрер СС Вальтер Вюст – делал ей комплименты. Герр Вюст был частым гостем нашей кавярни на протяжении последнего года. А от этих грубиянов комплиментов не дождешься: сразу видно, что из самых низов.

– Ну и говно же эта кофия, – молодой солдат скривился и плюнул на пол. – Одно слово, буржуйское пойло, они, буржуи, ее пьют, чтоб сильней ненавидеть рабочий класс!

– Не позорь нас, коммунистов, Валера!, – рявкнул комбат и сильно двинул своего приятеля кулаком в лицо. – Прилично себя вести надо, деревня!, – Молодой лишь хрюкнул и, зло сверкнув глазами на старшего, утер рукавом кровь с разбитой губы.

– Глянь-ка, какая у меня дочь!, – старший достал из-за пазухи мятое фото и тыкал им в лицо подошедшей вытереть плевок матери. Тоже в общепите, – произнес он незнакомое мне слово, – как твоя! Самого Наркома обслуживает, вот как! И ведь похожа на твою-то девчонку, будто сестры!

Мать вежливо посмотрела на фото и пожала плечами.

– Эх, молодость вспомнить что-то потянуло, – произнес комбат и грубо схватил маму за руку. – Пойдем, что ли?, – с этими словами он совершил непристойный жест и причмокнул губами. Мать замерла, не зная что предпринять.

– Не бойсь, он не по этой части! Комбату просто бабьей ласки захотелось, – рассмеялся молодой. – Пообжимает и отпустит! А я потом закончу то, что он начал!

Мать так и стояла, замерев, когда Богдана подскочила и ударила грубияна туркой в лоб. Кипяток, вперемешку с раскаленной кофейной гущей, выплеснулся ему на лицо. Он отшатнуся и заорал. Молодой резко вскочил и выхватил из кобуры пистолет:

– Ах ты курва, комбата бить!, – заорал он и выстрелил моей сестре в лоб. – Получи, сука буржуйская!, – он с остервенением нажимал на курок, до тех пор, пока у него не кончились патроны.

– Ты что творишь, Валера!, – заорал на него старший и со всей силы ударил убийцу кулаком в горло. Тот захрипел и упал прямо на тело Богданы. – Вот ведь дела, теперь и бабу придется кончать!, – с досадой произнес комбат и стал доставать оружие. Мать так и не пошевелилась, стоя с широко открытыми глазами, полными ужаса. Страший медленно достал пистолет и выстрелил ей в лоб. – Попили кофию, бля!, – выругался он и, убрав оружие, поднял своего приятеля за шкирку. – Пошли отсюда, придурок!

Когда я нашла смелость выйти из кухни, откуда наблюдала весь этот ужас, меня поразило в каких неудобных позах лежат мама и Богданка, какие они перепачканные. Как им неприятно так лежать: всегда таким чистым и опрятным. Я сходила в ванну за полотенцами и на кухню за тряпками и стала приводить все в порядок. Посадила отмытых и переодетых маму с Богданкой у стены – сначала захотела уложить их в кровати, но сил, чтобы поднять их по узкой лестнице мне не хватило, а со стульев на кухне они падали. «Я все-все теперь буду делать так, как ты мне говорила, мама», – подумала я и пошла разогревать бограч, который не хотела есть раньше. Налила в тарелку, поскольку мама была против того, чтобы есть из кастрюли даже остаток. Поставила тарелку на стол. Теперь я должна быть такой, какой мама хотела меня видеть. Съела все до последней ложки, педантично прожевывая нарезанные сердечками морковки. И тут меня вырвало прямо в тарелку.

Какого черта, думала я, отплевывась и давясь. Я буду хорошей, вежливой и опрятной – а потом вломится пьяная русская шваль и будет меня также убивать, перед этим наиздевавшись вволю?. К черту нашу вежливость, к черту все, чему меня учили! Я никогда не позволю никому из этой сволочи ничего с собой сделать! И тела моих родственников они больше трогать не будут – тут до меня окончательно дошло, что это тела. Я сама их похороню. Я приняла решение, встала и начала отмывать стол. Теперь я смогла понять, что на нем все еще лежит снимок, обронненый русским убийцей. С пожелтевшей фотографии на меня смотрела девочка, которую легко можно было принять за Богданку, если б не идиотская одежда, напоминающая какую-то военную форму. Девочка на фото, кстати, отдавала военный салют кому-то невидимому и в ее глазах горел фанатичный огонь. Ну что, сучка, у тебя все прекрасно? Одела на себя мое лицо и привела сюда этих гадов? Ты тоже мне ответишь! Ты, твой папаша, его друг и вся ваша кацапская сволочь. Вы не люди, думала я, вытирая заблеванный стол. Вы как долгоносики в муке, думала я, кипитя воду, чтобы вымыться. Вы как колорады в картошке, как мыши в крупе. Вам, как мышам, мало взять себе немножко зерна или натаскать тряпок для гнезда, вам надо насрать в это зерно и в белье в комоде, принести заразу и смерть. Вас надо уничтожать, как паразитов. Мухи, назойливые, засиживающие, твари… значит мне придется стать пауком, если я хочу вас передавить. Но этим я займусь чуть позже, а сейчас надо заняться похоронами.

Ложный След для Черной Вдовы (Рассказывает лииси Хээльмна)

Это заседание Совета Рунной Пирамиды⁸ протекало так бурно, что я припомнила самые первые Советы, нередко заканчивающиеся объявлением войны между Коалициями, не пришедшими к согласию. А начиналось все так мирно, что я ожидала обычной уже пару триллионов лет пустой говорильни. Я, как впрочем и остальные шиншийа, взаимодействуя с другими мирами, выбирали несколько ключевых фигур, вступали с ними в контакт, обучали их и поручали им персонально реализовывать ходы в нашей игре. Ситуации, когда наши фигурки, в случае обладания ими властью в их мире, передовали реализацию ходов своим подчиненным, нам не слишком нравились – как всякий феодал, мы предпочитали сами быть «впереди армии на белом коне» и требовали того же от будущих коллег. На данный момент у меня было не так уж много фигурок из Третьего Рейха: Вальтер Вюст и еще несколько ученых, работавших в Аненербе. С военными, сотрудниками абвера и, тем более с нацисткими партийными бонзами я дел не вела.

– Слово имеет лииси Хээльмна Аэль Вглеиилхайнна, – произнес одетый в ярко-желтую мантию Халиф и ехидно улыбнулся мне.

– Известно, что Коалиция Артурианских Католиков⁹, считает, что именно Британская Империя должна сформировать Земные Пути Рунной Изнанки¹⁰, пролегающие через Западно-Европейскую Платформу. Однако, этому имеется несколько серьезных препятствий.

Во-первых, во множестве Отражений Земли, расположенных во временном отрезке так называемого XX века, лидером объединенной Западной Европы является Германия, в то время как Великобритания стремится дистанцироваться от Европейского Союза. Во-вторых, проведенные мной геологические исследования показывают, что территория Британских Островов может рассматриваться как отдельная литосферная платформа, не связанная с Западно-Европейской. В-третьих, даже если эти исследования и не подтвердяться, англо-саксонская культура может быть сохранена на Северо-Американской Платформе, что позволит сохранить и развить культурную традицию континетальной Европы, всегда противопоставляющую себя островной англо-британской культурной традиции. В связи с этим, я предлагаю своей проект модернизации Третьего Рейха, который позволит открыть интереснейшие Пути Рунной Изнанки на основе германской нации.

– Ну и чем же они столь интересны, Хээльмна?, – прозвенел голос лииси Гхлооссиэкв Аэль Глейиилайнна, главы Коалиции Артурианских Католиков. На ее треугольном лице легко читался неприкрытый сарказм, а в фиолетовых глазах посверкивали явно недружелюбные искорки.

– Членам Совета известно, что Пути Рунной Изнанки Семейства Шиндлейиилайнна¹¹ были открыты кардиналом Терренсом¹² и тесно связаны с Римо-Католической Церковью и ее пониманием Единого Света Абсолюта. Таким образом, мы получаем религиозное направление в Путях Рунной Изнанки. Однако, помимо него, возможны и иные формы Путей Рунной Изнанки, несвязанные с Религией Абсолюта: возможность таких Путей была показана, например, в работах лииси Вланейа Аэль Вглеиилхайнна. Рассматривая проникновение сил Волшебного Мира¹³ в Трехмирье¹⁴, мы можем постулировать, что эти силы проявляются во всех трех Мирах, создавая в них Изнаночные Разумы Пустоты¹⁵. Так, в Верхнем Мире возникают 22 Изнаночных Разума Пустоты, связанные с так называемыми 22 Каналами Древа Сфирот¹⁶ – именно от них мы можем перейти к лежащем за пределами Верхнего Мира Свету Абсолюта. Эта форма Путей Рунной Изнанки и была открыта кардиналом Терренсом. В Срединном Мире возникает 17 Изнаночных Разума Пустоты, представляющих собой отображение Разумов Пустоты в Зеркальном Коридоре, сформированном Зеркалом Срединного Мира – то есть тем самым Зеркалом, что формирует Круги Отражений. Как мы знаем, результатом достаточно сложных процессов, связанных с Разумами Пустоты в Зеркальном Коридоре, является Стражеобразная Виртуальность¹⁷. В Нижнем Мире возникают 15 Изнаночных Разумов Пустоты, связанных с силами Туманных Странников¹⁸. Сейчас меня интересует Срединный Мир и пролегающие через него Пути Рунной Изнанки: нетрудно понять, что эти Пути позволят контролировать поведение Стражеобразной Виртуальности. Как мы помним, Стражеобразная Виртуальность может проникать в Мир, повреждая Сущность Силы его топологической аномалии – Стержня Мира, тем самым проводя Мир к концу его существования. В рамках Теории Литосферных Платформ, предполагающей в одном Срединнном Мире несколько разных Стержней, мы можем рассмотреть возможность уничтожения Наций и их Путей, связанных с данной литосферной платформой. Таким образом, мы получаем инструмент контроля над силой, способной уничтожить Нацию и ее Пути!

– А как насчет того, что закрывать имеющиеся в Союзе Цивилизаций Пути – категорически запрещено?, – задала вопрос лииси Хтомиэль Аэль Ннаавуайнна. У Коалиции Артурианских Католиков она издавна возглавляла науку: на мой взгляд, абсолютно необоснованно, так как с ее точки зрения наука – это исключительно формальное моделирование. А практика не есть критерий истины и, когда эксперимент противоречит теории, то он объявляется неправильно поставленным! – Как нетрудно понять, провокация Конца Мира приведет к нарушению стабильности самой Ржавой Рамы¹⁹! Так стоит ли открывать Пути Рунной Изнанки, провоцирующие такие явления?

– Во-первых, не провоцирующие, а контролирующие! Во-вторых, существуют ведь и Игровые Миры²⁰, где может потребоваться закрыть формирующиеся Пути. Так что, открыв соответствующие Пути Рунной Изнанки мы, наконец, получим возможность управлять этими процессами!, – ответила я

– Хээльмна просто следует мировоззрению своего Ордена, призывающего ее сидеть по всяким Зачарованным Городам и тому подобным некомфортным местам, – съехидничала лииси Гхлооссиэкв. – Однако, то, что мы наблюдаем на серии Отражений Земли на территории так называемой России меня давно настораживает. Раз за разом, там возникают совершенно непригодные в нормальном союзе цивилизаций культуры! Так что получить инструмент эффективного Закрытия Путей я очень даже заинтересована, вот только стоит ли отдавать его в руки Коалиции Наваждений?

– А ты что, хочешь заткнуть собой все дырки Трехмирья, Хрустальная Пробка?, – парировала я, использовав оскорбительное прозвище лииси Гхлооссиэкв. – И потом, согласно нашим Традициям, я, как автор модели Множественности Путей Рунной Изнанки, имею право на приотритетное Открытие Пути!

– Ты решила ссылаться на древний Закон? А ты в курсе, что кое-кто, – тут она продемонстровала три самодовольные рыла свиней, высунутых из Алого Пламени Камня, – особенно среднее рыло, категорически против этого Закона?

– Однако, он не отменен Советом!, – раздражжено ответила я и подумала «Только вмешательства этих обитателей Туманных Странников мне нехватало!». После чего добавила, обращаясь к Халифу – А потому я требую, чтобы право Открытия Пути было отдано мне!

По Традициям Совета, после такого обращения Халиф был обязан немедленно поставить вопрос на голосование. Конечно же, я его выиграла с огромным перевесом: в любой цивилизации, сколь бы древней и мудрой она не была, правящая Коалиция никогда не пользуется всеобщей любовью. Тем более, что Артурианские Католики правили нами давно и достаточно жестко. Однако, выиграть это голосование было не главной целью: теперь передо мной вставала значительно более трудная задача. Я должна была доказать Совету, что Третий Рейх как раз является наиболее подходящим кандидатом на Открытие заявленных мною Путей.

– Может ли Глава Коалиции Наваждений предложить Программу Открытия Пути?, – задал вопрос Халиф

– Да. Я представляю цивилизацию Третьего Рейха, расположенную на Западно-Европейской Платформе как основу для открытия заявленной формы Путей Рунной Изнанки. Также, в Третьем Рейхе существует организация «Аненербе», руководители которой умеют вступать со мной в контакт и получают от меня необходимое обучение! Таким образом, у меня существует группа адептов, уже давно занимающихся вопросами геноцида – явления связанного с Закрытием Путей какой-либо Нации…

– Третий Рейх?! Но они же ведут опыты над людьми других наций!, – заявила лииси Тлаэренна Аэль ВлеииглаЙа, которой Коалиция Артурианских Католиков не слишком любит давать слово. Интересно, чего они добиваются, выпуская против меня эту отшельницу? – Между прочим, они истребляют и евреев и христианство!, – продолжила она

– Во-первых, они делают это на Игровой Земле, где по-определению не действует Закон. Во-вторых, те из них, на кого я делаю ставку, как раз считают истребление евреев и христиан – неправильным. Более того, они видят основную угрозу земной цивилизации в России!

– Любопытно, но где доказательства последних утверждений?, – вновь подала голос отшельница

– Я не обязана представлять их, согласно Закону о Тайных Деяниях²¹. Разве Совету недостаточно моего слова?, – ответила я, понимая, что обстановка накаляется. Конечно, наши Традиции позволяли такой ход, но он уже очень давно не применялся. Особенно непопулярным он стал после того, как наша цивилизация стала жить под покровом Ржавой Рамы: могущественные обитатели Туманных Странников настаивали на изменении Традиций Совета и вели активную пропаганду за отмену Закона о Тайных Деяниях. Правда пока еще Закон отменен не был, но Правящая Коалиция лииси Гхлооссиекв неофициально рекомендовала не ссылаться на него.

– Этот Закон устарел, Хээльмна!, – голос лииси Гхлооссиекв заставил Темную Сеть, которая сплеталась нашими высказываниями и висела в центре Зала Совета, задрожжать. Синие искры пламени побежали по Нитям Сети, напоминая всем, что неугодные Лидеру Шиншийа высказывания могут быть выжжены из Сети. Очень давно я не видела как это происходит.

– Но не отменен!, – ответила я. Халиф поднял левую руку и искры погасли. Я поняла, что выиграла и этот раунд противостояния.

– Ставим на голосование проект «Аненербе», предложенный лииси Хеельмной!, – произнес Халиф

Голосование я выиграла с минимальным перевесом всего в один голос. Согласно нашим Традициям, те голосовал против будут искать слабые места в моей программе и тем самым активно проверять формирующийся Путь на прочность. Было понятно, что проголосовавшая против Коалиция Артурианских Католиков этим и займется. Скорее всего, они инициируют Мировую Войну, подтолкнув своих Британских союзников к нападению на Третий Рейх: впрочем это могло произойти и так, напряженность отношений меж Лондоном и Берлином росла каждый день. Потому больше, чем Мировой Войны, я опасалась действий диверсантов лииси Рэйэлл Аль Враайиинлайа – практически бессменного Министра Разведки и Диверсий Шиншийа на протяжении триллионов лет нашей истории и верного союзника лииси Гхлооссиекв. Тем более, что Черная Вдова (как ее звали по ее Темному Образу) имела на меня ядовитые хелицеры: не так давно, во-времена открытия Путей Рунной Изнанки Верхнего Мира именно я отняла у нее министерский портфель, отдав его своему союзнику стриитсэ Энволларма Аэль Ульвиаренна. Хотя Безликий оказался дрянным Министром и Черная Вдова, наверно, скоро вернет свою должность, ядовитые хелицеры она на меня все равно заточила. Однако, я ведь Мастер Наваждений и смогу пустить Черную Вдову по ложному следу. Осталось придумать ложный след.

После Совета я выспалась и отправилась побродить по пескам Красной Пустыни, где ветры, шелестящие песчинками и крики жертв большеротых ээнгоо, которых эти полуразумные твари предпочитают живьем жарить на костре, так хорошо помогают сосредоточиться. Через пару часов прогулки, когда солнце почти добралось до зенита, я вспомнила, что Вальтер – один из моих учеников в Аненербе – говорил о неком расширении теории литосферных платформ. Он рассматривал динамику литосферы Земли и отмечал, что области, в которых земная кора поднимается – создают благоприятные для развития нации условия; а области, где земная кора опускается – неблагоприятные. Я вызвала библотекаря своего Ордена по телепатической связи и попросила найти данные по динамике Земной коры. Вскоре я знала, что в Восточной Европе существует две благоприятные области – Балтийская и Украинская и две крайнее неблагоприятные – конечно же, Московская (!) и Прикаспийская. Отлично, подумала я. Во-первых, это дает мне дополнительные аргументы против России: теперь для меня очевидно, что на этой территории вообще не может возникнуть приемлемых для Внутренних Земель Путей. Правда встает вопрос, как обосновать это для Министра Науки – лииси Хтомиэль, как известно, практикой ничего не докажешь. Срочно нужна строгая символьная модель планетарной динамики Сил: отдам-ка я ее разработку математикам Аненербе. Немцы с их скурпулезностью построят такую теорию, что Хтомиэль не подкопается: а уж как ее заденет то факт, что авторы теории – всего лишь презренные континентальные чойо²²! Теперь о ложном следе для Паучихи: создам-ка я Наваждение, что меня интересует одно из благоприятных мест Восточно-Европейской Платформы, где я и собираюсь провести Открытие Пути. А мои настоящие игры с Аненербе тогда посчитают отвлекающим маневром… Вот только какую из двух областей избрать? Пусть выберут Духи Красной Пустыни, – приняла я решение и отправилась туда, откуда доносились крики ээнгоо. Если первой выскочит самка, решила я – изберу Украину, а если самец – то Балтийский регион. Разницы-то мне, по существу, никакой. Первой на меня выскочила молодая самка, с еще не обросшими шерстью грудями – голодная и агрессивная. Пришлось ее испепелить и принять выбор Духов Красной Пустыни. Значительно сложнее оказалось убедить моего ученика герра Вальтера – он никак не хотел признавать за славянами принадлежности к высшей нации. Я, хоть и поощраю иногда самостоятельность учеников, я все-таки Шиншийа и не привыкла, когда смертный со мной спорит – тем более по такому непринципиальному вопросу. Так что герр штандартенфюрер был вынужден принять мою точку зрения. Правда, для выполнения моего плана Ложный След, он связался с служащим в Вермахте батальоном «СС Нахтигаль», целиком созданным из галитчан, не принявших оккупацию их родины Советской Россией. Впрочем, так даже правдоподобнее – отряд Запорожских «внучат Ильича» в красных галстуках был бы намного менее убедителен.

Стать Пауком (рассказывает Зоряна)

«Учитель приходит, когда ученик готов», так было написано в одной восточной книге, которую я читала в прошлой жизни – в прошлом году. Он не был моим учителем и пришел через три дня.

А тремя днями раньше, я отправилась в Храм Успіння Пресвятої Діви Марії к окончанию вечерней службы, чтобы поговорить с отцом Павлом, духовником нашей семьи. Я понимала, что требовалось похоронить маму и Богданку, а обращаться к русским оккупантским властям у меня не было никакого желания, к тому же я думала, что это небезопасно. Сами же они, когда заметят исчезновение хозяйки кавярни и одной из ее дочерей – спишут все на войну: если меня спросят, скажу – ушли и не вернулись. Отец Павел молча выслушал меня и сказал, чтобы я ждала его в кавярне как стемнеет. Он приехал на телеге, запряженной худым коником, которой управлял старый цыган. Кроме отца Павла и старого цыгана, на телеге сидели два молодых парня, наверное, родичи возницы. Они забросили тела на телегу, прикрыли мешковиной и мы медленно поехали к Лычаковскому кладбищу. Конские подковы отвратительно цокали по брусчатке. На кладбище мы въехали не через главные ворота, а сзади. Там, на дальней окраине, редко посещаемой людьми, уже были вырыты две могилы. Стать пауком, эта фраза засела у меня в голове и непрерывно крутилась под печальное «Dies irae» отца Павла.

– Не омрачай свою душу ненавистью, дочь моя, – сказал подрагивающим голосом отец Павел, подойдя ко мне по-окончании короткой службы, глаза его подозрительно блестели, – Твоя мама и сестра уже на небесах, а тебе многое предстоит. Не бери на себя лишнего груза.

– А пожалуй вы правы, святой отец, – ответила я, – Гадящих мух не следует ненавидеть, истребляя. Отец Павел промолчал, а потом добавил:

– Не хочешь пожить у меня?

– Спасибо, святой отец, но у меня есть свой дом и пока меня еще оттуда не выгнали., – ответила я и пошла к выходу с кладбища.

Что ж, похороны состоялись, думала я, придя домой. Все дела завершены. Теперь мне предстоит стать пауком. Что есть у паука? Когтистые лапы, острые хелицеры, паутина. А что есть у меня? Только кофейник, сковородка и топор на заднем дворе. Ну выскочу я со сковродкой или даже топором на этих выродков, а они меня пристрелят, как Богданку. Умереть-то не страшно, потому что как жить в таком мире теперь непонятно. Но уж очень меня держала мысль, что останется кацапская сучка с моим лицом. А такой радости я им не доставлю. Как будто это я не умру, а стану кацапом или этот мушиный рой вообще заберет все, что есть я. А где мне взять эти хелицеры, круговое зрение и умение плести ловчие сети? Допустим сети – это умение выстроить свои поступки так, чтобы эти твари попали в невыгодное положение. Круговое зрение – это умениме добыть необходимую информацию. Хелицеры…? А что главное умеет паук, чего не умеет муха? Он умеет убивать! Но пока это они убивают нас. Допустим я тоже научусь убивать, но мы станем всего лишь наравне. Значит я должна научиться убивать так, как принципиально не могут они… И тут я стала огромным пауком, гулящим средь узоров танцующих солнечных зайчиков, шепота ветров, дующих вдоль знакомых львовских улиц. А точнее я не просто гуляла, а плела тонкую сеть вокруг своего дома из брошенных взглядов и забытых мыслей.

«Ну и сон!», подумала я, отрывая щеку от столешницы. Судя по-всему, сегодня ничего я не придумаю, надо идти спать. Этой ночью мне не снилось ничего столь же дикого и яркого. Только непонятная группа мужчин, которым я разносила фрукты, входя в комнату по сигналу приземистого полного крепыша в круглых очках. Почему-то грузина.

С утра я сварила себе кофе и стала размышлять о том, как достичь того, к чему я стремлюсь. Можно, конечно, выйти на контакт с сопротивлением – Украинской Повстанческой Армией, сделать это не сложно. Но что мне светит там, я представлдяла достаточно хорошо: скорее всего меня отправять на кухню, варить воинам УПА обеды. Да еще стирать и штопать носки. Нужное, но не самое интересное дело – и, к тому же, никак не приближающее меня к поставленной цели. Был и другой вариант: попробывать сделать карьеру в Советской России. Например, стать знаменитой актрисой – внешность вполне позволяет избрать этот путь. Конечно нужно выучить их язык, но мне казалось, что это не сложно. Тем более, что судя по надписям, уже появившимся на стенах, особым богатством словарного запаса язык оккупантов не отличался. Став актрисой, я обрету влияние на массы, но к моей цели – отомстить кацапской сучке я никак не приближусь. Наконец, был третий вариант – найти агентов немецкой разведки, которые, несомненно, должны работать во Львове. Мне пришло на ум выражение «Враг моего врага – мой друг». Кроме того, в разведке могут заинтересоваться моим сходством с кацапской сучкой, которая, как говорил ее отец, работает у какого-то наркома. Наверное, стать пауком – это научиться плести шпионские сети, решила я. Мне опять померещилось, что я превратилась в огромного паука со свастикой на спине и сплетаю из шепота ветров и несбывшихся желаний какой-то закрученный узор-паутину. Что за бред! Я встала и бросила взягляд на часы – прошло более трех часов. Вот это я задумалась!

Интересно, что посетителей в этот день так не наблюдалось, что было странновато: обычно с утра жители соседних домов, несмотря на войну, заходили на кофе. Но я была даже рада вынужденному одиночеству, так как не представляла, что скажу завсегдатаям, если они спросят, где мама. Так день и прошел. А на следующее утро пришел он.

Нерадивая Ученица (Рассказывает герр Вюст)

Шульц отлично выполнил мое задание и уже через неделю привез девчонку в Берлин. Я встретился с Зоряной за завтраком и надо сказать, первое впечателение от нее меня разочаровало. Худенькая, с остекленевшим взглядом светло-голубых глаз и поджатыми губами она производила впечатление не совсем адекватной. Более того, по-немецки она не говорила, знала лишь польский и

по-всей видимости, тот диалект восточно-славянского языка, что распространен в деревнях близ Лемберга. Так что пришлось общаться по-польски, хотя я и не люблю издавать все эти шипяще-чирикающие звуки: спустя полчаса, начинаешь ощущать себя самцом дрозда в период брачных игр. Очень отвлекает от четких размышлений, которым столь соответствует немецкая речь.

Девочка, чью семью совершенно без всяких основательных причин убили два руских солдата была полна ненависти. Впрочем, ее можно понять – я и сам ненавижу русских свиней, по абсолютно непонятной для цивилизованного человека причине способных мгновенно перейти от расслабленного пьяного дружелюбия к кровавой бешенной агрессии. Мой приятель профессор Шнитке, зоолог, утверждал, что медведи ведут себя так же и намекал, что скоро построит теорию, доказывающую биологическое родство русских с медведями. Бред, конечно – биологически все люди происходят от обезьян. Причем представители всех ветвей белой расы (евреи в том числе, чтобы там не говорил Фюрер) происходят от одного вида ныне вымерших обезьян. Различия – они не в телах, а в Разуме и Душе. Я даже провожу один эксперимент, доказывающий мою правоту: группу совсем новорожденных младенцов из так называемых «унтерменшей» отобрали у матерей и передали на воспитание в немецкие семьи. Прошло пять лет с начала эксперимента и уже понятно, что все дети вырастут «истинными арийцами». Так что проблема «унтерменшей» не в телах, я уверен в этом. Фридрих любит рассуждать о том, что душа – эта некая дополнительная часть человека, которая создается, например, Нацией. Правда я эти оккультные умстования не слишком уважаю, хотя Она однажды подтвердила, что концепция Фридриха близка к истинной картине мира. Впрочем, Она утверждает, что может видеть Душу столь же легко, сколь я вижу руку другого человека. Однако меня Она этому искусству пока не учит, а я все-таки практик и предпочитаю верить своему личному опыту.

– Итак, пани Зоряна, как я уже сказал, я являюсь руководителем научной организации Третьего Рейха и одним из направлений наших исследований является Этногенезис. Мною были получены результаты, свидетельствующие в пользу того, что Галицкая Нация может занять достойное место среди других Ариев: Немцев и Скандинавов. В любой Арийской Нации существуют те, кто способен к контакту с Высшим Миром и теми помошниками Ариев, что обитают там. Проведенные мной изыскания говорят о том, что у тебя есть этот дар.

– И что он мне даст, герр Вюст? Я всего-лишь хочу отомстить убийцам моей семьи, – Зоряна говорила бесцветным тихим и ровным голосом.

– Думаю, что если мои предположения относительно твоего дара подтвердяться, ты найдешь способ сделать свою месть

по-настоящему страшной, – солгал я. Как говорила Она, девчонка нужна ей для задач, далеких от поисков двух русских солдат, – И я настаиваю на том, что должен провести с тобой Ритуал, который подтвердит мои догадки о твоих способностях.

– А ваш друг, который меня сюда доставил. Он что не мог помочь мне сначала найти убийц?!

– Действовать на оккупированной территории слишком опасно, юная пани. Твой дар, если он конечно у тебя есть, намного важнее для Третьего Рейха, чем твои мечты о мести. Итак, ты согласна провести со мной Ритуал?

– Да, – ответила девушка. Однако энтузиазма в ее голосе я не заметил.

Несмотря на все мои усилия, Зоряна так и не смогла войти в энергетический резонанс, необходимый для совместного Ритуала. Я повторил попытку на следующий день и еще раз: но ничего не выходило. Возможно ли, что Она ошиблась? – задавал я себе вопрос и не находил ответа. Или ошибся я, трактуя ее видение? Или Шульц? Хотя Зоряна внешне очень напоминала ту веселую хохотушку из кавярни «Краковска кава», ее поведение, ее характер, ее темперамент в корне отличались от того, что я помнил. А эти свойства личности не меняются даже при самых тяжелых потрясениях. Так что я начал склоняться к мысли, что шарфюрер СС Шульц ошибся или, что намного более неприятно, решил повести какую-то свою игру.

Тень Паука (рассказывает Зоряна)

«Опять берет Его дьявол на весьма высокую гору и показывает Ему все царства мира и славу их, и говорит Ему: все это дам Тебе, если, падши, поклонишься мне». Что? Не страдаю отсутствием самомнения? Слишком натянутая параллель? В чем-то конечно, да: герр Вюст отнюдь не дьявол, а всего навсего ученый. Мифическая Хээльмна, по рассказам герра Вюста, тоже не тянет на эту малопочтенную должность – он утверждает, что эта фрау слишком серьезна и не опускается до подобных мелочей. Да и я, вообщем-то, не Сын Божий, а всего лишь девушка, пытающаяся научиться стать пауком. Но в остальном все верно, ибо, по словам герра Вюста, я – Та Самая Девушка, Которая Может Перевернуть Ход Истории.

Когда герр инженер переступил порог моей кавярни, то я сразу увидела в этом промысел, но отнюдь не божий. Я находилась в полном тупике, не зная что делать дальше. А тут такой благопристойный господин с шрамом, как у заправского бурша, нарушает мое странноватое уединение информацией, вываленной чуть ли не с порога, что очень серьезные люди заинтересованы сотрудничеством со мной. Промысел небожий налицо. Почему небожий: в свое время отец Павел научил нас с Богданой одной вещи. «Я думая, что Господь не будет столь прямолинеен, как грабитель с финкой, потому что подобная прямолинейность не оставляет тебе свободы выбора». Однако, чьим промыслом был послан мне герр инженер, было неясно.

– Посудите сами, фрёйляйн Ковальска, каковы ваши перспективы в Советсткой России? Я вижу их следующими: будучи несовершеннолетней и одинокой фрёйляйн, вы утратите не только свою имущество, но и свою свободу, попав в один из этих ужасных детских домов. Если до вас не доходили слухи, то поверьте мне, вы не хотите знать, что там твориться. Скажу лишь, что согласно информации, которой располагает моя контора, заключенные Дахау соодержаться в значительно лучших условиях!

– И все-таки, почему Аненербе заинтересовано в моем сотрудничестве, чем я привлекла внимание?

– Фрёйляйн Ковальска, давайте не будем повторяться. Я уже говорил, что не уполномочен обсуждать какие-либо подробности. Я лишь должен доставить вас моему начальнику. Единственное условие, которое мне разрешили вам передать, что вне зависимости от результатов собеседования с моим руководством, вы получаете гражданство Третьего Рейха. Я думаю, что для столь разумной фрёйляйн выбор очевиден.

«Лично я никогда не думал, дочери мои, что однозначные решения и очевидный выбор есть зло. Просто твердо помните, что и добра там нет», говорил некогда отец Павел. Добро мне сейчас явно не помошник, так что выбор действительно очевиден!

И вот я лежу на кровати в небольшой комнате под самой крышей, которую герр Вюст отвел мне в своем доме. Свою часть соглашения немцы соблюли с присущей им педантичностью. полноценная кормежка, не за одним столом с герром ученым, конечно, опрятная и удобная комната, пусть небольшая, ванна с проточной водой, куча книг… – только мало это все походило на те царства, которые мне так щедро сулили. С ритуалом что-то принципиально не заладилось с самого начала, и я видела, что герр ученый теряет ко мне интерес и копит раздражжение. А это не безопасно. Как бы мне не пеерехать из его дома в его же лабаратории. Умереть я по-прежнему не боялась, но мысль о кацапской сучке не давала мне тихо сдаться. А что еще хуже: я ни на шаг не приблизилась к своей цели – меня не учили ни драться, ни стрелять, ни каким-либо шпионским трюкам. Более того, живя в доме, как в изоляции, я не получала никаких сведений о внешнем мире. Шанс с большой буквы ш начинал превращаться в немецкое слово на ту же букву. А еще эти дурацкие сны, в которых я прислуживаю этому грузину – я официантка, а грузин с друзьями, кажется, вершит судьбы мира. К тому же после этих снов я просыпалась уставшей и меня тянуло снова подремать. Сквозь слипающиеся глаза я смотрела на большое зеркало в металлической раме, висевшее напротив кровати.

Так было и в этот вечер. Зеркало было старинным и немного мутным, смеркалось, но я не зажигала света – отчего зеркало начинало казаться дверью в какой-то коридор. Неожиданно в нем появилась тень, будто огромный черный паук отражался в его глади. Меня подкинуло на кровати:

– Почему ты, это не я!, – хрипло крикнула я срывающимся от ярости голосом, – Почему ты там, за зеркалом? Стань мной, тварь восьмилапая, немедленно!, – задним числом я поняла, что это не совсем адекватная реакция на оргомного, более чем метрового, паука. Но тогда меня возмущало одно: почему это не я!

– Не переживай, это не только не ты, но и не я, а всего лишь моя Тень, – неожиданно прошелестело отражение паука, – Но у тебя есть такая же. Только ты пока не умеешь выходить с ней на СОЗНАТЕЛЬНЫЙ контакт!

Еще шипеть на меня будет, сейчас ты станешь мной во чтобы то ни стало, решила я и я-Зоряна, увидела, что пауков в зеркале стало два. А я, стоящая внутри коридора на восьми лапах, поняла, что я меньше и слабее своей противницы. Правда та не принимала боевой стойки.

– Так ты действительно не я и не ты, – сказала я—Зоряна, – А что, таких как мы много?

– Да целое Семейство Враайиинлайа, это несколько тысяч!, – рассмеялась паучиха

– А что такое Семейство?, – спросила я—Зоряна, – А что за Коридор, где мы стоим? А как мы друг с другом?, – вопросы сыпались один за другим. А я, стоящая в Коридоре, видела образы: темного елового леса, перекрученных паутин в пустоте, мелькающие лица, компанию юных голубоглазых блондинок за столом, уставленным явствами… что-то еще, чего я-Зоряна вообще не могла понять. Это было как сон: который вроде бы видел, вроде бы знаешь – но о чем он, рассказать невозможно.

– Не так быстро, помедленней!, – закричала я-Зоряна

– Ну чтож, если мы поделили свои Тени, давай поговорим на другом уровнее, – прошелестел паук, – Отошли свою Тень, а то ты можешь четко не запомнишь наш разговор, а это важно. Я могу рассказать Тени, но не хочу ее подчинять.

– А как?, – хотела спросить я-Зоряна и вдруг поняла, что паук в Коридоре остался один. И это не моя Тень.

– Я могу научить тебя кое-чему, что поможет тебя отомстить, – прошипела моя собеседница

– Научи, – ответила я

– Этот немец, – прошипел паук, – хочет чтобы ты вышла на контакт с Хээльмной.

– Да, он не раз мне об этом говорил. А кто эта Хээльмна? Какая она? Она тоже может быть здесь, в Коридоре?

– Моя двоюродная сестра, – в зеркале возник образ тонконогого паучка-сенокосца, – Хотя она и не любит это свой облик. А ее любимый облик она продемонстрирует тебе сама, – тоненько засмеялась паучиха, от ее смеха зеркало начало подрагивать,

– Запомни лучше заклинание вызова, – и она медленно и четко произнесла четверостишье на незнакомом мне языке от которого у меня перед внутренним взором начали составляться детские кубики в какую-то примитивную, но кажется не трехмерную, конструкцию, – Хээльмна будет учить тебя всяким трюкам, например, она научит тебя создавать иллюзии, захватывающие разум других людей и побуждающие их действовать в логике этих иллюзимй. Учи ее науку хорошо, это полезное умение. Потом она отправит тебя обратно во Львов, играть на территориях Советского Союза в ее игры. Она будет говорить тебе, что хочет помочь Галитчине стать независимым и сильным государством. Но помни, это все бред: Хээльмне плевать и на Галитчину и на тебя и на твою месть, ты нужна ей лишь для того, чтобы отвлечь меня.

– От чего отвлечь?

– От расследования ее настоящих дел, которые творятся в Берлине. Но я уже разгадала ее интригу, а ты поможешь мне загнать ее в ловушку. За это я помогу тебе отомстить.

– Как?

– Право узнать как ты получишь после того, как выйдешь на контакт с Хээльмной. Думаю, ты поняла, что сообщать ей о нашей встрече не стоит. После того, как ты встретишься с ней – подойди к любому зеркалу и позови меня. Запомни, мое имя – лииси Рэйэлл, – звонко произнесла паучиха и исчезла в мутных глубинах зеркала.

То, что видела я-стоящая в Коридоре – не лезло ни в какие рамки моего знания о мире. Конечно, я верила, что существует Рай и Ад, населенный ангелами и чертями, места, куда попадают души после смерти – этому нас учили в гимназии. Однако, сейчас меня посетило озарение – наш мир устроен значительно сложнее. Или это уже не наш мир? Где существуют те сумбурные образы, которые видела я, стоящая в Коридоре? И где сам этот Коридор и возможна ли вообще такая постановка вопроса? Прав был отец Павел, когда говорил нам, что наш мир – это мир Божий. То же, что я увидела, было слишком не такое, слишком чуждое – и лес, и паутины на елях, и компания блондинок: как книги написанные разными людьми, как картины разных художников, – ясно было, что Создатель нашего мира не причастен к тому. Но тогда, там нет ни добра, ни зла. Что же за жизнь в том мире, какие интриги ведут его обитатели? Зато в нашем мире мое положение домашней зверушки герра Вюста более не актуально. Лииси Рэйэлл даже не подумала предоставить мне времени на размышление: создавалось впечатление, что она была абсолютно уверена в том, что я соглашусь. Чтож, пауки ловят в свои сети не только мух, но и пауков поменьше, – но завтрашний день преподнесет и мне, и герру Вюсту нечто новое: мне предстоит знакомство с Хээльмной, а герру Вюсту – с моими сетями.

Утро традиционно началось с того, что угрюмый Щульц поднялся по узкой винтовой лестнице в мою каморку и позвал меня завтракать. На завтрак были жаренные сосиски с яйцом и пиво. Щульц считал, что пиво полезно и даже мне наливал стаканчик, хотя я его и не пила. Впрочем в этот раз я не отказалась: пиво оказалось горьковатым на вкус. После завтрака я сказала Щульцу, что хочу видеть герра Вюста и он вышел, чтобы позвать его.

– Ты хотела меня видеть, Зоряна?, – голос Вюста выдавал тщательно скрываемое недовольство. – Зачем?

– Я готова попробовать еще раз! Уверена, что сегодня у меня все получиться!

Герр Вюст встал и жестом позвал меня следовать за ним. Мы оказались в комнате с камином, Герр Вюст закрыл тяжелые темно-бордовые шторы и стал возиться с растопкой камина. Он всегда делал это сам, а не поручал Шульцу. Руки у него немного дрожжали, выдавая тревожность или даже страх. «Интересно, чего он так боиться?», – подумала я. «Нежели, контакта? Мой контакт с Паучихой, хотя и потряс меня, длительного страха не вызвал – сейчас мне было интересно, какие будут ощущения от контакта с Хээльмной. То, что у меня все получиться, я была уверена».

Наконец, камин разгорелся и герр Вюст, начертил перед ним восьмигравнную звезду со свастикой в центре и встав на центр свастики стал произносить слова на незнакомом мне языке. Это был точно не немецкий. Неожиданно мне в голову пришли мелодичные слова, которые мне вчера велела запомнить Рэйэлл, и кубики сложились в показанную фигуру. «Анкхаэ стриитс наэрхэ страйнна, энс хкаэ лиис Вглейиилхайнна, анкхаэ лииси виэлле сторрэхт, экхи эриид Хээльмна воррэхт!«²³, – звонко продекламировала я, протягивая руку к пламени камина. Герр Вюст тихо выругался по-немецки, резким прыжком выскочил из восьмигранной звезды и уставился на меня выпученными глазами. Пламя в камине окрасилось в кроваво-оранжевый цвет, а одно из поленьев в камине с резким щелчком выпустило сноп искр, некоторые из них попали в герра Вюста и тот лихорадочно захлопал себя руками по брюкам. Я обернулась спиной к пламени, на противоположной стене висело большое зеркало – когда я посмотрела на него, оно уже помутнело и в его глубине возник образ ужасной сгорбленной старухи. Рот ее был приоткрыт и было видно, что у нее остался всего один зуб, зато длинный, желтый и искривленный. Волосы ведьмы когда-то были рыжими, но давно уже поседели и свалались, вися сальными шнурками.

– Удивлена, Вальтер! Ты выучил шиншийский? – прохрипела старуха и злобно рассмеялась – Впрочем так меня звать быстрее, чем часами медитировать на огонь, бормоча на плохом древненорвежском!

– Это не я, Госпожа! Это девочка тебя позвала, – ответил Вюст, указывая на меня левой рукой. Пальцы на ней предательски дрожжали.

– Не гоже пугать такую красавицу моим обликом, – прохрипела старуха и подняв узловатые руки вверх, закружилась противосолонь. Когда кружение остановилось, я увидела в зеркале отражение прекрасной пани с длинными светлыми волосами и ярко-зелеными глазами. – Ты – Зоряна!, – сказала она утвердительно, – А кто я ты и так знаешь! Назвала мое имя при вызове!

– Да, я звала тебя. Мне показалось, что так, как это сделала я, более правильно, чем возня с камином. Я хочу, чтобы ты научила меня магии, Хээльмна!

– Лииси Хээльмна!, – ее глаза вспыхнули изумрудным огнем, показавшимся мне смертельно опасным. – Не забывай о том, кто ты и кто я, смертная! И еще: откуда ты знаешь слова Заклинания Вызова?

– Они сами пришли мне в голову, пока герр Вюст бормотал свои, – ответила я. Интересно, я вроде говорю по-польски, а она понимает и отвечает мне тоже по-польски.

– Любопытно, но такие озарения в магии иногда бывают. Ладно, Зоряна, будешь учиться! И первый урок состоит в том, чтобы научиться искусству отводить людям глаза!, – голос лииси Хээльмы повеселел. – Ты, Вальтер, это уже умеешь, а потому покинь помещение: обучение – тайный процесс и не любит лишних глаз и ушей.

Как ни странно, герр Вюст тотчас же покинул кабинет. Похоже, что он боиться лииси Хээльмну. А я ни боюсь…

Подозрения и версии (Рассказывает герр Вюст)

Выйдя из кабинета, я направился в столовую и приказал Шульцу подать коньяку. Несмотря на ранний час, мне требовалось выпить. Эта галицкая девчонка поразила меня: сначала у нее вообще ничего не получалось, она даже в медитацию войти не могла! И вдруг сегодня она бойко читает заклинание на сложнейшем шиншийском языке (я филолог и то не смог выучить его за 5 лет, хотя Она и пыталась учить меня языку) и обращается к Ней просто по имени – верх наглости, впрочем что взять с галитчанки? Она конечно рассердилась: изумрудное пламя в Ее глазах явно показало это, но потом мгновенно сменила гнев на милость. Все это было более чем странно и мои подозрения относительно интриги Щульца возросли. Когда Щульц принес коньяк и бокал, я велел ему еще раз рассказать мне, как он нашел Зоряну в Лемберге… Мне требовалось поймать его на противоречиях, которые несомненно были. Странная девочка, очень подозрительная и совсем непохожая на дочку хозяйки той кавярни…

Однако Щульц ровным голосом излагал мне все тоже, что и первый раз. Никаких противоречий или, тем более, недосказанностей я в его рассказе найти не мог. Он приехал в Лемберг под видом инженера и встретился со своим агентом, который, как мне было известно является бойцом Украинской Повстанческой Армии, находящейся в СССР на нелегальном положении. Отец этого бойца – сочувствующий немцам старый львовянин хорошо знал все, что происходит в городе и рассказал, что хозяйку кавярни «Краковска кава» три дня назад прикончили. Застрелили из пистолета и ее саму и ее дочь, причем в дочь стреляли целых 5 раз. Я вновь отметил, что эти смерти какие-то подозрительные – кому может быть надо убивать хозяйку каварни и тем более ее дочь, юную девчонку? Правда мои приятели из ведомства Шеленберга, бывавшие в СССР, говорили мне, что русские часто убивают друг по совершенно идиотским поводам: например, сидели, выпивали и вдруг двое, не сговаривась, бросились на третьего и зарезали. Потом сняли с него сапоги, продали и продолжили пить. Впрочем таких придурков русская милиция с легкостью ловит и отправляет на каторгу в Сибирь. Учитывая, что Лемберг свеже оккупированная территория, в нем должно быть полно чекистов – русской спецслужбы, известной своим проффесионализмом и жестокостью – но, по словам старика, за три дня преступление никто не раскрыл. Это была первая страннность в информации Шульца. Дальнейший его рассказ был еще более подозрителен. Шульц отправился в ту кавярню, беспрепятственно вошел в нее (еще одна странность: коммунисты допускают вопиющую безалабрность, не опечатав место преступления и оставив до него свободный доступ!) и обнаружил, что на втором, жилом, этаже прячется девушка, по-описанию подходящая к той, которую я велел разыскать. Да, звали ее, как и требовалось мне – Зоряной. Еще одна странность: слишком уж легко у Шульца получилось найти девчонку. Странно и то, что девочка согласилась поехать с незнакомым ей, достаточно непривлекательным на вид (у Шульца безобразный шрам на лице, еще с Первой Мировой) немолодым мужчиной. Обратно границу Шульц переходил нелегально – советские пограничники, относящиеся к всемогущим чекистам, точно бы не выпустили герра инженера, который въехал один, а выезжает с дочкой! Насчет того, что у Шульца есть каналы для нелегального перехода границ я знал, но странно вот что. Ради того, чтобы вывести девочонку, он, старый и опытный разведчик, пожертвовал личиной инженера: очевидно, что более ее использовать невозможно. Значит он посчитал, что девчонка важнее… А когда я давал ему задание, я не подчеркивал его особую важность. Однозначно, Щульц ведет свою игру, решил я. Оталось понять какую.

У меня было два пути. Точнее три, но третьим – сдать Шульца гестапо – я пользоваться не хотел. Не люблю я их костоломов, да и терять Шульца мне не хотелось. Оставалось или обратиться за помощью к моему другу Шелленбергу²⁴ или войти в контакт с Ней и спросить у Нее. А Она очень не любит, когда Ей задают вопросы. Шелленберг впрочем то же не любит. Точне, он начнет задавать встречные вопросы, на многие из которых мне не хотелось бы отвечать. Потому, поразмыслив, я решил обратиться к Ней: в конце-концов, это ведь Она посоветовала мне найти девчонку…

Вечером я вновь разжег камин и вошел в состоянии медитации. В этот раз Она явилась почти мгновенно и я изложил ей свои подозрения. К моему удивлению, Она выслушала их абсолютно бесстрастно – даже поленья в камине ни разу не выстрелили снопом искр.

– Вальтер, твоя немецкая педантичность и твоя подозрительность, более свойственная старому еврею, чем немцу, могли бы принести тебе хорошую карьеру в разведке, – рассмеялся Ее образ в пламени. – Я развею твои подозрения: Шульц не причем, он честно выполнил свою работу. Просто мне очень нужна Зоряна и я немного помогла Шульцу в поисках. Или ты думал, что ничего кроме явления своего образа в камине я не могу?!

– Нет, я и не думал уменьшать Ваше Могущество, Госпожа! Я полностью удовлетворен Вашим ответом и благодарю за разъяснения, – ответил я.

– Отлично! Обучением Зоряны я занялась, ее способность к магии намного сильнее твоей! Через полгода я смогу… впрочем об этом узнаешь в свое время, если я посчитаю нужным информировать тебя. А пока мне требуется, чтобы Зоряна могла проводить опыты над твоими заключенными. В институте. И чтобы об этом знало как можно меньше людей, особенно из прихлебателей Гиммлера, – резко сказала Она. – Да, и еще: пусть Зоряна научит тебя Вызову! Надоел мне этот камин!, – тут она, как всегда, внезапно исчезла в снопе искр.

Я стер магические знаки на полу и вышел в столовую. Мне опять захотелось коньяка и я приказал Шульцу принести бутылку. Проклятие, думал я, прихлебывая отличный французский коньяк, Она велела мне учиться у этой галитчанки. И ведь не откажешь Ей! А подозрений моих Она не развеяла: заявить, что Она-де помогала Шульцу нетрудно, но это всего лишь слова. Я же, как ученый, привык доверять только фактам. Видимо, как бы не хотелось мне этого, придется обратиться к друзьям из разведки…

Послушница двух Орденов (рассказывает Зоряна)

Быть послушником Ордена Молчания Зачарованных Городов мне в целом даже нравилось. Правда лииси Хээльмна как-то отметила, что если бы я училась в ее родном мире, процесс обучения понравился бы мне значительно меньше – на начальной стадии, ученик обычно не вылазит из лукочистки. У меня вместо лукочистки были регулярные посещения Дахау, где я отрабатывала на узниках различные магические приемы. По началу все было безобидно: моей задачей было, например, сделать так, чтобы они не запомнили моего лица после краткого разговора со мной. И прочие тому подобные невинные трюки. Потом пошли упражнения не столь безобидные и наконец пришел черед до умения убивать. Хотя, следует отметить, что это только я по старой привычке делила новые умения на «безвредные» и разрушающие. Сами шиншийцы не придавали этому значения, сортируя свои ритуалы исключительно по степени призванной для их реализиции силы. В целом учеба в Ордене вызывала у меня неоднозначное отношение: с одной стороны было страшно любопытно узнавать тайны мира, да и ощущение собственной власти после разучивания очередного магического приема приятно кружило голову. Ряд же вещей откровенно шокировали, причем времени, чтобы справиться с этим шоком моя наставница не предоставляла. С ее точки зрения в ситуации не было ничего экстраординарного. Одним из моих сильнейших потрясений был урок по копированию памяти. Естественно, для повышения уровня практических навыков, все ритуалы, производящиеся незаметно, я стремилась отработать на как можно большем кругу лиц. То же было и с копированием памяти. Я последовательно обработала: хозяйку близлежащего кафе, Щульца, уборщицу в Аненербе и некольких узников Дахау. Оказалось, что жизнь хозяйки кафе не слишком отличалась от той жизни, что была у нас раньше. К национал-социализму она относилась спокойно и одобрительно, отмечая рост своего уровня жизни, что позволило ей оплатить обучение своей дочки в престижной школе. Память Шульца хранила много того, чего мне хотелось бы поскорее забыть: там было много насилия и крови, которые, несмотря на оправданность, лежали тяжелым грузом. Но труднее всего было уложить тот факт, что всех увиденных женщин я начала делить на тех, кого хочется затащить в постель и тех, кого – нет. Меня же он пока еще не причислял к женщинам, я находилась у него в категории «дети» и даже вызывала некоторую жалость, но в целом, была почему-то несколько противным ребенком. А вот равнодушно смотреть на цветочницу с нашей улицы я не могда еще несколько дней. Уброщица – страшно гордилась, что работает в престижном институте под руководством рейхсфюрера и особенно тем, что дважды видела самого Адольфа Гитлера, когда он приезжал в институт. Она боялась, что на ее место возьмут какого-то унтерменша, но при этом глубокая вера в Фюрера, Который Позаботиться О Простом Человеке ее успокаивала. В целом читать память граждан Рейха было азартно и увлекательно и напоминало игру в прятки: как будто бы я прячусь, а на виду остается совсем другое. Их немецкие мысли давали картину мира состоящую из разнообразных ярких деталей конструктора, которые можно было крепить один к другому достаточно универсально. Мысль получалась четкая, строгая, весомая и многосвязная. И вообще на мир немцы смотрели позитивно и оптимистично, будучи глубоко уверены в своих силах построить из этих кирпичиков нечто приятное для себя в будущем. С узниками Дахау все обстояло иначе.

Скучно. Скучно. Скучно… И страшно. Надоело. Господи, как мне это все надолело. Скорей бы уж! Чего они так долго ждут. Зачем это все? Зачем этот глупый арест? Зачем эти гои в форме? Зачем эти глупые вопросы? Зачем их некошерные блюда три раза в день. Господи, можно подумать, кому-то хочется это есть. Зачем эта камера? Эта койка? Эта бледная стена? Мирочка говорила про такой цвет – бледное, как тесто для пирогов у фрау Паулины. Мирочка, Мирочка! Как же я без тебя? Мирочка… и Абраша с Ривочкой. Абраша, мой Абраща! Что же они с тобой сделали? Как же так, как же это может быть? Ты всегда был такой веселый и так заразительной шутил про этих коммунистов. А они сказали, что ты – коммунист. Абраша, мой Абраша. Хорошо, что ты уже там с Мирочкой и Ровой. Может быть, вы пьете там кофе, если там пьют кофе. И вспоминаете бледные пироги фрау Паулины. Рива, Рива – прости, что я не хотел видеть тебя женой своего Абраши. Господи, сколько у нас было всего прекрасного! Сколько у нас было всего! Рива прости меня, что тогда, на озере, я не стал тебя слушать. Прости меня, глупого старика… Зачем нам нужны были эти ссоры? Господи, ну почему это все со мной? Скорей бы все это кончилось! Чего они ждут? Стучат в дверь. Наконец-то. Только бы не сейчас…

Выбравшись к границам своего я, я с трудом подавила рвотные позывы. Я как будто бы снова стояла в нашей кавярне за испачканным столом. И снова и снова пыталась отрицать то невообразимое, что уже никак не отменить, но принять невозможно. В сознании всплыли слова отца Павла».. помните, что зла там может и не быть, но добра там точно нет». Ты не прав, святой отец! Это чистое зло. Это хуже, чем убийство. Чем была виновата я тогда? Что плохого сделал этот старик-еврей, что его ставят перед лицом невозможного? Я тогда столкнулась с этим один раз и нашла в себе силы преодолеть, а его каждый день ломают все больше и больше, заставляя перестать хотеть быть. Я с трудом взяла себя в руки. Спокойно, – говорила я себе, – Надо успокоиться, я не в камере, им меня не сломать, я не должна показывать свою слабость.

День мне дался нелегко, приходилось следить за кучей мелочей, выполняемых в повседневной жизни автоматически – я не хотела показывать окружающим глубину своего потрясения. На плановом вечернем уроке с лииси Хээльмной я с трудом могла собраться:

– Что с тобой, Зоряна? Ну-ка сосредоточься, я обучаю тебя элементарной вещи!

– Сходи сама и посмотри, лииси!, – взровалась я, не выдержав, – Камера №26, заключенный №14678. Удивительно умиротворяющие впечатления!

– Во-первых, мне не требуется никуда ходить, я и так вижу все в твоей памяти! Если бы ты не пыталась довольно бездарно изобразить брачную пляску самки ээнгоо, ты бы сообразила это сама, – прозвучал холодный голос Хээльмны и в ее глазах предупредительно вспыхнул изумрудный огонь, – Во-вторых, я не вижу решительно ничего такого, из-за чего следует впадать в истерику. Ты начинаешь меня разочаровывать.

– А то, что твориться в Дахау – это, нормально и хорошо? Этих людей планомерно ведут к тому, что они сами уничтождат себя. Это как самоубийство, только без бритвы и пистолета.

– Это всего лишь чойо, да еще из Игрового Мира. Вообше не родич тебе, файа! Нашла из-за чего переживать! Вопросы же смертных грехов обсуждают в Коалиции Артурианских Католиков, а не у меня! А сейчас ты повторишь урок четко и без ошибок, либо это будет последнее наше занятие!

Я сдержалась и повторила.

– А чтобы вылечить тебя от излишней впечатлительности, с завтрашнего дня, ты будешь учиться убивать Зеленым Огнем. К твоему сведению, оно уничтожает не только тело, но и душу бесследно!, – заявила Хээльмна в конце занятия.

Убедившись, что Хээльмны в зеркале более нет, я вызвала лииси Рэйэлл и все ей рассказала.

– Вы все там такие садисты, как Хээльмна?, – спросила я

– Хээльмна – садистка?, – удивилась она, – Это лииси Фэйарна Аэль Энглэйиинхайа у нас злая фея, а Хээльмна вообще Жрица Любви.

– Любви к доведению до самоубийства?

– А с чего ты взяла, что Хээльмна поддерживает эти глупости с концлагерями?!

– Она же выступает как покровитель Третого Рейха! А концлагеря ты называешь всего-навсего глупостью?

– Конечно глупость – никакой пользы от них нет. Идею извести евреев придумала кучка идиотов во главе с фюрером, а не Хээльмна.

– А как у вас?

– Это землянам свойственно убивать ради высосанных из пальца идеалов. Мы же играем в другие игры: складываем непротиворечивый узор Путей. Конечно, иногда встречаются неприемлемые элементы мозаики, которые невозможно встроить в общую картину. Их уничтожают.

– А как же добро и зло?

– К святым отцам в Семейство Шиндлейиилайнна с такими вопросами! Впрочем они вряд ли будут обучать тебя – файю из

Йа-Семейства, твоя сила им не походит, – рассмеялась Рэйэлл, – А с моей точки зрения важна лишь внутренняя непротиворечивость всей Карты Путей.

– И они оставять меня без духовного утешения, если я к ним обращусь?

– Да, оставят. Дело в том, что добро в их понимании – это построение последовательности непротиворечивых высказываний Смотрителя Музея (Бога по-земному). А взаимодействовать с тобой, файей чужого Семейства, как с представительницей своего Пути недопустимо и будет являться злом.

– Есть же какие-то вещи, которые вы все признаете хорошими или плохими?

– Каждый шиншиец сам отвечает за свои поступки и не ищет себе общественных оправданий. Хорошо быть умным и сильным. И ты сама такая же. Когда кацапы убили твою семью, ты не выскочила под их пули, чтоб бездарно сдохнуть. Ты смогла защитить себя, сплетя защитную сеть, благодаря которой в твою кавярню никто не пришел. Решив отомсить, ты выразила намерению обрести силу – и мир подчинился тебе, приведя Шульца. Более того, лииси Хээльмна выбрала тебя благодаря твоему намерению.

– Ты ж сказала, что я ей не нужна?

– Тем выше статус твоего выигрыша. Хээльмна тратит силу и время на неудавшийся отвлекающий маневр – и не получит ничего. А ты получаешь жизненно нееобходимые тебе сейчас силы и знания.

– А ты рада такому проигрышу своего врага?

– Лииси Хээльмна мне не враг, а партнер по игре: я играю вместе с лииси Гхлооссиекв и другими членами Коалиции Артуаринских Католиков против Коалиции Наважденцев. Но игра-то у нас общая.

– А конфликтные Пути? Например, кацапы – ваши враги?

– Кацапы – не игроки, а игровые фигурки. И весь Совет Рунной Пирамиды единогласно принял решение, что их быть не должно. Причем, уничтожить Россию должны сами земляне – каждая цивилизация должна уметь сама решать проблемы с конфликтынми Путями, возникшими на ее планете.

– Вам не жаль, что прольется столько крови?

– Эта кровь для нас столь же реальна, сколь брызги строительного раствора применительно к зданию, находящемуся в состоянии проекта. И мы не испытываем любви или ненависти к этому проекту. Проверить его на прочность мы предоставляем вам – решите вы свои проблемы или нет. А любовь и ненависть, это вообще не характерные для шиншийца эмоции.

– А что же у вас есть? Что вами движет?

– У нас есть Высокая Верность! Мы верны друг другу, нашему миру, нашим Путям, нашим союзникам из других миров. Кстати, я считаю, что тебе пора принести мне эту клятву!

– А что такое эта Высокая Верность?

– В двух словах: принесший эту клятву не предаст ни при каких обстоятельствах интересы того, кому он ее принес. Принесенная клятва становиться физическим законом, который невозможно нарушить и остаться быть.

– Я согласна, цена – освобождение политических заключенных.

– Похоже, ты еще совсем не готова к подобным отношениям и потому больше не буду сейчас это обсуждать. Могу дать один совет: если ты так переживаешь за этих заключенных, не пытайся освобождать их самостоятельно или устраивать еше какие-то глупости подобного рода. Просто как можно больше их запомни.

– И что им это даст?

– Потом узнаешь, – сказала лииси Рэйэлл и исчезла из глубин Зеркального Коридора.

Я закончила разговор с лииси Рэйэлл. Решение было принято, но как бы ни было, я решила не пренебрегать советом своей наставницы. Я спустилась вниз и разыскала герра Вюста.

– Герр профессор, лииси Хээльмна считает, что я не преуспела в чтении памяти. Она хотела бы чтоб я продолжала своли тренировки на как можно большем количестве заключенных, – твердо сообщила я, будучи уверенной, что перепроверять он не будет, – И еще, лииси Хээльмна считает, что с завтрашнего дня мне необходимо приступить к изучению Ритуала Зеленого Пламени. Ранее я не ставила вам никаких условий нашего сотрудничества. С этого дня у меня будет одно: я не буду убивать политических заключенных.

«Шепот Бога» (Рассказывает лииси Хээльмна)

Я отправилась побродить по пескам Красной Пустыни, где ветры и шелест песчинок не только помогают размышлять, но и надежно укрывают мои мысли от подслушивания. Недавно прошел очередной Совет Рунной Пирамиды, на котором лииси Гхлооссиэкв настояла на инициации конфликта между Третьим Рейхом и СССР. Было похоже, что в Коалиции Артурианских Католиков тоже пришли к выводу о необходимости уничтожения русских: вполне возможно, что они также, как и я, завершили построение модели литосферных платформ и сделали соответствующие выводы. Приятно было то, лииси Рэйэлл кажется взяла мой ложный след: в ходе Совета лииси Гхлооссиекв заявила, что работу с русскими стоит поручить мне, тем более, что у меня есть отличный агент – львовянка Зоряна. Действительно, девчонка показывала отличные результаты и очень быстро обучалась магии, но как ее использовать в СССР я не представляла. Она даже по-русски почти не разговаривала (впрочем, обучить языку – дело одной ночи, тем более для Повелительницы Наваждений). Вообщем, Решением Совета мне навязали операцию, в ходе которой было необходимо усыпить бдительность руководства СССР и создать у него стойкое впечатление, что Третий Рейх не собирается нападать на СССР. В то время как на самом деле, Третий Рейх будет активно готовиться к стремительному разгрому Красной Армии и захвату Москвы. Я неплохо представляла себе план своих действий в Третьем Рейхе, знала кому покинуть необходимую информацию, но как работать в Москве? Этого я не знала – никаких контактов у меня с русскими не было. Более того, я считала, что в силу своего расположения в синеклизе²⁵, Москва вообще является крайне неблагоприятным местом для поиска сколь-нибудь способных к обучению магии людей. Также я была практически уверена, что ни у Рэйэлл, ни у Энволлармы нет никого, с кем можно было бы поработать в Москве, и тем более в Кремле. Ситуация тупиковая. Интересно, а может Зоряна что-то предложит?, – пришла мне в голову мысль, явно принесенная одним из жарких ветров пустыни (скорее всего, мысль эта родилась в брюхе голодного ээнгоо). Но, находясь в тупике, надо использовать любую подсказку – и я немедленно телепортировалась в свою Резиденцию, чтобы вызвать Зоряну, находясь в комфортных условиях.

– Привет!, – произнесла я, когда Зоряна откликнулась на мой зов. Ей потребовалось для этого всего 25 секунд, молодец девчнока, ее владение магией растет с каждым разом. Конечно, любому из Шиншийа хватило бы и 9 наносекунд, но для жителя Земли, изучающего магию всего-то год, Зоряна ответила очень быстро. – Скажи мне, что ты знаешь о Москве?

– Практически ничего, – удивилась она

– А про Кремль и Советское правительство?, – без всякой надежды на успех поинтересовалась я.

– Сейчас…, – неожиданно отреагировала Зоряна. Подожди, я свяжусь с тобой через час!, – и она бесцеремонно оборвала связь.

Прошел не час, а почти два, когда я получила вызов от Зоряны.

– Лииси Хээльмна, вот смотри, – она поднесла к поверхности зеркала небольшое пожелтевшее фото, нам котором я с удивлением обнаружила Зоряну в какой-то идиотской одежде, похожей на военную форму. – Это дочка того типа, что убил мою маму. Он еще тогда говорил, что она работает в каком-то «общепите» и прислуживает самому Наркому. Наркомы ведь в Кремле сидят?

– Это смотря какие Наркомы, – ответила я. СССР был столь бюрократической страной, что чиновников в ранге Наркома там было много, насколько я знала. – Она так похожа на тебя, Зоряна!

– Да. Если выучить русский, я смогу ее заменить. И у тебя будет агент в Кремле!, – Зоряна хищно и злобно ухмыльнулась

– Даже так? Тобой что, месть движет?

– Именно месть! Займу ее место, а ее… угощу каким-нибудь вкусненьким Наваждением: как раз для кацапки.

– Интересное предложение. Я должна узнать, какому Наркому прислуживает эта девчонка. Может из этого что-то и выйдет, – ответила я без особого энтузиазма. Насколько я знала, обслуга высших чиновников в СССР долго не жила: их меняли, предварительно обвинив в каком-нибудь идиотском преступлении, типа шпионажа в пользу Гондураса.

Завершив связь с Зоряной, я решила поступить нестандартно и нанести визит Великой Магистрессе Ордена Отраженного Паука, лииси Рэйэлл Аэль Враайиинллайа. Резиденция этого Ордена находилась в густом лесу, на ветвях мрачных фиолетовых елей жили огромные ядовитые пауки и я, шипя охранное заклинание, пробиралась по узкой тропинке к главным воротам Резиденции, стараясь при этом не нарушить узоров паутины. Наконец я достигла Врат и постучала. Мне открыл стражник редкой для этих гостеприимных мест гуманоидной формы: тонкокостный блондин с ярко-голубыми, небесного цвета, глазами. Такой цвет бывает лишь в небе над осенней Британией, если там выдастся солнечная погода – небо нашего родного мира белесое. Я сообщила стражнику, что хочу видеть лииси Рэйэлл и он, ухмыльнувшись, попросил меня следовать за ним. Как я и ожидала, захлопнув ворота, стражник обратился в большого черно-голубого паука и ловко забрался по свисающей со сторожевой башенки толстой нити паутины. Выругавшсь, я тоже приняла паучий облик (не люблю я его, у меня вечно получается какая-то тонконогая козявочка) и последовала за стражником. Мы вскарабкались наверх и стражник призвал летучую паутинку. Пришлось залезти и на нее. Полет был недолгим, но стремительным, причем стражник, управляющий паутинкой предпочитал лететь вверх лапами… Паутинка лихо пролетела сквозь стену Главной Башни и, перевернувшись в нормальное положение, грациозно спланировала на пол кабинета Великой Магистрессы. Та была в гуманоидной форме: сексопильная полненькая блондиночка с невинными небесно-голубыми глазами и милой улыбкой. Тех самцов чойо, кто велся на этот ее облик, она обычно съедала, обернувших черно-зеркальной паучихой где-то на середине третьего поцелуя. Приземлившись, стражник принял свой гуманоидный облик и торжественно, подражая британским дворецким (завелась в Коалиции Артурианских Католиков такая дурацкая мода), произнес:

– Лииси Хээльмна Аэль Вглеиилхайнна, Великая Магистресса Ордена Молчания Зачарованных Городов и лидер Коалиции Наваждений в облике Сенного Паучка!, – стражник, изголяясь, сделал реверанс.

– Какая честь для меня, – произнесла блондинка. – Дестриитсе Нтлейм Аэль Врайиинлайа, ты свободен!, – добавила она, обращаясь к стражнику и он покинул кабинет необычным путем – то есть дошагал до дверей, открыл их и вышел. Интересно, какого Безумного Упыря²⁶, один из лучших диверсантов Ордена, дестриитсэ Нтлйэм стоит стражником на воротах, подумала я, неловко перебирая восемью тонкими лапами. Этот остряк, представив меня в облике паучихи, не оставил мне выбора – изменить форму на привычную мне, не нарушая при этом этикета, я могла теперь лишь с разрешения Великой Магистрессы.

– Хээльмна, какой Единорог²⁷ принес тебя ко мне? – ухмыльнулась Рэйэлл.

– Есть интересное дело, как раз для тебя, – прохрустела я хелицерами. – Если получиться, сможешь вернуть себе Министерство Диверсий и Разведки.

– Даже так, Глюкогонка?, – рассмеялась Рейэлл. – Ну тогда поговорим за ужином… и, кстати, прими свой нормальный облик, смотреть не могу на это твое тонконогое чудище!

Мы сидели за столом, уставленным изысканными явствами – Орденской Повар у Рейэлл был намного лучше моего. Впрочем, вслух бы я этого никогда не признала. Я была в своем нормальном облике Жрицы Любви: высокой светловолосой девушки с ярко-зелеными глазами. Конечно, для беседы с Черной Вдовой²⁸, я бы предпочла облик Ведьмы Ужаса, но ее один кривой зуб слишком мешает наслаждаться отличной едой.

– Меня интересует, у какого Наркома СССР работает вот эта девка!, – я создала образ, считанный мной с фото. – Возможно, она связана с кухней, – добавила я, отправив в рот прозрачный кусочек мяса призрачного скорпиона, тушеного на Синем Пламени, что пылает на Изнанке Реальности: фирменного блюда Ордена. Вкус был, как я и ожидала, просто великолепным.

– Верка Петрова что ли?, – хихикнула Рэйэлл. – Комсомолка, троечница вот правда, но зато спортсменка и просто двойник твоей Зоряны. Она личная официантка Лаврентия.

– Лаврентия Берии, Наркома Внутренних Дел?, – поразилась я. Насколько я знала, это был второй по влиятельности человек в Кремле.

– Именно его, – невнятно ответила Рэйэлл, жуя извивающееся щупальце радужного осьминога, жаренное в меду Изнаночных Ос. Я, если честно, не слишком люблю эти медовые сладости, традиционные для кухни Шиншийа.

– Ты знаешь, что решение Совета поручило мне провести московскую операцию. Так вот, у меня есть идея: давай подменим эту Верку на мою Зоряну и получим отличного агента, обученного магии кстати, в окружении второго лица в руководстве СССР.

– И ты готова пожертвовать своей львовской звездой?, – все еще борясь с щупальцем промямлила Рэйэлл.

– Ради дела – конечно, – согласилась я. – Более того, я предлагаю, чтоб ты провела операцию подмены. Думаю, этого хватит, чтобы свалить бездельника Энволларму уже на следующем Совете.

– Что ж ты союзничка-то сдаешь, Хээльмна?, – Рэйэлл наконец одержала победу над осьминогом и ее речь стала внятной.

– Он не оправдал оказанного ему доверия еще в деле дочки грязного Билла²⁹, – парировала я. – Проглядел, что ты запустила в ее душу свои мохнатые лапки!

– Ладно, я поняла твою позицию. Как говорят у нас в Коалиции: не верь слову шиншийцу вне Сети Совета, а слову Наважденца не верь вовсе. Однако меня вполне устраивает твое предложение, так что знакомь меня со своей Зоряной. Сейчас!, – резко сказала Рэйэлл и налила себе бокал ярко-голубого вина «Шепот Бога»: наверное самого редкого сорта шиншийских вин. Хорошо живет отставной Министр, подумала я и, вызвав Зоряну, также налила себе этого чудесного вина.

В этот раз Зоряна ответила еще быстрее – всего за 20 секунд.

– Я хочу представить тебе мою добрую подругу, – соврала я, – лииси Рэйэлл. Она поможет нам в осуществлении нашего плана «Подменыш», – тут я жестом расширила поле контакта, чтобы Зоряна смогла увидеть Рэйэлл.

– Привет, лииси Рэйэлл, – весело сказала Зоряна, ничуть не удивившись. До сих пор я ничего не рассказывала ей о других шиншийцах. – А вы, оказывается, едите и пьете, не знала этого…

– Мы еще и в туалет иногда ходим, – рассмеялась Рэйэлл. – Я дам тебе несколько уроков, которые пригодяться тебе в Кремле. Ведь ты хочешь попасть в Кремль, девочка?

– Да. И еще я хочу отправить ее, – тут Зоряна очень ловко передала образ Верки Петровой (молодец, моя школа!), – в Ад.

– Именно в Ад? Ты так уверена, что Ад существует? Вынуждена тебя разочаровать, его нет. А стать Статуей Музея³⁰ она вряд ли достойна, – ответила Рэйэлл и отхлебнула вина. – Кстати, почему ты желаешь зла этой девочке?

– Ее отец убил мою мать год назад!, – зло бросила Зоряна

– Месть. Это хороший стимул в нашем деле. Чтож, приступим к обучению!, – тут Рэйэлл повернулась ко мне и добавила: А тебя, Хээльмна я попрошу покинуть мою Резиденцию. Немедленно. Впрочем союзников надо поощрять, дарю…, – и она протянула мне бутыль «Шепота Бога».

Мантия Младшего Магистра (рассказывает Зоряна)

Теперь я стала учиться у лииси Рэйэл официально. С одной стороны, это было проще, так как можно было не опсаться того, что лииси Хээльмна узнает о моих контактах с Черной Вдовой. С другой стороны, имелась и одна неприятная сторона: лииси Рэйлл настаивала на принесении мной Клятвы Высокой Верности.

– Зоряна, дальнейшее обучение возможно лишь после того, как ты принесешь Клятву Высокой Верности. Таковы наши традиции, – в очередной раз начала лииси Рэйэлл

– Я уже ставила условие: освобождение политических заключенных Третьего Рейха

– Пойми, сделать это можно, лишь изменив политику Рейха. Вобщем-то, за концлагеря отвечает по большоу счету Генрих Гиммлер, между прочим являющийся еще и шефом Аненербе. Могу предложить тебе следующую схему действий: я обучаю тебя методам трансформации личности, ты обрабатывваешь Гиммлера и он сам начинает политику отказа от концлагерей. По крайней мере, в отношении евреев и других политических завключенных. Конечно, провести такую линию Гиммлеру будет нелегко, но на то он и рейхсфюрер, чтобы смочь сделать это. В целом нас интересует трансформация Третьего Рейха в приемлемое европейское государство: изменяя Гиммлера ты поможешь и Хээльмне в ее делах. Согласна?

– Да!

Наука о трансформации личности оказалась сложной: намного сложнее, чем все, что я делала до сих пор и у меня ушло почти пять месяцев на ее освоение. Приходилось оттачивать свое мастрество на заключенных, герр Вюст выполнил мое требование и предоставлял мне для экспериментов убийц и других лиц, совершивших тяжкие уголовные преступления. Наконец, после всех тренировок, я посчитала себя готовой к встрече с рейхсфюрером. Когда я сообщила герру Вюсту, что готова продемонстрировать директору Аненербе свои достижения, он обрадовался. Как я поняла, Гиммлер давно уже давил на герра Вюста, требуя демонстрации конкретных достижений его группы и я предоставляла ему такой шанс. Вскоре герр Вюст сообщил мне, что рейхсфюрер примет нас завтра утром.

Подготовка трансформации личности Генриха Гиммлера заняла у меня всю ночь. Я тщательно продумала программу, которую собиралась вложить в его мозг: там были и представления о литосферных платформах и их связи с нациями – это хорошо согласовывалось с теориями «крови и земли», популярными в СС. Был блок и посложнее: он касался изменению политики Третьего Рейха в отношении евреев и вообще изменению их национальной политики, котрые Генрих Гиммлер должен был начать реализовывать, несмотря на сопротивление других руководителей Рейха. Подготовленное мной Заклинание было реализовано и законсервированно – теперь для его вызова достаточно произнести одно ключевое слово: такой метод предварительной подготовки ритуалов вообще был характерным для магии шиншийа.

Итак, рейхсфюрер принял нас в 9 утра, за завтраком – это была обычная практика. Он был в красивой черной форме, которую носили в СС, и в круглых очках под которыми скрывались светло-голубые глаза. На первый взгляд он не производил неприятного впечатления.

– Фрёйляйн Зоряна, присутствующий здесь Вальтер, – рейхсфюрер кивнул в сторону герра Вюста, – Научный руковождитель Аненербе, подробно докладывал мне о ваших успехах в…, – он несколько замялся, – … В магии. То, что вы способны изменить характер и взгляды человека несомненно является очень важным и полезнвым для Третьего Рейха достижением. Если я правильно понял, вы способны сделать это с любым человеком?

– Да, только для этого мне нужен личный контакт. Если использовать предварительную подготовку ритуала, то на само воздействие хватит нескольких секунд

– А возможно ли массовое воздействие?

– Нет.

– Жаль, это было бы очень полезно. Однака и персональное воздействие – огромное достижение. Но мне хотелось бы убедиться в ваших возможностях лично.

Пока шла беседа, я призвала необходимые для трасформации личности силы (это можно было сделать безмолвно) и сформировала над рейхсфюрером додекаэдр Темной Решетки, поместив его внутрь вписанного в эту фигуру икосаэдра, состоящего из треугольных зеркал. Теперь осталось произнести ключевое слово и подготовленное мною заклинание сработает.

– Я готова продемонстрировать рейхсфюреру свое искусство, – произнесла я, – И добавила ключевое слово по-шиншшийски.

Тотчас Генриха Гиммлера охватил радужный столб света и я услышала, как зло выругался герр Вюст. Однако, отвлекаться на него у меня не было возможности. Я наблюдала как тварь, вылезшая из глубин зеркального коридора производит работу по изменению убеждений рейхсфюрера. Было важно не пропустить тот момент, когда трансформация закончиться и приказать твари убраться обратно в глубины коридора. Мне это удалось и радужный столб тотчас же погас, а рейхсфюрер, получив авзможность двигаться, снял очки и начал их протирать салфеткой, которую он достал из ящика стола.

– Итак, фрёйляйн Зоряна, мы говорили об изменении политики Третьего Рейха относительно так называемого «еврейского вопроса», – медленно произнес Гиммлер после того, как протер стекла и одел очки, – Вы полагаете, что нам следует полностью прекратить преследование еврееев по всей территории Рейха?

– Да. Это позволит изменить отношение Британской империи к Третьему Рейху и избежать совершенно ненужного, но столь вероятного конфликта, – ответила я. Обернувшись, я отметила, что герр Вюст сидит, взявшись рукой за голову: профессору все происходящее кажется было не по душе.

– Сделать это будет нелегко, так как многие и в Рейхе, и тем более в СС, настроены к евреям крайне негативно. Вот если бы я, как рейхсфюрер СС был обучен вашим методам воздействия, это помогло бы мне изменить отношение к еврейскому вопросу у многих моих соратников.

– Я обсужу вопрос вашего обучение, рейхсфюрер с лииси Хээльмной, которая у Шиншийа является куратором германской нации. Думаю, что она согласиться о необходимости вашего обучения. Однако уже сейчас необходимо предпринять шаги, которые продемонстрируют лииси Хээльмне вашу готовность к сотрудничеству!

– Что это за шаги?

– Необходимо прекратить издевательства над политическими заключенными в лагерях. Я понимаю, что на данном этапе у вас не хватит власти освободить их, но прекратить пытки можно уже сейчас.

– Можно. Допустим, я сделаю это. Когда я смогу встретиться с лииси Хээльмной?

– Как только я узнаю, что пытки прекращены. Сообщить об этом мне можно через герра Вюста – полагаю, что нам с вами не стоит часто встречаться лично. Это может вызвать подозрения, – закончила я и встала. Рейхсфюрер не стал меня задерживать.

Герр Вюст сообщил мне о том, что приказ прекратить использовать политических заключенных для различных опытов, был подписан Генрихом Гиммлером через два дня после моей встречи с ним. Отмечу, что после визита к рейхсфюреру, профессор стал смотреть на меня с большой опаской и вообще старался избегать встреч со мной. После сообщения герра Вюста, переданного мне Шульцем в писменной форме, я вызвала лииси Рэйэлл.

– Лииси Рэйэлл, у меня все получилось с Генрихом Гиммлером, – торжествующе заявила я

– Отлично. Теперь ты должна принести Клятву Высокой Верности: думаю, ты предпочтешь принести ее мне, а не лииси Хэльмне?

– Да, я готова

Рэйэлл призвала Изначальную Тьму и я установила резонанс с призванной силой.

– Я, Зоряна, пред ликом Пылающей Тьмы смертельной клятвой Высокой Верности клянусь лииси Рейэлл Аэль Враайиинлайа, Великой Магистрессе Ордена Отраженного Паука соблюдать традиции Шиншийа и принимаю все Сети Рунной Пирамиды, сплетенные на данный момент как Законы Реальности. И пусть Ужас Смерти настигнет меня тотчас, когда и если я лишь помыслю отступить от своей клятвы!, – звонко произнесла я. Тьма полыхнула, на миг сокрыв своим ледянным пламенем мою фигуру.

– Клятва принята, – одновременно произнесли лииси Рэйэлл и Изначальная Тьма. После этого лииси Рэйэлл добавила, – За успешно проведенную трансформацию личности Генриха Гиммлера я выдаю тебе, вэлииси Зоряна, мантию Младшего Магистра Ордена Отраженного Паука! Кроме того, я поручаю тебе подготовить операцию «Подменыш».

– Я принимаю мантию Младшего Магистра и берусь за подготовку операции. Есть еще вопрос: кто будет заниматьься обучением рейхсфюрера? Ты или лииси Хээльмна?

– Третий Рейх – программа лииси Хээльмны, так что пусть она и занимается!, – ответила Рэйэлл и оборвала связь.

Я вызвала лииси Хээльмну, но мне ответило незнакомый магистр Ордена Безмолвия Зачарованных Городов, заявив, что Великая Магистресса занята и сможет выйти на связь не ранее, чем на закате. Судя по тому, как долго мне пришлось ждать, он имел ввиду закат в родном мире шиншийа.

– Что у тебя, Зоряна?, – произнесла лииси Хээльмна из глубин зеркала. На часах, висевших на стене было полпятого утра по берлинскому времени.

– Вэлииси Зоряна!, – подчеркнула я свой статус, как когда-то это сделала Хээльмна, правда яростный всполох зеленого пламени в глазах мне удался не слишком.

– Как я понимаю, вэлииси Зоряна Аэль Враайиинлайа, – прошипела Хээльмна, принимая облик Ведьмы Ужаса.

– Именно так, лииси! Но я вызывала тебя по другому поводу, – я постаралась придать своему голосу холодное безразличие, – Полагаю, что рейхсфюрер СС Гиммлер, после произведенной трансформации личности, вполне пригоден к обучению в твоем Семействе!, – далее я кратко изложила Хээльмне то, что я сделала с Гиммлером

– Теперь понятно, почему Черная Вдова выдала тебе статус и мантию!, – пошамкала Ведьма Ужаса. С ее единственным зубом произносить дифтонги и трифтонги, которыми изобилует шиншийиский язык было непросто, – Но Гиммлер – это хорошо. Теперь вся структура СС будет работать на Коалицию Повелителей Наваждений! Кстати, а чем займешься ты, вэлииси?

– Операцией «Подменыш», – ответила я. Скрывать это смысла не имело, тем более, что лииси Хээльмна сама хотела спровадить меня в Москву.

– Отлично! Желаю успехов, – она скорчила рожу, которая, по ее мнению, должна была выражать крайнюю степень и ехидства и сомнения. Но мой взгляд, ей не слишком это удалось.

После того, как связь прекратилась, я легла в кровать с намерением выспаться. Однако, мне долго не удавалось заснуть: я пыталась понять, что же изменилось во мне после принесения клятвы. С одной стороны, у меня явно добавилось самоуверенности – мне было даже приятно немного поддразнить могущественную лииси Хээльмну. С другой стороны, я кажется начала склоняться к тому, что политика Коалиции Артуарианских Католиков отношении Земли – более правильная, нежели политика Коалиции Повелителей Наваждений. В частности, я почувствовала, что мне хочется не только успешно провести операцию «Подменыш», но и открыть

какие-то новые возможности, доступные галитчанам. Я представила, что выступаю на Совете Рунной Пирамиды, о котором лишь слышала, с докладом об Открытии Путей – и то, какое изумленно-недовольное будет выражение у лииси Хээльмны. Мне откровеенно нравилось то, что ее раздражжает мой доклад. И еще я понимала, что если лииси Рэйэлл попросит меня сделать что-то – я выполню это, даже если буду несогласна с ней. Этот аспект Клятвы Высокой Верности меня не слишком радовал… но у любого действия есть и неприятные стороны. Интересно, а что чувствует лииси Рэйэлл? То, что она приняла мою Клятву, как-то изменило ее? Этого я не знала и спрашивать у лииси Рэйэлл мне почему-то не хотелось…