Читать книгу Мстислав Храбрый - Александр Майборода - Страница 11

Мстислав обычно ночевал в комнате у дядьки.

Еще было темно, но как только Часлав зашевелился, просыпаясь, он вскочил, стирая рукавом рубахи сон с глаз, отражавшихся в зеркале рядом с окном большими пуговицами на белом полотне лица.

Глаза ему достались по наследству от матери – большие, синие, обрамленные густым опахалом длинных черных ресниц.

Такой прелести могла позавидовать любая девица.

А Мстислав стеснялся – из-за больших красивых глаз он смахивал на девчонку, что служило предметом насмешек его сводных братьев. Поэтому, чтобы уменьшить глаза, он щурился, точно был близорук.

Старшие сводные братья Вышеслав и Изяслав на Мстислава не обращали внимания. Хотя они и были старше его всего на пару лет, но они считали себя слишком взрослыми, чтобы опускаться до насмешек над младшим братом.

А Святополк вечно был занят книгами – все разговоры с ним неизменно переходили в философские рассуждения.

Из братьев Мстиславу он был более всех мил.

Мстиславу казалось, что он даже дружил с ним. Хотя для княжичей это было небезобидным поведением. Ведь никто не знал, как разведет судьба. А могло случиться так, что приятелям придется воевать, и причиной этому станет не личная ссора или личная неприязнь, а интересы дружины. Ведь князь зависит от дружины, не меньше чем дружина от него. В мире, где все решает сила, верная дружина дороже всякого золота.

Но все же, несмотря на хорошее отношение к Святополку, Мстислав считал, что ему следовало бы меньше показывать свою гордость и начитанность и больше заниматься воинскими искусствами. В мире, которым правит сила, науки не ценятся.

А вот другой брат, Ярослав, был большой заразой!

Хотя он был сверстником Мстислава, он не упускал возможности поизгаляться над ним. Даже обидную кличку придумал ему – «юница».

Правда и Мстислав в долгу не оставался – он не был на язык столь остр, как Ярослав, зато на руку был сильнее и проворнее его.

Ярославу немало доставалось тумаков от Мстислава, однако охоту тому к зубоскальству не отбило. Настырный был этот несносный мальчишка.

Мстислав считал, что в Ярославе соединилось все плохое, что было у его отца и матери.

Заметив, что Мстислав проснулся, Часлав спросил на чешском языке:

– Ты чего вскочил?

– Пора идти! – сказал Мстислав на русском.

– Говори на чешском, – сказал Часлав и зевнул. – Куда это ты собрался?

– Крушить языческие кумиры! – сказал Мстислав на русском.

Часлав сел и, томно потянувшись, пробурчал на русском с сильным чешским акцентом:

– Не такое это дело, чтобы опоздать на него…

Понятно, что в душе Часлав презирал Владимира за его дикую хитрость. Ведь понятно было, что Владимир устраивает из крушения старых кумиров комедию. Он хотел показать наивным людям бессилие их богов и делал это самым варварским способом.

– Отец велел дружине собраться на рассвете, – напомнил Мстислав.

– Помню! Но только надо сначала штаны надеть, – с недовольным выражением на лице проговорил Часлав, окончательно просыпаясь.

Перекрестившись, он прошел к небольшому окну. Посмотрел. Зевнув, заметил:

– Нет еще никого на дворе.

Мстислав уже натянул на себя штаны и рубаху. Теперь оборачивал вокруг талии кушак.

– Меч брать? – спросил.

Часлав сердито проговорил:

– Ты, Мстислав, великий торопыга. Прежде чем вязать кушак, умылся бы.

Странно – все мальчишки почему-то не любят умываться и все почему-то думают, что этого не заметят. Покраснев, Мстислав торопливо проговорил:

– Я лицо уже сполоснул водой.

– Ладно, – миролюбиво проговорил Часлав. – Сейчас умоюсь. Поедим. Тогда на сытый желудок и можно идти на двор… Совершать подвиги лучше всего на сытый желудок!

Последние слова он произнес с явной насмешкой.

Часлав подошел к кадке с водой в углу комнаты. Скинул рубаху. Зачерпнул липовым резным черпаком воды, отпил немного и протянул его Мстиславу:

– Полей-ка.

Он нагнулся над ушатом на лавке, и Мстислав стал лить воду на его спину тонкой струей. Часлав фырчал от удовольствия, разбрызгивая воду.

Как Мстислав ни уклонялся, брызги попадали ему в лицо. Вода была холодной, но это было приятно.

Во двор они вышли, когда дружинники уже собрались около крыльца, ожидая выхода князя.

Вышеслав, Изяслав и Ярослав стояли около дворцового крыльца.

Мстислав подошел к ним и по-взрослому поприветствовал:

– Здравы будьте, братья!

– И ты будь здрав, – ответили Вышеслав и Изяслав.

Ярослав не преминул съязвить:

– А вот и юница появилась.

Мстислав почувствовал, как его лицо вспыхнуло и ладонь сама собой сжалась в кулак. Заметив это, Вышеслав тронул его за плечо и проговорил:

– Мстислав, остынь. Ты же знаешь его…

О, Мстислав хорошо знал этого мерзкого мальчишку, который насмешками отравлял ему жизнь, и готов был его убить.

Мстислав, наверно, все же съездил бы Ярославу по уху, однако для этого одной насмешки было маловато. Князь Владимир не любил, когда его сыновья дрались, поэтому было бы лучше, чтобы драку начал Ярослав.

Не знаю, сколько бы Мстислав терпел, но подошел Святополк, и Ярослав перенаправил всю злость на него.

– А вот и монах – сын двух отцов! – воскликнул он. – Сейчас нам проповеди читать начнет.

– Стоит ли поливать помоями тех, кто чище тебя? – недовольно проговорил Вышеслав.

– Его мать наложница! – зло выпалил Ярослав.

– Его мать – греческая принцесса, – спокойно проговорил Вышеслав.

– Его мать греческая принцесса! – повторил Мстислав слова Вышеслава и с вызовом резанул Ярослава по больному месту: – А твоя мать – кто?

– У нас один отец. И мы все братья, – примирительно вмешался Изяслав.

– Святополк мне не брат! – зло бросил Ярослав.

– Зато мне брат, – сказал Мстислав, предчувствуя удовольствие, с каким накостыляет вздорному мальчишке, когда тот бросится в драку.

– Успокойтесь! А то я сам всыплю вам обоим! – пригрозил Вышеслав.

Святополк слышал оскорбительное замечание Ярослава, но сохранил невозмутимость, хотя волнение выдавала дрожавшая щека. Он поклонился и поздоровался.

Вышеслав подал ему руку и поинтересовался:

– Брат, ты с нами пойдешь крушить кумиры?

Святополк пожал плечами и задал вопрос:

– А надо ли?

– Отец велел всем быть, – сказал Ярослав.

– Мне он этого не говорил, – небрежно бросил через плечо Святополк.

– Тебе что, не нравится приказ отца разрушить языческих кумиров? – с ехидным выражением на лице задал вопрос Ярослав.

Вопрос был с подвохом.

Однако Святополк не испугался и прямо ответил:

– Не нравится.

– Тебе не нравится желание отца заставить народ принять христианство? И тебе, христианину, это не нравится? – быстро спросил Ярослав.

– В отличие от тебя, я христианин от рождения. Я знаю, что веру не навязывают насильно людям. К вере – приобщают. Что навязано человеку против его воли, никогда не станет его истинной верой, – снисходительно заметил Святополк.

В разговор вмешался Вышеслав:

– Хватит спорить! Отец выходит.

Изяслав шепнул на ухо Ярославу:

– Ярослав, прекратил бы ты приставать к братьям, а то они тебя поколотят.

– Не поколотят! – фыркнул Ярослав.

– Тогда скажу дядьке – уж он точно тебя выпорет, чтобы ты не ссорился с братьями, – сказал Изяслав.

Ярослав покосился на Изяслава.

Ему пришла в голову мысль, что отец, чтобы занять киевский стол, убил своих братьев и что и им придется убивать друг друга, чтобы получить наследство отца. Но об этом было нельзя говорить вслух, и Ярослав, против обыкновения, на этот раз ничего не ответил брату.

А тому было уже не до шкодливого младшего брата – отец был уже рядом.

Молодые княжичи, выстроившиеся в ряд, поклонились и дружно поприветствовали отца.

Владимир окинул довольным взглядом сыновей – крепкие, здоровые ребята, смотрят весело.

Один Святополк хмурый – словно волчонок в клетке. Но этот вечно недоволен. И Владимиру хорошо известно – почему.

Владимир, уступив дружине, объявил ребенка жены брата, взятой им в наложницы, своим сыном.

Родной сын от Олавы Вышеслав был почти одного возраста со Святополком. Владимир считал Вышеслава своим наследником. Поэтому знал, что если с Вышеславом что случится – погибнет или умрет от болезни, – то возникнут большие проблемы: Святополк будет первым в очереди на великокняжеский престол.

Но все прекрасно понимали, что Владимир сделает все, чтобы Святополк никогда не стал его наследником: он живое напоминание совершенных преступлений.

Поступали доносы, что Святополк называет его убийцей отца и узурпатором.

За это можно было бы его посадить в тюрьму, но Владимир мер пока никаких не предпринимал – не пришло еще время.

Вот когда старшая дружина отойдет от дел, тогда…

Уделив внимание сыновьям, Владимир прошел к дружинникам – воевода Добрыня выстроил их в линию.

Дружинники уже знали, что им придется делать, но Владимир еще раз объяснил.

Речь его была коротка:

– Братья, нами давно решено обратить народ в христианство. Народ не хочет отказываться от веры в старых богов. Поэтому для успеха завтрашнего дела надо лишить их предметов древнего обожания – сокрушить старых кумиров, так чтобы от них не осталось и следа. Надо все сделать быстро. Пока они будут в изумлении и расстройстве лить слезы, мы их загоним в воду и окрестим. А кто не захочет – тех плетями и палками.